– Я сталкер. – Гонта упрямо поджал губы. – Одиночка.
Макс покачал головой.
– Твой мью-фон не работает на частотах техноса. – Он вскинул взгляд. – Это как минимум странно для «жженого», не находишь?
– Я не обязан отчитываться перед тобой, – дерзко ответил Гонта.
Макс смотрел на него уже без любопытства.
– Есть два вида сталкеров, – наконец, придя к некому внутреннему выводу, произнес он. – Те, кто выжил после Катастрофы, став обитателем отчужденных пространств поневоле, и те, кто пришел сюда с определенной целью. Мне кажется, что ты – нечто третье, верно?
Гонта сумрачно промолчал.
– Хорошо. – Макс проявил терпение. – Ответь мне на один вопрос – и разойдемся миром.
– Ну?
– Светлый Тоннель существует?
Гонта вздрогнул, его лицо побледнело, это было видно даже через полупрозрачное забрало боевого шлема.
Теперь у него не оставалось иного выхода – только убить Макса и Монгола.
– Ну? Я жду! Ответ будет?
Гонта лихорадочно соображал, как действовать, кого валить первым, когда в ситуацию внезапно вмешалась третья сила.
– В укрытие! – вдруг заорал Монгол, метнувшись под защиту невысокого огрызка стены.
Макс рефлекторно отреагировал, а вот Гонта растерялся, остался стоять посреди открытой площадки, лишь слегка пригнулся, озираясь, отчаянно пытаясь понять: что произошло?!
Две ракеты, выпущенные с полуразрушенных этажей соседних зданий, ударили по «драконам».
Для модифицированной техносом «Пустельги» разрыв зенитной боеголовки не несет фатального исхода, но в данном случае оба запуска были произведены буквально в упор, маневр уклонения и даже лазерное противодействие безнадежно запаздывали, шрапнельная начинка ракет хлестнула по броне «драконов», оставляя рваные дыры в бортах, превращая сложную внутреннюю начинку в дымящееся крошево…
Обе «Пустельги» рухнули в теснину улицы.
Макс, потеряв контроль над подбитыми «драконами», мгновенно переключился на противника. Доли секунд потребовались ему, чтобы оценить обстановку, понять, кто так дерзко атаковал их.
– Гонта, ложись! – Он резко привстал, полоснув длинной очередью по оконным проемам, где притаились боевики секты.
Монгол все понял без слов.
Били с двух сторон. Прицельные, беспощадные снайперские выстрелы следовали один за другим, даже выпущенная Максом очередь не вразумила боевиков.
Гонта, сбитый с ног взрывной волной, корчился метрах в десяти от ближайшего укрытия.
– Его шрапнелью задело! – проорал Макс.
Выстрел.
Огрызок стены, за которым укрылся Монгол, разнесло в пыль. Огромная дыра зияла теперь в том месте, где секундой раньше находился сталкер.
– Прикрой меня! – Он рванулся через открытое пространство. Сбоку зачастил ИПК, в ответ ударило несколько выстрелов, со стороны ближайшего здания раздался истошный вопль.
Монгол, добежав до намеченного укрытия, вжался спиной в толстую бетонную колонну, когда-то служившую несущей конструкцией для не существующих теперь этажей небоскреба.
Глухой удар выметнул расползающееся облако едкой пыли.
Снайпер бил, ориентируясь по показаниям сканеров, но пуля лишь выкрошила часть колонны, обнажив арматуру.
Монгол резко выглянул, автомат в его руках огрызнулся двумя короткими очередями.
– Макс!
ИПК бил, не умолкая.
– Глуши импланты! – пришел по связи категоричный приказ. – Десять секунд!
Сталкер все понял без дополнительных пояснений. Боевиков слишком много, и не факт, что обнаружили себя все силы Пламенного Креста, брошенные на поиск и преследование. Монгол догадывался, почему они ринулись в погоню. Груз, брошенный Молохом, уничтожен. А у него в подсумке сохранились два странных энергоблока. «Видимо, кто-то наблюдал за мной, пока я обшаривал кофр…»
Импланты отключились.
В такие моменты любой сталкер испытывает чувство неполноценности, окружающий мир вдруг резко сужается, кажется, ты ослеп и оглох. Все же к хорошему привыкаешь быстро, и способность видеть в несвойственных для человека диапазонах, фиксировать опасность, когда до нее еще сотни метров, становится чем-то неотъемлемым.
В следующее мгновенье Макс нанес мнемонический удар.
