— К сожалению, производство одного квадратного сантиметра такого материала обходится в пятьсот долларов, — заметил Виктор.
Затем он показал гостям различные виды оборудования, в большинстве своем достаточно скучного. В ходе этой экскурсии зрелищные моменты вообще были редкими исключениями. Кроме того, Виктор представил гостям нескольких гениальных, по его мнению, химиков и инженеров из числа своих сотрудников. И когда прогулка по F&D подходила к концу, Эми решила сменить тему.
— Виктор, благодарю вас, это было очень интересно,—сказала она, — но полагаю, что и Уэйн, и все мы хотим более подробно узнать о ваших бизнес-процессах. Какова ваша бизнес-модель?
— Да, нам необходимо знать, каким образом выстраивается поток, — уточнил Уэйн.
— Поток? — переспросил Виктор.
— Поток работ по проекту от начала до конца. Давайте просто представим себе, что я — проект. Я поступаю в F&D... Куда я должен идти?
— Что ж... — произнес Виктор. — Это бывает по-разному. Все зависит от того, что именно мы тестируемой так далее. Путешествие может оказаться запутанным.
— Ага, понятно. — Уэйн запустил свой процесс моделирования ситуации. — Одна из вещей, которую LSS может сделать для предотвращения путаницы, — это сокращение дистанции между этапами процесса. Ведь при этом мы можем снизить потери и заставить весь процесс происходить быстрее.
— Понимаю, — улыбнулся Виктор. — Однако... Если бы вы, Уэйн, были проектом, то ваше путешествие происходило бы в основном внутри
корпоративной сети, то есть в электронном виде. Здесь у нас передвижение осуществляется именно таким образом. В наших коридорах вы не найдете погрузчиков.
— Я тоже вас понимаю, — откликнулся Уэйн. — Однако объем путаницы... количество этапов и шагов... Я просто хотел бы разобраться с тем, как здесь все происходит.
— Разумеется, и я буду счастлив дать вам необходимые пояснения, — ответил радушный хозяин. — И давайте сделаем это за обедом, который нас уже ждет.
Обед состоял из солонины, индейки, нескольких сортов сыра, хлеба, салатов и некоторых местных деликатесов. Столы были накрыты в конференц-зале на первом этаже, окна которого выходили на лес, окружавший здание. Эми на минуту остановилась у окна, посмотрела на деревья и остро ощутила, насколько это место отдалено от окружающего мира. Она никак не могла понять, хорошо это или плохо.
За обедом к ним присоединились Сара Швик и несколько других руководителей F&D.
Усилия Уэйна и Эми сделали свое дело — постепенно Виктор и его сотрудники более открыто стали рассказывать об основных этапах типичного проекта F&D — от первой встречи с клиентом до подготовки итоговой проектной документации и образцов, а иногда и прототипов. В целом проект состоял примерно из полутора десятков больших и малых шагов. Уэйн Риз педантично зарисовывал все этапы и ответвления, возникающие в ходе продвижения проекта, на листе бумаги, лежавшем рядом с его тарелкой. Каждый этап обозначался четкими заглавными буквами. Уэйн называл свою диаграмму «потоком создания ценности».
В основе процесса, преимущественно состоявшего из тестирования и анализа, оказалось то, что люди из F&D обозначали термином «петля».
— Иногда эта петля становится бесконечной, — пошутила Сара, — По крайней мере, так порой мне кажется.
— Почему? — поинтересовалась Эми. — Мне очень любопытно. И почему вы называете это «петлей»?
— Потому что это — цикл, — пояснил Виктор. — Проект может проходить несколько итераций[20] — тестирование, повторное тестирование,
анализ, повторный анализ, запросы, повторные запросы и так далее. Этот цикл повторяется до тех пор, пока мы не получаем нужные заказчику результаты — или пока не узнаем все, что нам нужно узнать.
— То есть это не прямая прогрессия, — констатировал Уэйн. — Интересно, а по какой причине? Почему поток должен быть цикличным? Почему возникает петля?
— А почему бы и нет? — ответил Виктор вопросом на вопрос.
— Ну, не знаю. Просто мне кажется, что, проходя через все эти итерации, вы не продвигаетесь вперед.
— Нет же, мы продвигаемся! По завершении каждого цикла — выдвижения гипотезы, тестирования и анализа — мы знаем куда больше, чем по итогам прошлого цикла!
Эми чувствовала, что Уэйн и Виктор готовы столкнуться лбами. Она мягко опустила свою руку на рукав Уэйна, удерживая его от резкого ответа.
— Виктор, я не думаю, что Уэйн подвергает сомнению обоснованность или мудрость вашей «петли». Он просто пытается лучше понять вашу систему.
