Марина покусала губы и схватилась за «мышку».
— Алла Геннадьевна и ее муж сегодня улетели в Москву. Оттуда у них стыковочный рейс в Палермо. Наверное, уже сели в итальянский самолет. Ну да, он в полдень взлетел. Билеты куплены в один конец.
— Марина, — рассердилась я, — не понимаю, как вы ухитряетесь работать с людьми. Виктор Арефьев, супруг Аллы, сейчас находится дома. Я могла бы поверить вам, но видела парня сегодня утром, сидела с ним за одним столом.
Марина показала на монитор.
— Нет, мужчину зовут Иннокентий Ефимович Арефьев.
— Не может быть! — подпрыгнула я. — Вы опять вбили не те данные!
— Один раз всего напутала с этой Анной Ивановной, а вы никак не успокоитесь, — надулась администратор. — Вот копия паспорта в компьютере. Я еще, помню, удивилась: жена молоденькая, а муж сгнивший пень, в дедушки ей годится. И надо же, медовый месяц у них. Не верю я в страсть к старику, наверное, Иннокентий Ефимович богатый.
Я уткнулась в экран, несколько раз перечитала данные о клиентах и оторопела. Марина тщательно отсканировала все странички как общегражданских, так и загранпаспортов заказчиков. В российском паспорте и у отца Виктора, и у Аллы стояли штампы о браке. Если верить печатям, Иннокентий и Алла законные супруги.
— Наизусть заучиваете? — хмыкнула Марина, наблюдая за мной.
Я оторвалась от экрана, воскликнув:
— Алла развелась с Виктором!
— С кем? — заморгала Марина.
Я показала на экран.
— Вон штамп в паспорте Арефьевой. Они с Витей разорвали отношения еще зимой. Ну и ну! Слов нет!
— Вы знаете Аллу Геннадиевну? — удивилась администратор.
— Вы давно живете в Гидрозаводе? — задала я свой вопрос.
— Не-а. Раньше у нас с мамочкой была квартира в Нижнегорске, — пояснила Марина, — это очень большой город. Ну, конечно, не столь громадный, как Москва, но там и аэропорт есть, и метро. Шумный мегаполис, я прекрасно себя в нем чувствовала. Проблема была в квартире — мы в коммуналке жались. Когда Вера Дмитриевна к нам впервые заехала, за голову схватилась: «Раиса Павловна, как вы в таких условиях рукописи читаете?» Мама ей ответила: «А что делать? Редакторская работа малооплачиваемая, на приличное жилье не накопишь. Ничего, нам с дочкой комфортно, соседи чудесные, мы не ругаемся с ними». А через месяц Григорий Андреевич вручил маме крупную сумму. То есть просто подарил деньги. Если бы мы купили квартиру в Нижнегорске, получилась бы двушка. Но мама любит в земле копаться, сад-огород ее хобби, и она захотела собственный домик с участком, сказала мне: «Доченька, я мучаюсь в бетонной башне, мечтаю о коттедже, вокруг которой цветы посадить можно. А еще собачку завести хочу, кошку. Ты не против, если мы в Гидрозавод уедем? Купим там хороший участок, сорок соток, и начнем потихоньку строить домик». Мне совсем не хотелось такого счастья, но ради мамы я сделала вид, что в восторге от ее предложения. А еще я подумала: коттедж сразу не построишь, не надо сейчас спорить, землю приобретем, а там поглядим. И, конечно, я права оказалась. Дом строили не один год, до ума довели только в этом марте. А в мае мы переехали. С мебелью у нас пока плохо, но ничего, постепенно обставимся. Но почему вы интересуетесь, когда я в Гидрозаводе очутилась?
— Городок невелик, местное население друг о друге все знает, я удивилась, что вы не в курсе, кто такие Алла Николаева и Иннокентий Ефимович Арефьев, — пояснила я. — Теперь понятно — вы не из аборигенов.
