– Прямо как мой… – заметила Ольга.
– Поколение такое, – вздохнул Тим. – Сплошь инфантильные личности. Поэтому у них и система ценностей детская. Лишь бы побольше власти захапать да об подчиненных ноги вытирать. Ну что, моя госпожа, к вам уже можно зайти?
– Сейчас… Успеешь.
– Своего не упущу, – пообещал Тим. Он был доволен развитием событий и чувствовал себя вполне уверенно. Ему снова не нужно было ничего решать, все уже решили за него. И оставалось только прийти в нужное время в нужное место и поотшибать рога всем желающим. – Эй! – крикнул он. – Готовься, я иду! Сейчас мы тебя будем любить. И много.
– Напугал! – рассмеялась Ольга. Стоя перед зеркалом, она глядела себе прямо в глаза и пыталась унять дрожь в руках. Она не верила, что Тим вернется. И не знала, что теперь делать. Она до сих пор не составила для себя четкого мнения, кто такой Тим Костенко. Но как много он значит для нее, она уже хорошо поняла.
Это случилось буквально на днях, когда она рассказывала Тиму, каким видит свое будущее. Будущее, в котором для Тима, человека, с которым происходит что-то запредельное, совершенно не было места.
Будущее, которого она больше не хотела.
Вечер прошел спокойно и мило, влюбленные старались вести себя раскованно и естественно, и это у них получалось. Ничто не выдавало ни душевного смятения Ольги, ни напряженных размышлений Тима. Сидя в обнимку на веранде, они курили, болтали о какой-то ерунде, смеялись и с наслаждением разглядывали друг друга, как будто совсем недавно познакомились. Каждый чувствовал, что с любимым человеком что-то происходит, и оба гнали от себя мысль о том, что это тоска прощания.
И только ночью, в постели, боль отступила. На седьмом небе от счастья, задыхаясь и почти теряя рассудок от звенящей пустоты в голове, Тим все-таки уловил момент, когда ему пора было выходить из тела любимой. Пронизывающая все тело судорога захватила его, и со стоном предвкушения он потянул себя назад, но вдруг на грани сознания поймал, услышал страстный шепот:
– Нет… Не уходи…
Если бы Тим был в этот момент в состоянии что-то думать, он бы мгновенно все понял. Но тогда он тем более не остановился бы. И Ольга решила все за него. Руками и ногами, обвивавшими тело мужчины, она прижала его к себе, и Тим кончил в нее с такой силой, что у него потемнело в глазах и окончательно помутился разум. Кажется, они оба закричали от восторга. А потом наступила долгая ватная тишина.
Они смотрели в упор друг на друга, и Тиму казалось, что глаза девушки светятся в темноте. Молочный лунный свет, льющийся из окна, окутывал ее обнаженное тело мягким и холодным белым сиянием. Она была прекрасна. Тим хотел что-то сказать ей, нечто очень важное, но, чтобы выразить это, слов не хватало, и он произнес только:
– Я люблю тебя…
– Ты мой единственный… – Ольга еще крепче прижала его к себе, Тим уткнулся носом ей в шею и блаженно прикрыл глаза. Но теперь, вместе с рассудком, к нему вернулись все те же тоска и горечь. Он снова плыл по течению, подчиняясь обстоятельствам. Им снова пользовались, не спрашивая разрешения, пусть и из самых лучших побуждений. Что именно произошло сейчас – прощание или скрепление уз, в любом случае это свершилось помимо воли Тима.
– Рано ты меня хоронишь… – прошептал он.
Тогда Ольга слегка отстранилась, повернула к нему голову и сказала:
– Вот теперь ты мой. Что бы там ни было.
На какое-то время Тим потерял дар речи. А потом ему стало удивительно легко. Он притянул девушку к себе и обнял с такой теплотой, как не обнимал еще ни разу.
– Ты сумасшедшая… – прошептал он. – Ты это понимаешь?
