Внезапно треск, шелест граней и тонкие, мускулистые руки темного. Несущий и сам не понял, как сдох, а я лишь открыла рот, глядя, как дарай легко свернул шею шайгену. В реале я услышала бы треск, а здесь смерть Несущего была безмолвной. А затем Арвиэль шагнул в подпространство весь. Мокрый, покрытый капельками воды, с разметавшимися по плечам мокрыми волосами и в мокрых штанах.
— Тень, — простонал дарай и шагнул ко мне, переступая сотрясающегося в агонии шайгена, — ты безмозглая эльфийка, Тень! Я же просил! Я приказал!!! Почему?
Э-э-э… эльф урод, и я опять молчу, не в силах вымолвить ни слова. Язык жестов мне, что ли, осваивать? А то я всего один жест знаю, и тот неприличный!
— Тень, — дарай оказывается так близко, а я… у меня в одной руке сулица, в другой нож… — За что мне это, Тень? Ты как наваждение, как символ всего, что я теряю, вступая в это проклятое наследование домена! Тень…
Я медленно возвращаю оружие в ножны, но не успеваю — движение, и, обхватив мое лицо, дарай прикасается к моим губам…
У меня никогда не было отношений… никогда. Шайген не ведает любви — это закон! Да и не тянуло… до вчерашней ночи… До этого темного с кожей чуть темнее человеческой и глазами, в которых я растворяюсь… так о чем это я…
— … — и я пытаюсь оттолкнуть дарая.
Нет, не потому, что мне не нравится, просто… эльф слов на ветер не бросает, а потому я ощущаю, как перестало биться сердце и нет возможности сделать следующий вдох… Но дарай только прижимает сильнее, словно сдерживает у меня истерику или чего-то подобное… Я же так умру сейчас! И я начинаю сопротивляться, как чокнутый тролль, пока Арвиэль, наконец, не сообразил.
— Тень, — в глазах дарая масса непонимания, — Тень…
А я стою и пытаюсь сделать вдох… Получилось, и еще один, и еще… Как страшно умирать-то!
— Тень…
Заладил он со своим «Тень да Тень», я, между прочим. Тенью Шагающая!
— Тень, я понимаю… тогда я был не прав, пожалуй, впервые в своей жизни… Я понимаю, ты злишься.
Да ни орка ты не понимаешь, темный!
— Я тебе противен, да?
Это последнее, о чем я могу подумать, глядя на тебя, Арвиэль!
— Я идиот, да?
Еще какой!
— Светлая и темный… мы не пара, да?
Я гланды вырву тому, кто мне это скажет! И глаза! И руки, чтоб не зарывался… А потом ноги в шести местах сломаю или семи… я не жадная.
— Прости…
За что? Ты мне только что вообще жизнь спас!
А дарай смотрит на меня, потом медленно опускается на колени и сжимает меня руками… сильный он. И голову прижимает к моему животу. Эх, вот раньше там была такая татуировка и шрам рваный, а сейчас… Эх, и показать ему нечего.
— Я слюнтяй, — внезапно произнес Арвиэль, — слабак и слюнтяй, но, Тень, — и он поднимает голову, смотрит на меня своими невероятными глазами, — я убью за тебя, Тень… Я всех убью за тебя! Я порву этот проклятый мир на части и постелю его к твоим ногам, слышишь?! И мне уже плевать на необходимость сохранить силу в тайне, мне на все плевать, Тень, и на всех… Не рискуй собой, я не железный… Прошу!
И я кивнула… хотела ответить, но не могу произнести и звука… Будь ты проклят, светлый!
Арвиэль отпустил меня и рванул в грани… Я осталась… медленно опустилась на колени, чувствуя, как сила покидает меня. Затем усилием воли поднялась, забрала свое оружие, отыскала сулицы и покинула подпространство. Вслед мне смотрели невидящие, навеки открытые глаза Несущего смерть… На этот раз, Несущий, ты просто не донес… Вот так. Из нас двоих мог остаться в живых только один, и… и я рада, что это я.