— Тех, кто много лет в Гидрозаводе проживает, горсточка осталась, — возразила Марина. — Я сюда иногда в детстве ездила, бабушка, мать отца, тут избенку имела. Убогое место тогда было, деревня, в которой козы и куры по улицам ходили, и стояло общежитие завода. Местный люд либо на предприятии работал, либо натуральным хозяйством жил. Когда Васькин «Кинофабрику» открыл, кое-кто в Нижнегорске и соседних городах перспективу просчитал и сюда рванул. Бывшие рабочие с радостью свои квартиры продали и смылись, а те, кто вместо них прибыл, гостиницы-кафе пооткрывали и живут припеваючи. Просто я не любопытная, не сплетница, мне некогда посторонними людьми интересоваться.
Глава 23
— Ты уверена, что видела скан страницы паспорта Аллы, где стоит печать о браке с Иннокентием Арефьевым? — с недоверием спросил Андрей, когда полчаса спустя мы встретились с ним в кафе. — Может, баба из агентства перепутала? Судя по твоему рассказу, она полная дура.
— Нет, — возразила я, — Марина аккуратно все засняла.
Платонов присвистнул:
— Интересный зигзаг. Ты когда в последний раз беседовала с Аллой?
— Вчера вечером, — ответила я. — Она вела себя как обычно, Виктор тоже. Ничто не намекало на то, что Алла расписалась с Арефьевым-старшим, а до этого развелась с младшим. Нина Анатольевна именует знатока зятем, Елизавета Гавриловна обращается к нему так же. Похоже, о разрыве отношений пары никто в семье понятия не имеет.
Андрей взял телефон.
— Бред какой-то… Никита, привет. Ну-ка, глянь, Виктор Иннокентьевич Арефьев и Алла Геннадьевна Николаева супруги? Ладно, жду звонка.
Платонов положил трубку у тарелки с пирожками.
— Абсолютно уверен, что это ошибка. Алла купила скатерть и сейчас убирает семейный пансион.
— Это легко проверить, — улыбнулась я и достала свой мобильный. — Алло, Нина Анатольевна? Виола вас беспокоит. Когда поеду вечером домой, купить в кондитерской коврижку для Елизаветы Гавриловны? Нет, мне совсем не трудно. Да, помню, с начинкой из чернослива, с шоколадом не брать. Будьте любезны, позовите Аллочку, хочу у нее спросить… Да? Не волнуйтесь, наверное, она в пробку попала. К сожалению, мобильная связь не очень хорошо работает… Понимаю вас, но все же не беспокойтесь, полагаю, ничего плохого не случилось.
— Ну ты даешь! — фыркнул Платонов, когда я вернула сотовый в сумку. И повторил: — «Наверное, в пробку попала»… Гидрозавод не Москва!
— Главное, ты понял, что Аллы нет дома? Нина места себе не находит.
Телефон Платонова зазвонил.
— Говори, — произнес Андрей в трубку. — Ага… ага… ага… Уверен? Мда…
— Пусть еще выяснит, улетела ли Алла Николаева сегодня в столицу, — попросила я. — И был ли с ней Иннокентий Арефьев.
— Слышал? — осведомился Андрей. — Это голос Виолы. Никита, работай давай, не тормози…
— Твой сотрудник подтвердил, что супруги разбежались? — налетела я на Платонова.
— Да, в самом конце зимы, — мрачно ответил тот. — А вчера Алла оформила брак с отцом Виктора. Все законно.
— Хм, в доме Николаевых о рокировке никто понятия не имеет, — оживилась я. — Зарецкий, рассказывая мне об их семействе, говорил: «Алла жена Виктора Арефьева». Андрюша, почему ты не проверил, кто кому кем приходится? Я думала, полиция всегда внимательно изучает родственников жертвы.
Платонов нахмурился:
— Надо срочно поговорить с Ниной Анатольевной и ее бывшим зятем.