– Ага.
– Я думал, ты скажешь, что теперь я никуда не пойду.
– Тимка, милый, я, конечно, не хочу, чтобы ты ходил к ним. Если ты сейчас мне скажешь, что мы встаем и уезжаем… ну, туда, куда ты собрался, я поеду с тобой. Но… Ты же этого не скажешь.
– Уверена?
– Я тебя знаю, милый.
– Спасибо, – сказал Тим очень серьезно.
– Дело ведь не в том, что у тебя на дороге становиться бессмысленно, когда ты что-то решил. Я просто не хочу этого. Мне не нужна власть над тобой, Тим. Мне просто нужен ты. Я тебя люблю.
– Милая… Ты вообще понимаешь, какую ответственность сейчас на меня повесила?
– Догадываюсь. – Ольга тоже говорила очень серьезно и все это время, не отрываясь, смотрела Тиму в глаза.
– Ладно, – вздохнул Тим, притягивая девушку себе на плечо. – Когда выберемся из этой заварухи, сделаю тебе предложение.
Ольга тихо рассмеялась и поцеловала его.
– Лишь бы ты меня любил, – сказала она.
Проснувшись утром, Ольга сонно пошарила по кровати в поисках Тима и тут же подпрыгнула, широко раскрыв глаза. Тим отсутствовал. Часы показывали девять. У Ольги все внутри сжалось, но тут на крыльце послышались знакомые шаги. Ольга упала на кровать и долго не могла отдышаться.
Тим внизу звякал посудой. Это было так не похоже на него, соню, что Ольга встала и, закутавшись в одеяло, спустилась по лестнице на первый этаж.
Тим пил кофе. Увидев девушку, он поднялся ей навстречу, обнял и посмотрел в глаза взглядом, полным нежности и сожаления.
– Милая, – пробормотал он. – Извини. Не хотел я тебя будить…
– Ничего… – Ольга погладила его по волосам и привычно задохнулась от восторга, такой густой и пышной оказалась его грива под ее пальцами. Сегодня девушке страшно было даже подумать, что еще пару дней назад она готова была отказаться от этого человека, необыкновенного, совершенно не такого, как все, и в то же время удивительно родного.
– Ты что так рано? – спросила она.
– Садись, – сказал Тим. – Сейчас я тебе опишу диспозицию в общих чертах. – Он достал из шкафчика еще одну чашку, налил Ольге кофе и уселся за стол напротив нее.
– Значит, так, – начал он. – Я рассчитываю вернуться где-то от трех до пяти. В крайнем случае – не позже ноля. В любом случае, со щитом или на щите, но вернуться. И именно сюда. Тебе лучше сегодня в город вообще не ехать, там я не смогу обеспечить твою безопасность. Сиди здесь и жди меня. Хорошо?
Ольга отпила глоток кофе и задумчиво посмотрела на Тима.
– Ты думаешь… – начала было она, но Тим ее перебил.
– Они знают, где мы, – сказал он. – Я в этом уверен. Но близко к дому не суются. Наверное, здесь есть один-два их поста: на станции и, например, у дороги. Там они могут тебя сцапать. И сделают они это после того, как я уеду. Но если ты нигде не появишься, они могут прийти за тобой сюда. Конечно, если получат такой приказ. Не раньше.
– Ты преувеличиваешь. У тебя какой-то боевик получается, – отмахнулась Ольга, но в глазах ее Тим прочел – она ему верит.
– Я тебя прошу, сиди здесь, – сказал он. – Более того, не выходи из дома. Зашторь окна и сиди отдыхай. Читай книжки.
– Тим, ну ты совсем уж… – вяло сказала Ольга.
– Умоляю, – попросил Тим.