* * *Покинув подпространство, я свалилась на ступени. Попыталась встать и поняла, что не смогу. А потому перевернулась на спину и просто лежала, глядя в серо-желтое небо. На душе было горько… очень горько… Странно, у меня, оказывается, есть душа… наверное, я точно светлая, темные на таких вещах не заморачиваются, а я…
Надо мной кружили птицы, внезапно одна начала снижаться… или увеличиваться… В общем, увеличиваться, ровно до тех пор, пока на ступеньках не цокнули копыта.
— Допрыгалась? — поинтересовался СеХарэль. — А мы тебя ищем!
— И как? — лениво интересуюсь.
— Нашли!
— А…
— Тень, — крылатый чуть склонил голову набок, — ты чего делаешь?
— Лежу…
— А чего?
— Птичками любуюсь… хочешь со мной?
Демон пожал плечами, сложил крылья и улегся рядом. И вот мы лежим на ступеньках и смотрим в небо.
— Красиво летают, — замечаю я.
— Нет, не очень, — сообщает СеХарэль и, засунув два пальца в рот, издает свист.
В результате мы лежим и смотрим на птичек, которые летают… строем. А СеХарэль присвистывает, регулируя построение.
— Всегда любил поиграть в солдатиков, — сообщил мне маг.
— Но играешь в результате в крылатиков, — поправила его я. — Хорошо с тобой.
— Со мной всем хорошо, — авторитетно заявляет хедуши, — я же инкуб.
— А-а-а, — тяну я, — тогда понятно.
— Ну да, — соглашается СеХарэль, — только на тебя мое притяжение странно действует… ты нетипично себя ведешь…
— Да я вообще издевка Хаоса, — признаюсь, — и неправильная, и… и кажется, я реально эльфа.
— Паршиво.
— Вот и я о том же…
— Пошли уже, а? — предложил крылатый. — Ты идти сможешь?
— Смогу…
— Тень.
— А?
— А кто это был?
— Несущий смерть. — И настроение вновь резко падает.
— А он кто?
— Он?.. Пятый в клане Шайген…
— И… и… э… ты его вырубила?
— Почти… — то есть, по сути-то, не я, а ваш задохлик.
— Ты его знала?
— Я им восхищалась… — Эх, вот если бы я его убила, тогда бы лежала и думала, какая я крутышка, а так… эх.
— Вставай. — СеХарэль легко поднялся.
Я сначала перетекла в положение «на карачках», потом долго плевалась кровью, ну а после обгаживания ступеней все же соизволила встать.
— А дарай где? — Я лист на ветру, по крайней мере шатаюсь так же.
— В купальне, приказал не беспокоить, — задумчиво произнес СеХарэль. — Рванул туда как угорелый… трусит небось.
О да… нашли самого трусливого!
— Ну, пошли, — и я поковыляла по ступеням.
— Куда? — крылатый догнал.
— В купальню.
— Зарываешься, Тень, — СеХарэль дружески похлопал по плечу.
В подобном состоянии это завершилось тесным знакомством лба со ступеньками.
— Ты… угр орочий! — выругалась я.
Демон вежливо промолчал. А молчание — это согласие… Иду и тихо ржу над выяснившимися подробностями анатомии крылатого. До СеХарэля тоже дошло, и теперь он тоже ржет.
К концу ступеней выкашливать легкие я перестала, хотя явно последствия еще пару недель как минимум светят. И знала же, что с шайгенами лучше не связываться, но Хаос, как и всегда, преподнес сюрприз.
Пока поднимались, я рассматривала вход… Красиво: раззявленная пасть черного дракона и зубы, которые, казалось бы, готовы кромсать и рвать, но мне нравился вход ночью — тогда глаза дракона горели красным огнем. Проходим через пасть, которая, едва мы вошли, захлопнулась. Идем по коридору, одновременно усмехаемся, проходя мимо композиции «Василиски жрут тролля».
