— Почему не разводишься? — напрямую спросил Полковник.
— По молодости некогда было, потом сын, не хотелось его оставлять. Потом нашли форму сосуществования, когда жили вместе, но не очень замечали друг друга. При такой форме жизни развод постоянно откладывается на неопределенное время. Теперь уматываю в Хьюстон, и кроме прошлого нас ничего не объединяет.
— Может быть, там женишься. Жизнь продолжается.
— Не будем загадывать. На днях у меня брала интервью журналистка. Все пыталась из меня выжать прогноз, будет ли большая война с Россией или Китаем, кто победит?
— Ты ее не послал?
— Приблизительно так и поступил.
— А если я задам тебе этот вопрос, ты меня пошлешь? — спросил Полковник.
Спросил он вполне серьезно, поэтому и генерал отнесся к вопросу достаточно серьезно, но заметил:
— Странно это слышать от тебя. Я должен тебя спросить, а не ты меня.
— Мое мнение однозначное — в ближайшие годы ее не будет, если журналисты не перегнут палку и не создадут всеобщий психоз, — высказал свое мнение Полковник.
— Согласен. У нас два потенциальных противника, с которыми надо считаться, несмотря на браваду журналистов и ура-патриотов, выигравшими на диване уже несколько войн.
С русскими все просто и сложно. Просто потому, что они обозначили красную линию и не отступят. Сложно в том плане, что они умеют терпеть и их поведение наши политики не умеют просчитывать. Мы думали, что наши санкции скинут президента Путина, а народ объединился вокруг него, а оппозиция, на которую надеялись наши политики, потеряла свое лицо.
Да и мы, военные, не всегда их понимаем. Порой и предсказать не можем. Помнишь, летом был случай с нашим самолетом разведчиком RC 135?
— Знаю об этом случае в объеме информации, сообщенной CNN, — уточнил Полковник.
— Напомню, на второй день после крушения самолета, это было 18 июля, наши послали самолет-разведчик к границе России, предполагая, что после крушения малазийского авиалайнера русские не будут обострять ситуацию и проглотят факт нахождения разведчика вблизи его границ. Наша разведка надеялась, что самолет-разведчик подойдет максимально близко к воздушной границе и получит нужную информацию.
— Надеялись на одно, а получили другое, — с сарказмом заметил Полковник.
— А получили конфуз. Русский истребитель так лихо рванул на перехват, что пилоты нашего самолета-разведчика от испуга залетели в воздушное пространство Швеции.
— Представить такие решительные действия 18 июля правда весьма сложно.
— Поэтому прямого военного конфликта с русскими не должно быть. Он превратится в атомную войну. Если у нас есть отдельные технические преимущества, то у них огромная территория. Они выживут, а мы, очевидно, нет.
— А что китайцы? — продолжал расспрос Полковник.
— Если я про них скажу, дашь мне возможность покушать? — генерал нашел возможность подтрунить над Полковником.
— Обещаю, что не будет больше вопросов, дам покушать, выпить и заварю еще кофе.
— Буду надеяться… С китайцами сегодня проще. Для них мы главный экономический партнер. На нас они зарабатываю деньги, питаются нашими технологиями.
— Согласен частично. Они получили от нас много технологий, когда наши промышленники массово перенесли производства на территорию КНР. Но они планомерно проводили политику — не останавливаться на достигнутом. Поэтому я не стал бы утверждать, что самостоятельно они не способны добиться серьезного результата, — уточнил Полковник, — как утверждают некоторые наши политики и, к сожалению, военные.
— Есть такое дело, — согласился генерал. — В том-то и дело, что примеры подтверждают твои слова. В начале этого года китайцы провели испытательный запуск гиперзвуковой ракеты-носителя. Эта ракета предназначена для прорыва нашей системы противоракетной обороны. Кроме того, они провели испытания стратегической крылатой ракеты DF-10.
Надо предполагать, что Китай разрабатывает новые самолеты с характеристиками стелс, которые в бою составят достойную конкуренцию нашим. В этом году на выставке в Чжухай они показали свой истребитель J-31.
У них принята огромная программа по модернизации военно-морского флота.
Они интенсивно наращивают свой ядерный потенциал и средства доставки. Они провели испытания первой межконтинентальной баллистической ракеты на мобильной платформе.
— Это означает, что китайский ядерный потенциал станет неуязвимым для первого удара.
— Да, такую же оценку дал адмирал Сесил Хейни, командующий стратегическими силами.
— А если к твоим словам добавить ускоренное движение к партнерству между Китаем и Россией, выраженное в передачи Россией Китаю новейших зенитно-ракетных комплексов С-400, чего русские никогда не делали, совместные работы в авиастроительной отрасли и другое, картина вырисовывается не очень радужная, — прокомментировал ситуацию полковник.
— Поэтому я и говорю, что войны пока не будет. А за это время нашим политикам надо привыкнуть к мысли, что мир многополярен, как говорил Путин. Иначе в любой в любой войне мы перестанем существовать как единственная сверхдержава. Обидно, но к этому мы идем. С войной или без. Поэтому я ухожу в отставку, а другие пусть будут причастны к снижению уровня США на международной арене. Все плохое без меня, — генерал поднял бокал. — А теперь я кушаю и пью, и никаких политических и военных разговоров.
Когда Полковник провожал генерала к машине, генерал внезапно остановился и признался:
— Спасибо, что выслушал. На душе так спокойно, что можно спокойно умирать.
— Умирать нам рано, — заметил Полковник. — Но мы одинокие люди.
Продолжать он не стал, но почувствовал, как генерал пожал его руку.
Майкл, 9 декабря 2014 годаВ последние дни Полковник чувствовал себя неважно. Возможно, сказывалась длительная нервная нагрузка. Хотелось отойти от всех дел, забыться и безоглядно наслаждаться жизнью. Если раньше он легко справлялся с такими проявлениями, то в последнее время делать это становилось все сложнее. Старость, подбирающаяся незаметно? А что другое?
Состояние Полковника уловила Саманта, осторожно спросившая:
— Что-нибудь беспокоит?
Получив отрицательный ответ, она решила подбодрить Полковника:
— Хочешь, сходим куда-нибудь? Посидим где-нибудь, а потом поедем к тебе.
— Спасибо, предложение взбадривающее. Договорились.
Саманта вышла, одарив Полковника обаятельной улыбкой. Оставшись наедине с собой, он вспомнил ее улыбку — ободряющую, поддерживающую. Что было бы, если он не встретил ее? Сколько тепла и внимая потерял бы, сколько забытых чувств не испытал бы вновь?
Когда вошла Саманта, он осторожно посмотрел не нее. Его взгляд был настолько тревожным, что она поспешила сразу сообщить:
— Звонила Нэнси, спрашивала про тебя. Сейчас будет звонить Майкл.
Через несколько секунд раздался звонок телефона.
— Вы в курсе, что голландский писатель Йост Немюллер опубликовал книгу «MN 17: притворная сделка».
— Да, адмирал мне переслал эту книгу и краткий перевод основных размышлений и логических заключений автора.
— Книга не на английском языке? — удивился Майкл.
— Нет, она на голландском. Издана книга тиражом в две тысячи экземпляров, она вышла в свет в конце октября. Свободно продается и никакого ажиотажа. Более того, Йост Немюллер жалуется, что вокруг него создан информационный вакуум.
— Каким образом?
— В разговоре с журналистом он как-то обмолвился, что пресса Нидерландов была заинтересована и собиралась подробно рассказать о книге. Но узнав, что в книге предложена версия, отличающая от доминирующей — боинг сбили сепаратисты, все журналисты отменили встречи. О книге в голландских СМИ молчание, а о мировых гигантах и говорить не стоит.
— На что автор обращает основное внимание? В книге, в интервью?
— Можно выделить три момента. Первый. Ссылаясь на экспертов, Немюллер отметил, что если бы гражданский самолет был сбит из «Бука», то на борту самолета немедленно бы возник пожар. Отсутствие пожара приводит его к мысли, что боинг был сбит ракетой класса «воздух-воздух». Следовательно, сбивал военный самолет.
Второй момент связан с расследованием. Он обращает внимание на наличие соглашения, по которому Украина может наложить вето на публикацию неудобных фактов. Поэтому предлагает, учитывая, что Нидерланды не заинтересованы в проведении экспертизы, передать расследование специальной комиссии ООН.
— Много захотел, — прокомментировал Майкл. — Не для этого передавали Нидерландам право вести расследование. А третий момент?
— К делу не относится. Это больше напоминает крик души.
— Вот это интересно, можно подробней?
— Он сказал, что Нидерланды — маленькая страна, и многие думают, что Нидерланды являются игрушкой в руках США.
— Вот это интересно, можно подробней?
— Он сказал, что Нидерланды — маленькая страна, и многие думают, что Нидерланды являются игрушкой в руках США.
— Так и есть, что удивляться или жаловаться. Мы строим мир под себя, пусть привыкают. Что-нибудь есть еще по Нидерландам?
— По проекту прикрытия нидерландская телерадиокомпания RTL получила в распоряжение фотографии, доказывающие, что самолет сбили ракетой «земля-воздух», а англоязычное интернет-издание NL Times станет продвигать эту информацию.
— Для чего это надо? Мне кажется, что интерес к авиакатастрофе прошел. Все устали и проглотят все, что скажет комиссия.
— Интерес проходит, но он еще есть, — возразил Полковник. — Сейчас надо убрать остатки сомнений. Этап сомнений и обсуждений различных вариантов окончен. Надо окончательно фиксировать мнение обывателей, что сбила ракета комплекса «Бук», вывести Украину из-под удара. Подготовить их, обывателей, к принятию решения комиссии.
Майкл потерял интерес к разговору, получив нужную информацию от Полковника, и быстро завершил беседу.
Газета «Комсомольская правда», 23 декабря 2014 годаРоджер решительно вошел в кабинет, подошел к столу, где сидел Полковник, и положил перед ним файл.
— Ник сделал перевод сегодняшней российской газеты. Считаю, материал заслуживает внимания.
Полковник достал из файла несколько листов и стал внимательно читать. Материал действительно оказался интересным. Заголовок «Малазийский боинг сбил украинский летчик — капитан Волошин» был вынесен на первую страницу. В статье рассказывалось о свидетеле, который пришел в редакцию газеты и рассказал о событиях, имеющих отношение к факту крушения малазийского самолета. Имя свидетеля по понятным причинам не сообщалось — у него на Украине остались родственники. Свидетель служил на аэродроме близ поселка Авиаторское, где базировались штурмовики Су-25. Из восьми самолетов только у двух были подвешены ракеты класса «воздух-воздух». Они простояли несколько дней с ракетами, а 17 июля с утра делали боевые вылеты — летали бомбить. В тот день только у одного штурмовика были ракеты «воздух-воздух». Как сообщил свидетель, во второй половине три самолета вылетели на задание. Вернулся только один, у которого были подвешены ракеты, но вернулся он без ракет. Летчиком того самолета был капитан Волошин.
Полковник посмотрел на Роджера, не скрывавшего своего удовлетворения:
— Все четко сработало. И нашелся свидетель…
— Да, признаюсь, я начал волноваться, что что-то не просчитал. Время шло, а свидетель все не проявлялся.
— …и все было выполнено по проекту — самолеты стоят в стороне с подвешенными ракетами. Ракеты были списаны, как и предполагалось, а потом срочно продлено использование. Только я не понял, почему два других самолета не вернулись? Какое-то отклонение.
— Согласен. По проекту истребитель Су-27 уничтожает малазийский боинг, а штурмовик сбивает истребитель. Почему в небо с ним поднялись еще два штурмовика?
— Если они стали свидетелями того, что штурмовик сбил истребитель, тогда понятно, что он, летчик штурмовика, должен был убрать и двух нежданных свидетелей, — предположил Роджер.
— Не совсем просто, за раз уничтожить три самолета, здесь что-то не то. Возможно, командование подняло их вместе, чтобы не привлекать внимания и не давать повода связать гибель боинга с вылетом одного самолета. Те два самолета могли получить самостоятельные цели для нанесения бомбовых ударов. В этом случае их гибель имеет свою отдельную историю, не связанную с нашим проектом.
— Скорее всего, так и было, — уверенно предположил Роджер.
Полковник продолжил чтение перевода.
— Ты обратил внимание на реакцию капитана Волошина после приземления? — спросил Полковник.
— Да. Свидетель отметил, что он был напуган и произнес, когда его вывели из самолета, фразу: «Самолет не тот».
— Здесь мы можем только предполагать. Инициатива была у сотрудников СБУ, какую легенду они придумали и как на него воздействовали, мы не знаем. Должен сказать, что нам и знать не надо. Это чисто украинская проблема с их исполнением. Отработанный материал, забудем.
Полковник отложил перевод. Он был доволен собой. Роджер решил воспользоваться ситуацией и поспрашивать Полковника:
— Как можно предположить, что свидетель найдется, окажется в России и расскажет то, что реально видел? Расскажет правду, но реально подтвердит то, что заложено в проекте прикрытия?
Полковник ответил не сразу, легкая улыбка мелькнула на лице.
— Понимаешь, надо уважать противника и ценить его возможности. Я предположил, что после гибели боинга российские спецслужбы усиленно займутся поисками свидетельств. Не сомневался, что версию о «Буке» они не будут рассматривать как единственную, возможно, и не как основную. Они будут искать самолет. Поэтому найдут аэродром, выйдут на обслуживающий персонал. С летчиками сложней — их опекают сотрудники СБУ, можно погореть. Поэтому нужно было, чтобы сотрудники аэродрома видели нужный самолет с нужным вооружением. Потом русские организуют транзит свидетеля в Россию и его приход в редакцию.
— Что будет дальше?
— Дальше? — переспросил Полковник, — дальше будет очевидное. После публикации показания свидетеля будут зафиксированы следственными органами, могут и на полиграфе проверить свидетеля. В конечном итоге он расскажет только то, что видел. А Волошин не сбивал боинг, а тот, кто сбил, уже мертв и ничего не расскажет.
— Осталась еще диспетчер, которая вела малазийский самолет в воздушном пространстве, она может что-то сказать.
— Она ничего не скажет. Не в интересах украинской власти ее оставлять в живых — она должна была знать, что основной целью был борт президента России. Оставлять такого свидетеля — нарушать все правила и логику спецслужб.
— Что ты думаешь? — поинтересовался Роджер.
— Думаю, что ее убрали сразу. Вместо нее и летчика истребителя в какую-нибудь страну по их паспортам улетели сотрудник и сотрудница СБУ, которые потом где-то в Турции или Египте избавятся от чужих имен и под своими именами вернутся в Киев.
— Это оговорено?
— Это очевидно. Страна может быть другой, но вероятней всего та, куда не требуется виза. Хотя и это не проблема.
Одиночество, 31 декабря 2014 годаНадежда Полковника, что Новый год они будут встречать вместе, не сбылась. Саманта уехала к родителям, но обещала позвонить. Пол поехал знакомиться с родственниками Александры еще в Рождество.
Весь день Полковник переходил из кухни в кабинет и обратно, при этом ничего особенного не делая. День невыносимо тянулся. Особой надобности в работе не было — все этапы по проекту прикрытия сработали. Остался еще один, связанный с независимыми журналистами, эпизод. Но Полковник никак не мог уже повлиять. Все, что нужно было, сделано и ждет своего часа, когда журналисты сами выйдут на нужных и подготовленных людей.
Роджера переключили на другой проект, работа в кабинете потеряла искрометность и легкость. Полковник редко бывал в офисе, Саманта заходила в кабинет, спрашивала о кофе, но никаких других поручений для нее не было. Можно было возникшее свободное время использовать для развлечений, но в силу своего характера Полковник предпочитал тихий уют дома, замкнутый образ, накапливание информации, а развлечения он считал второстепенным, поэтому в кино с Самантой они сходили за все всего один раз, а в театр так и не попали.
Полковник понимал, что он довольно мрачный и замкнутый человек. Лишь встреча с Самантой внесла существенное изменение в его жизнь — она стала насыщенной, интересной и теплой. Но отсутствие Саманты стало его угнетать, Полковник острее стал чувствовать свое одиночество.
Вот и теперь он не мог заняться привычным делом — поиском информации. Вместо этого бесцельно бродил по дому. Две бутылки пива, выпитые в течение дня, не приблизили вечер, не заполнили пустоту.
Впервые жизни он на физическом уровне ощутил пустоту дома. Возможно, пустоту своей жизни?
Но этот вопрос был запрещенным, за ним могли последовать другие, могущие задеть основы его существования, а это уже угроза самому существованию. Поэтому включился механизм самосохранения, и Полковник направился в кабинет, чтобы войти в привычный мир своей жизни.
Постепенно погружаясь в мир информации, Полковник растворялся в новостных потоках, вчитываясь в сообщения на мониторе компьютера. Незаметно пролетело несколько часов, посвященные охвату всего диапазона информации, прямо или косвенно связанной с проектом.
Полковник отметил, что интерес к гибели пассажиров рейса MN 17 практически пропал. Лишь в России продолжали поиски причины крушения авиалайнера и виновных в трагедии. Тема крушения погрузилась в тихую болотную среду забвения. Можно было бы ее полностью закрыть, если бы не необходимость когда-нибудь опубликовать итоги расследования международной комиссии и потуги некоторых журналистов, среди которых и соотечественник Роберт Пэрри. Он через несколько дней после авиакатастрофы на интернет-портале Consortiumnews, специализирующемся на независимых журналистских расследованиях, сообщил, что малайзийский авиалайнер сбили украинские военные. Основанием для такого утверждения послужили снимки, сделанные с разведывательного спутника США, переданные ему одним из сотрудников спецслужбы. Но информация дальше интернет-портала не пошла, все хоть мало-мальски значимые СМИ не заметили его публикацию. А в огромном количестве публикаций, изложивших причину катастрофы в соответствии с рекомендациями Майкла, статья Пэрри просто растворилась. От отдельных публикаций, например сообщения World Socialist Web, уже ничего не зависит, и тайна MN 17 обречена на забвение. Косвенным подтверждением такого хода событий стало заявление главы комитета по расследованию Фреда Вестербека, спокойно и равнодушно сообщившему Der Spiegel, что спустя столько месяцев ни американская, ни немецкая разведка не передали спутниковые снимки. Что означает, что их и не будет. Забудьте.