– Хорошо, хорошо…
– Ладно, если очень хочется, до одиннадцати можешь гулять. Но не позже. И ни в коем случае не выходи за границу участка. Смотри, – Тим протянул руку, и Ольга увидела, что над его ладонью, как в прошлый раз, что-то возникло из воздуха и мягко засветилось. Теперь это был небольшой круглый белый огонек.
– Это шарик, – объяснил Тим. – Очень агрессивная штука. В нормальном состоянии к человеку не пристает, но если его направить… За секунду может сожрать почти всю твою энергию. Обморок на несколько часов обеспечен. А при грамотной настройке – смерть. В какой-то мере я этими шариками научился управлять. И пока ты спала, прошелся вдоль забора и развесил их там несколько десятков. Меня они пропустят, тебя тоже. Но больше никого. Любой чужак получит в лоб. Понятно?
Ольга неуверенно пожала плечами.
– Понятно, – заключил Тим. – На всякий случай ты собери вещи. Если нас заставят удариться в бега, то делать это придется быстро. Я приеду за тобой, и тут же рванем.
– Тим, – осторожно сказала Ольга. – А если все-таки с тобой что-то случится… Что мне делать тогда?
– Исключено, – помотал головой Тим. – Но если, допустим… – Он задумался и напряженно молчал несколько секунд. – Хорошо. Ты права, все может быть. Допустим, мне на голову упадет кирпич, верно? Давай назначим последний срок на завтрашний полдень.
– А если… Что тогда?
– А тогда, милая, – ответил Тим, непонятно чему улыбаясь, – ты можешь считать, что меня нет и никогда не было.
– Тимка, – не выдержала Ольга. – Давай уедем сейчас.
– Нет, – сказал Тим жестко.
– Почему, Тим? Почему ты не можешь все это бросить?
– Тогда они не отстанут. И я должен понять, черт возьми, от кого бегу. Нет, не получится. Извини.
Ольга вздохнула и не стала возражать. Сейчас она полностью доверялась Тиму, пусть даже была и не согласна с ним. Только очень хотелось плакать.
– Я уеду, – Тим бросил взгляд на часы, – через час с небольшим. Хочу обследовать место происшествия. – Он криво усмехнулся.
– Я сейчас тебе позавтракать сделаю. – Ольга встала.
– Я сейчас тебе позавтракать сделаю. – Ольга встала.
– Спасибо, милая, – рассеянно сказал Тим, думая о чем-то своем.
Она пошла на кухню, но, проходя мимо Тима, остановилась. Присела рядом на корточки, обняла его за плечи и мягко погладила по щеке.
– Не выспался? – спросила она.
– Злее буду, – улыбнулся Тим. – Слушай… Тут возникла бредовая идея. В этом доме найдется что-нибудь маленькое, железное и острое? Перочинный ножичек или что-нибудь в этом роде?
– Зачем? – удивилась Ольга.
– А это ты, солнышко, меня так напрягла своими вопросами о том, что будет, если я не вернусь. Вот, стараюсь просчитать все варианты.
– Кого ты зарежешь перочинным ножиком? – усмехнулась Ольга, выходя из комнаты.
– Да никого! – рассмеялся Тим ей вслед. – Просто может так случиться, что мне нужно будет разрядить портативный излучатель. А он вмонтирован в часы. И чем я крышку поддену? Ногти-то я опять сгрыз… – Он с сожалением уставился на свои руки.
– А это пойдет? – спросила Ольга, возвращаясь. В руке у нее были два продолговатых серебристых пакетика.
– Мы же оба не любим презервативы, – прищурился Тим.
– Тьфу! Он еще шутит, видите ли…
Тим взял пакетики. Это оказались упакованные в фольгу сменные лезвия от медицинского скальпеля. Тим уже видел такие штуки – скальпелями часто пользовались реставраторы, а детство Тима как-никак прошло среди картин, разговоров о них и работы с ними.
– Отлично, – сказал он, опуская пакетики в карман. Секунду подумав, он их вытащил, надкусил и оборвал концы. Лезвия остались надежно упакованными, но достать их можно было мгновенно. – Откуда?
– У меня же отец хирург, – улыбнулась Ольга.
– А… Я и забыл. Извини.
– Тебя это никогда не интересовало, – заметила Ольга совершенно без выражения.
– Извини, – повторил Тим. – Меня вообще мало интересует это поколение. От него одни неприятности.
– Возможно, ты прав. – Ольга повернулась и снова ушла. Тим забарабанил пальцами по столу. Ему вдруг стало неуютно. Ольга действительно обеспокоила его своими вопросами о том, уверен ли он, что вернется. Голова Тима лихорадочно просчитывала варианты развития событий. Наконец он решил сделать что-нибудь для успокоения души.
В комоде обнаружился набор иголок и ниток. Сам не понимая, зачем, Тим снял джинсовую рубашку и прощупал воротник у основания. Достал одно из лезвий – кусок прочнейшего металла, заточенный острее бритвы. Прикинул, как зажать его в пальцах, чтобы не поранить себя. Удовлетворенно кивнул – достаточно резкий удар распорет мягкие ткани человека на столько, насколько хватит длины лезвия. Нервно хихикнул, удивляясь своему идиотизму. И аккуратно подпорол лезвием воротник.
Через несколько минут работа была закончена. Из основания воротника чуть-чуть торчала неприметная петелька, но если потянуть за нее, лезвие выскальзывало наружу и было готово к применению. Легче Тиму от этого не стало, но он хотя бы убил время.
– Иди сюда, – послышался голос Ольги. Тим вышел на кухню, и, едва увидев его, Ольга бросилась к нему на шею.
– Прости меня, – прошептала она. – Я что-то сама не своя. Прости.
– Я люблю тебя, – ответил Тим. И понял, что ничего подобного сейчас не чувствует. Он был уже весь там, далеко, где ждали враги. И от этого ощущения снова заныло в груди.
***С двенадцатого этажа лес был как на ладони. Тим сидел на балконе, лениво «обнюхивая» пространство вокруг боковой аллеи, начинавшейся метрах в ста впереди, по другую сторону проспекта. На коленях Тим держал початую бутылку пива. Напиваться сейчас, конечно, не следовало, но немножко принять для успокоения нервов Тим себе позволил. Из-за его спины доносился через открытую балконную дверь молодецкий храп нейтрализованного хозяина квартиры.
Поставив бутылку на пол, Тим закурил. Пора было вводить себя в боевое состояние, культивируя в душе злобу и глотая бублики. Здесь, на большой высоте, их резвилось в воздухе множество. А вот злобы явно не хватало. Тим был уверен, что попытки захвата не будет. Скорее, Проект выставит парламентера и будет сначала уговаривать, затем покупать, а под конец – шантажировать. В этом контексте Тим гораздо больше волновался за Ольгу, нежели за себя. Но с каждой минутой ему все отчетливее казалось, что оснований для беспокойства нет.
Проследить его до точки встречи никто не пытался. На железнодорожной станции ошивалась пара соглядатаев, но Тим «унюхал» их издали и обошел стороной. Эти люди не были мечеными и не носили оружия.
И в лесу за полтора часа до назначенного времени никакого опасного шевеления не наблюдалось. Враждебную для пси зону, образованную линией электропередачи и высоковольтной подстанцией, Тим обследовал визуально и тоже ничего особенного не нашел. Тогда он заглянул в один из домов на окраине леса, выбрал себе подходящую квартиру, достал из холодильника пиво и стал ждать.
Шевеление началось только в полпервого, когда местные потянулись из леса домой обедать. С троллейбуса сошла группа молодых людей в спортивных костюмах и направилась по аллее в сторону волейбольной площадки. Тим подался вперед и уловил знакомую волну. Волейболом от молодых людей, мягко говоря, и не пахло. А пахло от них рукопашным боем и острым интересом к личности Тимофея Костенко. В группе не было меченых, но зато в сумках навалом лежало смертоносное железо. Даже на таком большом расстоянии Тим почуял холодное свечение боевых патронов и инстинктивно вобрал голову в плечи.