Мобильный Андрея снова замерцал экраном, приятель схватил телефон.
— Ну? Ага… ага… А теперь объясни, по какой причине о факте разрыва Виктора и Аллы, а также о новом браке Николаевой я узнаю не от тебя, а от Виолы?
Я решила защитить Никиту.
— Не злись на парня, он хороший специалист. Сведения в базу данных обязан вводить работник местного загса, но, наверное, он не торопится.
— Я не могу работать, не зная точной информации, — злился Платонов. — Помощник обязан был отыскать правильные сведения. Точка!
— Экий ты суровый… — вздохнула я. — Никита же не бегает сам по полю, сидит у компьютера. И скажи, ты велел ему уточнить семейное положение всех Николаевых? Нет. Ну и кто виноват? Похоже, начальник.
— Виктор дома? — сразу сменил тему Платонов.
— За завтраком сказал, что собирается готовиться к очередному конкурсу знатоков, к кулинарному, — уточнила я.
— Думаю, надо посетить дом Николаевых, — решил Андрей. — Смотри, у тебя телефон мигает.
— Странно, почему он не зазвонил? — удивилась я, взяв трубку. — Ой, случайно поставила режим «без звука». Алло?
— Виола, дорогая, к огромному сожалению, я вынужден срочно улететь в Москву, придется бросить тебя одну, — заговорил Зарецкий.
— Что-то случилось? — насторожилась я.
— В «Элефанте» пожар.
— Ой! — испугалась я.
— Нет, нет, все не так страшно, — заверил Иван Николаевич, — уже потушили. Ущерб вроде невелик, пострадала одна комната. Но я должен сам во всем разобраться. Пожарные предположили, что имел место поджог. Извини…
— Улетай спокойно, — остановила я издателя, — мне же не три года. И тут Платонов.
— Выясню все в издательстве и вернусь, — пообещал Зарецкий. — Очень не хочется тебя покидать. Виола, помни, ты звезда, не общайся со всеми, как обычный человек. Ох, зря я улетаю!
Я засунула трубку в карман. Приятно, когда о тебе заботятся, но Иван порой перегибает палку. Кажется, он считает меня неразумным дитятей, за которым нужен глаз да глаз, это иногда напрягает.
* * *— Аллочка еще не вернулась, и мобильный у нее отключен, — нервно сообщила Нина Анатольевна, увидев, что я вхожу в столовую. — Ох…
Хозяйка попятилась.
— Господин Платонов, здравствуйте. Что-то случилось? Говорите скорей! С Аллой беда?
— Ваша дочь жива-здорова, — поспешил успокоить ее полицейский, — недавно она прилетела в Москву и сейчас направляется в Палермо.
Нина опустилась на стул.
— Кто в столице? Алла? Вы путаете, она поехала на рынок за скатертью.
— Нина Анатольевна, а где Виктор? — осведомилась я.
— Вроде на втором этаже готовится к конкурсу, — еле слышно произнесла хозяйка. — Мы с ним дома вдвоем. Мама уехала красить волосы, а Эллочка… Она в оранжерее, за особняком. Невестка увлекается разведением цветов, у нее потрясающие орхидеи. Элла их на конкурсе в сентябре выставляет и всегда медали получает. Растения…
Андрей не дал Николаевой договорить.
— Разрешите к Виктору подняться? Или пусть он, если ему нетрудно, вниз спустится.
— В столовой удобнее, — засуетилась Нина Анатольевна, — в кабинете двоим устроиться негде. Сейчас вам чайку подам с ягодным мармеладом… и сбегаю за зятем… Ой, что-то ноги дрожат… Аллочка в Москве? Это невозможно… нет… нет… нет…
Хозяйка пошла к лестнице, повторяя:
— Улетела в столицу? Нет, она скатерть ищет, по рынку ходит… Алла любит все красивое… у нее вкус отменный…
Я посмотрела вслед растерянной матери.
