В дверь заглянул вождь, торжественно махнул рукой, и двое миштеков начали вносить кувшины и миски, запахло медом.
– Мы не были готовы к вашему визиту, – сказал правитель деревни. – Пока утолите голод чем есть, остальное готовится… Желаете усладить слух музыкой или пением?
– Спасибо, обойдемся, – решительно отказался Ивар.
Миски, наполненные кукурузной кашей с медом, быстро опустели, кувшины с октли показали дно, но тут же принесли новые, а вслед за ними – деревянное блюдо с кусками жирного мяса.
В животе у Ивара взвыло, рот наполнился слюной.
Ел степенно, не торопясь, как положено конунгу, прочие же викинги давились, икали, чавкали, вытирали испачканные пальцы о штаны. Вели себя как очень дикие и голодные предки.
Вслед за поросенком последовали жареные на вертелах ящерицы, тушеная рыба в листьях, потом в голове зашумело от выпитого, и Ивар перестал обращать внимания на перемены блюд.
– Всем ли довольны могучие предки? – осведомился вождь, оглядывая захмелевших гостей. – Не нужно ли особой жертвы?
– Это что такое? – клевавший носом Арнвид вскинул голову.
– Мы можем пожертвовать вам человека.
– Спасибо, – ответил Ивар, исподтишка показывая кулак открывшему рот Нерейду. – Обойдемся. Накормили вы нас до отвала, так что теперь самое время предаться сну.
– А что такого? – обиделся рыжий викинг. – Я всего лишь хотел попросить пару девиц для увеселения… Что им, жалко?
– Могли не понять, – Ивар зевнул, отодвинулся к стене и лег, закинув руки за голову. Веки опустились сами. – Все же мы очень древние предки. Помни, что ты остаешься на страже… После полуночи разбудишь Дага…
Возражений, если они были, Ивар уже не услышал.
Ревело, как показалось, спросонья, над самым ухом, причем так, будто целое стадо ишаков решило посоревноваться, у кого громче и противнее голос.
– Что это? – Ивар разлепил глаза, с некоторым трудом сел.
На циновках в живописных позах дрыхли викинги, в том числе оставленный на страже Нерейд, валялись опустевшие кувшины, над миской с костями кружилась муха, а через щели в стене пробивались солнечные лучи, похожие на золотые струны.
Многоголосый рев звучал где-то снаружи.
Ивар вздохнул, поднялся на ноги и, не ощущая в конечностях привычной твердости, прошагал к двери и рывком распахнул ее.
– Слава могучим предкам! – донесся снаружи полный радости вопль.
– О боги, – сказал конунг, испытывая сильное желание открыть глаза и проснуться повторно.
На площадке перед домом вождя народу оказалось больше, чем в Теночтитлане.
Толпились обитатели селения, полдюжины жрецов в черных плащах надували щеки, извлекая из морских раковин душераздирающие звуки. Сверкали на солнце обсидиановые наконечники копий в руках воинов, а впереди всех красовался толстый краснорожий мужик, обвешанный золотыми цепочками.
На Ивара он поглядел без особой радости, а заговорил лениво, вытягивая слова.
– Слава могучим предкам, явившимся к нам из верхнего мира. Пять Ягуар, великий вождь Тилантонго и всех миштеков, послал меня, недостойного, ибо желает он приобщиться к мудрости пращуров, удостоенных общения с самими богами…
– Шустро они, – хриплым со сна голосом сказал Арнвид. – Или это их Тилантонго за соседней горой…
Толстяк умолк, уставился на викингов вопросительно.
– Э, мы готовы посетить великого вождя, – сказал Ивар, – только вот разбудим главного предка и слегка ополоснемся…
– Освященную воду для могучих предков! – толстяк взмахнул похожей на кактус рукой, его жест повторил правитель деревни, и из-за его спины набежали миштеки с большими деревянными чашами.
В них переливалась вода, плавали сладко пахнущие лепестки цветов.
Ивар окунул руки, плеснул в лицо, отфыркиваясь и расшвыривая брызги, сказал через плечо Арнвиду:
– Буди остальных, а то придется к этому самому Много Ягуаров с неумытыми рожами отправляться…
Викинги просыпались с жутким оханьем, хрустом суставов, достойным встающих из гроба мертвецов, воющими зевками, от которых миштеки пугливо вздрагивали, а вода из чаш лилась на землю.
– Мы готовы отправляться, – сказал Нерейд, умывшийся последним.
– Да благословят наш путь великие боги, – сказал толстяк, жрецы вновь задудели в раковины, а воины ударили древками копий в землю.
Глашатай возглавил процессию, за ним двинулись жрецы, воины образовали что-то вроде кольца вокруг «могучих предков», и те под испуганными взглядами толпы покинули деревню.
Некоторое время шли вдоль реки, потом свернули к востоку, на довольно утоптанную дорогу.
– Если судить по украшениям, этот толстый тоже предок, – вполголоса заметил Нерейд, шагающий впереди викингов. – И вообще, что за народ? Не смогли колесо изобрести! Гостям с того света приходится идти пешком.
– Тут все так ходят, – ответил Арнвид. – Разве что правителей на носилках таскают.
– Могли и для нас расстараться, – вздохнул Кари.
– На таких, как ты, местные носилки не рассчитаны, – Ингьяльд смерил берсерка взглядом, глаза стали задумчивыми. – Если только сделать их из камня и усилить рунами…
Дорога тянулась, петляя, по ложбине, зажатой между покрытыми зеленью холмами. Там и сям виднелись террасы полей, работающие на них люди. Викинги с удивлением смотрели на аккуратно прорытые каналы, деревянные стоки, бегущую по ним воду.
Небеса над Теночтитланом были чисты, как мысли праведника, но на юге, куда ветер унес грозу, клубились черные тучи, мерцали зарницы, время от времени доносился негромкий рокот.
– Слушаю тебя, жрец, – император без особого удовольствия посмотрел на лежащего ничком Гравицкоатля, перевел взгляд на жрицу, чьи волосы были рыжими от охры. Правитель ацтеков хорошо запомнил, кто именно посоветовал напасть на детей Кецалькоатля, и чем это все закончилось. – Зачем ты так рвался увидеть меня?
Сегодняшний день император проводил в Покое Колибри, восстанавливая бодрость духа среди мозаик из перьев и драгоценных камней, за курением трубки и размышлениями.
Когда доложили о том, что верховный служитель Уицилопочтли ищет встречи, правитель некоторое время думал, не казнить ли попросту дерзкого жреца, но затем от этой мысли отказался.
Доказывай потом, что ты заботился исключительно о благе подданных…
– Владыка, – Гравицкоатль поднял голову, на узком лице, покрытом потеками засохшей крови, блеснули глаза. – Сегодня ночью мне было видение…
– Еще одно? – император поморщился, потер ноющий копчик. – И что же ты видел?
– Ко мне пришел не тот, кому я служу… – проговорил жрец задумчиво, – а сам Черный Тескатлипока, Темное Солнце, обладатель курящегося зеркала, носящий…
– Титулов у него столько, что их можно перечислять до завтра, – прервал собеседника император. – И что сказал бог?
– Он… он сообщил, где именно находятся наши враги, дети Кецалькоатля, – сказал Гравицкоатль торопливо. – Повелел нагнать их и уничтожить, дабы отомстить за все…
– А это точно был бог? – правитель ацтеков вопросительно поднял одну бровь.
– Ну да, – жрец заморгал. – Он держал в руках зеркало, тело его было черным, словно обсидиан… Правда стоял Тескатлипока как-то криво, будто ему намяли бока. Но если владыка не верит мне, может спросить у благородной Надикецаль. Она сегодня видела то же самое.
– Говори, – разрешил император.
– И сотрясся в полночь наш храм до основания, – жрица взвыла, как прищемивший лапу койот, – и всколыхнулась вода в священных чашах, и ощутили мы тяжкую поступь владыки, обитающего во мраке…
– Короче, – правитель нахмурился.
– Все было точно так же, как рассказала благородный Гравицкоатль, – перешла на нормальную речь Надикецаль. – Только я еще разглядела под глазом бога синяк и то, что он берег руку, как тот, кто вывихнул суставы.
– Что вы несете? – император устало вздохнул. – Синяки, вода в священных чашах. Впору поверить, что на пару вчера пили октли, – уши жреца и жрицы выразительно покраснели, – ну и что сказал Тескатлипока? Где беглецы?
– Они на юге, в землях миштеков, – сказал Гравицкоатль. – Позволь мне, владыка, возглавить отряд воинов, чтобы отправиться туда и покарать негодяев!
– А ты уверен, что это нужно делать? Миштеки не обрадуются вторжению чужаков, да и дети Кецалькоатля, – император поморщился, в его глазах мелькнула злость, – доказали, что для них убить десяток-другой наших воинов – плевое дело.
– Владыка! – жрец ткнулся лбом в пол так, что заскрипела циновка. – В окрестных землях над нами смеются, говорят, что мы выпустили врагов из самого Теночтитлана! Если не покараем их, каждый будет говорить, что ацтеки слабы и ничтожны. И, кроме того, Тескатлипока явил свою волю. Как можно ее не выполнить?
– Вот и пришиб бы их сам, – проворчал император. – Что ему, трудно? Ладно, жрец, отряд я тебе дам, но поведет его командир воинов-орлов. А то ты заведешь туда, где крокодилы не плавают…
– Вот и пришиб бы их сам, – проворчал император. – Что ему, трудно? Ладно, жрец, отряд я тебе дам, но поведет его командир воинов-орлов. А то ты заведешь туда, где крокодилы не плавают…
– Мудрость владыки превыше неба! – возопил Гравицкоатль. – Его слава разносится по пределам земли…
– Иди уж, – император махнул рукой и потянулся к не погасшей до конца трубке.
