– Тоже верно. До Нюрнберга нам не дотянуться, думаю, что со временем его захватят американцы, но вот Потсдам может быть наш. Так что завтра же отдам распоряжение, чтобы усилить наступление.
– Товарищ Сталин, даже если американцы сумеют раньше, чем наши войска, занять Нюрнберг, то нет еще гарантии того, что они сумеют узнать, где находится Копье судьбы. Может, нам следует создать группу из разведчиков и поставить им задачу, чтобы они поискали копье во всех возможных местах?
– А это идея… Вот только какой бы нам найти предлог, чтобы контрразведка действовала на их территории?
– Можно сказать, что группа направляется для координации действий для поимки военных преступников.
– Ладно, что-нибудь придумаем. А сейчас подберите группу, которая могла бы заняться поиском пропавших реликвий.
– Слушаюсь, товарищ Сталин.
Глава 19 ПОСЛЕДНИЙ ВЫСТРЕЛ
Нюрнберг 1945 года, август
Первый город, в который направился капитан Хорн, был Нюрнберг, где по специальному приказу Гитлера хранилось Священное копье. И размещалось оно некогда в церкви Святой Екатерины. Сразу из аэропорта по разбитым немецким дорогам он подъехал к церкви, представлявшей собой после бомбежки унылое зрелище. Ожидания не оправдались. Вместо величественного собора он увидел груду обломков, посредине которых возвышалась труба старинного камина.
Вот и все что осталось от былого великолепия.
Путткамер Роберт, которого капитан прихватил с собой, даже не пытался скрывать накативших эмоций.
– Боже, что стало с городом! – повторял он без конца.
Поиски начинались не лучшим образом, но уходить просто так не хотелось. Повелев водителю подъехать ближе, капитан вышел из машины и направился прямиком к развалинам. Впечатление было удручающим. Вперемешку с камнями валялась церковная утварь: кубки, распятия, чаши. Месяц назад каждый из этих предметов представлял собой немалую ценность, но сейчас, обгорелые и побитые, они представляли собой лишь кучу мусора, совершенно не вызывая сочувствия у прохожих.
Наклонившись, капитан подобрал обломок от алтаря. Здесь же, в раскопе, отыскался смятый кубок. Церковь старинная, повидала немало, не исключено, что именно из этого сосуда когда-то причащались тевтонские рыцари, прежде чем отправиться в крестовый поход.
Подозвав адъютанта движением пальца, Уолтер Хорн распорядился:
– Развалины оцепить. Думаю, что здесь найдется еще немало ценного, – показал он на расплющенный кубок. – Потом напишете мне подробнейший доклад.
– Слушаюсь, сэр! – козырнул двадцатилетний сержант.
Генерал Паттон настоял на том, чтобы он взял этого молодца к себе в штат, сдержанно заметив, что совсем недавно морской пехотинец охранял самого президента Америки Франклина Рузвельта. Оно, конечно, и лестно заполучить столь ценного новобранца, но только трудно было найти применение великану в его ведомстве. И после некоторого раздумья капитан решил оставить его при себе, сделав адъютантом.
Служил Рузвельту, послужит и Уолтеру Хорну.
Парень, услышав о решении, немного загрустил, разумеется, он рвался на передовую, за наградами. Отправляясь на фронт, вряд ли предполагал, что придется заниматься писаниной и оприходовать ценности. Но ведь кому-то нужно заниматься и этим, а победа состоит из многих, на первый взгляд, незначительных вещей.
Если будет вести себя примерно, то без орденов не останется. Так что с войны вернется еще героем. Будет что впоследствии рассказывать внукам.
Единственным целым зданием в близлежащих кварталах оставалась небольшая сторожка около церкви, сделанная из гранитных блоков. Она представляла собой сплошной монолит. Но ей тоже досталось, – посеченная осколками снарядов, сторожка выглядела израненной.
Дверь неожиданно открылась, и на битый кирпич, сгибаясь под тяжестью лет, вышел тощий старик:
– Вы кого-то ищете? – спросил он на приличном английском.
– Вы здешний сторож?
– Нет… Здесь когда-то сторожем был мой сын. Но год назад его забрали на Восточный фронт. Мой дом разрушен, и я просто у него живу.
– Кажется, в этой церкви находилось Копье судьбы?
– Перед самым налетом союзников его вывезли в «Дом Дюрера».
– Что сейчас с «Домом Дюрера»?
– Он точно в таком же состоянии, как и эта церковь, – махнул старик на развалины.
– А где же тогда находится Копье судьбы?
– Полагаю, что его увезли куда-то в более безопасное место. Фюрер им очень дорожил.