Когда поднялись на уровень покоев дарая, выяснилось, что нас уже ждут, ждет, естественно, светлый.
— Тень, как ты?
— Честно ответить?! — Я остановилась, посмотрела на СеХарэля и попросила: — Уши закрой!
— Зачем? — не понял птычка.
— Ругаться буду.
— Сильно? — иронизирует крылатый.
— Твой дракон и рядом не стоял! — честно отвечаю я.
— Ну ладно, — и крылатый демонстративно прикрывает уши.
И вот теперь я начну:
— Слушай, ты, — угрюмо смотрю на эльфа. — Чтоб ты сдох!
— Это все? — ледяным тоном интересуется СеАвир.
— Нет! Чтоб ты сдох шесть раз!
— Теперь все? — светлый даже улыбается.
— Нет! — Чувствую, как закипает злость, и начинаю: — Ты, ошметок гоблинской пятки, ты соображаешь, что делаешь, а? Да чтоб тебя СеХарэль в зад дракону запихал!
— А я тут при чем? — поинтересовался безбожно подслушивающий крылатый.
— К слову пришелся, — поясняю я демону и снова поворачиваюсь к эльфу: — Да чтоб тебя в выгребную яму к оркам занесло, тролль остроухий, да…
СеАвир хитро улыбнулся и прервал мои словоизлияния:
— Туман в гостиной, положил его на диван. Я все залечил, но его покормить нужно. Что там сергалы едят?
И я забыла, что хотела сказать, потому что начала вспоминать, что любит Туман, и вспоминала я это, мчась по коридорам.
Мой сумрачный песик лежал и постанывал. Ворвавшись в комнаты эльфа, я подбежала к сергалу и, приземлившись на колени перед диваном, начала ласково поглаживать любимую серую лохматину:
— Туман, Туманяша, маленький, как ты?
— Уа-о-о-у, — ответил сергал и лизнул меня в щеку.
— Эх, потрепали они нас, да?
— Туман, Туманяша, маленький, как ты?
— Уа-о-о-у, — ответил сергал и лизнул меня в щеку.
— Эх, потрепали они нас, да?
— У-у-у…
— Вот-вот, хоть вой, — обнимаю огромную морду, — Туманчик, ты держись, ты…
Услышала легкие шаги и обернулась — входил, естественно, эльф.
— СеХарэль сказал, что ты пострадала, — перешел сразу к делу светлый, — но я не понимаю как? И почему у Тумана были повреждены внутренние органы, в то время как внешне он практически невредим?
С тяжелым вздохом поднимаюсь. Эльф щелкнул пальцами, оставляя меня без одежды, и почти сразу сжал губы…
— Тень, — в голосе мага ярость, — как?!
Злая я на него ужасно. Вот просто злая, и все, но… он ведь Туману помог.
— Это техника бесконтактного боя, — объясняю, поглаживая ноющий живот с обширным синяком от пояса до груди, — делается примерно так.
Закрываю глаза, мягко веду руками и перетекаю в боевую позу… ко всем оркам — как же грудь мешает! Но не отвлекаюсь: концентрация, захват и удар. Со стола слетела и разбилась ваза.
— Невероятно, — прошептал СеАвир.
В следующее мгновение я взлетаю, хотя нет — это эльфа поднял меня на руки и понес на кровать. Не сопротивляюсь, потому что понимаю — мне нужна помощь… Несущий все же меня достал конкретно.
— Постарайся не шевелиться. — СеАвир мягко положил на кровать, сел рядом и уместил обе ладони на моем животе.
Руки у эльфа суховатые, прохладные — как раз то, что нужно мне сейчас. Закрыв глаза, светлый проводит от шеи до низа живота, замирает, отчетливо слышу скрежет зубами. Забавно видеть вот такое выражение на его белой роже.
— Тень, — эльф открыл глаза, и я даже вздрогнула, увидев, как сверкают его синие очи, — повреждения серьезные.