Раздался шорох, негромкий стук прикрывшейся двери, и правитель ацтеков остался в комнате один.
Стоящий у дороги обелиск напоминал камень, что в северных землях ставят над могилой, вот только вместо рун его покрывали корявые значки и рисунки, изображающие то ли кровавую битву, то ли обыкновенное жертвоприношение местным богам.
– Что это? – осведомился Нерейд, вытирая лоб.
Шагали целый день под палящим солнцем, так что викинги выглядели изнуренными, от них шибало потом, в то время как миштеки оставались свежими и бодрыми.
– Это памятник славной победе вождя Три Нож над врагами, – с некоторым изумлением в голосе сообщил толстый глашатай. – Случилось это пять циклов назад, когда злобные ацтеки пытались покорить наш свободолюбивый народ.
– Вот как, – Ивар покачал головой. – Редки у них, видать, такие победы, если в честь каждой памятник ставят…
Дорога сделала поворот, открылся похожий на исполинский кулак холм, поросший кудрявым кустарником, из которого, будто сточенные зубы, торчали серые каменные плиты.
– Ошибся ты, конунг, – с уважением проговорил Арнвид. – Вон их сколько. Тут для каждого вождя Тридцать Три Коровы место найдется…
– Возрадуйтесь, – толстый глашатай повернулся. – Ибо недолго нам осталось идти! Тилантонго за этим холмом!
– О, клянусь подошвами Хеймдалля, я буду рад увидеть этот город так, как будто и в самом деле там жил, – сказал Нерейд.
Холм обходили по дуге, минуя торчащие около самой дороги обелиски. Высеченные на барельефах мускулистые воины мрачно взирали на викингов, корчились поверженные враги, с мечей и копий капала реалистично нарисованная кровь.
За каждым сражением сверху наблюдали то ли боги, то ли предки, и рожи у них были слащаво-довольные.
– Ого, – проговорил Арнвид, когда стал виден Тилантонго. – Как-то все очень скромно. Я ожидал большего.
Столица миштеков напоминала разросшуюся деревню. Среди хижин выделялись храмы, крошечные по сравнению с ацтекскими.
– Нам туда, – глашатай показал в сторону расположившегося на отшибе приземистого здания. – Пять Ягуар ожидает предков в своем дворце.
Жрецы поднесли к губам раковины, и гнусавый рев раскатился над городом, заставив викингов поморщиться.
– Слушая это, я думаю, что человеческие жертвоприношения – не такая плохая штука, – заметил Нерейд.
– Трудно с тобой не согласиться, – кивнул Ивар.
Дворец приблизился, стали видны украшающие его стены позолоченные барельефы с изображениями великанов в конических шлемах, то ли сажающих, то ли корчующих лес.
Крышу крыльца поддерживали колонны, около них замерли воины в желтых блестящих масках, изображающих непонятного зверя – ушастого ягуара или уродливую летучую мышь.
– Это что, золото? – просипел Нерейд, его затрясло от жадности.
– Оно самое, – кивнул Ивар. – Тут его куры не клюют.
– И собаки не едят, – добавил рыжий викинг, алчно разглядывая створки двери, украшенной инкрустациями из золота.
Воины отступили в стороны, дверь, заскрипев, распахнулась, викинги окунулись в полутемную, пронизанную душными запахами прохладу внутри толстых стен дворца.
Прошли внутренний дворик, где шелестели листьями деревья, а прыгающие меж ветвей попугаи орали, как торговцы на багдадском рынке, и оказались в просторном зале.
– Могучие предки! – объявил все время шагавший впереди толстый глашатай и отступил в сторону.
Сидящий в кресле широкоплечий мужчина встал и сделал несколько шагов вперед, зазвучал мощный голос с едва заметной хрипотцой:
– Привет вам, пращуры! Рад видеть вас в своих владениях! Примите же мое гостеприимство!
Пять Ягуар выглядел не столько правителем, сколько подставкой для украшений. В ушах его болтались несколько пар серег, драгоценные камни разбрасывали искры разных цветов, на груди мягко золотились образующие что-то вроде панциря подвески, а жезл в виде ягуарьей лапы был целиком из желтого металла.
Викинги кряхтели и морщились, точно глядели на солнце.
– Привет и тебе, вождь, – сказал Ивар, ткнув остолбеневшего Нерейда кулаком в бок. – Да будут благосклонны к тебе боги.