Такого Монгол еще не испытывал ни разу. Даже при отключенных имплантах у него перехватило дыхание, в голове помутилось, а к горлу подкатил спазм. Что сейчас ощущали бойцы секты, не хотелось и думать. Все равно не угадаешь. Выстрелы смолкли, со стороны соседних зданий не раздалось даже вскрика, зловещая, какая-то мертвая тишина окутала участок руин.
Макс ни у кого не учился. Он пользовался собственными приемами, сочетающими искусство мнемотехника, бионика и метаморфа – сам воздух сгустился, застыл. Монголу всерьез показалось, что это не иллюзия и сейчас в стеклянном мире прыснут звонкие трещины, а вдохнуть так и не удастся, но через секунду фантомные ощущения отпустили, он судорожно вдохнул, рывком привстал, стараясь не терять концентрацию.
Максим появился из-за укрытия.
Он был бледен, кожа резко обтянула скулы, глаза казались ввалившимися, он двигался неуверенно, словно расходовал последние оставшиеся в организме жизненные силы.
– Гонту на плечо… – сипло выдавил он. – И уходим отсюда…
Монгол уже перезагрузил импланты, врубил сервоусилители брони, с их помощью без особого труда поднял бессознательное тело Гонты, взвалил его на себя.
– К тамбуру… – едва слышно добавил Макс. – Я связался со своими. Они нас встретят…
* * *Тима трясло.
Он слышал разговор Монгола и Макса, отчаянно надеялся, что его действительно отправят назад, через Барьер, но случилось что-то непоправимое. Сталкер, которого Максим называл Захаром, вдруг, ничего не объясняя, буркнул:
– Уходим к тамбуру. Макс приказал.
– Я не пойду! – Тим вскочил, попятился к дальней стене тесного убежища. – Я не пойду!!!
Страх перед неведомым оказался всепоглощающим, ноги подкашивались, но ему не дали упасть. Две пары сильных рук подхватили его и поволокли, он пытался сопротивляться, цеплялся руками за какие-то ржавые, торчащие из земли обломки, но тщетно.
Хмурые небеса вновь расплакались дождем, на этот раз обычным, не кислотным.
Вокруг простиралась мертвая исковерканная земля, поблескивающие заросли металлокустарников и исполинские древовидные автоны выглядели еще более зловещими на сером, унылом фоне.
Вдалеке, подпирая небеса, виднелся расширяющийся кверху столб мутного воздуха.
Двое сталкеров, не отпуская Тима, быстрым шагом направились в сторону исполинского вращающегося на одном месте торнадо.
Тим тщетно пытался вырваться.
Он извивался, мотал головой, то распрямлял, то поджимал ноги, но на него просто не обращали внимания, словно он был манекеном, куклой.
Сталкеры, используя сервоусилители брони, двигались напористо, даже не останавливались, завидев опасность. Некоторое время их преследовала группа небольших механоидов, и Тим подумал, может, они все-таки будут вынуждены принять бой, и я успею где-нибудь спрятаться, улизнуть, а потом просто буду пробираться к Барьеру. Один раз через него прошел, пройду и второй.
Не вышло.
Сталкеры, на ходу отстрелив ловушки и ложные цели, продолжали упрямо двигаться вперед.
Исполинский вращающийся смерч неумолимо приближался, перед взглядом обезумевшего от страха Тима мелькали фрагменты реальности, о которой он только слышал, но никогда не стремился увидеть воочию.
Багряные сумерки, царящие под куполом Барьера, необъяснимым образом воздействовали на рассудок, меняя восприятие природы вещей и явлений. Полуразрушенные здания хранили следы немыслимых искажений, повсюду виднелись обломки техники, словно тут год за годом не прекращалось титаническое противостояние машин, – среди обгоревших остовов, что мелькали перед выпученными от ужаса глазами Тима, резко выделялись футуристические очертания сотен подбитых механоидов. Нагромождения исковерканного тускло-серебристого металла зияли воронками, кое-где чернели корпуса современных боевых машин, вдалеке несколько мощных бульдозеров, натужно завывая двигателями, расталкивали горы металлического хлама, утюжа молодую поросль металлокустарников, с низкого неба то и дело били ветвистые разряды молний.
Зона тамбура напоминала кадры из фантастического фильма: титанические энергии пульсаций сметали тут все на своем пути, оставляя лишь прах, в котором тонули глубокие, похожие на лунные кратеры воронки.
Тиски ужаса сжимались все сильнее.
Тим зажмурился. Он уже окончательно потерял способность сопротивляться, но отчаянно страшился неизбежности.
* * *Макс и Монгол появились внезапно.
Они пришли к тамбуру первыми и теперь как будто выросли из-под земли.
Хватка тащивших Тима сталкеров немного ослабла. Они опустили его на землю, позволив сесть.
Оказывается, в небольшой воронке, которую Макс и Монгол использовали в качестве временного укрытия, лежал раненый сталкер.
Хватка тащивших Тима сталкеров немного ослабла. Они опустили его на землю, позволив сесть.
Оказывается, в небольшой воронке, которую Макс и Монгол использовали в качестве временного укрытия, лежал раненый сталкер.
– Снимай все металлическое! – рявкнул Захар, встряхнув Тима за плечо.
Тот сжался, но новый рывок заставил его подняться на ноги.
– Делай что говорят, если жить хочешь!
– Зачем? – Вернувшийся ужас вновь заставил Тима сопротивляться. – Камеру не трогайте, уроды!
– Хочешь, чтобы ее вплавило тебе в башку? – Слабая усмешка тронула губы Максима. – Будет передавать картинку прямо в мозг.
Тим обмяк.
– Серьезно? – выдавил он.
– Я похож на шутника? Хочешь – забирай все барахло, посмотрим, что с ним сделает Узел.
Тим начал поспешно сдирать с себя оставшиеся элементы экипировки.
– Видел я сталкеров, нафаршированных металлом. – Макс говорил тихо и беззлобно. – Некоторые из них даже выжили.
Тим снял плотно облегающую лоб жесткую ленту, в которой были смонтированы три видеозаписывающих устройства.
– Заверни в куртку и завяжи. Может, и уцелеет.
– Отпустите меня!
– Нет, – отрезал Макс. – Назад в одиночку не выберешься. А бросать тебя, брать грех на душу, не хочу.
– А тащить меня в аномальные пространства – это нормально?
– Ты уже в аномальном пространстве. Так что заткнись.
Оставшись в легком, не защищающем от пронзительного ветра комбинезоне, Тим почувствовал себя практически голым.
«Что же мне делать?»
Тиски, сжимающие разум, крошили прошлое, он внезапно понял, что сейчас, через несколько секунд для него все закончится, и дороги назад уже действительно не будет. Никогда.
Он дико закричал, рванулся, но на пути неожиданно возник Монгол.
Ствол автомата уперся в грудь Тиму.
– Не торопись умирать, – произнес сталкер. – Страшнее, чем сейчас, уже не будет.
Тим не верил ему, но бежать действительно было некуда. Они находились на дне огромной впадины, образовавшейся тут в результате постоянных выбросов энергии при пульсациях загадочного Узла.
Он медленно попятился, озираясь по сторонам, словно только сейчас начал воспринимать окружающее не обрывочными фрагментами, а в целом.
Куда ни глянь, повсюду пологие скаты исполинского углубления. По гребню протянулись линии укреплений, когда-то здесь проходил передовой рубеж обороны изоляционных сил, пока военные наконец не поняли, что удерживать периметр зоны тамбура, словно линию фронта, – бессмысленно, да и невозможно.
– Готовы?
Тим обернулся.
С Гонты содрали бронекостюм, он остался лежать бледный, окровавленный.
В следующий миг Макс произвел какие-то манипуляции с непонятным устройством, и реальность исчезла!
Тим запомнил лишь внезапный всплеск зеленоватого холодного пламени и…
Он упал, но не почувствовал удара о землю.
Воздух загустел, стал вязким, он пытался вдохнуть, ощущая лишь боль в груди да судорожные спазмы. Перед глазами поплыли оранжевые круги, ужас вновь сжал горло, но чьи-то руки несколько раз с силой нажали на грудную клетку, он выгнулся и… вдохнул.
Тим никогда не переживал ничего подобного. Переходы между жизнью и смертью, между полным отчаянием и внезапным возвращением надежды были столь стремительны, что разум не успевал реагировать на события, все проходило на уровне мгновенных ощущений – от ледяного ужаса до обжигающего драйва, – я дышу, я выжил, я чувствую боль, я…
Он судорожно вдохнул, и вдруг в сознание прорвались звуки: кто-то дико кричал, захлебываясь болью.
Еще плохо соображая, где он и что происходит, Тим попытался вскочить, но тут же рухнул на четвереньки, затравленно глядя по сторонам.
Серый свет изливался с небес.
Мутный вихрь вращался неподалеку, но реальность Соснового Бора исчезла, в зоне тамбура возвышались монументальные постройки старинной атомной станции!
Пустошь!
Мысль обдала жаром.
Он кое-как сел. Новые ощущения навалились со всех сторон. Земля зияла огнедышащими разломами, слабый ветер поднимал поземку из пепла, изрезанная оврагами местность изобиловала многотонными обломками различных строений, видимо, принесенных сюда пульсациями. Корпуса старых энергоблоков казались чем-то нерушимым, неподвластным ни времени, ни энергиям загадочного Узла, – серыми угрюмыми глыбами они царили над местностью, металлорастения, цепляясь за выбоины в бетоне, карабкались по ним, сплетаясь в причудливые, ажурные, ртутно поблескивающие формы.
Истошный крик сменился глухими стонами.
Тим с трудом поднялся на ноги и вдруг увидел в нескольких метрах от себя Макса и Монгола, склонившихся над бьющимся в конвульсиях сталкером.
– Что с ним? – сдавленно спросил Тим.
Макс явно проводил какое-то воздействие и не отреагировал на вопрос, а Монгол обернулся и скупо ответил:
– Он солгал. Сказал нам, что является сталкером. На самом деле его импланты были лишь внешними устройствами. Узел всё поставил на свои места.
Тим подошел ближе, взглянул на незнакомого сталкера и инстинктивно отшатнулся, – его одежда дымилась, на виске расползлось асимметричное пятно ожога, в центре которого виднелся оплавленный имплант – внешнее устройство, подключаемое временно, через тонкие контакты.
Только теперь Тим понял, зачем Макс заставил его снять экипировку, убрать все металлические предметы и устройства, оснащенные микрочипами.
– Так он – не сталкер?
Монгол лишь пожал плечами.
– Он утверждал обратное.
Макс тем временем завершил воздействие, выпрямился, хмуро взглянул в сторону Тима и произнес:
– Всякая ложь имеет цену. Ему повезло. Через пару дней встанет на ноги. Узел сделал Гонту сталкером. Теперь его импланты – не подделка. И не надо так на меня смотреть. Это там у вас, во Внешнем Мире, можно всю жизнь прятаться под маской, скрывать свою сущность. Здесь все иначе. Скоро сам поймешь.
Тим приумолк.
«А что же станет со мной? – мучительно думал он. – Как же я?»
Макс указал своим бойцам на тело Гонты.
– Понесете его.
Те подчинились молча и безропотно.
– А куда мы? – забеспокоился Тим.
– Скоро узнаешь. Сейчас вездеход подойдет, с ветерком прокатимся, – зловеще пообещал Макс.
* * *Мрачные просторы Пустоши заливал неяркий красноватый свет, сочащийся из разломов земной коры.
Здесь повсюду царила архитектура техноса. Исполинские металлорастения, вздымающиеся на высоту пятидесяти метров, образовали сложные структуры. Ученые всего мира до сих пор изучали феномен возникновения возведенных скоргами исполинских построек, сталкеры же попросту использовали заброшенную, сильно пострадавшую структуру механических муравейников, не задаваясь вопросами тайн ее формирования.
Наиболее крупными сооружениями техноса являлись засеки и городища скоргов.
Исполинские постройки возникли в отчужденном пространстве Пустоши спустя пять лет после Катастрофы. В течение нескольких месяцев эволюционировавшие скорги создали поистине неприступные цитадели, окруженные сложной сетью подземных коммуникаций. На поверхности городища, как правило, опоясывали три кольцевые стены, в центре каждого возвышалась пирамидальная постройка, похожая на термитник.
Ракетно-бомбовый удар, нанесенный по Пустоши, Большая Зачистка и последовавший примерно в тот же период конфликт между различными ветвями эволюционировавшего техноса причинили значительный урон засекам и городищам – следы титанических битв виднелись повсюду: заброшенные постройки щерились огромными пробоинами, их структура, созданная из сложнейшего плетения металлических растений, омертвела, покрылась коростой окалины, носила следы высоких температур и плавления.
Куда подевалось большинство механоидов, почему стремительно размножавшиеся колонии скоргов покинули созданные ими сооружения после титанических, взаимоуничтожающих битв, до сих пор оставалось загадкой.
Пустошь по-прежнему оставалась самым коварным, враждебным из всех отчужденных пространств Пятизонья. Обилие аномальных энергетических полей вело к буйному росту металлической растительности, здесь встречались все известные типы механических созданий, ведущие постоянную эволюционную борьбу друг с другом, сложный рельеф, изобилующий огнедышащими разломами земной коры, сотни различных ловушек, создаваемых «оседлыми» колониями скоргов, – все это серьезно осложняло жизнь сталкерам. Среди сборщиков артефактов, охотников за механоидами, вольных старателей, промышляющих добычей Н-капсул, ходила лаконичная поговорка, точно характеризующая Пустошь: «Один к десяти». Километр, пройденный тут, можно смело умножать на десять, как по пройденному в действительности расстоянию, так и по количеству опасностей, встреченных на пути.
Но риск того стоил. Большинство самых ценных и загадочных техноартефактов добывалось именно тут.