— Думаю, ей лучше не присутствовать при нашей беседе с Виктором, как бы Нине плохо не стало.
— Ты можешь велеть ей посидеть в своей спальне, пока мы с ее зятем толкуем? — прищурился Андрей.
— Нет. Но ты полицейский, — напомнила я, — имеешь право на подобную просьбу.
— Все равно Николаева узнает правду, — отмахнулся мой друг, — и чем раньше, тем лучше.
— Неприятно ей будет услышать, что начудила дочь, — вздохнула я.
— По-моему, на ситуацию стоит посмотреть с другой стороны, — хмыкнул Платонов, — Алла жива, и это главное.
— Вы меня искали? — как всегда, ровным голосом спросил Виктор, входя в столовую.
— Добрый день, — поздоровался Платонов, — мне нужно задать вам пару вопросов.
— Пожалуйста, — согласился Арефьев, усаживаясь за стол.
Андрей решил не подбираться к интересующей его теме издалека.
— Вы с женой в хороших отношениях?
Арефьев не удивился вопросу.
— Давайте сначала определим, что вы имеете в виду под словом «жена». Если речь идет о женщине, с которой у меня фактические брачные отношения, а именно…
— Вы развелись с Аллой? — не выдержала я.
Виктор моргнул:
— Давайте уточним, что вы имеете в виду, говоря о разводе. Фактический разрыв отношений? Прекращение ведения совместного хозяйства? Исполнение интимных супружеских обязанностей? Признание у супругов непримиримых противоречий? Или юридическую процедуру, по завершении которой в паспортах появляется штамп о снятии ярма брака?
Платонов засопел, а Виктор вещал дальше:
— Рассмотрим каждый вариант в отдельности. Первый. Фактически разрывая отношения, но не ставя печать в основной документ гражданина РФ, официально вы остаетесь супругами, хотя в реальности таковыми не являетесь. Второй. Вы оформили развод юридически, но продолжаете жить одной семьей, а через энное время, получив то, ради чего фиктивно разбежались, опять женитесь.
— Витюша иногда странно выражается, — сказала Нина Анатольевна, выплывая из кухни с подносом в руках, — вроде каждое его слово по отдельности понятно, а сказанное целиком кажется загадочным.
— Ну прямо как у наших политиков, — заключил Андрей. — Жонглируют словами, вроде умно выступают, а когда с трибуны сойдут, удивляешься: что депутат имел в виду? Был ли смысл в его речи?
— Зачем любящим людям фиктивно разрушать семью? — недоумевала хозяйка. — Витя, ты перемудрил сейчас.
Зять взял у нее чашку.
— Допустим, пара живет в однушке, метров у них по норме, бесплатно большую квартиру никто не даст. Тогда муж с женой разводятся, делят лицевой счет, и жилье становится коммунальным, а тем, кто мыкается в общей квартире, условия улучшают в первую очередь. Муж и жена, каждый по отдельности, отжимают у мэрии по однушке, затем снова бегут в загс, съезжаются, и вот у них уже просторная двушка. Это самый примитивный вариант.
Мне надоело слушать разглагольствования знатока, и я перебила его:
— Почему вы с Аллой развелись? Я видела копию ее паспорта.
— У людей подчас случается недопонимание… — протянул Витя.
Нина Анатольевна уцепилась за сервант.
— Что? Вы с Аллочкой разошлись? О нет, наверное я неправильно поняла Виолу. Витюша, почему ты молчишь?
Зять уставился в чашку с чаем.
— Погорячились, наговорили друг другу гадостей, помчались в загс. Детей у нас нет, имущественных споров тоже, нас быстро развели.
— Боже! — обомлела Николаева. — Но… как? Почему вы мне не сказали?
Арефьев отвернулся к окну.
— Решили ни вас, ни Елизавету Гавриловну не нервировать. Штампы нам шлепнули, мы на улицу вышли и сообразили: наглупили по полной программе, повели себя как повздорившие дети. Вернулись в загс, попросили: «Аннулируйте развод, мы передумали». Нам ответили: «Здесь не магазин, чтобы товар обменивать. Подавайте заявление и снова вступайте в брак». Ну и зачем всем о собственной глупости объявлять? Думали, никто не узнает.
Нина Анатольевна всплеснула руками:
— Господи! Вы же взрослые люди! Из-за чего война вспыхнула?
Виктор не стал откровенничать, отмахнулся:
— Ерунда! Не стоит об этом и говорить, оба просто погорячились.
Я молча слушала его. Аллочка не очень сдержанна, может летать на метле из-за неправильно положенной вилки. Отлично помню, как она возмутилась из-за прибора, и ее не смутило присутствие постороннего человека, то бишь мое. Алла с азартом объясняла матери, как правильно накрывать на стол, посоветовала купить книгу по этикету, припомнила массу ее промахов, и чем дольше вещала, тем сильнее заводилась. Но! Едва скандалистка увидела, что глаза несчастной матери наполняются слезами, как осеклась и замолчала. А минут через пять совсем другим тоном произнесла:
«Мамулечка, какой сегодня вкусный салат из морковки! Прямо чудо! Ты изумительно его приготовила!»
Нина Анатольевна тут же заулыбалась и забыла о хамстве дочки.
Да, Алла гневлива, но отходчива. Вот Катя была другой, она говорила матери гадости и уходила из столовой с гордо поднятой головой. Я могу поверить, что старшая дочь Николаевой закатила супругу знатный скандал. Но ведь нельзя супругам забежать в загс на волне эмоций, второпях заполнить заявление о разводе и через полчаса выпорхнуть на улицу свободными людьми. Любой паре дают несколько месяцев для примирения.
— Правильно ли я вас понял: вы психанули — развелись, тут же пожалели об этом и снова подали заявление о заключении брака? — уточнил Платонов.
— Да, — нагло соврал Виктор. — Поэтому никому и не сказали, что повздорили. Не хотели идиотами выглядеть. Простите, Нина Анатольевна, мы ваши нервы берегли.
Андрей достал из сумки ноутбук, открыл его и повернул экраном к собеседнику.
— Вы не первая пара, решившая возобновить отношения после развода, в озвученной вами истории нет ничего оригинального. Кроме небольшого штриха: Алла вчера вышла замуж за Иннокентия Ефимовича Арефьева, своего бывшего свекра. И сегодня утром счастливые молодожены улетели в Москву, а оттуда в Италию. Секундочку…
Андрей схватил телефон.
— Говори, Никита. Так, так, так… Ага! Спасибо, очень вовремя сведения сообщил. Вышли их на почту.
Платонов отложил трубку и продолжил:
— Виктор, за пару месяцев до вашего развода Иннокентий Ефимович приобрел дом в Палермо. Отличное жилье: два этажа, пятьсот квадратных метров, сад, выход к морю. Именно туда сегодня и отправились новобрачные.
Нина Анатольевна разинула рот, затем забормотала:
— Боже, что вы такое говорите? Безумие! Зачем Аллочке менять Витю на его отца? Это невозможно, неправда…
Платонов показал ноутбук.
— Изучите документы. Как раз имейл от моего сотрудника прилетел. Два билета до Москвы, потом стыковочный рейс в Италию. Кстати, лайнер недавно там приземлился.
Я посмотрела на Виктора. Он сидел со спокойным выражением лица, но его правое веко мелко дрожало.
— Дом Иннокентий Ефимович подарил молодой супруге, — не утихал Платонов, — полюбуйтесь, документ оформлен по всем правилам. И вот видео с камер наблюдения аэропорта в Нижнегорске. Время — сегодня, рано утром. Пассажиры рейса до Москвы идут на посадку. Это кто?