Руку он при этом с живота убрал, а жаль… Не выдерживаю и прошу:
— Верни обратно.
— Что? — не понял светлый.
— Руку. — В результате сама беру его ладонь и кладу на живот. — Да, вот так боль меньше, а то неприятно страшно.
— Неприятно?! — СеАвир смотрит на меня в полнейшем замешательстве. — Тень, у тебя внутренние кровотечения, боль должна быть непереносимая, а тебе только неприятно?!
— Боль — это естественное состояние шайгена, — изрекаю я, прикрыв глаза от блаженства, все же с его рукой болит меньше.
Внезапно слышу стон светлого, потом еще один и сокрушенное:
— Ты была рождена желанной и столь долгожданной… Ты должна была расти окруженная любовью и красотой… Твоей единственной болью могла быть боль во время дней крови… Тень… Тень… что за жестокая насмешка Хаоса!
Открываю глаза и хмуро интересуюсь:
— Светлый, ты будешь сопли размазывать или все же полечишь меня, а? Прекращай радеть за вселенскую справедливость…
Опять зубами скрипит. Что за странность у него такая?
— Я уже лечу тебя, Тенька, — ложится рядом, одна рука подпирает отвратительную светлую голову, вторая все так же у меня на животе… Приятно. — Расслабься, я буду очень нежным.
— A-а, ладно, — закрываю глаза.
Через пару минут слышу тихое:
— Тень, сколько их было?
Отвечаю, лениво шевеля губами:
— Трое…
— Это кого трое?
— Шайгенов…
Рука эльфа вздрагивает, и я слышу сквозь зубы:
— Угр орочий!
— Кто? — Мне ж любопытно, кого так светлый припечатал.
— Крадущий!
— А-а-а, он да… но я первая с ним!
— Что???
Приходится пояснить:
— Урою его первая… потом можешь уже ты, если тебя ошметки его плоти удовлетворят. Все, эльф, не отвлекайся, лечи давай.
Слышу его тихий смех и почти ласковое:
— Грубиянка.
Сам такой. Но отвечать лень. Лежу и наслаждаюсь его магией. Потом вспоминаю схватку на крыше и все же произношу:
— Светлый, если бы не твоя защита — меня бы убили.
— Да, — отзывается светлый, — я знаю. Потому и пошел на это, невзирая на последствия для самого себя.
— Спасибо, — да, я все же не неблагодарная сволочь… а жаль.
— Не благодари. — Чувствую губы эльфа на кончике своего носа, но глаза не открываю — мне так хорошо, что даже прикосновения светлого не нарушают покоя.
— Эльфа, — тут до меня дошло важное, — а почему ты так дарая не защитил, а?
— Он темный, я же уже говорил. — СеАвир продолжает целовать, на этот раз реснички и все, что под губы попадет. — Моя магия может убить либо вызовет резонанс. Конечно, проще всего было бы именно так оградить его, но… но никак. А вот защитить тебя я могу, потому что ты светлая. Хуже другое — на подобные бесконтактные техники я не рассчитывал и, как уберечь тебя от этого, не знаю… Пока не знаю.
Хорошо здесь. Лежу на постели, все же удобнее, чем на ступеньках, правда, птички строем не летают, но тоже сойдет. И рука эльфа радует, от нее словно волнами тепло расходится, но это какое-то странное тепло, то есть сначала жар, потом волной холод, и боль уходит, оставляя нечто очень приятное.
— Такое ощущение, что тебя создавали специально для меня, — прошептал эльф.
Ну и как от вопроса удержаться:
— Почему?
— Ты впитываешь мою магию так естественно, словно мы одно целое. — Пальцы СеАвира пробежались по бедру, вызывая невольный смешок. — Все, Тенька, все вылечил, кровь организм естественным путем исторгнет. Ты сейчас что чувствуешь?
Прислушалась к себе и ответила:
— Голод.
— Отлично. Иду, приготовлю обед. — СеАвир поднялся.
Удивленно смотрю на него и переспрашиваю:
— Куда пойдешь?
— Готовить.
— Ты???
— Ну и… — светлый удивленно смотрит.
— Но…
— Тень, — СеАвир укоризненно качает головой, — рацион темных нам не подходит!
Как сказать, я-то уже бредить копченой колбаской начинаю. Вслед за мыслями о мечтах про колбаску приходят и другие мысли:
— Эльф, почему ты не позволяешь мне разговаривать с дараем? — Дельный вопрос, между прочим.
СеАвир как-то странно усмехнулся и вышел.
А ответить? Ушлепок светлый! Так, не забыть найти того некроманта, СеВраиля, кажется.
Пока размышляю о мести, дверь на балкон тихонько открылась и заглянула рожа Тарунка.
— Ого! — выдал крылатый.
— Где? — удивленно спрашиваю.
— Ты — ого! — пояснил демон и отвернулся. — Слушай, Тень, ты прикройся, а?
Смотрю на себя, потом на демона и спрашиваю:
— Тебя что-то смущает?
— Усе, — продолжая смотреть в сторону, сообщает Тарунк, — в общем, оденься, а?
Поднимаюсь, сокрушенно думая о своей внешности — я уродина… Если даже лояльные к расам крылатые смотреть не хотят, значит, я даже хуже, чем уродина… Эх! Подхожу к шкафу, достаю первую попавшуюся рубашку. Она пахнет эльфом, но до прихода СеАвира сгодится. Рубашка светлого мне почти до колена, так что все ужасное прикрыто…
— Знаю, я отвратительна, — выхожу на балкон к крылатому.
— Кто сказал? — удивился Тарунк.
— Зеркало! — с тяжелым вздохом облокотилась о перила. — Ты чего хотел?
— Ну так лапы тролля, — смущенно поясняет крылатый, — и… рыба тухлая, и хвост русалки, и…
— Э-э! Стой, — но у меня уже улыбка до ушей. — Так не только василискам будет весело?
— А то! — Тарунк хитро усмехается: — Что ж мы звери, над одними василисками… э-э… пошутить. Мы за равноправие всех рас Хаоса!
Тихо ржу, представляя, чего задумали крылатые.
— Грузите все, — обвожу взглядом пейзаж, замечаю здание, овеянное подпространством, — вон в той халупе и грузите.
— На чердаке пойдет? — деловым тоном интересуется крылатый.
— Угу, — просматриваю варианты на территории дворца, — все перенесу на лестницу, да?
— Лучше к воротам. — Тарунк подмигнул: — Нас вампиры прикроют.
Ха-ха, сговорились…
— Ты это, — крылатый смущенно улыбнулся, — поешь до банкета…
— Поняла уже, — снова тихо ржу, — нескучно тут у вас.
— А то, мы и не такое при прежнем дарае устраивали. В общем, после заката ждем.
— Буду.
Крылатый сорвался с балкона, камнем полетел вниз. Лишь в нескольких метрах над землей распахнул крылья и приземлился, медленно планируя. Рисуется, гад крылатый.
Шаги светлого я расслышала, едва он вошел из коридора в первую комнату, а потому скоренько потопала обратно в спальню. Я-то эльфа не боюсь, но вот Тарунка без крыльев видеть неохота. СеАвир заявился с подносом, на котором опять было какое-то пюре жуткого желто-зеленого цвета…
— Мяса хочу, — заявила я.
— Обойдешься, — заявил он.
— А мне нужно Тумана кормить, — попыталась избежать вполне предсказуемой участи я.
— Для него мясо принесут сейчас, — улыбаясь, сообщил маг и… щелкнул пальцами.
В результате я снова грациозно и отвратительно благовоспитанно поедаю принесенное! Невероятно, но то ли я была голодна, то ли магия так подействовала, но оказалось вкусно. В результате, когда эльф снял свое заклинание, я все так же ела, разве что движения замедлились и я сидела вся задумчивая.