– Кто может знать об этом?
– Об этом может знать только бургомистр Либель.
– Почему именно он?
– Потому что именно он является хранителем Копья.
– Откуда вам это известно?
Пожав плечами, старик отвечал:
– Об этом все знают.
– А где можно найти бургомистра?
– Вы его в городе не найдете, – обвел он свободной рукой руины. – Тут даже и укрыться негде. За городом у него есть дом, вот там он и проживает.
Столь редкая удача случается не сразу, – едва приехал в город, как тотчас напал на след Священного копья. Стараясь не поддаваться распирающим эмоциям, капитан сдержанно спросил:
– Вы в этом уверены?
– А куда же ему деться? – пожал плечами старик. – На правом берегу реки Пегниц у него стоит большой дом. Он виден издалека.
– Откуда вы так хорошо разговариваете по-английски? – улыбнувшись, капитан перешел на немецкий язык.
– Моя покойная жена была англичанка. Так что пришлось выучить.
– Если у вас возникнут какие-то трудности, обращайтесь ко мне. Меня зовут капитан Хорн. Я еще будут здесь некоторое время.
Козырнув, капитан направился к машине. На заднем сиденье с унылой физиономией сидел сержант Джон Лоренс. Свою фронтовую жизнь он представлял несколько иначе, а теперь еще одно бумажное поручение, требующее немедленного разрешения. Уж лучше бы он катал по Белому дому господина Президента.
– Вот что, Джон, – повернувшись к сержанту, проговорил Уолтер Хорн. – Нам нужен бургомистр Нюрнберга Вилли Либель. Узнаешь, где находится его дом, и арестуй его. И предупреждаю, – погрозил капитан пальцем. – Стрелять нужно только в самом крайнем случае. Этого господина Либеля следует обязательно взять живым!
* * *Фронт неумолимо приближался к городу. Раскаты орудий становились все продолжительнее, а грохот делался все сильнее. Уже не было ни для кого секретом, что через два-три дня, максимум через неделю, американцы сомнут немногие части, выставленные на пути их продвижения, и войдут в Нюрнберг.
Двадцать восьмого июля в солнечный ясный день бургомистр решил созвать совещание, на котором в последний раз решил выслушать всех начальников подразделений. Обычно на таких совещаниях присутствовал и господин Либель, но накануне бургомистр вдруг почувствовал недомогание и, позвонив в ратушу, сообщил о том, что приехать не сможет.
Возможно, именно нездоровье спасло его от гибели. Уже через час с западной стороны к городу подлетело несколько десятков бомбардировщиков. Не встречая особого сопротивления, они летели необычайно низко над землей, сделав разворот как раз над его загородным домом. Высунувшись из окна, Либель мог рассмотреть в кабинах американских пилотов.
Первый массированный авианалет пришелся на ратушу и близлежащие кварталы. Где-то внизу робко огрызнулась артиллерия, а потом залпы умолкли в грохоте бомб. Земля содрогнулась от страшного грохота. Через открытое окно Либель видел, как над городом полыхнуло пламя, и дым в считаные секунды застелил горизонт. После первой волны бомбардировщиков пошла вторая. За ней третья, четвертая…
Либель с ужасом думал о том, что вряд ли в этом огне могло уцелеть хоть что-то живое. С тоской подумал о том, что с этой минуты он лишился работы, более не стало сослуживцев и друзей.
* * *Войска, лишенные единого командования, беспорядочно отступали. В этой суматохе про бургомистра просто позабыли. Каждый был озабочен собственным спасением. Американцы объявились в городе неожиданно, просто вдруг смолкли орудия, а когда он выглянул в окно, то увидел, что по дороге мимо его дома движется колонна армейских машин. Уходить было некуда.
Весь следующий день он ждал ареста. Поначалу было просто не до него, где-то на окраине города трещали автоматные очереди, – сопротивление оказывали разрозненные отряды СС, скрывавшиеся в разрушенных зданиях. Потом умолкли и они.
Так прошли последующие пять дней. Не зная, чем себя занять, он в немереных количествах поглощал марочное вино, которого в глубоком подвале его дома было десятки тысяч бутылок. Во всяком случае, через бокал вина жизнь выглядела не столь удручающей, какой виделась из окон его дома.
На шестой день господин Либель затуманенным взором глянул на часы, – маленькая стрелка неминуемо приближалась к шести. Даже сейчас он просыпался по обыкновению рано, но, не зная, чем себя занять, велел принести Эриху, старому слуге, который когда-то служил еще его отцу, дюжину бутылок рейнского вина.
