Лауниц поймал себя на том, что любуется на тонкие белые пальцы Веры, меж которыми струятся пряди светлых с каким-то медовым оттенком волос. Как хрупки костяшки ее сжатых пальцев, словно фарфоровые. Не удержался, провел по ним ладонью. И тут она, не меняя позы, обхватила его, уткнулась ему лицом в грудь.
– Побудь хоть немного Сергеем, он был… он – честный, он – справедливый, быть им совсем не зазорно.
Так и прижавшись к его груди, она рассказывала о том, как они незадолго до последнего похода Сергея в Зону вдвоем в Питер съездили. Стояли около Петропавловской крепости, там около стены, выходящей на Неву, пляжик есть небольшой, но еще апрель, льдины идут. А закат такой красивый, теплый такой. И вот он раздевается, идет в воду. И плывет, раздвигая льдины. Она ему потом, конечно, сказала: зачем, мол, позерствуешь? А он ответил: хочется, чтоб все вместе сложилось – в жизни ведь никогда не бывает, чтоб и красивый закат, и любовь, и ласковая вода. Так вот, соединю, мол, все хотя б в воображении. И на самом деле он без позерства жил. Мог, защищая какого-нибудь доходягу, на нож двинуться, мог, проходя мимо мерзнущего бомжа, надеть ему на голову свою меховую шапку. А вот ему никто не пришел на помощь.
Лауниц попробовал слегка отстранить ее.
– Я не могу быть Сергеем. Но я не брошу вас в беде, Вера, обещаю.
Она поймала его руку, подула на ожог.
– Стоять, буду лечить.
– А чем это?
– Не бойся, Саша, сибирское народное средство, струя кабарги плюс сопля медведя.
Она уже не отпустила его руку… Сперва вела ее по своей щеке, шее, груди, а потом уже он сам… Впрочем, ему показалось, что она делает это, как будто вспоминая о ком-то другом.
А ведь все-таки она изменила Сергею, хотя от нее этого вовсе не требовалось ради его спасения. При этом она любит… любила его. Может быть, она все же не считает его живым?
Когда Лауниц засыпал, то понял, что именно люди из «Монлабс» не хотели, чтоб Загряжский вернулся домой. Может быть, сам Берковски. И от этого намечающееся предприятие становится еще более опасным. Но он слышал, как легко дышит Вера, уткнувшаяся милым беззащитным лицом в его плечо, и понимал, что уже не сможет предать ее.
Около шести мобильник ожил и пустил в ухо звон колокольчика, а в глаз трехмерную девушку, делающую физкультурные движения.
Лауниц едва успел заткнуть будильную функцию, осторожно поднялся и, подхватив одежду со стула, пошел на цыпочках в прихожую.
– Ты куда? – окликнула Вера, когда Лауниц был уже около выходной двери.
– Мне – пора, а вам рано. Антиквары еще отдыхают.
Она легко встала с кровати – как пружинка распрямилась.
– Давай я сама решу, пора мне или рано. Мы сейчас с тобой попьем кофе с тостами и поедем вместе. «Заказчик» знает, что у каждого идущего в Зону должен быть напарник, ведомый, страхующий – по-разному его называют. И каждый сталкер выбирает напарника самостоятельно. Тебе не откажут. Я была с Сергеем два раза в Зоне. Да я вообще ветеран по сравнению с тобой. А еще я десять лет занималась альпинизмом, пять лет дайвингом, два – бейс-джампингом.
– Да хоть двадцать, включая прыгинг, скокинг и убегалинг. Я тоже когда-то смастерил рогатку из двух пальцев и женских трусов, попал в цель, цель закричала, но это не значит, что я специалист по артиллерии. Не хочу брать вас в Зону. Это означает подвергать вас страшной опасности. Я и Берковски не доверяю.
– Страшной, а может даже жуткой, опасности я подвергаюсь здесь. Те, кто мстит «царю», первым делом доберутся до меня именно здесь.
– А уехать в более ласковые края?
– На что? Последние пять косарей пошли на уплату твоего штрафа. Вчера заплатила, так что проверь поступление денег на счет суда… Уеду потом, когда ты выплатишь мне десятину от твоего гонорара.
Вход в Аид
Сейчас в помещении, напоминающем ангар для авиатехники, их было шесть: Берковски и пять человек, которые должны были отправиться в Зону. Впрочем, и в самом деле большая часть помещения была заставлена мощной и высокоинтеллектуальной техникой, которая явно побывала в разных неприятных местах. Человекоподобные, но огромные, что твой циклоп, роботы «Полифемы», у которых в районе «грудной клетки» располагалась кабинка оператора. Приземистые, но тоже здоровенные харвестеры «Гекатонхейры», подобные тем, что применяются для вырубки джунглей, однако с бо́льшим количеством манипуляторов. Машины с ножевыми и бойковыми тралами вроде тех, что применяются вояками для избавления местности от мин. Шестиногие транспортеры и разведчики «Мантисы», что могли перемещаться вполне автономно, напоминая при этом чудовищно разожравшегося богомола.
