30 августа, пятница Обнаружен другой район скопления обломков, отстоящий от первого на 160 миль к юго-западу. Значительное расстояние между двумя районами вызывает недоумение и заставляет отказаться от первоначального предположения: столкновение в воздухе.
Удивляет, почему обломки, замеченные пилотами поисковых самолётов, не были извлечены из воды тотчас по их обнаружении? Остановимся на этом вопросе. Корреспондент «Майами Геральд» (в заметке от 31 августа) ссылается на наступление темноты. Но объяснение это представляется более чем сомнительным. Действительно, странно: проводится крупномасштабная операция, уже третий день суда и самолёты прочёсывают океанские пространства, только в четверг число поисковых судов достигает 36, а самолётов – 50. В пятницу вечером наконец обнаруживается какое-то скопление на воде, возможно, обломки от второго самолёта. Их нужно немедленно заполучить, поскольку в этом районе океана господствуют сильные течения, они могут унести следы катастрофы на север. Могли ли не знать этого участники поисков?!
Итак, мы не знаем истинной причины, помешавшей в пятницу перед заходом солнца извлечь из воды «подозрительные» предметы и идентифицировать их. Но и это необычное обстоятельство указывает на то, что в рассматриваемом событии не всё обстоит так ясно и просто.
Вернёмся к нашей хронике. 31 августа, суббота Утром обнаруживается, что в том месте, где вчера заметили какие-то предметы, сейчас плавают лишь водоросли, древесные стволы и буй. Зато обломки от второго самолёта неожиданно находят в том же районе, где в четверг нашли обломки от первого, то есть там, где ни в четверг, ни в пятницу их ещё не было.
Рассмотрим два варианта случившегося. Первый: допустим, что в пятницу извлекли из воды обломки от второго самолёта. Можно ли объяснить катастрофу двух самолётов столкновением в воздухе при условии, что скопления обломков каждого из них разделены расстоянием в 160 миль?
Вообще-то расстояние в 160 миль само по себе ещё не исключает столкновение в воздухе, ведь скопления обломков могли разнести далеко друг от друга океанские течения и ветры. Задача, однако, оказывается сложнее, чем предполагалось вначале, – ведь нам неизвестно, в каком направлении дули ветры в Северной Атлантике в день инцидента, нет доказательств и того, что обломки от второго самолёта были подхвачены океанским течением.
Вариант второй: обломки от двух самолётов нашли в одном и том же квадрате – точка «С». Свидетельствует ли это о столкновении в воздухе? Ответ вроде бы напрашивается утвердительный. Однако обозначенная на географической карте Атлантики точка (кружок, квадрат) – это на самом деле некая площадь водной поверхности, измеряемая конкретным числом квадратных метров. Или километров. Может, даже сотней километров. Поскольку неизвестно точно, в какой именно «точке» произошла катастрофа, такое место на карте определяют произвольно. Знаем ли мы истинную площадь, обозначенную на карте точкой «С»? Нет, не знаем. Учитывая, что обломки от второго самолёта нашли в точке «С» два дня спустя после обнаружения здесь обломков от первого самолёта, приходишь к мысли, что скопления обломков сначала могли отстоять друг от друга на расстояние 160 миль, а потом сблизиться с помощью ветров и океанских течений.
Как видим, решение и второго варианта задачи неоднозначно, мы получаем разные ответы, и определить, какой из них верный, не представляется возможным. Сложность задачи обусловливается, очевидно, тем, что нам навязывают обязательное условие: самолёты столкнулись в воздухе. Куше апеллирует при этом к докладу командира спасательной эскадрильи. Но как?! «…Хотя из заявления военно-воздушных сил следует, что они поддерживали между собой постоянную радиосвязь и летели не слишком близко друг от друга, по-видимому, произошло столкновение».
Подобная логика может вывести кого угодно из равновесия. И всё же наберёмся терпения, посмотрим, как Куше разрешает противоречие: «Скорость их (двух „КС-135”. – Б. О.) полёта настолько велика, что дистанция в одну милю может сократиться до нуля за какие-нибудь несколько секунд. Hо если они легли на курс, который приводит к столкновению, у пилотов всё равно не оставалось времени для манёвра…»
Позвольте, но в приводимых материалах ничего об «одной миле» не говорится – никто не видел, как близко сходились самолёты. Внимание читателя заостряется на вопросе, как могло бы произойти столкновение, однако нет ни слова о куда более существенном – из-за чего? Может, был шторм? Нет: как заявил представитель авиабазы в Шиллинге, «заправка прошла… при благоприятных метеорологических условиях».