Старый слуга глянул на хозяина укоризненным взглядом, но перечить не посмел, и последующие четыре часа он только тем и занимался, что методично выпивал одну бутылку за другой, забывая про нарезанную закуску. Странное дело, но хмель его особенно не брал, просто голова наливалась чугунной тяжестью, путая ход мыслей.
В этот раз был поставлен его личный рекорд – в углу кабинета стояло восемь опорожненных бутылок, и надо было учитывать, что стрелки часов даже не перевалили за полдень.
– Эрих! – громко крикнул Либель.
Появился слуга. Как обычно, в отглаженном костюме и белоснежной рубашке, он выглядел безукоризненно. Всегда одинаково корректный слуга представлял собой верх учтивости. Причем никогда нельзя было понять, что творится у него в душе. Даже когда полгода назад у него на Восточном фронте убили сына, он ничем не показал своего гнетущего настроения, разве что его большие голубые глаза наполнились еще большей грустью.
– Принеси мне еще с десяток бутылок вина, – распорядился Либель.
– Вилли, вам нельзя столько много пить вина, – мягко возразил старик. – Это может пагубно сказаться на вашем здоровье.
Либель невольно расхохотался.
– Эрих, и ты говоришь о здоровье? Да разве оно мне нужно сейчас, если через пару дней меня просто поставят к стенке. Давно американцы в городе?
– Уже пять дней, – спокойно отвечал Ганс, как если бы происходящее за окном его мало интересовало.
– Ты как считаешь, Ганс, они меня повесят или все-таки расстреляют? Победитель всегда прав. По их мнению, я просто военный преступник.
– Вашей вины ни в чем нет, вы, как и многие другие, выполняли приказ.
– Весьма слабая отговорка, – отмахнулся Либель. – Так будут говорить многие. Хотя, признаюсь честно, я бы предпочел оказаться в плену у американцев, чем в гостях у русских. Ха-ха-ха! – Чуток задумавшись, продолжил: – Хотя по большому счету разницы нет, от какой именно пули придется умирать.
Выглянув в окно, Либель увидел, как по дороге, выстроившись в стройные колонны, двигалась американская пехота. Он различал их лица, в подавляющем большинстве молодые. Им удалось запрыгнуть в последний вагон поезда под названием «Победа», и война казалась для них приключением, о котором они впоследствии будут рассказывать своим подругам. Вряд ли они выглядели бы столь впечатляюще три, а то и два года назад.
Вдруг его внимание привлекла группа из десяти американских солдат, двигавшаяся по направлению к его дому. То, что это не случайные люди, было понятно по их собранным движениям, сосредоточенным лицам. Взяв в полукруг его дом, они передвигались теперь короткими перебежками, как если бы опасались угодить под огонь автоматчиков, стараясь между тем отрезать пути к отступлению.
Вот и дождались! На душе отчего-то полегчало.
– Знаешь что, Ганс, не нужно мне никакого вина, – грустно сказал бургомистр. – К нам пожаловали гости. Так что иди, встречай их.
На лице старика отразилось беспокойство. За время долгой службы он успел привязаться к своему хозяину и воспринимал его как сына. В этот раз Вилли выглядел как-то иначе. В нем что-то произошло.
– Господин бургомистр, надеюсь, что вы…
– Не переживай, Ганс, – улыбнулся Либель, – я сделаю все, что нужно. Не забывай, все-таки в моих жилах течет кровь тевтонских рыцарей, один из моих предков был у Фридриха Барбароссы оруженосцем, а это кое-что значит.
Едва кивнув, Ганс вышел. Приход американцев означал одно: они уже узнали о том, что он является хранителем копья, и будут его мучить до тех пор, пока он не выложит о реликвии всю правду. Если Германия не сохранилась как великое государство, так уж пусть тайна о Священном копье останется похороненной навсегда.
Во входную дверь раздался настойчивый громкий стук – то вламывались непрошеные гости. Послышалась громкая английская речь. Либель никогда не думал, что язык Шекспира может быть столь невыносимым. Победители не бывают терпеливыми, пройдет максимум минута, и они взорвут дверь вместе с прихожей.
Внизу громыхнуло два оружейных выстрела. Либель невольно улыбнулся: некогда Ганс был неплохим солдатом и начинал свою службу при генерал-фельдмаршале Пауле фон Гинденбурге. Просто так им его не заполучить. Он не ошибся в старике, тот всегда умел понимать своего хозяина с одного взгляда, а кроме того, он ни за что не упустит возможности отомстить за погибшего сына. В ответ прозвучала раздраженная автоматная очередь. Победители начинали нервничать, не такого они ожидали приема.
Вновь бухнул оружейный выстрел, заставив американцев посторониться. Некоторое время царила тишина, как если бы нападающие чего-то выжидали. А еще через несколько секунд громыхнул взрыв, заставив содрогнуться здание. Через минуту американцы поднимутся к нему в кабинет. В холле отчетливо раздавалась отрывистая английская речь, американцы ступали осторожно, готовясь к очередным неприятностям. Старик был мертв, иначе бы он угостил наглецов очередной порцией свинца.
Отряхнув с мундира посыпавшуюся штукатурку, Либель подошел к большому портрету Гитлера, висевшему в его кабинете. Вытащив из кобуры «Вальтер», он вскинул руку вверх и громко прокричал:
– Хайль Гитлер!
После чего сунул ствол пистолета в рот и нажал на курок…
Глава 20 ПОИСКИ СВИДЕТЕЛЕЙ
1944 год, август
На доклад к капитану Джон Лоренс явился обескураженным, виноватых глаз на суровое лицо начальства старался не поднимать. Случилось худшее из того, что можно было ожидать, – бургомистр Либель мертв. А ведь предупрежден был заранее, что Либель нужен только живым.
– Наша вина здесь минимальная, сэр, – пытался оправдываться Джон. – Бургомистр застрелился. Когда мы ворвались в его кабинет, он уже лежал перед портретом Гитлера с простреленным черепом. Неприятная картина, – невольно поморщился Джон, вспомнив развороченный затылок Либеля.
– Вы должны были подобраться к его дому незаметно. А устроили такую стрельбу, что в соседнем городке было слышно.
– Незаметно не получилось, сэр, – продолжал оправдываться сержант. – Старик, который находился с ним в доме, из ружья ранил рядового Уолберга и капрала Энистона. Последнего и вовсе тяжело, еще неизвестно, выкарабкается ли… Нам пришлось взорвать дверь гранатой.
Сержант Джон Лоренс стоял навытяжку, посматривая на капитана из-под низко опущенного козырька. Парень был дисциплинирован, аккуратен и по-военному надежен, а то, что произошло, можно было бы списать на обычную случайность. Но не хвалить же его за просчет!
Каких-то пару месяцев назад сержант Джон общался с президентом Рузвельтом, по-своему даже был его ангелом-хранителем, а теперь находится едва ли не в эпицентре войны и, судя по его поведению, нисколько не жалел о том, что поменял чистый вашингтонский воздух на пороховую гарь. Если такие парни служат в Белом доме, то за президента Рузвельта можно не волноваться.
– Садитесь, сержант, – наконец смилостивился Хорн.
– Спасибо, сэр, – сказал сержант, присаживаясь на указанный стул.
– Скажу вам честно, теперь поиски копья значительно усложняются. Бургомистр Вилли Либель являлся ключевой фигурой, теперь я даже не знаю, с чего следует продолжить поиски.
Смягчаться не следовало, пусть же осознает, что непосредственное начальство им недовольно, и если он и дальше будет проваливать поставленную задачу, то поломает себе карьеру, и никакой Белый дом ему не поможет!
– Мне кажется, что следует начать поиски с фильтрационных лагерей, именно там могут находиться люди, причастные к Копью судьбы, – уверенно произнес сержант.
– Откуда такое предположение?
– В последний раз Священное копье увозили из «Дома Дюрера». По-своему происходящее больше напоминало войсковую операцию. В нее было вовлечено очень много военных, так что наверняка кто-нибудь слышал о Священном копье. Раствориться или исчезнуть организаторам этой акции тоже негде, Западная Европа оккупирована нашими войсками. Восточная Европа находится под русскими. Наивно было бы думать, что они станут пробиваться на восток, где их ждет Сибирь, а то и смерть. Они затаились где-то рядом.
А этот сержант весьма неглуп. Впрочем, иных в Белый дом не берут.
– Хорошо, – кивнул капитан Уолтер Хорн, – вот вы этим и займетесь. А для начала посмотрите в ратуше, не исключено, что копье находится где-то под развалинами.
– Слушаюсь, сэр, – весело гаркнул Джон Лоренс.
* * *За свое очередное задание сержант Лоренс взялся со всей серьезностью, на которую был способен. Уже через час развалены ратуши были оцеплены и два взвода пехоты самым тщательнейшим образом растаскали обломки, выискивая все, что могло бы пригодиться для дальнейшего расследования.
Сержант Лоренс придирчиво осматривал предметы, извлеченные из-под обваленных стен, и не переставал наставлять: