Ключи от Рая. Часть 1 - Антон Медведев 5 стр.

Проснулся я еще затемно от холода и боли в боку, спать на каменном полу было чертовски не­удобно. Перевернулся на спину, сунул руки под голову. Но заснуть уже не смог.

Перед самым рассветом где-то запел петух. Это было удивительно — здесь, в чужом мире, слышать пение петуха. Немного другое, чем у нас, более хриплое и протяжное — и все равно такое родное. На глаза у меня невольно навернулись слезы. Только сейчас я понял, как же там, дома, было здорово-

Уже совсем рассвело, когда дверь в мою камеру открылась, и хмурый охранник забрал пустую по­суду, другой поставил миску с едой и новый кувшин с водой. Это было приятно: не иначе, у них здесь трехразовое питание.

Позавтракал я с аппетитом, размышляя о том, как обмануть этих типов. Если моими конвоира­ми будут такие же громилы, как в прошлый раз, у меня есть шанс от них сбежать. Не думаю, что эти здоровяки смогут бежать по лесу в своей аму­ниции быстрее, чем я. К тому же на ногах у меня кроссовки, легкие и удобные, а это что-нибудь да значит. Мне бы только попасть в лес...

После завтрака прошло минут сорок, когда дверь снова открылась, вошли четверо стражни­ков. Учитывая, что больше в камере никого не было, мне стало ясно — это за мной.

— Вставай... — сквозь зубы процедил один из стражников.

Я не стал его расстраивать и поднялся.

Остальное мне было уже знакомо: меня подхва­тили под руки и потащили по коридору. Вперед, на­лево, потом направо. Теперь прямо, вот и знакомый мостик. Мне стало немного не по себе,— похоже, меня снова вели к Мастеру.

Так оно и оказалось. Правда, Мастера в пыточ­ном зале пока не было, но это меня не слишком уте­шило: его прыщавый худосочный помощник разду­вал мехами угли в небольшом каменном очаге. Я не мог понять одного: зачем тогда было меня кормить? Или они исповедуют древний принцип — накор­мить осужденного перед казнью?

В зал вошел Дучо, второй помощник Мастера. Увидев меня, злорадно улыбнулся.

— Ведите его сюда... Готово, Мучо?

— В самый раз... — худосочный помощник взял большие щипцы и вытащил из углей раскаленный кусочек металла.

Мне стало совсем нехорошо.

Стражники потащили меня к очагу — я упи­рался, как мог, но это не помогло.

— Головой к наковальне... — распорядился Дучо.

Меня тут же сбили с ног, я упал на колени ря­дом с большой каменной тумбой, на которой был закреплен массивный металлический брусок.

Послышался звон цепи, Дучо задрал мне го­лову и ловко одел на меня тяжелый металличе­ский ошейник. Затем сжал его, меня снова при­ложили головой к тумбе. На мгновение я ощутил у шеи сильный жар — и только тогда сообразил, что происходит.

Глухо застучал тяжелый молоток, края ошей­ника впились в кожу. Ловко расклепав раскален­ную заклепку, Мучо отложил молоток, меня от­пустили.

— Готово, — сказал он, затем взял конец прико­ванной к ошейнику цепи и намотал ее на руку.—Гасклиту на цепи — самое место...—Мучо засмеялся, потом дернул цепь, заставляя меня подняться.

Я встал на ноги, меня трясло от злости. Никог­да в жизни меня еще так не унижали.

— Ты не прав, Мучо, — возразил толстячок.— В петле гасклит смотрится гораздо лучше. Пом­нишь, как дрыгал ногами тот, последний?

— Помню, — сказал Мучо. — Он мне тогда весь пол обгадил.

Взглянув на прыщавого помощника, я оценил расстояние, слегка повернулся и со всего размаха поддел его ногой. Хорошо поддел, качественно, это я понял сразу. Охнув, Мучо вытаращил глаза и со стоном осел на пол, выпустив цепь из рук. Подхва­тив ее, я размахнулся и с разворота ударил концом цепи толстячка. Получилось тоже очень неплохо: толстяк вскрикнул и схватился за лицо, его паль­цы тут же окрасились кровью.

Большего мне сделать не дали. Один из страж­ников коротко и точно саданул меня кулаком в жи­вот, второй стукнул по спине, вырвал у меня цепь и намотал на руку. Два других охранника тут же заломили мне руки за спину.

— Убью... — шипел Мучо, корчась на полу, его прыщавое лицо перекосилось от боли. — Удавлю гадину...

Дучо стоял на коленях и отплевывался, роняя на пол крупные капли крови. Наконец он поднял­ся с колен и посмотрел на меня, его взгляд был полон ненависти. Видимо, цепь раздробила ему че­люсть — губы у Дучо были разбиты, с подбород­ка капала кровь. Захрипев, он подошел к очагу, взял тяжелую кочергу. Его руки тряслись. Ухва­тив орудие поудобнее, пошел ко мне. Я не питал никаких иллюзий относительно его намерений и приготовился к схватке, благо ноги у меня были свободны.

Этого не понадобилось. Едва Дучо замахнулся, один из стражников вытащил меч и коснулся им груди толстяка.

— Не велено, — сказал он.

Дучо тяжело дышал, его глаза пылали злобой. Но меч у груди был хорошим аргументом — засто­нав от боли и от ненависти, Дучо бросил кочергу и отошел в сторону.

— Ай-ай-ай, Дучо... Нельзя же быть таким не­осторожным, — раздался у меня за спиной тихий хриплый голос. — Я ведь всегда говорил, что с га- склитами надо держать ухо востро... А ты, Мучо? Уж от тебя-то я этого не ожидал...

Опираясь на посох, Мастер подошел ко мне, на его губах играла улыбка. — Нехорошо, друг мой. Это же казенное имущество... — Мастер тихо за­смеялся.

— Я не собака, чтобы меня привязывали на цепь, — мой голос дрожал от злости.

— Собака? Знаю... Рассказывали... Только как же иначе? Я же не хочу, чтобы ты сбежал. А так хорошо будет... Покажешь Дверь, тебя отпустят. Не покажешь... — Мастер вздохнул и взглянул на стражников. — Ведите к воротам, его ждут...

— Ты вернешься... — сказал Мучо, глядя на меня. — Ты еще вернешься...

Что еще сказал Мучо, я не слышал. Стражники подхватили меня под руки и выволокли из зала.

Весь путь по тюремным коридорам прошел на удивление спокойно; после того как мы вышли из пала, стражники позволили мне идти самому. Впро­чем, цепь они держали крепко, что отметало вся­кие мысли о побеге.

Никогда не думал, что солнце и свежий воз­дух — это так здорово. Даже если они совсем чу­жие. Меня вывели во двор, здесь было довольно людно. В сотне метров от меня, у парадного крыль­ца, стояла карета, рядом с ней прогуливались две дамы в явно роскошных по местным меркам туале­тах. Увидев меня, одна из них что-то сказала под­ружке, затем обе рассмеялись. Я невольно скрип­нул зубами.

— Гасклита ведут... — послышался чей-то го­лос, сопровождаемый громким смехом.

Посмотрев вправо, я увидел на ступеньках со­седнего крыльца человек пять прислуги.

— Куда его, как думаешь? — спросил один из слуг. — Топить?

— Ты что, гасклитов не топят. От них вода пор­тится.

Новый взрыв смеха — я увидел, что ухмыль­нулись даже мои суровые конвоиры.