– Я думаю, что эту благосклонность вы как раз и обеспечите, – Пять Ягуар улыбнулся, глаза его сверкнули. – Но я знаю, зачем вы покинули беспечальную страну…
Ивару очень хотелось спросить «зачем?», но он сдержался.
– Садитесь, могучие предки, – вождь указал на расстеленные вдоль стен циновки. – Сейчас принесут пищу, чтобы подкрепить силы, и мы обсудим то, для чего вы и пришли на помощь потомкам…
– Для чего, интересно? – прошептал Арнвид.
– Вот уж не знаю… – Ивар глянул на застывшего с открытым ртом Нерейда. – А наш главный предок, похоже, утерял дар речи…
Они уселись, забегали слуги с чашами для омовения, полотенцами, блюдами и кувшинами.
– Можете есть, – кивнул Пять Ягуар, которому притащили что-то вроде столика. – У меня все просто, без церемоний, не то что у каких-нибудь ацтеков.
– Вот это хорошо, – сказал Кари, любуясь на жареную оленью ногу, – а то чего стоят почести, если поесть не дают?
– Верно, верно, – сам вождь ел с завидным аппетитом, кости трещали на его зубах, жир тек по подбородку. – Вы парни здоровые, хоть и мертвые, так что вам надо хорошо кушать.
– Это какая-то страна безумцев, – вполголоса пожаловался Ингьяльд. – Они всерьез верят в то, что кто-то может вот так запросто явиться после гибели, сидеть за столом…
– Скорее, золотая страна, – заметил Нерейд, посматривая на хозяина дворца, напоминающего ходячую сокровищницу.
Ивар насыщался молча, не забывая поглядывать по сторонам и прислушиваться – у ацтеков все тоже начиналось вполне дружелюбно, а закончилось попыткой принести гостей в жертву.
Кто знает, что придет в голову правителю миштеков?
– Могучие предки насытились? – спросил Пять Ягуар, отодвигая от себя полное костей блюдо.
– Вполне, – ответил Нерейд, вспомнивший все же, что его считают предводителем вернувшихся с того света.
– Вы пришли вовремя! И очень кстати принесли оружие страны мертвых! – взгляд вождя пробежался по мечам викингов. – Давно, давно я готовил этот поход против мерзких сапотеков!
– Сапотеков? – переспросил Нерейд с придурковатым видом.
– Да! – Пять Ягуар вскочил, глаза его засверкали злобой. – Эти подлые и мерзкие твари давно заслуживают, чтобы мы их завоевали! Прибрали к рукам их плодородные земли, принесли в жертву богам… и предкам, – вождь улыбнулся, – десятки пленников! Они завидуют богатству нашей страны, нашим золотых дел мастерам, лучшим в мире!
– Он решил, что мы пришли помочь в войне, – сказал Арнвид. – Ну ничего себе!
– Наши воины отважны, точно ягуары, а сапотекские – трусливы и слабы, как обожравшиеся кролики, – продолжал распинаться правитель миштеков. – Но если впереди нашего войска пойдут могучие пращуры, тогда оно вовсе станет непобедимым!
– Что будем делать? – спросил Ивар вполголоса, не сводя глаз с вождя.
– Завтра же, завтра двинем рать на восток… – Пять Ягуар яростно жестикулировал, размахивал жезлом, будто собирался проломить им кому-нибудь череп.
– На восток, – отозвался эриль, – земли ольмеков в той стороне. Есть смысл отправиться на эту войну, пройти часть пути вместе с миштеками, а потом благополучно удрать.
– Но могучие предки устали, – вождь, наконец, обратил внимание, что его не очень-то слушают. – Отдыхайте, а завтра с первыми лучами солнца мы испросим благословения у богов…
И, величественно кивнув, вождь направился к дверям. Подскочившие слуги ухватили кресло и уволокли вслед за ним.
Разбудили гостей тем же образом, что и вчера – загудели десятки раковин, способных заглушить даже рог Хеймдалля.
– О нет, – сказал Нерейд. – Куда в такую рань?
– Да, – возразил Ивар. – Вставай и готовься исполнять тяжкий долг предка.
– Долг предка – лежать в могиле и не отсвечивать, – буркнул Ингьяльд и громогласно зевнул.
Дверь распахнулась, внутрь заглянул Пять Ягуар, спросил бодро:
– Хорошо ли спали, могучие предки? Жрец-прорицатель готов, ждем только вас!
– Лучше некуда, – сказал Ивар. – Сейчас идем…
Потягиваясь и сдерживая зевоту, викинги поднялись на ноги и потащились за вождем. Тот провел их через внутренний двор, по дворцу, заполненному суетящимися людьми.
У его главного входа собралось, похоже, все население Тилантонго. Отдельно расположились сурово выглядящие воины со щитами, обсидиановыми мечами и копьями, в стороне стояли всхлипывающие женщины с младенцами на руках, вокруг них вертелись дети постарше.