Наконец, спросим себя: какова вероятность столкновения в воздухе двух самолётов, если учесть, что они летят:
– при благоприятных погодных условиях; – в одном и том же направлении;
– в пределах взаимной видимости; – не слишком близко друг от друга; – пилоты поддерживают между собой постоянную радиосвязь?
Как видим, событие обретает невероятную таинственность: два самолёта потерпели катастрофу одновременно, но в разных местах. Трудно, конечно, поверить, что такое совпадение обусловлено разными причинами. Но – чёрт возьми! – какая же здесь может быть общая причина? Да, пожалуй, есть, отчего развести руками.
Случайны ли совпадения?
Итак, два «КС-135», как и самолёты 19-го звена, летели сравнительно близко друг от друга. В обоих случаях со всеми машинами одновременно нарушилась радиосвязь. Так что же, все пять самолётов 19-го звена столкнулись в воздухе? В такое поверить невозможно. Метеоусловия. Однако катастрофа двух «КС-135» произошла при благоприятной лётной погоде. Значит, и причиной трагедии 19-го звена не обязательно был шторм. Значит, и оба «КС-135» могли погибнуть не обязательно из-за столкновения в воздухе.
Допустим, на самолёте выходит из строя один из компасов? Случайность? Вероятно, да. Ну а если одновременно перестают функционировать два компаса? Вы отвечаете, что такое тоже может случиться. Сделаем, однако, следующий шаг. Допустим, отказали компасы на пяти самолётах одновременно. «Такое трудно допустить, – говорите вы, – возможно, конечно, но уж никак не случайно». Впрочем, для чего делать такое допущение, если известно, что компасы вышли из строя только на самолёте лейтенанта Тейлора.
– Позвольте спросить, откуда известно? – Как откуда? Так утверждает Куше. – Но Чарльз Берлитц говорит совсем иное: компасы отказали на всех самолётах. Почему мы должны больше верить Куше?
– Куше основывается на официальных документах… Куше считает, что ключ к пониманию того, что произошло 5 декабря 1945 года в Северо-Западной Атлантике, следует искать в текстах радиопереговоров с пилотами. Некоторые из этих текстов со своими комментариями он представил в своей книге. Попробуем теперь и мы поразмыслить, обращаясь к тем же текстам.
Из показаний лейтенанта Роберта C. Кокса, старшего пилота-инструктора авиабазы Форт-Лодердейл
«Примерно в 25 часов 40 минут, совершая полёт вокруг аэродрома, я услышал какие-то радиопереговоры между судами или самолётами. На частоте 4805 кГц кто-то разговаривал с Пауэрсом. Он обращался к своему собеседнику именно так и ни разу не назвал своих позывных. Несколько раз он спрашивал Пауэрса о показаниях его компаса и в конце концов сказал: „Я не знаю, где мы находимся. Очевидно, мы заблудились после последнего поворота”… Я передал по радио: „Говорит «ФТ-74», обращаюсь к самолёту или судну, вызывавшему Пауэрса. Сообщите свои позывные, чтобы можно было оказать вам помощь”. Он ответил, что его позывные „МТ-28”[4]. Я спросил: „«МТ-28», говорит «ФТ-74», что у вас стряслось?” „МТ-28” ответил: „У меня вышли из строя оба компаса, и я пытаюсь найти Форт-Лодердейл”…»
Сначала диспетчеры командного пункта на берегу так и подумали: компасы вышли из строя только на самолёте лейтенанта Тейлора.
16 ч 28 мин. Порт-Эверглейдс – Тейлору: «Предлагаем передать командование звеном пилоту, на самолёте которого компасы исправны. Он приведёт вас на материк».
Тейлор: «Вас понял». Куше утверждает, что хотя Тейлор и поручил вести звено капитану Стиверу, он не передал ему командования. Почему бывший пилот подчёркивает эту, казалось бы, несущественную деталь? Да потому, что она, эта деталь, служит в цепи его доказательств важным связующим элементом. Среди факторов, помешавших спасению 19-гo звена, Куше указывает на военную дисциплину, «которая лишала пилотов возможности принимать самостоятельные решения». При этом он вынужден сделать оговорку: «Хотя многие из них понимали, что следуют неправильным курсом». По Куше, получается: компасы на самолёте капитана Стивера функционировали нормально, и он привёл бы звено на материк, если бы не ошибочные приказания Тейлора.
Из доклада следственной комиссии Факт 18. Стивер, Пауэрс, Джебер и Босси – пилоты морской авиации, которые проходили курс усовершенствования на ТВМ.
Факт 19.
Восемь из девяти членов экипажей также проходили курс усовершенствования на ТВМ.
Опираясь на пункты 18 и 19 доклада следственной комиссии, Куше пытается представить дело так, будто, за исключением Тейлора, все члены 19-го звена были новичками, которые только учатся лётному делу и ничего не смыслят в навигации. Этим, «по существу, курсантам» вроде и доверять нельзя. Куше умалчивает о том, что пилоты 19-гo звена уже налетали от 345 до 375 часов, в том числе и на бомбардировщиках. В тот злополучный день военные лётчики проводили очередной тренировочный
полёт, занятие столь же естественное, как регулярные тренировки для спортсменов. 19-е звено отнюдь не было стадом баранов, которое следует за своим вожаком в пропасть. Да, решения принимал Тейлор. Но, как следует из текстов радиопереговоров, он согласовывал свои действия с другими пилотами.
Так что же случилось с компасами? Куше отвечает на этот вопрос так: «Как известно каждому штурману, во время болтанки или в шторм стрелка компаса непрерывно колеблется… Любой пилот, который хоть раз в жизни покачивал крыльями своего самолёта, и любой моряк, хоть раз в жизни попадавший в шторм, знают, что ничего не стоит заставить стрелку компаса начать колебаться вокруг своей оси».
Ага, был шторм! Но ведь – логика! – в условиях болтанки стрелки компасов должны колебаться на всех пяти самолётах. Как же бывший пилот может утверждать, что компасы отказали только на самолёте Тейлора?!
И ещё одно сомнение может возникнуть у нас: почему даже в сильную болтанку военные лётчики не поворачивают назад, на свои базы, а продолжают выполнять задание? Очевидно, потому, что на борту помимо магнитного компаса предусмотрен ещё и радиокомпас, на который болтанка в воздухе никак не влияет. В технической литературе указывается, что основным преимуществом радиокомпаса «является возможность достаточно точной пеленгации… в любых условиях погоды и видимости». Этот навигационный прибор автоматически указывает самолёту направление на принимаемую радиостанцию. А радиостанция расположена на родной авиабазе.
У Тейлора что-то случилось с компасами, решило командование на берегу. Но не могли же выйти из строя радиокомпасы на всех самолётах. Должно быть, пилоты забыли их включить. Не случайно в 16 час 52 мин. Порт-Эверглейдс радировал всем пилотам 19-го звена: «Включите свой радиокомпас…»
Из показаний лейтенанта Роберта C. Кокса
«…Затем я снова вызвал „МТ-28”: „Ваш сигнал затухает. Очевидно, что-то не в порядке…” В этот момент мой передатчик (с автоматической настройкой)… вышел из строя, и я не мог больше поддерживать радиосвязь…»
16 ч 26 мин
Тейлор: «Включил аварийное опознавательное устройство. Может ли кто-нибудь в районе поймать нас радиолокатором?»
16 ч 45 мин
Порт-Эверглейдс – в Диннер-Ки: «Можете ли вы запеленговать „ФТ-28”»
Диннер-Ки: «He можем… Мы не можем поймать сигнал его опознавательного устройства»[5].
16 ч 47 мин.
Факт 27 «Сеть высокочастотных пеленгаторов вдоль побережья Мексиканского залива и восточного побережья США получила задание взять пеленги всех передач, исходящих от „ФТ-28”».
16 ч 49 мин.
Порт-Эверглейдс – в Диннер-Ки: «Вам удалось запеленговать „ФТ-28”?»
Диннер-Ки: «Нет».
Порт-Эверглейдс: «Просим задействовать сеть пеленгаторов по всему побережью, чтобы отыскать заблудившееся звено».
Диннер-Ки: «Хорошо».
Черновой аварийный журнал
«Связь с „ФТ-28” то появляется, то замирает. Порт-Эвер-глейдс не может передать „ФТ-28” ни одного сообщения. Форт-Лодердейл слышит радиопереговоры между самолётами».
17 ч 50 мин.
Тейлор – в Порт-Эверглейдс: «Я едва слышу вас. Мой приём становится всё слабее».
17 ч 57 мин.
Форт-Лодердейл – в Порт-Эверглейдс (по телефону): «В 27 часов 51 минуту всем спасательным станциям побережья отдан приказ искать „ФТ-28” и его звено. Все базы южнее Банана Ривер приведены в состояние готовности номер один».
Наконец 19-е звено удалось запеленговать. Полученные координаты следовало теперь передать по телетайпу береговым и поисковым службам.
Заключение 21.
«В критический период телетайп… воздушно-морской службы к югу от Банана Ривер вышел из строя».
18 ч 24 мин.
Порт-Эверглейдс – в Банана Ривер: «Все станции должны попытаться установить связь с „ФТ-28” на частоте 4805 килогерц… Положение серьёзное, поскольку самолёты потеряли ориентацию в 18 часов 22 минуты, и к 29 часам 30 минутам у них кончится горючее. Система TVPL (телетайп) на севере от нас вышла из строя. Держите также в состоянии готовности «Дамбоу»[6].
Из показаний капитана 3-го ранга Клода Ньюмена, начальника Порт-Эверглейдс
Вопрос: «Поддерживал ли Порт-Эверглейдс радиосвязь с каким-либо из заблудившихся ТВМ в 28 часов 22 минуты, когда вы получили их координаты?»
Ньюмен: «Нет, сэр, у нас не было двусторонней связи около часа».
Из показаний капитана 3-ro ранга Ричарда Бакстера, морская береговая охрана США, седьмой военно-морской округ, Майами
Вопрос: «Какие из этих (военно-морских) станций были способны или имели возможность передать звену ТВМ установленные координаты?»
Бакстер: «По-моему, ни одна из этих станций не могла в это время дня удовлетворительно работать…»
Из показаний лейтенанта Самюэля М. Хайнса, дежурного радиста командно-диспетчерского пункта на морской авиабазе «Форт-Лодердейл»
«…Заблудившиеся самолёты с 16 ч 10 мин. до 19 ч 04 мин. то слышались громко и отчётливо, то оказывались вне слышимости. Иногда радиостанция в Порт-Эверглейдсе принимала передачи, которые не слышал командно-диспетчерский пункт в Форт-Лодердейле, и наоборот… Командно-диспетчерский пункт (Форт-Лодердейл) не смог получить подтверждение ни на одно из сообщений, переданных самолётам 19-го звена».
Заблудившееся звено могло бы спастись, если бы Тейлор узнал свои координаты.
Заключение 22.
«Ни в одной из операций морской спасательной службы по оказанию помощи 19-му звену не удалось наладить с ним связь после установления его местонахождения».
Заблудившееся звено удалось бы спасти, если бы его координаты получили поисковые самолёты.
Заключение 23.
«Ни в одной из операций, связанных с оказанием помощи 19-му звену для передачи самолётам установленного в 27 часов 50 минут местонахождения, не были использованы ни специальные передачи, ни широковещательные программы».
Более того, не была использована и ещё одна возможность. Один из поисковых самолётов типа «Дамбоу» поднялся в воздух в 18 часов 20 минут; его пилот знал координаты Тейлора. Однако он не смог не только обнаружить звено, но и связаться с ним по радио.
Куше пишет: «…Его антенна быстро обледенела, и он не мог поддерживать радиосвязь».
Обледенелая антенна действительно может ухудшить радиосвязь. Но на самолётах устанавливают обычно несколько антенн, и все они разные. Кроме того, пилот «Дамбоу» был не единственным участником поисков, кто к этому времени получил координаты 19-го звена. В 18 часов 45 минут в квадрат, где заблудился Тейлор, направилась группа самолётов из Виро-Бич, а позже – из Дейтон-Бич и Банана Ривер. И все они поддерживали радиосвязь между собой и с командованием на берегу. Почему же не обледенели антенны на этих самолётах?
Исчезновение «Мартина Маринера»
Как мы помним, гидросамолёт «Мартин Маринер», взлетевший с аэродрома на Банана Ривер со спасательной командой на борту, направился в район, в котором терпело бедствие 19-е звено. Он тоже не вернулся на базу. Следы катастрофы не обнаружены.
Если в районе бесследно исчезают пять самолётов, а следом за ними ещё один, то весьма вероятно, что оба исчезновения обусловлены общей причиной. Так подсказывает логика. Но, последовав этой логике, следственная комиссия оказалась бы перед лицом неразрешимой задачи. Головоломка, однако, быстро разрешается, если рассматривать два исчезновения независимо друг от друга, придав им разные причины. Именно так и поступила следственная комиссия.
Заключение 37.
«Самолёты 19-гo звена совершили вынужденную посадку на воду в темноте, в районе к востоку от полуострова Флориды после 19 часов 04 минуты».
Заключение 53.
«Учебный самолёт номер 49 („Мартин Маринер”) взорвался в море по неизвестной причине… в точке с координатами приблизительна 28 град. 59 мин. с. ш., 80 град. 25 мин. зап. долг.».