- Будет вам сказки рассказывать! - нахмурился Макс. – Вы лучше - научите! А что? Станете моим тренером! Мы с вами объездим весь мир, - принялся уговаривать он, но, видя, что отец Тихон отрицательно качает головой, с неожиданной злобой выпалил: - Не хотите учить, так хоть какую-нибудь книгу по этой борьбе дайте!
- Книгу? По борьбе? Ну что ж, это, пожалуй, можно… - с загадочной улыбкой неожиданно согласился отец Тихон.
Он потянулся к своей сумке и достал небольшое современное издание в скромном переплёте.
- Вот, держи – «Духовная брань». - Протянул он ее Максу и, кашлянув в кулак, пояснил: - Брань – в переводе с древнего русского языка как раз и есть борьба!
- То, что надо! - обрадовался Макс и, не посмотрев, сунул книгу себе за пояс. – Может, там и о славяно-горецкой борьбе что есть?
Отец Тихон не ответил и снова принялся за работу.
- Говорят, она делает человека неуязвимым в любых условиях! – с завистью вздохнул Макс. – А вы её знаете?
Отец Тихон опять промолчал.
И тут Макс, посмотрев на его руки, крестик, перевел глаза на столик, где стояла погашенная им свеча, и изменился в лице.
Свеча горела!
Он сам видел, что отец Тихон не зажигал ее и вообще ничего не делал, кроме того, что вырезал этот странный крестик и давал ему книгу…
А она – горела! Да еще ярче, чем когда он вошел!..
Макс медленно поднялся со стула и пробормотал:
- Ну, так я это… тогда… пошел, да?
Отец Тихон и на этот раз ничего не ответил ему.
И тогда Макс, не сводя глаз со свечи, попятился к двери и осторожно, чтобы случайно не погасить эту чудесную свечу, затворил её:
- Тогда это… того… как его – до свиданья!
«Господи, спаси и помилуй раба Твоего Максима!»
«Господи, спаси и помилуй - всех!»
10
- Нет! – наконец, не выдержал Марцелл…
Крисп держал на ладони выигранные золотые монеты и незаметно от отца разглядывал их.
Марцелл, ошеломленный тем, что отец Нектарий одержал верх в споре и над многоопытным жрецом, молча пересчитывал свои эдикты.
«Надо же, - радостно думал Крисп, - всего пять желтых кружочков, все они вместе - легче куска глины. А сколько добра можно на них сделать. Сколько счастья принести людям!..»
Он представлял, как обрадуется Злата, когда получит их, и отворачивался, чтобы отец не видел его улыбки и сияющих глаз.
Но, очевидно, Марцелл видел перед собой только беспомощное лицо жреца и вдохновенные глаза отца Нектария.
- Нет! – наконец, не выдержал он. – Конечно, в том, что говорит этот Нектарий, есть немалая доля истины. Допускаю, что даже большая ее часть. Может, и вся истина. Но… он поднял над головой один из свитков с императорской печатью и так и застыл с ним. – Кто мне докажет, что всё, о чем он говорит – правда? Ведь всё это – только слова! Быть может, Христос, действительно, совершил массу чудес. Но пока я лично, сам, своими глазами не увижу хотя бы одно чудо… Чему улыбаешься? – заметив улыбку на лице сына, нахмурился он. – Ни за что не поверю!
11
Стас вдруг вспомнил, что Нина уехала на целую неделю, и расстроился еще больше.
Стас сидел на кровати и уже без прежней радости смотрел на свои сто рублей.
В ушах у него так и стоял голос отца.
Генералы и президенты тоже смотрели на него со стены с осуждением. «Эх, была бы тут фотография Нины, она бы совсем по-другому взглянула на меня!» - вздохнул Стас.
Он вдруг вспомнил, что Нина уехала на целую неделю, и расстроился еще больше.
«Ну, почему, почему этот Крисп, выиграв золотые преступным путем, ведь игра в кости была запрещена в его время, был так счастлив? А я, заработав по-честному сто рублей, теперь даже видеть их не хочу?!» - едва не заплакал от досады Стас.
Он небрежно сунул деньги в карман ветровки и с жалостью подумал о родителях:
- Завтра же уговорю Ваньку сходить со мной в лес. Наберу им самых красивых, самых спелых ягод!
Успокоив себя этим, он лег в постель и мгновенно уснул.
Глава шестая
1
- Вот это кал-рась! – бегал вокруг них восторженный мальчик.
Наутро Стас проснулся с твёрдым желанием выполнить то, что задумал с вечера.
Он немного полежал, мечтая, как обрадуются папа с мамой, увидев землянику, и как они потом, укоряя себя, будут говорить, какой у них замечательный сын, совсем не такой, как они почему-то решили…и как станут сокрушаться, почему давно ещё не крестили его…
- Стасик, быстро умойся, приведи себя в порядок и - к столу! – как всегда, позвала его к завтраку мама.
- Сейчас! – буркнул Стас, недовольный тем, что ему помешали так хорошо мечтать.
Быстро поев, он тайком взял на кухне самую маленькую банку и только направился к двери, как мама остановила его:
- Ты куда?
- Как куда? Гулять!
- Потом погуляешь! А пока сходи в магазин за хлебом!
- Но я ведь спешу! Мне некогда! – с раздражением ответил маме Стас, забывая, что ей же хочет сделать приятное.
К счастью, в их разговор вовремя вмешался отец.
- Пусть погуляет до обеда! – подал он голос с оборудованной под кабинет веранды, где сидел над своей диссертацией. – А на обратном пути купит. В это время всегда свежий хлеб!
- Возьмешь половинку ржаного и батон! - не стала возражать мама. - Вот тебе деньги!
- А сдачу можно себе оставить?
Теперь уже мама решила быть добрее отца.
- Ладно, бери! - засмеялась она. – Только всякую ерунду не покупай!
Стас схватил деньги и снова с хорошим настроением выбежал из дома.
Ну, как было таким родителям не принести земляники?!
Однако, когда он подошел к дому своих друзей, радость его улетучилась.
- А их нет! – встретила его у калитки Ванина мама. – Они ушли ловить рыбу для отца Тихона.
На речку? – упавшим голосом уточнил Стас, думая о том, как же он один пойдет теперь в лес…
- Зачем же так далеко? На пруд!
- Давно?
- Только что! Я даже удивляюсь, что ты их не встретил!
Стас с облегчением выдохнул и помчался к пруду. Пробегая мимо храма, он краем глаза увидел, что сегодня там работает всего несколько человек – два старика и три старушки… Да и то как-то вяло, не то, что вчера.
На пруду Ваня только начал разматывать удочку. Лена стояла со своим ведерком в ожидании, когда он что-нибудь поймает и бросит туда. Рядом с ними сидел рыбачивший мальчик лет пяти, около которого дремал смешной рыжий котенок.
- Торько зля сталаешься! – кивал он на свой застывший поплавок, путая почему-то «л» и «р». - Не крюет. Я на зольке плишёр и даже Мулке ничего не поймар!
- А тут что хоть ловится? – поинтересовался Стас, присаживаясь рядом.
- Пескали да горовастики. Бывает, что и каласи попадаются! Но – ледко!
- Большие?
Мальчик показал половину своей маленькой ладошки и зевнул, прикрывая ею рот.
- Вань! – доставая банку, окликнул Стас друга. – Давай сегодня опять за ягодой сходим? Только без станции!
- Без станции можно! – заканчивая последние приготовления, согласился Ваня.
Поплевав на червя, он уже собрался закинуть удочку в воду, как Лена, решившая поиграть с котенком, опрокинула банку с червяками в пруд. Железная банка из-под консервов сразу пошла на дно, а на высыпавшихся в траву червей тут же набросились невесть откуда взявшиеся куры.
- Кыш, проклятые! – замахал на них Ваня и, выхватив у Стаса стеклянную банку, стал бросать в нее уцелевших червей.
- Ты что! Я же ее под ягоды… - возмутился Стас, но Ваня успокоил его: - Под них найдем что-нибудь другое!
Он умело забросил крючок с червяком на самую середину пруда, и не прошло минуты, как поплавок дрогнул, накренился и – тяжело пошел в воду.
- А ты говоришь, не клюет! Ловить надо уметь! – победно оглянулся он на мальчика и потянул удочку на себя.
Но не тут-то было!
- За корягу, наверное, зацепился… не хватало мне еще в воду лезть! - краснея от натуги, захрипел Ваня, изо всех сил рванул удочку, и… на берег, лучась и сверкая живым золотом, вылетел огромный - почти по локоть карась. Котенок в ужасе бросился прочь от такой рыбины.
- Чудо-карась! Чудо-карась! – обрадованно захлопала в ладоши Лена.
- Столько лет здесь ловлю, первый раз такого вижу! – подняв его на руки, с восхищением покачал головой Ваня. - Хватит теперь отцу Тихону и на уху, и на второе!
- Тогда всё, пошли? – обрадовался Стас.
- Вот это кал-рась! – бегал вокруг них восторженный мальчик.
В маленькое ведерко Лены рыбина не уместилась, и друзья, нанизав ее на кукан из толстой ивовой ветки, с гордостью понесли по деревне.
Все по пути останавливались и лишь руками разводили, не веря, что это рыба – из их пруда.
И только Ванина мама совсем не удивилась этому.
- А вы что думали? – принимая карася, спросила она. – Любит Господь отца Тихона. Вот и послал такого!
2
- Что?! – думая, что ослышался, вскричал юнга.
Выйдя из каюты, Крисп увидел, что на носу корабля непривычно пусто. Настроение его, такое хорошее, радостное с утра, сразу же стало под стать ненастной погоде.
Море было неспокойным и темным. Тяжелые, низкие тучи, словно играя с солнцем, то прятали его, то нехотя отпускали обратно. Крисп перевел взгляд на корму - там были только Злата с братом. Сувора рядом с ними не было.
Он прошелся по палубе и увидел, что тот…сидит рядом с гребцами, с натугой поднимая и опуская тяжелое неповоротливое весло.
- Как? Опять? – нахмурился он и возмущенно крикнул келевсту. – Я же сказал больше не трогать его!
- А я тут при чем? – отозвался келевст, не прекращая ритмично хлопать в ладоши. – Он сам пожелал!
- Да, – подтвердил Сувор и виновато объяснил Криспу: – Мне ведь теперь нужны деньги, чтобы выкупить жену и вместе с детьми вернуться на родину. Вот я и подумал: зачем терять время, если можно начать зарабатывать прямо здесь и сейчас. К тому же я как-то не привык без работы!..
Услышав про деньги, Крисп вспомнил про пять золотых, зажатых у него в кулаке. Он хотел здесь же отдать их Сувору, но, покосившись на остальных гребцов, решил, что лучше будет подождать. Жалко было этих измученных, одиноких людей - им ведь никто не мог помочь. Не мог же он, и правда, освободить всех обращенных в рабство людей! И потом, ему хотелось отдать деньги именно Злате. Но как это можно было сделать, если она теперь была на корме?..
Он прошел на нос корабля и опустился на осиротевшее без нее место. Почему-то хотелось сесть именно там, где сидела она.
Крисп незаметно покосился на корму и стал глядеть на то, что творится вокруг.
По палубе, выполняя команды Гилара, сновали матросы. Протащил куда-то тяжелое медное ведро юнга Максим. Потом появлялся Плутий Аквилий, за которым, словно тень, крадучись, следовал Млад. Плутий подошел к амфоре, в которой была вода, предназначенная для господ. Посмотрев по сторонам, плеснул немного воды в стоящую около нее глиняную кружку, выпил, затем вынул волшебный платок и принялся что-то там делать. Наконец, он распрямился, приложил смоченный платок ко лбу и направился на корму, где, позевывая украдкой, принялся делать вид, что внимательно слушает отца Нектария. Что-то странное и подозрительное было во всем поведении этого Плутия… Крисп так увлекся, наблюдая за ним, что даже не заметил, как к нему подошла и села рядышком Злата. Только неожиданно услышал ее приветливый голос:
- Доброе утро!
Крисп мгновенно повернул к ней голову, и глаза его вспыхнули радостью. Девушка была без платка, удивительно голубоглаза и красива. Хоть небо было темным, и солнце совсем исчезло в тучах, вокруг разом все изменилось и стало удивительно светло.
- Здравствуй! – отозвался Крисп. Он немного помолчал, собираясь с духом, а затем разжал кулак и протянул золотые. – Вот, держи!
- Что это? – с недоумением взглянула на монеты Злата.
- Деньги. Чтобы ты не вздумала продавать себя! Я же сказал, что что-нибудь придумаю...
- Так значит… - девушка во все глаза уставилась на него и, явно досадуя на себя, покачала головой: - А я увидела, как ты играл вчера в кости, и уж опять было подумала…
- Что у тебя горе, а я развлекаюсь?
- Да… - опустив голову, призналась Злата, но тут же подняла ее и решительно встряхнула золотистыми волосами: - Но потом решила, что ты не такой!
Крисп сам вложил ей в руку золотые.
- Ой! – смутилась та. – Я даже не знаю, можно ли мне брать их… А сколько здесь? Я никогда не видела таких больших денег!
- Я тоже, – признался Крисп. - Но точно знаю, что на них можно выкупить вашу маму, вернуться домой и еще вам останется, на что жить первое время.
- Но так не бывает! Это какое-то чудо… мечта… сон наяву! - как-то испуганно взглянула на него девушка. – Слушай, а может ты - бог?
- Нет. Я только раб Божий. А мой Бог велит помогать всем людям и любить их, как самих себя. Даже чужих. А ты для меня - не как все… не чужая… ты…
Крисп запнулся и покраснел. Злата тоже смутилась.
- Тогда… - обрадовавшись спасительной мысли, быстро предложила она, - можно, я побегу порадую отца и брата?
- Конечно! – согласился Крисп, но, вспомнив о гребцах, попросил: – Только, пожалуйста, когда он будет один.
Они помолчали. Крисп стал смотреть на отца Нектария, к которому подошел купец Диагор и о чём-то спросил. Марцелл уже сидел рядом с пресвитером и внимательно прислушивался ко всему, что говорится.
- Твой отец такой большой начальник, – тоже глядя на корму, с уважением сказала Злата. – А кем хочешь быть ты, когда станешь взрослым?
- Не знаю, – пожал плечами слегка озадаченный таким вопросом Крисп. - Я как-то еще не думал об этом…
- Воином? Тебе очень идет оружие! Представляю, как ты будешь выглядеть в блестящих доспехах и шлеме!
- Нет, это вряд ли! – с сомнением покачал головой Крисп.
- Тогда - капитаном?
- Тоже нет! Мне предложили стать помощником сына императора. – Крисп достал денарий и показал девушке изображение цезаря Геренния Этруска. - Вот он!
- Похож! Я… видела его, – мельком взглянув на монету, сказала Злата. – И отца его тоже.
- Как, ты видела Деция? – обрадовался Крисп.
Девушка вдруг нахмурилась и попросила его спрятать монету.
- Да, но лучше бы мне его было не видеть! Прости, я понимаю, ты римлянин, он – император. Но это ведь он напал на Дакию, сжег мой город, превратил нас в рабов. И если бы не ты…
- Что я?.. Он хочет уничтожить и всех моих братьев по вере! – со вздохом признался Крисп.
- И ты пойдешь на службу к его сыну? – удивленно взглянула на него Злата.
- Кто тебе сказал, что пойду? По-моему, я только сказал, что мне предложили!
- И ты… откажешься?
- Да.
- Быть помощником самого цезаря? Стать одним из самых главных начальников в Риме?!
- Конечно!
Злата с уважением оглядела Криспа и уже деловито сказала:
- Не надо быть тебе воином. Я не люблю, когда убивают. Иди лучше капитаном. Ты смотрелся там, – показала она пальцем на капитанский помост, - как настоящий наварх…
- Девушка осеклась на полуслове, и Крисп неожиданно понял, что оказывается, не только он поглядывал на нее. И она догадалась, что ее тайна раскрыта.
Теперь оба они покраснели. Молчание явно затягивалось, и вдруг Злата уже не так радостно, как собираясь показывать монеты отцу, а с тревогой воскликнула:
- Что он делает?
- Кто? Где? – сразу оживился Крисп.
- Млад! Ты только посмотри на него!
Девушка кивнула в сторону амфор, и Крисп увидел, что ее брат, откупорив одну из них, выливает из нее на палубу воду. Не сговариваясь, они бросились к нему. Злата первая, за ней, опережая её, Крисп. Но первым у амфор оказался юнга Максим.
- Ах ты, мерзавец! Негодяй! – замахнулся он на Млада, но Крисп перехватил его руку.
- А ну, отпусти его!
– Да ты только посмотри, что он наделал! – вырвавшись, показал на мальчика юнга.
Он заглянул в амфору и, чуть не плача, простонал:
- Вылил всю воду для господ! Капитан же убьет меня за это!
Мальчик спрятался за спину Криспа и, мыча, пытался объяснить ему что-то.
- Постой, потом скажешь! - остановил его Крисп и обратился к Максиму: - Ты вот что… сходи-ка к отцу Нектарию. Он поможет!
- – Да что мне какой-то Нектарий?! - простонал юнга - Теперь мне сам Зевс не сможет помочь!
Тем не менее, он покосился на стоявшего у рулевого весла капитана и неверными шагами направился к пресвитеру.
Отец Нектарий внимательно выслушал его и, поняв всю серьезность положения, сказал:
- Ничего. Только не бойся. Все хорошо будет. Наполни скорее пустую амфору морской водой!
- Что?! – думая, что ослышался, вскричал юнга.
- Делай, что я сказал! – не терпящим возражением тоном спокойно повторил пресвитер. – И как можно скорее.
Оглядываясь и спотыкаясь на каждом шагу, юнга прошел к борту, взял ведро и быстро наполнил амфору горько-соленой морской водой. Закончив эту работу, он кошкой вскарабкался на мачту, намного выше обычного, и стал наблюдать, что будет дальше.
Долго ждать ему не пришлось. Вскоре один из господ захотел напиться. И им оказался никто иной, как сам императорский курьер!
Не желая тратить лишнего времени на то, чтобы спускаться в каюту и выпить из кувшина, Марцелл подошел к амфоре, налил полную кружку воды и торопливо сделал большой глоток. Юнга в ужасе зажал рот кулаком. На Марцелла страшно было смотреть: глаза его полезли из орбит. Лицо брезгливо исказилось. Подскочив на месте, он бросился к борту и, выплевывая воду, стал кричать, зовя Гилара: