— Могу ли я спросить почему?
— Для пущего драматизма, — еще больше заинтриговала его Эми.
— Не уверен, что понимаю вас.
— Мы с вами принимали решение о том, что «Годзилла» является узким местом — основным ограничением, которое будет определять объемы выпуска завода в Оуктоне, не так ли?
— Правильно, — кивнул Мерфи.
— И хотим — точнее, нам нужно, — чтобы все признали этот факт. Чтобы все подчинили свои действия обслуживанию системных ограничений и синхронизировали свою работу с ритмом «Годзиллы». Правильно?
— Да, совершенно верно.
— Поэтому прошлой ночью меня осенило! Если мы хотим, чтобы люди действительно обратили внимание на эту проблему, то должны проводить наши собрания в Оуктоне — прямо здесь, в цеху. У нас уже есть портативный конференц-зал, который мы использовали на стенде во время выставки Composites World Expo[39]. Вы его видели?
— Только на картинках, — признался Мерфи.
— Он очень милый. Ковры, приглушенный свет, инкрустированный деревом потолок—и огромные стеклянные окна, через которые каждый сможет смотреть на «Годзиллу». Я думаю, что наша идея дойдет до всех быстрее, если они лично окажутся здесь, в самом центре событий.
Мерфи задумчиво усмехнулся и кивнул:
— Что ж, это несколько необычно. Но идея мне нравится.
— Я обещаю, что мы больше никуда не полезем. И это будет не навсегда, — заверила его Эми. — Думаю, что через месяц или шесть недель люди сами поймают правильный сигнал.
— Не могу обещать, Эми, что вам будет удобно, — предупредил Мерфи. — Иногда здесь бывает довольно-таки жарко.
— Мы можем установить систему кондиционирования, — предложил один из продавцов.
— Кроме того, «Годзилла» здорово шумит во время проветривания, — Добавил Мерфи.
— Как долго это продолжается? — спросила Эми.
— Несколько минут.
— Ну и хорошо. Это заставит людей лишний раз обратить на нее внимание. — Эми повернулась к продавцам.
— Сколько вам потребуется времени на монтаж?
— Если хотите, мы можем завершить работу завтра к вечеру.
— Вас это устроит? — спросила Эми у Мерфи.
— Да, мэм, меня это вполне устроит.
Примерно через месяц после того, как Оуктон перешел на работу в условиях несбалансированной системы с ограничением (такое описание приводило в ужас любого корпоративного руководителя, особенно если он не представлял смысла этих терминов), для руководства Winner был создан промежуточный отчет о деятельности всех компаний в составе корпорации. Ровно через сутки после этого события Эми Киолара получила телефонный звонок от крайне сердитого Найджела Фурста.
— Что, черт возьми, вы там ДЕЛАЕТЕ?! — напористо воскликнул Найджел.
— Ничего! — машинально ответила Эми. — Подождите! Прошу прощения, я имела в виду, что мы делаем множество вещей! Мы внедряем наше дерево реальности! То есть наш план разворота!
— Питер Уинн позвонил из Рио-де-Жанейро. Он хочет, чтобы я уволил вас — прямо сейчас, —ледяным тоном произнес Найджел.
— Но почему?
— Потому что он залез в WING и увидел ваши данные! И, честно говоря, мне сложно с ним спорить. Эми, во время нашей маленькой беседы вы пообещали мне, что не допустите ухудшения ситуации в Hi-T.
— Так и есть! В сущности, наши дела улучшаются! Мы действительно приближаемся к точке разворота и движемся в правильном направлении! — убежденно сказала Эми.
— Да неужели? Тогда как вы объясните — давайте возьмем пару примеров из отчета WING, — что утилизация ресурсов на заводе в Оуктоне снизилась с девяноста четырех до ужасающих семидесяти восьми процентов? Средняя производительность линейного сотрудника — минус одиннадцать процентов. Прямые расходы на оплату труда — рост на двенадцать процентов. А запасы незавершенного производства выросли на пятнадцать процентов! Нет, подождите. Незавершенное производство
снизилось на пятнадцать процентов. В любом случае вы понимаете, о чем я говорю. Эми, ваша деятельность ухудшает ситуацию прямо на глазах. Боюсь, что...
— Подождите, подождите, — перебила его Эми. — Это же данные WING?
— Да, это данные из системы, которую мы используем в Winner Corporation.
— Тогда я могу объяснить, что именно произошло! — воскликнула она. — Дайте-ка я возьму свою копию.
Она лихорадочно начала листать копию отчета, собираясь с мыслями.
— Я жду, — напомнил Найджел.
— Ага, вот она. Давайте взглянем на большую картину. Посмотрите, к примеру, на выпуск завода в Оуктоне в целом. Этот показатель вырос. Мы отгружаем больше, поэтому незавершенное производство снижается, и, что более важно, мы осуществляем отгрузки по графику А посмотрите на рост денежного потока. Он вырос — и это связано с тем, что мы получаем оплату за эти отгрузки. Полный эффект от внедрения этих мер еще не виден вследствие того, что немного отстает процесс выставления счетов и получения денег по итогам отгрузок, но уже в следующем месяце наш успех станет очевидным. Проверьте показатель дебиторской задолженности, он тоже вырос — вы видите, Найджел?
— Хм, да. Теперь я это вижу, — пробормотал он.
— А теперь взгляните на операционные расходы Оуктона, — продолжила Эми. — Переработки сократились, так как дефицитов и горящих позиций стало меньше. Снижаются расходы по транспортировке — нам больше не приходится платить втридорога за срочную доставку, компенсирующую опоздание производственного цикла.
— Но как же в этом случае вы объясните столь значительное снижение показателя утилизации ресурсов? — Голос Найджела снова стал жестким.
— Этот показатель предполагает изучение каждого отдельно взятого элемента оборудования, а не производственной системы в целом. Видите ли, по сути, мы добавили так называемую резервную мощность. И сделали это двумя способами. Во-первых, выпуск материалов в производство ограничен не максимальной производительностью каждого элемента оборудования, а производительностью системы в целом. Мы больше не используем время такта. Мы изменили конфигурацию оборудования, чтобы максимально ускорить течение потока через этапы, не связанные
с ограничением. Иными словами, оборудование не будет работать на максимуме постоянно.
— Этапы, не связанные с ограничением?
— Да.
Найджел вздохнул и сказал раздраженным тоном:
— По-моему, вы меня путаете.
— Прошу прощения, это немного выходит за рамки стандартной логики. Позвольте попробовать еще раз. Ускорение потока означает следующее: как только тот или иной участок завершил работу и передал детали дальше, на нем образуется небольшой период простоя, поскольку необходимые для последующей работы материалы еще не прибыли. Именно из-за этого снижается коэффициент использования.
— Так почему вы не хотите загрузить оборудование и рабочих по полной? Это бессмысленно!
— Сэр, в этом есть свой смысл. Вы хотите ускорить операции, предшествующие системному ограничению, чтобы «Годзилла» не страдала от голода. И вы хотите ускорить операции после «Годзиллы», чтобы не опоздать с отгрузками.
— Что?! Годзилла? Не страдала от голода? О чем вы вообще говорите?
— Мистер Фурст, прошу вас, не обращайте внимания. Это технический термин, — пыталась успокоить его Эми. — Посмотрите на результаты. Посмотрите на показатель операционной прибыли Hi-T. Ситуация изменилась! Прибыль начала расти — и этот рост будет продолжаться. Мы находимся в середине квартала, и пока это не очень заметно, но постепенно наша операционная прибыль будет заметно накапливаться.
Через сорок пять минут, дозвонившись до яхты Питера Уинна, стоявшей в гавани Рио-де-Жанейро, Эми лично смогла объяснить ему позитивное влияние своих действий на показатели прибыльности компании. В итоге ей удалось разрешить кризис.
Однако пережитой стресс сильно повлиял на нее. Она развернула лихорадочную деятельность — письма и звонки сыпались из кабинета Эми как из рога изобилия. Встреча группы, которую она теперь называла командой быстродействия, была назначена на следующую неделю, но в связи с возникшей ситуацией было решено провести ее раньше. Что если точка разворота еще не так близка, как ей казалось? Эми сама хотела убедиться в том, что план изменений действительно работал и что компания делала все, что можно сделать.
11 Новая иель
Портативный выставочный конференц-зал Hi-T был воздвигнут прямо в цеху, рядом с «Годзиллой». Он сразу же стал предметом обсуждения всех рабочих, обративших внимание и на роскошные ковры, и на затянутые тканью стены, и на обитые плюшем кресла, и на огромный круглый стол из углеродного волокна, который легко могли поднять всего два грузчика, но при этом он был способен выдержать прямое попадание артиллерийского снаряда. Разумеется, среди рабочих сразу же распространилась шутка (возникавшая, впрочем, на всех выставках) о том, что в случае попадания этого самого снаряда людям, сидящим вокруг стола, повезет куда меньше.
Через сорок восемь часов после звонка Найджела за этим легендарным столом собрались члены команды быстродействия: Элейн, Уэйн, Сара, Мерфи, Гарт и сама Эми. Из окон конференц-зала открывался прекрасный вид на «Годзиллу».
— Когда ваша голова находится на плахе, это вызывает как минимум дискомфорт, — произнесла Эми по окончании своего рассказа о бурных дискуссиях с Найджелом и Питером. — Поэтому я решила изменить дату нашей встречи. И прежде всего мне нужно знать, все ли мы полностью уверены в том, что процесс разворота идет так, как надо. Итак?
— Я бы никогда не подписалась под тем, что нам не о чем беспокоиться, — сказала Элейн. — Но сейчас вижу реальные улучшения с операционной точки зрения. Вижу, что все, о чем мы рассказывали Winner, происходит на самом деле.
— И если уж мы затронули финансы, я бы хотел упомянуть, — вставил Мерфи, — что в теории ограничений есть как минимум три показателя, которые здорово помогали мне в разговорах о деньгах: выпуск; инвестиции, в том числе в запасы; операционные расходы.
— И вы хотите повысить выпуск при одновременном снижении инвестиций, и запасов, и, само собой, операционных расходов, — присоединился к разговору Уэйн, желавший показать, что он в курсе обсуждаемой темы. —Да, я кое-что читал. Делал свою домашнюю работу.
— Отлично! — взмахнула рукой Эми. — Прошу тебя, продолжай!
Уэйн повернулся к Мерфи, как бы извиняясь, и сказал:
— Не хочу лишать вас слова.
— Дело не во мне, сэр. Эти идеи были известны многим, я лишь применил их в своей работе.
— Хорошо... Я чувствую себя как студент на устном экзамене, — смутился Уэйн. — Итак, выпуск — это скорость, с которой запасы
превращаются в завершенные сделки, иными словами, в деньги. Инвестиции и запасы — разумеется, мы считаем складские запасы краткосрочными инвестициями — это деньги, на которые мы купили средства производства и то, что должно перерабатываться и далее продаваться. А операционные расходы — это деньги, которые тратятся на то, чтобы заставить систему работать.
Уэйн подошел к доске, взял маркер и написал несколько букв, соединив их между собой стрелками.
— Поэтому наша цель — со временем увеличить выпуск (Т) и одновременно снизить наши инвестиции и запасы (I), а также операционные расходы (ОЕ)[40].
— Иными словами, — произнесла Сара, уловив суть, — если мы способны быстрее превращать наши продажи в оплаченные счета, притом что наши операционные расходы, инвестиции и запасы остаются прежними, то показатели I и ОЕ оказываются ниже, а Т — пропорционально выше.
— Но как могут запасы снижаться в то время, когда продажи идут вверх? — спросила Элейн.
— Мы говорим о запасах внутри системы, — пояснил Уэйн. — Они движутся быстрее, а мы можем держать на складах меньшие объемы, поскольку смогли «похудеть» до необходимого минимума. При этом мы покупаем сырье только в необходимых количествах, основываясь на анализе спроса, и заблаговременно, с учетом времени его поставки.
— То есть для нас как для компании, — догадалась Эми, — цель состоит в максимальном производстве в самые сжатые сроки с привлечением как можно меньшего количества ресурсов.
—Да, мэм, идея состоит именно в этом, — подтвердил Мерфи. — Максимум денег наиболее быстрым способом с минимальными инвестициями.
— Основы капитализма, — добавил Уэйн.
— Но я использую эту общую концепцию каждый раз, когда оцениваю различные варианты действий, связанные с важным решением,—сказал Мерфи. — И всегда думаю о том, какое воздействие окажет это решение на величины Т, I и ОЕ. Если я увеличу инвестиции и результат не приведет к пропорциональному росту выпуска или снижению операционных
расходов, то это будет плохим решением. Если же, к примеру, я увеличиваю операционные расходы за счет найма дополнительных работников или чего-то еще, приводящего к повышению объема выпуска — то есть повышению продаж при ускорении оборота складских запасов, значит, решение было правильным.
—Ладно, ну и где тогда мы находимся, судя по вашим показателям? — спросила Эми. — Мне кажется, что дела стали идти лучше.
— Совершенно верно, — ответил Уэйн. — Выпуск растет, потому что мы отгружаем продукцию вовремя и получаем оплату за нее быстрее. Запасы снижаются, потому что мы перерабатываем накопившиеся объемы незавершенного производства. А расходы снижаются, помимо прочего, благодаря уменьшению количества переработок, ошибок и брака... Тут уже, правда, начинается разговор в стиле бережливого производства.
— Что ж, это здорово, — прокомментировала услышанное Эми. — Но я знаю, что Найджел Фурст всегда будет хотеть еще больше. И уверена в том, что мы можем сделать больше, особенно учитывая, сколько направлений для улучшения у нас есть.
—Думаю, что все мы можем с этим согласиться, — сказал Уэйн.
Было очевидно, что за столом воцарилось взаимопонимание, и Сара негромко произнесла:
— Значит, старт удался, но нам нужно добавить несколько организационных вводных в созданное нами дерево.
— Насколько хорошо функционирует система приоритетов? — спросила ее Эми. — Работают ли аналитики над утверждением производственных заказов так, как они были должны?
— Кое-какие проблемы остались, — неохотно произнесла Сара, — но в целом система приоритетов работает достаточно хорошо. Некоторые из аналитиков все еще охают и плачут, что их заваливают заказами. Есть парочка аналитиков — к примеру, Джо Тассони, — за которыми надо постоянно присматривать. Но в настоящий момент более восьмидесяти процентов всех входящих заявок обрабатываются в течение сорока восьми часов.
— Позвольте сказать, мэм, что это гораздо лучше и с нашей точки зрения, —добавил Мерфи. —У нас наконец-то появился хороший, здоровый буфер утвержденных заказов.
— Что привело к настоящим чудесам с операционной точки зрения, — подхватил Уэйн. — Мы стали более гибкими в планировании производства, графиков, закупок и массы других вопросов. Так что — спасибо.
— Пожалуйста. С другой стороны, — продолжила Сара, — у нас есть двадцать процентов заявок, которые не удовлетворяются в течение сорока восьми часов. Иногда нам нужно провести перед утверждением заказов некоторые процедуры — неразрушающий контроль, детальное компьютерное моделирование и так далее, так что процесс обработки может затягиваться.
— Готов подтвердить это, — присоединился к разговору Гарт. — У нас есть клиенты, которые обижаются на ничем, по их мнению, не обоснованные задержки. Они говорят что-то типа: «Почему вы ставите под сомнение степень профессионализма наших инженеров? Мы уже утвердили именно такую схему!».
— Могу себе представить, как это их раздражает, — произнес Уэйн. — Мне как стороннику идей бережливого производства это тоже представляется избыточным. И если предположить, что это действительно необходимо...
— Да, это необходимо, — отрезала Эми. — По словам наших юристов, мы должны соблюдать требуемый порядок.
— В таком случае вопрос, как делать это быстрее, остается нерешенным, — подвел итог Уэйн.
— Думаю, что мы могли бы пока ограничиться частичным решением, — предложила Сара. — Перед тем как Мерфи покинул Роквилль, мы говорили о так называемой системе одной задачи... Не могу найти более подходящего термина. Пока что все гордятся своей способностью заниматься миллионом задач, причем половиной из них—в одно и то же время. Но чем больше я думаю об этом, тем яснее становится, что система одной задачи—лучший способ с точки зрения эффективности.
— Почему? — заинтересовалась Эми.
— Это связано с зависимостью. Пытаясь решить шесть проблем одновременно, переключаясь с одной на другую, работая понемногу то тут, то там, я не позволяю как минимум одной из моих задач перейти к ждущему ее результатов сотруднику. Если же я концентрируюсь и завершаю одно задание, то работа над ним может продолжаться на следующем этапе. Таким образом, если системы «одной задачи» будут придерживаться все сотрудники, общая скорость работы возрастет.
— Но если человек способен к многозадачности, то почему бы ему не открыть эти свои два или три канала с тем, чтобы делать больше дел? Например, я управляю машиной и могу при этом общаться с клиентом. Разве это плохо? — искренне недоумевал Гарт.
— Удивительно, как все любят приводить именно этот пример, — насмешливо сказала Сара. — Хорошо, вы можете одновременно рулить и разговаривать по телефону. Но как вы можете писать заключение, управляя машиной?
— Надеюсь, что вы никогда не пробовали этого делать! — рассмеялась Эми.
— Кроме того, я возражаю против многозадачности в офисе или лаборатории по той же самой причине, что и против использования мобильных телефонов без устройства громкой связи в машине. И то и другое может привести к ошибкам. А ошибки — это последнее, что может себе позволить F&D в нынешние времена.