У закрывающих въезд во двор решетчатых во­рот стояла еще одна карета, большая и открытая, запряженная восьмеркой лошадей. Лошади лежа­ли на земле, отдыхая перед дорогой. Неподалеку от кареты, близ стены замка, расположился весь­ма внушительный кортеж, — на мой взгляд, он на­считывал не меньше трех десятков стражников. Их лошади были привязаны к вмурованным в стену металлическим кольцам, сами стражники находи­лись поблизости. Кто-то проверял амуницию, дру­гие расселись на ступеньках парадного крыльца. Увидев меня, стражники зашевелились, двое из них встали и пошли мне навстречу.

— Этот? — спросил один из стражников, при­нимая цепь из рук моих конвоиров.

— Да. И поаккуратнее с ним, шибко прыткий.

— Что, дергается? — поинтересовался страж­ник, наматывая цепь на руку.

Его напарник усмехнулся и положил руку на рукоять меча.

— Ага. Он Дучо изувечил.

— Да ну? И как?

— Зубы ему цепью выбил. И Мучо досталось, теперь долго по бабам шляться не будет.

Стражники загоготали. Наверное, это и в самом деле было смешно.

— Ладно, учтем... — Мой новый конвоир потя­нул цепь. — Пошли...

Мы двинулись в сторону кареты, теперь я смог разглядеть ее как следует. Судя по всему, в ней ездил кто-то из местной знати, она выглядела го­раздо просторнее и комфортабельнее той казна­чейской. Карета была открыта сверху, но в задней ее части имелся подъемный полог — что-то подоб­ное делают в кабриолетах, автомобилях с откры­тым верхом.

— Залезай!— сказал стражник, когда мы по­дошли к карете.

Я послушно забрался на задний ряд сидений, они оказались довольно мягкими. Впрочем, насла­диться удобствами в полной мере мне не удалось: стражник перекинул цепь назад, натянул ее — так, что я даже не мог опустить головы. Потом при­вязал ее к чему-то, затем снова подошел ко мне. В руках у него появился кожаный ремень, с помо­щью второго стражника он связал мне ноги, затем повторил ту же процедуру с руками. Если у меня и были какие-то надежды на побег, то теперь они окончательно растаяли.

— И запомни, — стражник сурово взглянул на меня, — если будешь перечить, он тебя убьет.

Спрыгнув на землю, стражник отошел, оставив меня гадать, кто именно может отправить меня на тот свет. Впрочем, здесь это мог сделать любой.

— И запомни, — стражник сурово взглянул на меня, — если будешь перечить, он тебя убьет.

Спрыгнув на землю, стражник отошел, оставив меня гадать, кто именно может отправить меня на тот свет. Впрочем, здесь это мог сделать любой.

Прошло еще несколько минут, когда тихий гул голосов внезапно смолк, стражники вскочили со ступенек и почтительно вытянулись.

Из дворца вышел человек. Он был высок, широк в плечах, черты его лица были резкими и необы­чайно мрачными. От него буквально веяло силой, это впечатление усугубляла темная, почти черная одежда. Но больше всего меня удивило другое: на его широком кожаном поясе, помимо странного кру­глого мешочка и кинжала в ножнах, висела кобу­ра с пистолетом.

Незнакомец неторопливо забрался в карету и сел рядом со мной. Небрежно махнул рукой, возни­ца тут же вскарабкался на передок кареты, лошади лениво поднялись с земли. Охранники торопливо отвязывали лошадей и забирались в седла, заскри­пел механизм подъема решетки — два стражника быстро вращали большой деревянный ворот. На­конец возница тронул вожжи, карета дрогнула и мягко сдвинулась с места.

Незнакомец тихо вздохнул, затем вниматель­но посмотрел на меня. Под его тяжелым взглядом я почувствовал себя на редкость неуютно.

— Как тебя звать? — тихо спросил он.

От его голоса меня невольно бросило в дрожь. Странный это был голос — низкий, исполненный силы.

— Кирилл... — столь же тихо ответил я.

— Как ты попал сюда?

Я прекрасно понял, о чем он спрашивает, но предпочел прикинуться дурачком. С них обычно меньше спрос.

— Меня привели стражники.

Собеседник мрачно улыбнулся, потом небреж­но коснулся моего плеча. Сухо щелкнул разряд, я вскрикнул от боли и неожиданности...

Еще будучи школьником, я как-то по незнанию коснулся высоковольтного провода в работающем телевизоре. Результат тогда был потрясающим: меня отбросило в сторону, я свалился на пол. По телу бегали мурашки, сердце испуганно колоти­лось. Сейчас, после прикосновения этого странного человека, я чувствовал себя не лучше.

— Как ты сюда попал? — повторил свой вопрос незнакомец.

— Прошел через Дверь... — ответил я, хватая ртом воздух.

Только теперь я сообразил, что в руке у незна­комца ничего не было. Он просто коснулся меня пальцем.

— Как ты ее нашел?

— Я купил дом. Убирался в подвале и нашел тайник. В нем была книга с описанием того, как пройти в этот мир...

— Ты лжешь, — спокойно сказал незнакомец и снова коснулся моего плеча.

Это было ужасно. Я воочию видел струивший­ся по моему телу голубой огонь, я хрипел и дро­жал от невыносимой боли — а незнакомец все не убирал руку. И когда он наконец отпустил меня, я бессильно повис на цепи.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы как- то прийти в себя. Сердце работало с ужасающи­ми перебоями, мышцы неконтролируемо подер­гивались. Хуже, чем сейчас, мне еще никогда не было.

Рядом ехал всадник, он смотрел на меня с не­скрываемой ухмылкой. Я сразу узнал его, это был Лучо. Тот самый тип, что нашел меня.

— Как ты нашел Дверь? — повторил свой во­прос незнакомец и холодно взглянул на меня.

Я не мог обмануть этого человека. Кроме того, я совершенно точно знал, что еще одной такой эк­зекуции не перенесу.

— У меня пропадали вещи... — Говорить было на редкость трудно, почему-то болело горло. — Я стал следить и увидел карлика. Видел, как он проходил сквозь стену.

— Фарках... — пробормотал незнакомец. — Я так и думал.

Он замолчал, несколько минут мы ехали молча. Наконец он снова взглянул на меня.

— Если ты покажешь Дверь, у тебя будет шанс сохранить свою шкуру. Будешь хитрить — я убью тебя.

Я молча кивнул, насколько мне позволила цепь.

Снова воцарилось молчание. К этому времени мы добрались до моста через ров, под колесами наконец-то перестала грохотать мостовая. Стало удивительно тихо: карета мягко катилась по доро­ге, слышались лишь разговоры охранников, шорох от шагов лошадей да позвякивание конской сбруи. Встречавшиеся нам на пути жители, едва завидев кортеж, предпочитали разбегаться в стороны, и я их хорошо понимал.

Надо ли говорить, что настроение у меня было довольно мерзким? Я просто не видел выхода из сложившейся ситуации. Сбежать я не мог, пока­зать Дверь — тоже. Я был уверен, что меня убьют сразу после того, как я ее покажу. А не показать Дверь — значит обрекать себя на новые муки. Я уже был готов умереть, но быстро. Ив был прав, говоря о том, что у меня нет выбора. Там, в каме­ре, он пытался меня убить. Выходит, он просто хо­тел мне помочь.

Чтобы отвлечься от грустных дум, я стал смот­реть по сторонам. Что говорить, это был довольно красивый мир. Кругом простирались леса, слева раскинулось большое живописное озеро. На воде покачивались лодки — наверняка рыбаки. Выхо­дит, здесь тоже есть рыба. Да и как ей не быть, это же природа, а она, как известно, не терпит пустоты. Если есть вода, значит, в ней есть жизнь...

— Из какого ты города? — спросил незнакомец.

Я вздрогнул. Мне не хотелось говорить правду,

а хитрить было опасно. Поэтому я выбрал проме­жуточный вариант:

— Из Москвы...

Нельзя сказать, что я однозначно врал, я и в самом деле несколько лет провел в столице. Но уехал, так и не сумев привыкнуть к жизни в этом мегаполисе.

Глаза собеседника подернулись туманной дым­кой — похоже, он погрузился в воспоминания.

— И как там, в Москве? Все еще делят власть?

— Да...

Собеседник мрачно улыбнулся, но больше ни­чего не сказал.

Это действительно был очень странный чело­век. И, кажется, я начал понимать, кто он. Ив упо­минал какого-то Корригана, я был готов дать го­лову на отсечение, что это и был мой собеседник. Впрочем, я знал только имя, но понятия не имел, кем этот человек является. Ну, а от того, что он со мной проделывал, и вовсе попахивало какой-то чертовщиной.

Шел третий час нашего путешествия, я с не­вольным ужасом узнавал знакомые места — еще немного, и мы приедем. И что тогда?

У меня не было ответа на этот вопрос. Остава­лось ждать — и молить Бога о том, чтобы он по­слал мне спасение. В крайнем случае, хотя бы бы­струю смерть.

Вот и то место, где меня нашел Лучо. Выхо­дит, стражник тоже отличался хорошей памя­тью — процессия остановилась, Лучо подъехал к Корригану.

— Повелитель, это здесь. Вот тут я его нашел, под деревом...

Кивнув, Корриган взглянул на меня.

— Итак?

— Это дальше, — сказал я, мой голос был хри­плым и слегка подрагивал. — Я шел по дороге.

—Только не пытайся водить меня за нос~—Кор­риган протянул руку к моему плечу, я вздрогнул.

— Я говорю правду. Это действительно дальше.

— Хорошо. Едем...

Процессия двинулась дальше. Я уныло смотрел на медленно проплывающие мимо меня деревья, зная, что скоро появится знакомое дерево с раз­двоенной вершиной. Что же делать?

Не в моих силах было оттянуть неприятный для меня миг — минуты бежали удивительно бы­стро, и вскоре я заметил знакомую раздвоенную верхушку. Она все приближалась, поравнялась с нами — и осталась позади. Я промолчал.

Лошади продолжали тащить карету, Корри­ган все так же мрачно смотрел вперед. Неизвест­но, сколько бы все это продолжалось, если бы мы не прибыли к развилке. Одна дорога, более узкая, уходила влево, вторая загибалась вправо. Меня словно что-то подтолкнуло, я торопливо взглянул на Корригана.

— Нам сюда, налево...

— Стой! — скомандовал Корриган, потом взгля­нул на меня. — Ты в этом уверен?

— Да, я пришел оттуда. Честно...

Корриган задумался, потом взглянул на Лучо.

— Куда ведет эта дорога?

— В Гнилой лес, мой господин. А оттуда — к Речному тракту. Это короткий путь, здесь обычно купцы ездят. Удобно очень.

— Поворачиваем... — хмуро сказал Корриган.

Лучо и десяток стражников первыми свернули

на дорогу. Следом повернула и наша карета, за ней потянулись остальные всадники.

Эта дорога оказалась гораздо уже, карета то и дело цепляла кусты. Лошади недовольно повизги­вали, возница тихонько бормотал что-то непечат­ное — наверняка в мой адрес. Я внимательно смо­трел по сторонам, всем своим видом выражая край­нюю заинтересованность. Мне нужно было найти что-то характерное, чтобы я мог выдать это место за искомый знак. Тогда мы пойдем пешком, а там уж как получится.

Неожиданно процессия остановилась, послы­шались ругань стражников и усилившееся повиз­гивание лошадей. Я пригляделся и увидел впере­ди на дереве, метрах в трех над землей, огромного рыжего кота. Его шерсть, скорее даже золотистая, нежели рыжая, лоснилась в лучах солнца. Удобно разлегшись на толстой ветке и свесив пушистый хвост, кот лениво вылизывал лапу.