– Вон там квартал купцов, – рассказывал Куаутемок. – Они живут отдельно, у них свой суд, и порядки особые. А тут обитают ювелиры, их предков привезли с юга после одного из набегов и не стали приносить в жертву. А вон там – гранильщики драгоценных камней…
Викинги шагали, разинув рты, глазели по сторонам – в Теночтитлан прибыли ночью, ничего не успели разглядеть. Сейчас удивлялись величине и красоте города, плавучим садам, торчащим там и сям белоснежным башням и пирамидам храмов.
– Что-то мне кажется, местные всю жизнь молятся и приносят жертвы, – пробормотал Нерейд, разглядывая стоящую на перекрестке стелу, изображающую оскаленного толстяка с пучком молний в руке.
– А у вас разве не так? – удивился Куаутемок.
– Каждый жертвует по желанию, – сказал Ивар. – Хотя есть праздники, когда приносят дары все, но это бывает пару раз в год, зимой в Йоль, ну и весной, перед началом сева…
Воины из охраны изумленно вытаращили глаза, начали переговариваться.
Прошли храм, посвященный, судя по барельефам, какому-то типу, любящему сдирать с себя и других кожу. За ним открылась громадная площадь, заполненная людьми, как початок кукурузы – зернами.
– Главный рынок, – сообщил Куаутемок.
Ивар помнил рынки в Миклагарде и Багдаде, стоящий там неумолчный крик. Тут все происходило в тишине, тысячи ацтеков ходили между вытянутых крытых галерей, но никто не орал, не пытался навязать товар, доносилось приглушенное бормотание да из задних рядов долетали птичьи голоса.
Рядом с пирамидой торговали шкурами, Ивар видел пятнистый мех ягуаров, рыжий – лис, еще каких-то незнакомых зверей, дальше кипами лежали перья, яркие и сверкающие, как драгоценные камни.
– Если хотите хоть что-то посмотреть, нужно идти, – Куаутемок глянул на викингов с изумлением. – Если стоять на месте, не увидите ничего.
Прошли мимо поставленных в ряд небольших печек, около которых хлопотали женщины, а в широких блюдах грелась кукурузная каша со специями, пироги или тушеная рыба.
Нерейд сглотнул, в животе у Кари выразительно заурчало.
В огороженном углу располагался рынок рабов, обнаженные люди, некоторые с колодками на шеях, стояли рядами, меж них прохаживались покупатели, щупали мускулы, заглядывали в рот.
Продавцы, воины в ягуарьих шкурах, наблюдали за происходящим надменно, точно верблюды.
За рабским рынком открылись продуктовые ряды: горками лежали фрукты, стояли корзины с бобами, кукурузой и какими-то семенами, от округлых кувшинов тянуло медом, мухи жужжали над окровавленными кусками мяса.
– Если пойти направо, то мы попадем туда, где продают краски и утварь, – сказал Куаутемок, – а если налево, окажемся в оружейных рядах. Что-то мне подсказывает, что вы предпочтете пойти туда.
– Ты прав, клянусь Мьёлльниром, – кивнул Ивар.
Прошли к следующей галерее, где стояли прилавки, заваленные кремневыми ножами всех форм и размеров, отдельно лежали обсидиановые лезвия для мечей, отдельно – деревянные основы. Мягко поблескивали медные топоры, сброшенными черепашьими панцирями выглядели щиты.
Воняющие потом викинги медленно двигались между рядами, вертели головами. Продавцы глазели на них с удивлением, выпучивали глаза, некоторые делали священные знаки от сглаза, бормотали молитвы Уицилопочтли, другие наоборот стремились коснуться хотя бы краешка одежды сыновей Кецалькоатля.
Куаутемок шел впереди, с неудовольствием слышал, что их сопровождает вал шепотков. Понимал, что сделать ничего нельзя – мечом болтунам языка не окоротишь.
– Все это красиво и здорово, – проговорил Ивар, осматривая меч с рукоятью, украшенной золотом. – Но столкновения со сталью не выдержит.
– Наверно, – Куаутемок с завистью глянул на ножны, где вождь чужаков хранил клинок из волшебного металла. – Двинемся дальше? Мы не обошли и десятой доли рынка…
Он свернул вправо, к рядам, откуда резко несло сушеной травой и специями. С мстительной радостью подумал, что никакая сталь не поможет в том случае, если невыносимо зудит нос и хочется вычихать собственные мозги.
Викинги, не подозревая, что их ждет, тащились следом.
Во дворец вернулись только под вечер, когда на небе показались первые звезды. Потащились к бассейну – за время пребывания в Теночтитлане привыкли мыться каждый день, хотя раньше ходили грязными от дождя до дождя.
Плескались и терлись мочалками до одурения, когда выбрались на берег, то зевали, точно выловленные сомы.
– На пять лет вперед насмотрелись, – сказал Нерейд задумчиво. – Теперь только спать…
– Что, даже не поешь ничего? – с ехидной улыбкой спросил Ульв.
– Поем, – гордо ответил Нерейд. – И сожру побольше, чтобы тебе меньше досталось. А то ничего себе – вздумал поживиться за мой счет…
Викинги жевали непривычно вяло, переговаривались с ленцой, за день насытились впечатлениями.
– Эх, какие травы! – бормотал Арнвид, забывая донести кусок до рта. – Помнишь ту, с синими цветами, что растет на склонах огнедышащих гор?
– Конечно, – вздыхал Ингьяльд. – Если бы у нас была такая…
– Если бы у Тора было кое-что, он бы был Фрейей, – заметил Ивар. – Хватит вам болтать, вспомнили бы лучше, кем являетесь.
– Что? – вскинулся эриль. – Надо вису сложить?
– Нет, – конунг покачал головой. – Тревожно мне что-то. Кормят как на убой, даже пузо чешут – ну совсем как свинье к празднику. А праздники местные ты видел. Заглянул бы в будущее. Или руны потерял?
– Обижаешь! – Арнвид похлопал по мешочку с рунами, сохраненному во всех передрягах. Тот отозвался костяным стуком. – Сейчас, сейчас… Только где бы взять чистый кусок ткани?
– Эй, ты, – Ивар поманил стоящего у дверей слугу. – Принеси-ка новую циновку.
Слуга ничем не показал, что удивлен, поклонился. Мягко шлепая ногами, исчез, а вскоре вернулся с циновкой.
– Спасибо, – проговорил Ивар. – Иди, и приятелей своих забери. Нет, еду оставьте. Мы ночью еще перекусим раза три.
– Отлично, – эриль потер руки, точно пьяница, собирающийся опрокинуть кружечку, развязал мешочек.
Костяные плашки посыпались на циновку, сталкиваясь и переворачиваясь. Легшие чистой стороной вверх или укатившиеся на пол Арнвид убрал, принялся разглядывать остальные.
– Наставник, тут вот… – подал голос Ингьяльд.
– Вижу, – Арнвид ожесточенно дернул себя за бороду, огладил лысину, а когда поднял голову, выяснилось, что у него в глазах горят тревожные огоньки. – Ничего хорошего нам не светит.
– Это и так понятно, стоило ли руны бросать? – Нерейд потянулся, зевнул. – Все помрем.
– Есть шанс, что умрем быстро и кроваво, – эриль был серьезен, будто айсберг перед носом драккара. – Не надо быть сильно умным, чтобы догадаться – как именно.
– Тот мелкий носатый жрец, похоже, добился своего, – заметил Ингьяльд. – Помню, что на пиру он шептал что-то императору и глядел на нас, точно лиса на зайца.
– Добился или нет – это мы посмотрим, – сказал Ивар уверенно, оглядел дружинников. – Придется сторожить по трое… И первыми будут.
– Могу я, – сказал Гримгельмир.
– Чего это ты ожил? – хмыкнул Ульв, посмотрел на отпрыска великанов подозрительно.