Вниз по проспекту, в сторону центральной аллеи лесопарка, укатился милицейский «луноход». Тим присвистнул. Судя по зависшим над головами шарикам, в машине сидели его старые знакомые. В прошлую встречу они откликались на фамилии Конченко и Федорчук. «Допрыгались мужики», – подумал Тим и сплюнул через перила балкона. Тогда-то он сдуру принял их за обычных ментов и пожалел. Теперь, независимо от обстоятельств, из леса парочка уедет в лучшем случае на реанимобиле. «Луноход» встал напротив центральной аллеи. Тим печально кивнул своим мыслям.
Не доезжая до «лунохода» метров пятидесяти, к окраине леса причалила еще одна машина. За ней, на той же дистанции, еще одна. По три человека в салоне. «Будут отсекать меня от дороги», – подумал Тим. Меченых он в машинах не обнаружил, «коробочек» тоже, а вот пистолет висел под мышкой у каждого оперативника.
Без четверти час в лес вошла еще одна группа «спортсменов». Тим закусил губу и помотал головой, словно надеясь, что от этого враги испарятся. А когда на проспекте возник знакомый грузовик с надписью «Техпомощь», Тим просто озверел и начал шептать под нос матерные ругательства. События развивались по самому худшему варианту. Не найдя в «техничке» страшной психотронной пушки, Тим облегченно вздохнул. «Только микроволновый сканер и его оператор, – вычислил он. – Значит, не убьют. Но все равно, Проект решил сыграть по-крупному. Что ж, будем воевать». Тим заэкранировался, посмотрел на часы и выскочил из квартиры. Заряженный энергией под самую пробку, он был полон решимости потягаться с Проектом.
В первую очередь следовало обезопасить себя от людей в машинах, подвесив каждому по шарику над головой. Но для этого пришлось бы высунуться на проспект, им на глаза, чего Тим не хотел. Поэтому он ушел в глубь квартала, дальше от леса, выбрался на параллельную улицу и по ней быстрым шагом спустился вниз. Через пять минут обходной маршрут был пройден, и Тим оказался на том же проспекте, но в полукилометре ниже. Вышел к автобусной остановке и принялся ловить шарики. По привычке он заряжал ими руки до локтей, по десятку в каждую. Почему именно руки, Тим не знал, но это оказалось для него естественным с самого первого опыта.
Подошел длинный сочлененный автобус. Тим встал на центральной площадке, где его закрывала от глаз оперативников резиновая «гармошка», сильно «щелкнул» и приготовился работать.
Автобус на подъеме едва тащился, и у Тима оказалось достаточно времени, чтобы наградить каждого из врагов персональным шариком. Кроме того, он успел заново «принюхаться» к шарикам Федорчука и Конченко и завязать их с вновь прибывшими в одну сеть. Теперь восемь маленьких огоньков готовы были шандарахнуть по восьми головам, повинуясь одной команде.
На остановку к боковой аллее Тим прибывал точь-в-точь к часу дня. Но проскочил ее. Вышел на следующей, пересел на автобус в Ясенево, и с него обследовал другой край леса. Там машин с оперативниками не было. Зато имелась черная «Волга» с поднятым капотом, и из двигательного отсека торчала задница, чем-то очень похожая на его, Тима, собственную.
На следующей остановке Тим пересек дорогу, сел на троллейбус, идущий в обратном направлении, и «принюхался». Его предположения оправдались. Далеко от дороги, глубоко в лесу, блокируя аллею, по кустам рассредоточились «спортсмены». А в моторе «Волги», запаркованной у памятной Тиму траншеи, действительно копался его отец. Точнее, делал вид, что копался.