— Совершенно верно, — миролюбиво добавил Уэйн. — Я всего лишь хотел понять, почему конфигурация именно такая?
— На протяжении многих лет — а точнее, десятилетий — мы неоднократно убеждались в том, что этот подход работает, — ответил Виктор. — Вы должны понять, что здесь, в F&D, мы не занимаемся массовым производством и не делаем одно и то же изо дня в день. Это все, что я могу сказать.
— Ясно, — смиренно согласился Уэйн.
— Мы не работаем по трафаретам. Мы не работаем с банальными и общеизвестными идеями. Мы всегда стоим на грани неведомого открытия. Это процесс развития. Работа с непознанным.
— Я ничего не имею против, — ответил Уэйн. — Однако вы сами, описывая свою работу, использовали слово «запутанный». Для меня запутанность предполагает наличие возможностей для улучшения... для повышения ценности и качества, ускорения работы и снижения издержек.
— Возможно, я выбрал не самое удачное слово, — признался Виктор с улыбкой. — Пожалуй, лучше использовать слово «комплексный».
— Или же «гибкий». Приступая к проекту, мы не всегда можем предсказать, что произойдет в ходе работы над ним, — вмешалась в разговор Сара. — Мы начинаем идти по одному из возможных путей... надеясь,
что удастся достичь желанной цели. Но этого может не произойти! И тогда нам приходится начинать с самого начала, выбирать иное направление и другую дорогу.
— Совершенно верно, — согласился с ней Виктор. — Уэйн, не хочу показаться невежливым, но вот вы нарисовали несколько квадратиков, стрелок и подписей — и все это должно отображать происходящее здесь. Позвольте объяснить вам еще кое-что.
Виктор протянул руку и коснулся листа бумаги, лежащего перед Уэйном.
— Вы называете это потоком создания ценности. Но ваша картинка не отображает ту ценность, которую наша работа дает клиентам. Наша ценность заключается в мышлении, которое нельзя отобразить на доске или листе бумаги, потому что оно является многомерным! В этих стенах бал правят научное и техническое творчество! Наш процесс нельзя описать как доставку данных из пункта А в пункт В, проведение трех итераций и выдачу готового результата. Мы ищем решения чрезвычайно сложных проблем. Вот почему нам каждый год платят сотни тысяч, а иногда и миллионы долларов за работу, которой мы занимаемся. Это не просто стопка дисков, папка с десятком листов бумаги и коробка с несколькими пластиковыми деталями. Наша ценность — это то, что записано на дисках; выводы, напечатанные в сопроводительной документации; уникальные свойства пластиковых деталей. Вот в чем заключается ценность.
Виктор завершил свою резкую речь — ив комнате воцарилось молчание.
— Что ж, я рада, что вас услышали, Виктор, — нарушила молчание Эми.—И рада тому, что вы обратили на это наше внимание. Мы находимся здесь не для того, чтобы указывать вам, каким образом делать вещи, в которых вы разбираетесь куда лучше нашего. Но скажите мне, Виктор, действительно ли работа в F&D выстроена идеально? Можете ли вы сказать, что в вашей работе нет ничего, что можно было бы улучшить?
— Разумеется, улучшения полезны, — громко сказал Виктор, мгновенно изменив тон беседы и заняв примирительную позицию. — Конечно же, я не хочу сказать, что здесь все идеально... Мы могли бы улучшить кое-что в том, чем занимаемся.
Эми удовлетворенно кивнула:
— Хорошо. Значит, у нас появилась основа для взаимопонимания. Потому что цель LSS состоит в постоянном улучшении. А сама идея LSS имеет полную поддержку каждого руководителя в нашей организации — от
председателя правления и CEO Питера Уинна и президента нашей группы Найджела Фурста до вашей покорной слуги.
— Улучшения... в любой форме... получат и мою искреннюю поддержку, — медленно произнес Виктор. — Могу уверить вас в том, что Formulation and Design будет в полной мере сотрудничать с участниками проекта LSS в рамках любых практических шагов.
— Прекрасно, — ответила Эми. — Тогда давайте приступим к презентации и запустим пробный шар!
Эми с Уэйном занялись подготовкой компьютеров для презентации LSS. Улучив момент, когда они остались одни, и убедившись в том, что Виктор их не слышит, Эми толкнула Уэйна в бок.
— Что ты думаешь о нем? — шепотом спросила она, имея в виду Виктора.
— Мягко говоря, я не думаю, что он нас понимает, — в тон ей тихо ответил Уэйн.
председателя правления и CEO Питера Уинна и президента нашей группы Найджела Фурста до вашей покорной слуги.
— Улучшения... в любой форме... получат и мою искреннюю поддержку, — медленно произнес Виктор. — Могу уверить вас в том, что Formulation and Design будет в полной мере сотрудничать с участниками проекта LSS в рамках любых практических шагов.
— Прекрасно, — ответила Эми. — Тогда давайте приступим к презентации и запустим пробный шар!
Эми с Уэйном занялись подготовкой компьютеров для презентации LSS. Улучив момент, когда они остались одни, и убедившись в том, что Виктор их не слышит, Эми толкнула Уэйна в бок.
— Что ты думаешь о нем? — шепотом спросила она, имея в виду Виктора.
— Мягко говоря, я не думаю, что он нас понимает, — в тон ей тихо ответил Уэйн.
— Подозреваю, что он может сказать то же самое о нас.
Уэйн удивленно поднял бровь.
— Ну... возможно. Однако, что бы он ни говорил — а я никоим образом не хочу умалять важность его позиции, — работа здесь имеет много общего с работой завода в Оуктоне. Они не занимаются материальным производством, тем не менее создают продукт. Интеллектуальный продукт, состоящий из информации, знания, обладающего значительной ценностью. Для изготовления продукта существуют процессы, так же как на любом производственном предприятии. Даже творчество, о котором он говорил, предполагает определенные процессы. Возможны отклонения; могут случаться непредсказуемые события. Так или иначе, я уверен, что оптимизация каждого из процессов, формирующих поток создания ценности, позволит нам улучшить результаты.
Размышляя об этом, Эми вдруг услышала свое имя. Виктор готовился представить ее собравшимся.
— Мы поговорим об этом позднее, — прошептала она Уэйну.
Когда презентация закончилась, Эми осознала, что не вполне уверена в том, какое именно впечатление произвела на собравшихся. С самого начала в конференц-зале было много свободных мест. В своем письме к сотрудникам F&D Виктор сообщил, что явка на собрание желательна и рекомендуема, но не обязательна. Затем, в самый разгар выступления Уэйна, один из ведущих химиков издал неодобрительное восклицание, встал и вышел вон. Под разным предлогом в ходе презентации из зала
вышли еще примерно пять сотрудников. Эми знала, что внутренняя культура F8cD поощряет и даже одобряет свободу духа, поэтому ничего не сказала. Однако подобный демонстративный уход слушателей ее совсем не обнадежил.
С другой стороны, группа наиболее значимых сотрудников сидела в первых рядах и внимательно слушала. Внешний вид этих людей был несколько необычным, что, скорее всего, свидетельствовало об их одержимости своим делом. Когда пришло время ответов на вопросы, эта группа заставила Уэйна и его коллегу, имеющего черный пояс, провести на ногах еще целый час, объясняя тонкости программы. В определенный момент Виктору даже пришлось их прервать. Основной блок вопросов касался статистических инструментов шести сигм и бережливого производства. Несколько вопросов были заданы не для уточнения, а для откровенной демонстрации своей позиции. Однако Уэйн и «черный пояс» смогли выдержать натиск, и под конец в этой группе, куда входила и Сара Швик, явственно ощущалось почти восторженное настроение.
После завершения презентации Эми прошла в дамскую комнату, где снова столкнулась с Сарой. Они завели легкий, ни к чему не обязывающий разговор, а затем Эми вспомнила об одном давнем слухе:
— Сара, скажите, а правда, что вы с Виктором были когда-то женаты?
—Да, много лет назад, — кивнула Сара и затем быстро добавила: — На
самом деле мы и сейчас остаемся хорошими друзьями и успешно работаем вместе. Просто мы не могли мирно сосуществовать в браке.
Женщины понимающе улыбнулись друг другу.
— Но вас не беспокоит, что он — ваш начальник? — снова спросила Эми.
— Нет. Это не пугает меня. Я могу сказать ему все, что думаю, и часто так поступаю.
«Ну, хорошо, если так», — подумала Эми.
Они вышли из туалета и направились обратно в зал.
— Так что вы думаете об LSS? — Эми снова вернулась в рамки профессиональной беседы.
— Извините, Эми, но я еще не до конца определилась со своим мнением.
— Позвольте мне сказать следующее: я была бы счастлива, если бы вы, Сара, включились в этот процесс и прошли наш тренинг. В любом случае это никоим образом не помешает вашей карьере.
Сара тактично улыбнулась:
— Благодарю вас и принимаю все сказанное вами к сведению. Но я бы хотела обсудить это с Виктором, как вы понимаете.
— Понимаю. Без проблем.
Чуть позже, после того как гости из Хайборо уехали, Сара вошла в кабинет Виктора. Он стоял перед зеркалом, готовясь к отъезду из офиса.