– Все просто. Если они соберутся принести в жертву вас, то не забудут и меня. Как бы мы раньше ни враждовали, сейчас в одной лодке.
– Хорошо, – Ивар испытующе глянул в серые глаза Гримгельмира. – Вместе с тобой остаются Нерейд и Рёгнвальд, в середине ночи разбудите меня. Все ясно?
– А то, – рыжий викинг скривился так, что стал похож на камбалу. – Не выспимся мы сегодня.
– Дома поспишь, зимой, – Ивар зевнул, – остальным отдыхать. Силы еще понадобятся.
Воздух был холодный и чистый, словно вода в ручье, на темном небосклоне мерцали тускнеющие звезды, вершины гор на востоке горели розовым, предвещая рассвет.
Воины-ягуары в облегающих тела плотных доспехах из простеганного и пропитанного клейким соком хлопка двигались бесшумно, будто давшие им имя хищники.
Иногда Гравицкоатлю начинало чудиться, что он идет в окружении призраков.
Показалась крыша Покоя Соленой Воды, сделанная в виде гребня морского чудовища, из мрака выступило крыльцо, колонны по бокам и стоящие около них охранники.
При виде воинов-ягуаров вытаращили глаза и стали похожи на неведомо как перенесшихся в Теночтитлан обитателей глубин.
– Именем императора! – проговорил Гравицкоатль вполголоса, поднимая цепочку с подвеской из золота в виде бабочки, чьи крылья сверкали тысячами нефритовых чешуек.
Такую мог носить только правитель ацтеков.
– Как? Что? – сбоку выскочил изумленный Куаутемок, заморгал ошеломленно.
– Мы принесем их всех в жертву, – сладострастно прошептал Гравицкоатль, – и возрадуются боги, империя будет спасена от неисчислимых бед, от страшных напастей… В сторону!
Командир воинов-ягуаров, высокий и плечистый, глянул на жреца покровительственно:
Командир воинов-ягуаров, высокий и плечистый, глянул на жреца покровительственно:
– Мы готовы.
– Да помогут вам боги, – сказал Гравицкоатль.
– Вперед! – рыкнул командир, его воины взбежали по ступеням, с негромким скрипом распахнули двери.
Изнутри раздался удивленный рык, сменившийся раздраженным ворчанием, в проеме выросла громадная фигура. Один из воинов отлетел назад, точно его ударили бревном, распластался на земле, как раздавленная лягушка, изо рта брызнула кровь.
– Нападение! – крикнул Ивар, вскакивая на ноги и бросаясь к двери, где вовсю сражался Кари.
Ацтеки лезли на берсерка, а тот не столько рубил их, сколько отталкивал, стараясь не пустить внутрь. На тычущие в грудь и живот обсидиановые лезвия внимания не обращал.
Ивар подскочил сбоку, ударил мечом, лезвие с хрустом пропороло плотный панцирь, но на место свалившегося воина встал другой. Копье поразило Ивара в плечо, кольчуга выдержала, но рука заныла от боли.
Один из ацтеков чуть ли не на четвереньках проскочил в зал, но там его встретил Ингьяльд, страшно ударил сверху вниз. Хрустнуло, чавкнуло, обломки щита полетели в стороны.
Меч из руки убитого выхватил Гримгельмир, бросился к дверям.
Спавшие в кольчугах викинги вскакивали на ноги, хватали мечи.
– Напали все же, волки позорные, – выругался Нерейд, натягивая тетиву на лук. – И эта жаба тут! Сейчас я ее стрелой попотчую!
Маленький жрец в черной накидке, тот самый, что на пиру сидел рядом с императором, бегал за спинами своих воинов, орал что-то. Нерейд некоторое время целился, пытаясь найти брешь в месиве тел, а потом плюнул и подстрелил первого попавшегося ацтека.
Тот захрипел, пытаясь выдернуть стрелу из горла, а следующая пронеслась над его плечом и сшибла перья с деревянного шлема другого воина. Нерейд выругался, помянув нехорошие привычки Одина и всех асов.
– За окнами смотрите! – крикнул Ивар, не оборачиваясь. – Арнвид, проследи, чтобы все перекрыли!
Эриль кивнул, подхватил и швырнул в лезущего через подоконник ацтека горшок с какой-то снедью. Тот с грохотом разбился о голову, черепки полетели в стороны.
Следующего воина встретил Гримгельмир, ударил с такой силой, что меч в его руках развалился.
– Кости Имира! – выругался внук великана, отбрасывая рукоять и выхватывая у трупа новый клинок.
Ивар рубился спокойно, не делая лишних движений, сохраняя силы. Отбивал удары, подталкивал ацтеков под тяжелые клинки Ингьяльда и Кари, сам бил только наверняка.
По мечу текла кровь, рукоять намокла, но держалась в руке.
Улучив мгновение, оглянулся – на полу валялось несколько трупов, лужи крови блестели как обсидиан. Меж ацтеков лежал Харек, на лице застыло удивление, в горле зияла глубокая рана.
Глава 15. Дорога в небо
– О Уицилопочтли! – заверещал маленький жрец за спинами воинов. – Помоги детям своим, дай сил!
Рассветное сияние на востоке стало ярким, ударило в глаза, от невидимого пока светила точно полетели огненные стрелы. Ивар ощутил, как зудит в глазницах, как хочется отступить, прикрыть веки.
– Врешь! Не возьмешь! – зло прохрипел Арнвид.
Раздался тонкий, еле слышный писк, сияние исчезло, как сдутая ветром паутина. Гравицкоатль пошатнулся, вскинул руки. На лицах ацтеков появилось ошеломление, они начали пятиться.
– Не гнаться за ними! – рявкнул Ивар. – Кто высунется наружу – сам того прирежу!
Один из отступающих упал, сраженный мечом Кари, второй свалился со стрелой в затылке. Ивар придержал рычащего, рвущегося в бой берсерка, а Ингьяльд и еще один викинг ухватились за двери и мощным рывком захлопнули их.
– Неплохо повеселились, – сказал Арнвид слабым голосом.
– Это точно, – Ивар быстро оглядел зал. – Надо только решить, что будем делать дальше.
– Как что? – опешил Ульв. – Сражаться до последнего!
– Ответ смелый, но не умный, – Ивар оторвал кусок от одежды поверженного ацтека и вытер окровавленный меч. – В этом случае мы непременно погибнем, хотя и не сразу.
– Зато вымостим дорогу в Вальхаллу телами врагов! – заявил Нерейд.
– Ты так спешишь к престолу Одина? – Ивар оглядел дружинников, отметил, что в первой стычке обошлись без погибших. – Я бы предпочел выжить.
– Что ты предлагаешь, конунг? – Арнвид смотрел с ожиданием.
– Их не так много, надеялись задавить нас быстро. Пока соберутся все, пока приготовятся – мы должны попытаться вырваться из города. По дамбе будет сложно, но если захватим большую лодку, то кто сравнится с нами в гребле?
– Пожалуй, никто, – кивнул Ингьяльд.
– Так что сейчас попробуем пробиться к ближайшему каналу. – Ивар бросил взгляд на мертвых ацтеков. – Возьмите у них щиты. Строимся плотно, и помните, что враги вовсе не хотят нас убить! Они жаждут взять каждого в плен и принести в жертву мерзким богам!
Викинги гневно зароптали.
Пока собирали щиты и строились, Арнвид прислушивался к происходящему снаружи. Оттуда доносились злые голоса, что-то топало и лязгало, словно ползла металлическая сороконожка размером с бревно.
– Готовы? – Ивар, расположившийся в центре строя, вскинул меч. – Тогда вперед! Одину слава!
– И его противникам тоже, – пробурчал Гримгельмир, не взявший щита, зато вооружившийся двумя обсидиановыми клинками.