Всех их отметила Зона своей печатью: дыры с прокопченными краями на месте управляющего процессора; сплавленные рычажные конечности; лопнувшие кабели информационных магистралей; торчащая палеными дредами путаница кабелей и проводов; раздавленные сверхгравитацией и сплющенные до состояния блина отсеки; разлохмаченные сверхбыстрой коррозией бронещиты; протекшая, словно кусок масла, лобовая броня. Особенно поразила Лауница спекшаяся в один прокопченный клубок стайка небольших дронов. Но немного погодя он увидел шестиметрового робозавра модели «IamRobot» с бульдозерными ножами на ногах и грейферами на руках и поразился еще больше. Десятитонная махина превратилась в аккуратный кубик размером тридцать на тридцать на тридцать сантиметров. Искореженная техника наглядно показывала и доказывала, что пока что в Зону лучше отправлять людей; во всяком случае, они стоят не так дорого – искателей счастья из восточной Европы всегда хватает – и еще умеют как-то выбираться из безвыходных ситуаций.
– На фоне столь безутешной картины встает естественный вопрос: почему вы не предупредили меня, что со мной в Зону отправятся такие персонажи, как Возняк и его приятель? – поинтересовался Лауниц у Берковски.
– Но и вы не предупредили, что с вами идет блистательная госпожа Загряжская. Стецко и Возняк – опытные люди, поверьте мне, – отозвался Берковски.
– Я их не знаю и не могу им доверять. Может, они, блин, педофилы. – Лауниц еще раз посмотрел на своих новых товарищей. Первый – здоровяк бычара, второй – худой и быстрый, похожий на бретера из фильма.
– Чья бы корова мычала. Зуб даю, у этого «режиссера» на руках застарелые мозоли от онанизма, – отозвался один из тех типов, Стецко; фигура – шкаф, широкая нижняя челюсть медленно движется, то ли действительно жует что-то, то ли символически показывает, что от жизни он свое урвет.
– А госпоже Загряжской доверять можете? – с напором сказал Берковски и с нарочитой вежливостью поклонился даме, которая как раз собирала свой рюкзак с расчетливой неторопливостью парашютистки. – Вы уверены, что хорошо ее знаете? Да и педофилы, как известно, с принятием седьмой поправки, уважаемые члены нашего свободного общества, покупающие львиную долю никому больше не нужной косметики и графеновых презервативов. Ладно, закончили с дискуссией, если бы вы внимательно прочитали контракт, то были бы в курсе, что заказчик имеет право добавить в группу, кого захочет, хоть Белоснежку с семью гномами. Но вы, похоже, читаете только свои произведения.
«Вернусь – непременно получишь по морде», – неожиданно подумал Лауниц.
– Первую порцию спиди принять сейчас – три таблетки, – распорядился Берковски. – Это спрессованные запасы АТФ, чтобы ваши митохондрии не дремали, а вы сами не клевали длинным носом. Потом не забывайте принимать по одной штучке каждые семь часов. У кого дерьмовая память – поставить оповещение на своем боди-компе. Впрочем, и про память мы не забыли, есть средство – но реальное улучшение только через три дня, для стимуляции гиппокампа требуется время.
Булавка радиоконнектора-транссивера уже вошла в кожу предплечья, оставив на память о проколе капельку крови, снаружи виднелась только его антенная головка. Еще несколько боди-коннекторов после укола анестетика было имплантировано под кожу – она, особенно если немытая, прекрасный проводник электрических импульсов. Один из них просматривается на виске синей сеточкой – он будет превращать сигналы от транссивера в звук, который легко распространяется в тонких костях черепа и достигает среднего уха. В глаза был закапан коллоидный раствор, который за несколько минут конгломерировался под веками в мономолекулярные контактные экраны, являющиеся далекими потомки 3D-очков. Они сразу дали о себе знать, наложив на окружающее пространство виртуальное окно[3]. В тестовом режиме оно стало снабжать смайликами все предметы, на которые устремлялся взгляд. Судя по приветственной надписи, это «дополненная реальность (тм) от Монлабс», которая «сделает вашу жизнь более радужной». Виртуальное окно может работать и в режиме «телеприсутствия», когда ты видишь то же, что видит связанный с тобой дрон, точнее его камеры, или хотя бы прицел твоей винтовки.