— Пока ты не ушел... — начала она.
-Да?
— Я хочу участвовать в работе над LSS. Хочу быть частью этого процесса.
Виктор широко открыл глаза и посмотрел на нее с искренним недоумением.
— Я правда этого хочу,—добавила Сара.
— Ау тебя есть время, чтобы этим заниматься?
— Я найду время.
Он плюхнулся в кресло, потер подбородок и погрузился в размышления.
— Хорошо, — наконец сказал он.—Нет проблем, займись этим. В сущности, мне даже нравится эта идея — ты будешь поближе к ним. Да, точно! Я думаю, что это позволит нам получить некоторое преимущество.
— Преимущество? О чем ты говоришь?
— Видишь ли, всегда хорошо заранее знать, что собираются предпринять твои конкуренты.
Сара, стоявшая до этого момента в дверях, прошла в кабинет и, недоверчиво усмехнувшись, скрестила руки на груди.
—Ты действительно воспринимаешь их именно как конкурентов? Как противников?
— А разве это не так? Ну хорошо, может быть, я слишком привержен теории естественного отбора. Давай изменим формулировку — всегда лучше знать, что собираются делать твои союзники.
— Виктор, я не собираюсь играть роль агента-провокатора.
В ответ он закатил глаза.
— Сара, дорогая, но я и не просил тебя заниматься чем-то подобным.
— Я хочу, чтобы этот процесс заработал, — настойчиво продолжала она. — Нам необходимо, чтобы все заработало как надо. Нам — и я имею в виду всех, а не только меня и тебя — нужно, чтобы все стало функционировать более эффективно. У нас уже есть масса клиентов, уставших от наших огромных счетов и медленной работы. Я боюсь, что кое-кто из них уже готов с нами распрощаться.
— Сара... А ты знаешь, почему наш брак закончился разводом?
— Потому что ты постоянно и неутомимо бегал налево?
— Нет, есть еще причина. И, кстати, чтобы ты знала,—я сохранял тебе верность первые пять лет. Так вот, основная проблема нашего брака состояла в том, что я был оптимистом, а ты — абсолютной пессимисткой.
— Неправда!
—Я не понимаю, из-за чего ты так беспокоишься. Ты сейчас преподносишь ситуацию таким образом, будто F&D вот-вот засохнет и развеется прахом при первом же порыве ветра. Сара, этого не случится! Разумеется, нам придется постоянно гасить вспышки пламени то тут, то там. Когда- нибудь потом мы должны будем кое-что исправить в механизме нашего бизнеса. Но пойми — мы ушли так далеко вперед, что другим остается только завидовать! Как можно говорить о кризисе нашего бизнеса? Нет, серьезно, пойми, мы находимся на максимуме своего потенциала!
— Да, Виктор, я согласна. Я достигла максимума. Только он связан не с объемом нашего бизнеса, а с внутренним напряжением.
— Поэтому я возвращаюсь к своему первоначальному вопросу: уверена ли ты, что сможешь взять на себя дополнительные обязанности по... я бы сказал, по чему-то, в необходимости или действенности чего я совершенно не уверен?
— Ты... я... и все остальные — мы смогли за все эти годы создать великолепную организацию, занимающуюся исследованиями и инжинирингом, — продолжала Сара. — Мы получили кучу наград, заработали много денег, создали массу шедевральных продуктов и так далее, и тому подобное. Но у меня есть четкое ощущение, что мы начинаем скользить вниз. Лично я нечасто общаюсь с клиентами, но постоянно читаю поступающие письма и отчеты о нашей работе. И знаю—если копнуть глубже, выяснится, что дела обстоят не идеально. Поэтому я не хочу, чтобы мы через пять лет оказались вынуждены униженно выпрашивать жалкие контракты на смехотворные суммы в надежде свести концы с концами.
— Этого не случится. Расслабься. — Виктор посмотрел на часы. —А теперь извини, дорогая, я опаздываю. Я должен бежать.
— Свидание с ужином?
— Хм... Честно говоря, да.
Сара в отчаянии покачала головой и усмехнулась.
— Виктор, ты просто натуральный хам.
— Сара, я лишь стремлюсь к совершенству во всем. Увидимся утром.
Когда он направился к выходу, Сара бросила ему вслед:
— Кстати, не рассчитывай увидеть меня на работе раньше обычного. Возможно, этого теперь не случится очень долго. Или вообще не случится никогда.
Но она совершенно не была уверена в том, что Виктор услышал ее слова. К тому же Сара сомневалась в том, хочет ли она сама, чтобы ее слова были услышаны.