Они сели на диван, Полковник передал Роджеру бокал с виски.
— Почти год мы работали вместе, было комфортно и без проблем.
Полковник передал один из двух бокалов Роджеру. Чувства переполняли Роджера, он не стал ничего говорить. Они молча выпили.
— Майкл сам тебе говорил? — спросил Полковник, чтобы нарушить тягостную тишину.
— Да. Он сказал, что проект удачно выполнен, и я могу принести больше пользы в другом деле. Меня подключают к проекту по Китаю, — сообщил Роджер. — И еще он напомнил, что у тебя контракт до конца года. Майкл предполагает использовать тебя в китайском проекте на более позднем этапе. Не будешь возражать, если я иногда буду к тебе обращаться за консультацией?
— О чем ты говоришь, без проблем.
Настроение у Роджера поднялось. Напротив Полковника сидел обычный Роджер, компанейский балагурщик. Обсудив последние новости по реализации проекта прикрытия, Роджер неожиданно спросил:
— Как ты думаешь, чему будет посвящен китайский проект?
Полковник удивленно поднял брови. Потом повел плечами:
— Проверяешь мой интеллект?
— В этом я не сомневаюсь, просто хочу спокойно заснуть, иначе всю ночь буду ворочаться, пытаясь понять, чем придется заниматься. Может быть, укажешь направление?
Полковник улыбнулся простоте Роджера, его открытости.
— Тебе лучше было спросить Майкла, — посоветовал Полковник.
— Он не собирался вносить уточнения. Велел, чтобы я собирался в Гонконг.
Полковник удивленно посмотрел на Роджера, а тот продолжал:
— Подробности мне и еще кому-то он скажет на той неделе. Это все, что я знаю. Что скажешь? К чему мне готовиться?
Роджер посмотрел на Полковника, в его взгляде была просьба и надежда. Он налил новую порцию виски себе и Полковнику. Полковник задумался, а Роджер не отвлекал его. Через несколько минут Полковник стал осторожно излагать свое видение предполагаемого китайского проекта:
— По Китаю возможны три проекта. Первый непосредственно связан с «цветной революцией». Это проект по расшатыванию политической системы Китая. Попытки организовать «цветную революцию» в некоторых национальных районах потерпели неудачу. Власть Китая жестко навела порядок, не очень оглядываясь на реакцию Запада. А вот с Гонконгом дело сложнее. Гонконг — международный финансовый центр, он весь под прицелом телекамер международных телеканалов. Первая попытка оказалась неудачной. Вторая попытка будет кровавой. Скрыть ситуацию в Гонконге будет сложно. И ее наши политики попытаются использовать для развала Китая.
— Ты думаешь, что удастся свергнуть политическую систему коммунистического Китая?
— Нет, — однозначно не согласился Полковник. — Задача, как я предполагаю, будет в том, чтобы расшатать систему, заставить Китай отказаться от глобальных претензий и ограничиться лишь внутренними вопросами. Но считаю, для повторения время еще не настало. Потом, не обижайся, но ты для «цветной революции» мало подходишь. Есть уже профессиональные команды с отработанными методиками действий.
— Я и сам это понимаю. Каким может быть второй проект?
— Военный. Задача — спровоцировать конфликт с соседними государствами. Но я не считаю, что этот аспект интересен для Майкла. Это сфера, как и сфера первого проекта, Госдепа, а Майкла, я думаю, интересуют финансы.
— Получается, что мне достанется третий проект? И что меня ждет?
— Да, тебе придется, думаю, погрязнуть в финансовых операциях, точнее действиях в финансовой сфере.
Роджер отпил немного виски и честно признался:
— Не совсем понятно.
— В этом году председатель КНР Си Цзиньпин начал беспрецедентную и активнейшую дипломатическую кампанию, связанную с долгосрочным проектом медленного, но уверенного разрушения нашего присутствия в Азии.
— Я читал, что он сказал: «Пора азиатам самим заниматься делами Азии», — заметил Роджер.
— Да, он так и сказал в Шанхае. Понимаешь, Роджер, китайцы обладают уникальным свойством — они никуда не торопятся. Ставят задачу себе на несколько десятилетий, медленно, но уверенно ее реализуют.
— И мы им здорово подыграли, направив Россию в объятия Китая.
— Наши стратеги от политики не оценили риски от такого объединения. Я недавно читал книгу Пепе Эскобара «Империя хаоса» и обратил внимание на одну фразу: «Геополитический сдвиг в сторону российско-китайской интеграции — это величайший стратегический маневр последних ста лет». Боюсь, что мы становимся свидетелями этого сдвига.
— Оставим сдвиг в покое, предскажи, что меня ожидает, — попросил Роджер.
— А я что, гадалка?
— Не томи, видишь, даже виски нормально не могу проглотить.
Полковник улыбнулся, Роджер умел красочно описать ситуацию.
— Только из-за того, чтобы ты не потерял такое важное свойство, выскажу свое мнение. Китайцы прекрасно понимают, — Полковник начал серьезно излагать свое предположение, — что на данный момент и в ближайшее время они будут слабее нас в части вооружения. Ни мы, ни они не хотим вооруженного столкновения. Но они финансово крепки, имеют огромные золотовалютные резервы, поэтому избрали тактику медленного выдавливания нас с финансового олимпа. Они, китайцы, имея гигантские активы, настойчиво действуют в Латинской Америке и Африке, не говоря уже об Азии. Но они замахнулись на основы Бреттон-Вудской системы, определяющей мировой финансовый порядок. И начали они с создания Азиатского банка инфраструктурных инвестиций — АБИИ. В 2013 году Китай сообщил о своем намерении создать АБИИ, конкурента Всемирного банка. А сегодня в Пекине объявлено о создании АБИИ. Двадцать одно государство стало учредителем банка, а еще несколько десятков стран могут стать соучредителями до первого апреля 2015 года.
— Начинаю догадываться, — радостно сообщил Роджер. — Если кто-то хочет разрушить финансовую систему, устраивающую Майкла, то он предпримет меры, чтобы это не случилось.
— Точно. Ты будешь разрушителем. Но боюсь, что делать это уже поздно. Надо было начинать год тому назад, а наши дипломаты тогда презрительно улыбались.
— В таком случае моя роль не очень завидная. Может быть, поэтому тебе не предложили?
— Не знаю нюансов, но хочу тебе посоветовать — не играй первую скрипку в этом проекте.
Они посидели еще минут сорок, подводя итоги реализации проекта, и расстались в надежде когда-нибудь вместе поработать.
Генерал, 19 ноября 2014 года— Саманта, звонил генерал, он собирается зайти к нам, но это будет поздно, попросил дождаться.
Саманта замешкалась с ответом, это заметил Полковник, и задал вопрос:
— Тебя что-то смущает?
— Нет, только у меня может возникнуть проблема.
— Какая? — поинтересовался Полковник.
— Я обещала встретить племянницу. Не знаю, успею или нет.
— Генерал так просто не напросился бы на встречу. Предполагаю, что встреча не связана с нашей работой. Поэтому подготовь что-нибудь, чтобы мы с ним посидели, и можешь идти по своим делам. Если хочешь, возьми мою машину.
— Спасибо, — забота Полковника ее тронула, что чувствовалось в ее голосе. — Мне починили мою красавицу, теперь я на колесах. А к встрече я все обеспечу.
Приблизительно через час Саманта вошла в кабинет, принесла поднос, все расставила на столике возле дивана. Вышла и скоро вернулась с небольшой кофеварочной машиной.
— Все готово. Если хочешь, я встречу племянницу и вернусь, — вызвалась она.
— Что ты, зачем гонка и ребенка оставлять в подвешенном состоянии? Мы с генералом не спеша поговорим, обсудим житейские проблемы. Твое отсутствие, не обижайся, где-то даже пойдет на пользу — мы будем свободны во времени, а ты займись племянницей. Сколько ей лет?
— Двенадцать, она давно мечтала побыть в Нью-Йорке со мной, без родителей.
Полковник внимательно следил за выражением лица Саманты, отражающим всю гамму предстоящей радости. Он сделал ей предложение:
— Возьми несколько дней отгула, посвяти ей, покажи город. — Полковник призадумался, а потом добавил: — Может быть, сходите в дом пингвинов в зоопарке Центрального парк?
Саманте было приятно, что он помнит о ее радости от общения с пингвинами и другими морскими животными, о чем она как-то поведала ему и свидетелем чего он был.
— А ты как?
— Обойдусь.
— Правда? — радостно воскликнула Саманта и сделала движение в сторону Полковника, но остановилась.
Полковник заметил этот порыв. Безусловна, она хотела в знак благодарности поцеловать его, но правило, которому она следовала, взяло верх над ее эмоциями. Для той работы, что она выбрала, подумал Полковник, умение владеть чувствами — бесценное качество. Но не теряем ли мы что-то важное в жизни? Неожиданный вопрос, возникший сам собой, отвлек его от размышлений о Саманте.
Полковник вернулся к текущим делам. По количеству публикаций, учитывая их стремительное сокращение в СМИ, интенсивности обсуждений в Интернете, он понимал, что тема крушения самолета рейса MN 17 ушла на второй план. Для многих она перестала существовать. Другие покорно ждали решения международной комиссии, возглавляемой Нидерландами, не горевшей желанием раскрыть истину и сделать это быстро. Лишь Россия пыталась дойти до истины, но ее никто не слушал. Предварительно определив, с подачи украинских властей, что виновниками трагедии являются сепаратисты и Россия, мир не стал менять своего мнения. Этому в значительной степени способствовала политика первых лиц западных правительств, поддержавших обвинения без наличия необходимых фактов. Признать свои ошибки они не могли — элементарная порядочность требовала принесения извинений. Кому? Путину. А это для них смерти подобно. Лучше любая ложь, чем унижение перед Путиным. А для лжи у них есть Полковник, с определенной гордостью подумал он. Он, неизвестный почти никому, стоит рядом с сильными мира сего. В одном лишь вопросе, но это не снижает его значимость. А если вспомнить все другие его проекты? Может быть, он окажется влиятельней некоторых политиков, появляющихся на политическом небосклоне и бесследно исчезающих. Приятный мыслительный процесс прервал звонок.
— Я подъезжаю, — сообщил генерал.
Полковник вышел из кабинета, прошел помещение офиса, где продолжали трудиться несколько человек. В этом мозговом центре, подумал Полковник, сбор информации и анализ не прекращается ни на минуту. Разница во времени между Америкой и Азией, Америкой и Европой служит основой непрерывного процесса — одни уходят, другие приходят. Только одно сохраняется постоянно — тишина.
Охранники мгновенно встали, как только Полковник вышел из офиса и остановился у лифта. Вскоре появился генерал в сопровождении офицера и местного охранника, дежурившего у лифта в паркинге. Они пропустили генерала, заметившего:
— Какие люди встречают.
Обменявшись рукопожатием, Полковник пропустил генерала вперед. Увидев генерала в форме и при всех регалиях, охранники вытянулись до предела, втянув животы. Это позабавило генерала, в его глазах мелькнуло лукавство.
— Так, всем отбой, животы не напрягать. Мы с моим другом удаляемся. Когда закончим разговор, вызовем.
Когда проходили помещение офиса, генерал не удержался:
— Эти мыслители когда-нибудь останавливаются? Есть в сутках минуты, когда в этом помещении никого нет?
— Нет, все время кто-то что-то ищет, анализирует и готовит документы для Майкла.
— Как он это все переваривает? — удивился генерал.
— Я думаю, что в другом месте другие люди также все анализируют и решают, что важно и достойно внимания Майкла, — предположил Полковник.
Кабинет генерал оглядел с пристрастием. Обошел его, потом, сев на диван, заметил:
— Никак не могу понять, это бомбоубежище или камера заключения без окон, чтобы способствовать мыслительному процессу?
— И то и другое. В СССР в лагерях для заключенных действовали конструкторские бюро. Работали очень быстро и эффективно.
— Но без подобных излишеств, — генерал указывал на столик, где Саманта расставила еду и бокалы.
— Время другое было, но суть в чем-то сохранилась.
— Побойся Бога. Кроме творческого процесса, между вами ничего общего. Вряд ли там наливали и наливали столь почтенный напиток. А вообще, здесь собираются что-то предложить? — генерал спросил с иронией.
Полковник подсуетился, зная вкусовые пристрастия гостя, не стал спрашивать, что наливать и сколько.
— Вот это другое дело, — одобрил генерал, разглядывая тяжелый хрустальный бокал. — Извини, что попросил тебя задержаться.
— О чем ты говоришь, какие могут быть извинения между нами.
Голос генерала выдавал какое-то внутреннее смятение, и это Полковник заметил. Но он не стал опережать события своим вопросом, ожидая, что генерал сам все расскажет.
— Я ухожу в отставку, — сообщил генерал, сразу же приступив к цели своего прихода. — Знаешь, я отказался от твоего предложения встретиться в ресторане, потому что не хотел тебя светить. Когда люди моего положения добровольно уходят из Пентагона, это настораживает, и за ними пристально наблюдают, чтобы не вынесли какие-нибудь секреты.
— Как будто это нельзя было сделать заранее. Ладно, не будем обсуждать правила. Ты скажи, куда пойдешь, а если сочтешь возможным, что случилось.
— Ухожу в одну корпорацию, членом совета директоров. Это в Хьюстоне. Вроде все решено, остались последние штрихи уточнить. Не называю…
— И не надо, главное, что ты при деле. За тебя, — предложил тост Полковник.
— За нас, с тобой всегда было приятно работать, — признался генерал.
После небольшой паузы генерал решил расставить все точки, обсудить последний совместный проект:
— К украинцам особых претензий нет, отбомбили и покромсали территорию падения самолета по полной программе. Международных экспертов и наблюдателей держали на расстоянии, не подпускали к территории до предела, дальше было просто неудобно.
— Это точно, и так уже возникали сомнения в их желании выяснить что-то и расследовать причину падения самолета. Больше тянуть время было опасно. У меня лишь одна претензия к украинской армии. Надо было фюзеляж раздраконить так, чтобы от кабины пилотов Boeing 777 не осталось сколь-нибудь значимого куска.
— Согласен, главный левый кусок фюзеляжа остался нетронутым со всеми ненужными следами, — согласился генерал. — Что делать? Такой уровень Вооруженных сил Украины. Мы им и снимки передавали с целеуказаниями, а они долбили мимо. Кстати, как снимок с беспилотника. Ребята подняли его выше восемнадцати тысяч метров, на максимальную высоту. А со временем над снимком поработали ваши специалисты, изменив компьютерную программу беспилотника RQ-4 Global Hawk.
— Спасибо, со снимком все получилось так, как задумывалось. Этот снимок сейчас фаворит в сетях. Специалисты и любители только и делают, что обсуждают.
— Насколько я понимаю, ко мне у тебя нет явных претензий? — спросил генерал.
— Какие к тебе могут быть претензии. Только скажи, почему ты уходишь в отставку, — не выдержал и поинтересовался Полковник.
Генерал как-то сник, лицо изменилось, словно краткая боль прошла по телу. Он не сразу ответил, долго смотрел на виски в бокале, а когда поднял глаза, Полковник увидел в них тоску, боль и одиночество — все вместе.
— Если одним словом — устал, устал от непрофессионализма сотрудников администрации Белого дома и Госдепа. Конечно, немного сыграла и семейная ситуация. Моя жена из очень богатого рода. Я всегда был ей не парой, какой бы пост я ни занимал бы. Она испортила сына. Я на службе, весь в делах.
— Знакомая ситуация, — согласился Полковник.
— Вырос сын, вырос пустым человеком, бездельником, на уме только развлечения, машины, путешествия, спортивные мероприятия. А как у тебя отношения с сыном?
— Ситуация была похожей. После развода жена настраивала сына против меня, но, знаешь, каким-то чудом удалось поменять ситуацию и наладить контакт. Сейчас, похоже, все наладилось.
— Рад за тебя, а я под предлогом новой работы перееду в Хьюстон. Сомневаюсь, что жена и сын будут наезжать. Они живут для себя. Думаю, что после моего отъезда, они, занятые собой, и не вспомнят меня.
Надо поменять тему, подумал Полковник, и задал вопрос о Хьюстоне:
— А каким образом возникло предложение из Хьюстона?
Генерал улыбнулся, сделал глоток виски, а потом спросил:
— В этом доме кофе подают?
— Конечно.
— Тогда готовь кофе, а я буду тебе рассказывать про Хьюстон, — распорядился генерал. — Если верить нашим политикам, в России, Китае, Индии и во многих странах Африки, Азии и Латинской Америки процветает коррупция, что вполне возможно. У нас ее в первобытном варианте нет. Согласен?
— Вполне.
— Там любой шаг в продвижении бизнеса или чего-то другого сопровождается взяткой. Ты мне завари кофе покрепче, мне ночью еще предстоит перелет. Так вот, у нас этого нет.
— Звучит очень заманчиво.
— Правильно. У нас развитая форма. Способствуешь процветанию компании, потом неожиданно становишься членом совета директоров с хорошей зарплатой и премиями, многократно превышающими твои накопления во время работы. Но, прошу заметить, что взятки нет.
— Правильно, есть только благодарность, за оказанное содействие, совершенное много лет назад. За это надо выпить, — предложил Полковник.
Минут через двадцать они в разговоре вернулись к женам. Если с сыновьями ситуация была диаметрально противоположной, то с женами — почти идентичной, лишь с небольшой разницей — Полковник давно развелся, а генерал давно собирался развестись.