Двери с треском распахнулись, вылетевшая из них группа викингов врезалась в рыхлый строй готовящихся к повторному нападению ацтеков, как каменное ядро в глину. Зазвучали испуганные вопли, брызнула кровь, под сапогами захрустели кости упавших.
Ивар одним ударом снес верхушку щита у воина напротив, вторым вогнал меч прямо в смуглое лицо. Краем глаза увидел, как голова другого ацтека лопнула под ударом Кари, брызнуло алым.
– Строй держать! – рявкнул конунг. Сунувшийся в сторону Нерейд тут же вернулся назад.
Во время первого натиска викинги пробились на десяток шагов, но на них набросились со всех сторон, прибежали новые воины, в стеганых доспехах и с перьями на голове.
– Удавить бы крысу, – просипел орудующий мечом Ивар, глядя на мелькающее в стороне злобное лицо Гравицкоатля.
– Еще… удавим, – пообещал Рёгнвальд, могучим ударом переламывая меч противника.
Медленно двигались вперед, по узкой дорожке, тесня перед собой волну орущих и наседающих ацтеков. Длинные и тяжелые мечи викингов крушили обтянутые шкурами щиты, разбивали непрочные шлемы и протыкали панцири, впивались в плоть с яростью бешеных змей.
Кари работал, точно молотобоец в кузне, его меч покраснел от кончика лезвия до рукоятки. Нерейд рычал, как рысь, Ульв сражался так, словно у него и в самом деле было шесть рук.
Раненые с воем отползали прочь, в заросли, викинги скользили на крови, выпущенных кишках.
– Вот так встреча, клянусь Гунгниром, – Ивар удивленно хмыкнул, обнаружив перед собой Куаутемока.
Отразил его выпад, а ответный удар обрушил на голову, повернув клинок плашмя. Хрустнуло, треснуло, в стороны полетели перья, глаза молодого ацтека закатились.
Ивар мощным толчком отшвырнул его прочь, чтобы не попал под чужой удар. Ингьяльд махнул клинком вдоль земли, будто косой, очередного врага с воплем унесло в сторону, и обнаружилось, что дальше никого нет. Ивар огляделся, пытаясь найти среди погибших Гравицкоатля, но хитроумный жрец успел сбежать.
– Бегом! – скомандовал конунг. – К воротам!
Руки тряслись, по лицам тек пот, а ноги и вовсе подгибались, но викинги мчались, не обращая внимания на цветущие деревья, мелодично журчащие фонтаны и пение птиц в императорских садах.
– Вот еще враги, – сказал Нерейд, когда открылись ворота и замерший около них строй копейщиков. – Зачем ты, конунг, того парня пощадил? Ведь мог зарубить, я видел.
– Чем он виноват, если у них вся порода такая подлая? – пропыхтел Ивар, пытаясь восстановить дыхание, вскинул клинок. – К бою!
– Одину слава! – проревели викинги.
Воины у ворот, которых было всего десятка три, дрогнули, но не побежали. Ивар двумя ударами обрубил два наконечника копий, присел, избегая удара, а потом прыгнул вперед.
– Руби! – рядом оказался Кари, три копья поразили его в голую грудь, одно сломалось, два других отскочили, как от стены.
– Они каменные! – завопил кто-то из ацтеков испуганно.
– Во имя императора! Сражайтесь! – ответил другой.
Пот заливал глаза, Ивар рубил, почти ничего не видя перед собой, ориентируясь на звук и чутье. От чужих ударов не уворачивался, закрывался посеченным ацтекским щитом.
Потом ткнулся лицом во что-то твердое и шершавое, понял, что это ворота.
– Вынимай засов! – крикнули рядом.
– Сейчас! – Кари вцепился в запирающее ворота бревно, на руках и спине берсерка вздулись чудовищные мускулы.
Засов поддался, полетел в сторону, сшибив двоих ацтеков, что еще оставались на ногах. Ивар толкнул тяжелую, будто скала створку, первым скользнул в открывшуюся щель.