– А, кстати, почему мне винтовку не выдали? – поинтересовался Лауниц.
– Вам бы как-нибудь без винтовки до места назначения докарабкаться, – помотал головой Берковски, словно пытаясь отвязаться от назойливой мухи. – Считать умеете? Автоматическая винтовка HK213 в снаряженном состоянии более четырех килограммов, минимальный боекомплект – сто патронов 7,62 мм, получается, вместе с подсумками – еще три кило. Сигнальные и дымовые ракеты вам тоже не дали. Так что меньше на десять кило тащить – радуйтесь.
Как бы справа от головы висит лампочка. Эта виртуальная хреновина будет зажигаться, когда детекторы, прикрепленные к куртке на манер газырей, будут засекать «комариную плешь» или любую другую разновидность гравиконцентрата, а также гравитационные вихри вроде «мясорубки». Затем «дополненная реальность» оконтурит его, обозначит градиент, укажет напряженность и азимуты. Так что время гаек и других мелких тяжестей, незатейливо метаемых на манер мрачного средневековья в сторону потенциальной опасности, безвозвратно ушло – по крайней мере, если верить Берковски.
В ладонь Лауница легла еще пилюля свинцового оттенка – принимаемый орально акселератор, прилипает к окончаниям нервных волокон и гарантирует ускоренное прохождение сигналов за счет создания новых холинорецепторов.
– Раньше акселератор вставляли в наружный разъем и загружали как психопрограмму, а теперь что-то будет лезть прямо в синаптические щели, секс какой-то, – обронил Возняк, любовно снаряжавший прозрачный магазин винтовки.
Некоторую миловидность облика он старательно компенсировал милитаризмом в киношном стиле – бандана, арафатка, медленный хрипловатый голос, торчащие детали вооружения, нож с зубчиками, рукоятка крупнокалиберного кольта, маскирующая светоискажающая окраска – отчего лицо его при движении становилось нечетко видимым и жутким, как у беса.
– Да будет тебе, Марек. Может, благодаря этой штуке ты самую главную щель унесешь от неприятностей, – откликнулся Стецко. Возняк не отреагировал на тупую шутку напарника, видимо, ценил его не за это.
– Прямо отряд счастливцев, прямиком в рай, айн-цвай-драй, особенно хорошо наш пруссак, – одобрил Берковски и поправил лямку рюкзака у Лауница.
Возняк передернул затвор HK G13 и проверил, как согласовывается ее прицельный комплекс с его контактными экранами.
«Хеклер-коховский булл-пап, боеприпас – безгильзовый патрон, компенсатор отдачи, в Зоне стреляют только по людям, по остальным объектам не рекомендуется, – подумал Лауниц. – Кого это Школяр собирается держать на прицеле?» А вообще появилось какое-то отупение, сквозь которое позвякивала одна единственная мысль: зачем он здесь?
– И запомните, господа, геройствовать в Зоне не надо, даже со страха. – Берковски уселся на стальной стол, где лежали рейдовые рюкзаки и подсумки членов группы. – Это вредно для дела, за которое мы вам платим. Знаем сегодня мы о Зоне достаточно. Средства наблюдения – спутниковые группировки, дроны, локаторы, стационарные и мобильные детекторы – получают информацию о ней в режиме реального времени. Многие ее феномены уже детально изучены и внесены в базы данных. На контактные экраны в режиме «дополненной реальности» будет выводиться карта Зоны и данные об ее объектах, расстояния, азимуты, курсовые показатели, если они движутся, характер их предполагаемого воздействия. Связь с вами редко будет устойчивой, а может, ее вообще не будет, но и информации, имеющейся на ваших боди-компах, достаточно для того, чтобы не вляпаться по-крупному. Будьте аккуратнее с применением оружия, как бы оно ни внушало вам уверенность – Зона не любит громких «бум» и «бамс». Именно потому мы не снабдили вас боевыми гранатами, взрывчаткой и так далее. Вопросы?
– Шеф, почему на этот раз заходим через рудный склад завода? – спросил Возняк.
– А ты, мальчик мой, не знаешь, что Зона пульсирует? В этой фазе она отдала нам значительную часть рудного склада, сократив расстояние до цели.
– Да он не про это, – включился Стецко. – В свое время по периметру рудного склада люди из «Вау» ставили динамическую колючку и минные заграждения. Мины системы J12 наводятся на источник звука, на тепло, на запах. Как мои руки на большие сиськи.
Берковски помахал ладонями сверху вниз, показывая, что все под контролем.
– Парень, если наложишь кучку в штаны, на твой аромат прискачет J12 даже с китайско-монгольской границы. А вообще спешу успокоить. Там несколько раз прошлись саперные роботы – такие здоровенные крабы в молибденовых штанах – и успешно подорвали их. А саперы из той же «Вау» порезали злючку-колючку, создав коридор, по которому вам и надо двигаться. Так что если не напоретесь на белочку, все будет просто замечательно. Даже не знаю, за что я вам плачу деньги. Сейчас туда могла бы сходить и пятиклассница Дороти. Или, может, мне снять нарукавники, отбросить бумажки и чернильницы, да махнуть с вами?
Выразительное тонкое лицо Возняка отразило сразу две мысли – «тот, кто платит, может нести любую ахинею» и «надеюсь, это долго не продлится». Его напарник ограничился дежурной подобострастной улыбкой.
Ботинки с противоминными протекторами прошаркали по бетонному полу – похоже, Стецко особенно нравился звук. Все пятеро направились к бронированному «Тигру».
Перед тем как залезть в десантное отделение, Возняк пнул широкую шину и пощупал плитки динамической защиты.
– Русские – чудаки по жизни, но военная техника у них часто получается ничего. Жаль, что нам не дадут проехать на ней за колючку.
За руль сел человек с эмблемой «Вау». Машина выскочила из ангара, промчалась по дороге между низкими кирпичными зданиями – когда-то здесь были пакгаузы. Несколько раз попались вывески магазинчиков и лавчонок, все еще распродающих всякое барахло, которое вынесли с завода в ту пору, когда он только закрылся: проволоку в здоровенных мотках, покрытые ржавчиной токарные и фрезерные станки, всякий инструмент и метизы в хорошо промасленной бумаге. За пять минут бронемашина доехала до южного КПП. Здесь – конечная остановка, всем выйти.
Подтянутый рослый наемник с эмблемой «Вау», оттерев в сторону ооновского дежурного по КПП, рыхлого капитана, румына с носом-сливой, просканировал персональные чипы, которые выделялись оранжевой татуировкой между большим и указательным пальцем каждого члена группы.
– Когда будете возвращаться обратно, надо заранее предупредить нас – передать на частоте 1,4 ГГц сигнал «встреча». Выходите на пятьсот метров севернее, потому что на этом КПП с завтрашнего дня будут стоять какие-то сербы. Ваш позывной «Шакал», наш «Орел».
– Ты ничего не перепутал, – усмехнулся Возняк, – может, наоборот, орел клозетный?
– Эй, недоделанный, шутить будешь с девочкой в баре. Всё, открываю вам коридор, шевелите батонами, – рявкнул ваушник и пошутил по-черному: – На всякий случай пять черных мешков я приготовлю, каждого обеспечу.
Поднялся шлагбаум, лишь пару раз скрипнув, легко опустились лепестки активной стены, напоминающие зубы китайского дракона (их и делали специалисты из Гуанчжоу, главного производителя всех мировых заборов), – и группа шагнула в бурую, словно вырезанную из жести траву. Она явно была призвана с ходу показать, что Зона жестко стелет, – и хлопала по штанам, как шпицрутены «доброго короля» Фридриха. Читал Лауниц, что все виды растений, какие имелись в Зоне, по-быстрому мутировали, чтобы «жгучий пух» им не навредил. А то что все – еще раз посрамило эволюционную теорию. Никакого нудного и долгого естественного отбора с отмиранием тех, у кого неверные мутации, и процветанием тех немногих, у кого мутация в жилу оказалась. Все растения – раз, и словно достали из рукава запасной вариант существования; одним легким движением шорты превратились в брюки.
Жестяная трава сменилась жестяными кустами, которые имели неприятную особенность – выпускать ржавого цвета колючку при касании ветви. Но Возняк, который шел впереди, знал, за что их подержать, чтобы они не превращались в живую спираль Бруно – отодвигал ветку, удерживая за безопасное место, которую и передавал следующему по эстафете. Здесь-то Лауница и прошиб первый раз пот, когда между его пальцев прошли шипы длиной по три сантиметра. Как выбрались из кустов, стали видны метрах в ста кучи так и не израсходованного на заводе сырья.
Когда-то это были аккуратные терриконы из гематитового агломерата, а теперь гряда холмов, поросшая клочковатой «зеленью», в которой сейчас с трудом усматривалось искусственное происхождение. Растительность была не законно-зеленого, а красно-бурого цвета, словно маскировалась под цвет горной породы.
Еще несколько шагов – и почва стала проседать, даже пружинить под ногами, иногда прилично толкая ступню на манер трамплина и вызывая законные подозрения в своей надежности, хотя «дополненная реальность» в виртуальном окне чертила стежку-дорожку лишь с небольшими извивами, почти прямо.