Она крепче обхватывает мои руки. Я чувствую ее укороченный мизинец, более ровный, чем остальные пальцы. Конечно, он же без ногтя. Я задыхаюсь, словно от удара под дых. На меня вдруг наваливаются страдания, которые она столько лет носила в себе.
– Ты сделал то, что должен был сделать, – говорит она. – Помешал ему сотворить зло.
– Но я не хотел… Совсем не хотел…
– Знаю. Может, это был конец. Полный конец насилию. Будем надеяться.
Конец. Значит, было и начало? Когда все началось?
Я поднимаю наши руки. Поворачиваю ее ладонь вверх.
– Мам, Роб однажды рассказал мне про твой мизинец.
Она смотрит на меня и сразу же отворачивается. Как Нейша.
– Ты был совсем несмышленыш. А Роб… Роб все видел. Лучше бы ему не видеть! Это несчастный случай. Один из многих. Стоило твоему отцу под завязку набраться в пабе и…
У нее дрожат уголки рта.
– Мама, ты не волнуйся.
Она качает головой.
– Я уже и думать забыла. Это было очень давно.
Я по-прежнему держу ее ладонь, а та дрожит. Тогда я обвиваю ее руки вокруг своей талии, а сам обнимаю за талию ее. Мы стоим, крепко прижавшись друг к другу, покачиваясь из стороны в сторону, мама дрожит всем телом и плачет, уткнувшись мне в плечо.
Может, это действительно конец. Конец жестокости и насилию в нашей семье. Маме хочется в это верить, но сегодня Роб опять был здесь. Маячил за паутиной дождя. И злился. Ничего не кончилось. Сегодня я почувствовал: до финала еще далеко.
Глава 14
Я стою в ванной лицом к душу, прикрепленному на стене.
Роб.
Он появляется, когда я мокрый.
Когда я сухой, исчезает.
Вот так. Я это понял.
Кран. Дождь. Вода, пролившаяся на пол из ведра.
Капля воды на столе. Коснувшись ее, я услышал голос Роба.
Это не просто вода, налитая в ванну. Через воду Роб устанавливает контакт со мной.
Почему-то на маму или Нейшу это не распространяется. Только на меня.
Если я прав, он придет ко мне. Не сейчас, когда набираю воду, а когда войду в нее. Когда намокнет кожа.
У меня сосет под ложечкой. Что я делаю? Он меня ненавидит. Он зол, сильно зол. Два раза нападал на меня. От этой мысли мне сводит плечи.
Но разве он может причинить вред? Он мертв. Мне ничего не стоит его прогнать. Закрою кран, насухо вытрусь, и он исчезнет.
Глубоко вдыхаю, сбрасываю одежду и вхожу в ванну. Между плитками выразительно чернеет плесень. Я снимаю с рогульки головку душевого шланга. Прислонившись к стене, отворачиваю кран и направляю струю в решетку слива.
Ноги намокают. Внимательно оглядываю ванную. Никакой опасности. Вода тепленькая. Откручиваю сильнее кран горячей воды и поливаю колени.
Где же он?
Поднимаю душ над головой и закрываю глаза. Вода хлещет на лоб и несется вниз. Меня окутывает облаком пара. Горячая вода успокаивает. Наверное, я все себе придумал. Наверное, это лишь игры воспаленного разума. В глубине души я отчаянно не хочу, чтобы он появился. Тогда я наконец-то смогу отмыться. Ощупью беру флакон с шампунем, прыскаю на волосы и взбиваю пену. Детский шампунь. Не знаю, почему мама до сих пор его покупает. Он пахнет бананами и дыней. Наверное, так заблагоухает, если устроить погром во фруктовом отделе супермаркета. Запрокидываю голову. Вода смывает пахучую пену. Ее пузырьки скользят по коже, и мне это нравится.
И вдруг вода становится холодной как лед. Меня словно бьет током. Вскрикиваю, открываю глаза, их щиплет от остатков пены, и я вынужден снова зажмуриться. Быстро смываю пену с лица. Вода не только холодная, но и зловонная. Я боюсь, как бы меня не вырвало.
Потом открываю глаза и сквозь струи воды вижу его. Очертания размыты и искажены. Вокруг коричневатая дымка, но я знаю: это он.
Почти рядом.
Вода не отталкивается от его тела и не стекает вниз, как у меня. Она течет сквозь него. Я даже вижу черно-белый узор стенных плиток.
Он смотрит на меня.
Он не произносит ни слова. На месте глаз черные дырки, и в них столько злобы, что хочется отвернуться. Мне нужно отвернуться. Но я не могу. Парализован чувством вины.
Кажется, я заперт с ним в его маленьком пространстве. Мы в пещере с крепкими стенами, и она залита водой. Вонючей. Я задыхаюсь от ее зловония. Мы оба молчим и смотрим друг на друга.
Я бессилен что-либо сделать.
Мне необходимо что-то вспомнить, но что именно – я не знаю.
Вода хлещет по голове, проделывая дыру в моем черепе. Теперь мне холодно не только снаружи. Стужа проникает внутрь, растекаясь по костям и мышцам. От нее мне больно. Тело пропитывается болью.
Мне не вспомнить что-то важное. Я это знаю, но ничего не могу сделать. Воспоминание ушло.
Подгибаются колени. Я ударяюсь о твердое дно ванны. Душевая головка переворачивается, струи бьют в потолок и рикошетом по мне. Вода хлещет по плечам и по макушке. Я опускаюсь в зловонную коричневую жижу у ног Роба.
Чувствую, что ледяная вода забрала всю энергию. Я могу лишь смотреть на своего брата. На его бледное, посиневшее лицо, на глубокую красную полосу вокруг лодыжки, на костяшки пальцев. Лицо исцарапано, под ногтями у него черно от ила. Я отчетливо вижу каждую мелочь.
Он здесь и не здесь. Все тело в тине, но это не мешает его прозрачности.
Вода течет сквозь него, как сквозь пустое пространство, выливается изо рта и носа, сочится из пор на коже.
А мне капли впиваются в кожу. Каждая как гвоздик, забитый в меня. Лучше бы я не лез мыться.
«Братишка, ты у меня в долгу».
Он смотрит на меня. Рот не движется, но я слышу его голос. Или читаю его мысли? Тогда и он читает мои?
– Не понимаю, о чем ты говоришь. Чего тебе надо?
Я слегка задираю голову, глядя на него, ежусь и кашляю от струй воды.
Он тоже кашляет, содрогаясь всем телом. Опускается на корточки рядом со мной, наклоняется вбок, и его тошнит. Из него вырывается струя зловонной воды и собирается у моих ног и ягодиц.
– Ты хочешь, чтобы я что-то сделал? Что?
«Вытащи эту шлюху на озеро».
– Нет!
Я больше не желаю его слушать.
«Си, – твердит он. – Си, ты мне задолжал».
Как от него избавиться? Я не помню. От холода мои мозги отупели. Едва там зарождаются мысли, их тут же уносит вода.
Да и вода у моих ступней изменилась. Ожила. Ручейки ползут вверх по ногам, добираясь до лодыжек, а потом и икр. Что происходит?
Он совсем рядом. Нависает надо мной. Окружает меня со всех сторон. Куда ни повернись, везде вижу его. Пустые глазницы буравят меня холодной, темной силой. Вода добралась до рта и ноздрей. Я задыхаюсь и кашляю. Как заставить его убраться? Как его закрыть?
Закрыть.
Мне это по силам. Это я и пытался вспомнить. Не он, а я управляю ситуацией. Чтобы его не стало, нужно всего-навсего закрыть кран, тот у меня за спиной. Я протягиваю руку, но спасение нахожу не сразу. Куда подевался кран? Поворачиваюсь, наклоняя душевую головку. Теперь вода льется на руку. Ледяные тяжелые капли барабанят по коже. Вода настолько холодная, что я не чувствую кончиков пальцев.
«У тебя смелости не хватит».
В другой руке я по-прежнему держу душевую головку. Пытаюсь ее повернуть, чтобы вода хлестала вниз. Но головка тоже живая. Она выскальзывает из руки. Душевой шланг металлической змеей извивается по дну ванны, движимый напором воды. Из дырочек головки льется ледяная вода. Как бы головка ни крутилась, струи все равно попадают мне на руку. Вода хлещет отовсюду, морозя пальцы и превращая кисть руки в бесполезный кусок мяса.
Но другая рука продолжает действовать. Ощупью нахожу рукоятку переключателя, напираю на нее и сдвигаю влево. Теперь вода хлещет не из душа, а из смесителя. Четко в решетку слива.
Торопливо хватаю ртом воздух. Поднимаю голову.
Роб по-прежнему здесь, но воздух вокруг стал чище. Бледная фигура потускнела.
«Слушай, придурок. Прикончи ее, или я прикончу тебя», – заявляет Роб.
Я дрожу, но мозги работают исправно. Вытереться. Срочно нужно вытереться. Не закрывая воду, выбираюсь из ванны и тру полотенцем кожу. Вытираться приходится одной рукой.
Роба я больше не вижу. Лишь место, где он был. Легкая дымка, легкая размытость и только. Он исчезает, но успевает шепнуть:
«Прикончи ее».
Я приваливаюсь к стене, дрожу, хватая ртом воздух. Все мысли об одном: он задумал расправиться с Нейшей. Я должен ее спасти. Я не должен подпускать ее к озеру.
Глава 15
Несусь к дому Нейши, надеясь увидеть ее на подходе. Она же не сказала, куда пойдет. Может, и не домой. Ну я и трус! Почему отпустил ее одну? В воздухе по-прежнему висит дождевая морось. Я захватил мамин зонтик. Бегу, перепрыгивая через лужи и стараясь не задевать мокрых ветвей.
Кнопка дверного звонка в дождевых каплях. Нельзя ее трогать. Нажимаю кнопку ручкой зонтика, отхожу в сторону, заглядываю в окна. Дверь открывается. На пороге стоит отец Нейши, его красивая спортивная рубашка заправлена в брюки.
– Нейша, это у тебя называется «сходить на часик»? А ты знаешь…
Вместо вернувшейся дочери он видит меня и что-то бормочет сквозь зубы.
Чувствуется, мой визит его встревожил. Он морщит лоб, теребит последний островок волос на макушке почти лысой головы.
– Здравствуйте. А Нейша дома?
Дурацкий вопрос.
– Нет, хотя должна была вернуться. Я думал, она пошла навестить тебя и твою мать…
– Она была у нас. Ушла около часа назад.
– Тогда где же…
– Не знаю.
– Ей пора бы вернуться. Дом – единственное место, где она в полной безопасности и где я могу прийти ей на помощь. Ее мобильник выключен. Она всегда выключала свою навороченную игрушку, когда встречалась с этим…
Отец Нейши замолкает на полуслове, вспомнив, с кем говорит.
– Извини. Я просто волнуюсь за нее. Не хотел ее отпускать. Слишком рано… Мне нужно знать, где она.
Я пячусь.
– Ей всего шестнадцать. Она считает себя взрослой. Думает, ей можно делать что угодно, ходить куда угодно. Но…
– Я ее найду, – перебиваю я. – И приведу домой.
– Нейша знает дорогу домой, но все равно спасибо, – отвечает ее отец.
Выбегаю из ворот и сворачиваю налево, к центру города. Куда же она могла податься? Я думал, от нас она пошла домой.
У меня возникает догадка. Не знаю, где сейчас Нейша, зато очень хорошо понимаю, куда ей ни в коем случае нельзя идти. Страх вцепляется в горло. Не могла же она… или могла? Мчусь к центральной улице. Поднимаюсь к церкви, проезжающий грузовик обдает меня водой из лужи. Брючина джинсов сразу намокает.
«Прикончи ее».
Озираюсь по сторонам, ожидая увидеть Роба, но улица полна обычных горожан. Старухи катят тележки с покупками, матери везут в колясках малышей и ведут за руку детей постарше. Его здесь нет. Это всего лишь эхо в моей голове. И все же чувствую: он где-то рядом, идет у меня за спиной и прячется всякий раз, когда я оглядываюсь.
Выхожу на тротуар. Торопливо иду, почти бегу. Через каждые несколько шагов оборачиваюсь.
С центральной улицы к парку ведет короткая дорога. Сворачиваю за магазины, прибавляю скорость. В конце, за густой зеленой изгородью, здание боулинг-клуба. Рядом, за сетчатым забором, теннисные корты. Посередине узкий проход. Бегу по нему и вскоре оказываюсь в парке. Вниз уходят коричневые торфянистые полосы, оставленные автомобильными шинами. Колеи успели заполниться водой. Смотрю вниз и у подножия холма замечаю женскую фигуру в длинном приталенном пальто. Черные волосы разметались по плечам. Еще немного, и она скроется в просвете между кустами.
– Нейша! – кричу что есть силы.
Она оборачивается.
– Постой! Подожди меня!
Я бегу по склону холма, рискуя поскользнуться на глинистой дорожке. Чудом удерживаюсь на ногах. Вода так и брызжет из-под кроссовок. Нейша следит за моими кульбитами, затем вытягивает руку вбок, будто собирается меня поймать. Я успеваю остановиться и не налететь на нее, но она все равно улыбается.
– Вот уж не ожидала…
– Прости, – бормочу. – Я просто…
Вдруг понимаю, что понятия не имею, о чем говорить. Сказать ей, чтобы не приближалась к озеру? Чего доброго решит, что я спятил.
– Ты куда идешь? – спрашиваю я, хотя прекрасно знаю ответ.
С ее лица исчезает улыбка. Нейша пожимает плечами и смотрит в землю.
– Я… я решила сходить… ты знаешь.
– На озеро?
– Да. Подумала… вдруг это поможет.
Она запинается и говорит так, словно извиняется.
– Нет! – почти выкрикиваю я.
Нейша настораживается и в упор смотрит на меня.
– Карл, у меня в голове до сих пор жуткий кавардак. Все это так ужасно. Мне хочется разобраться. Восстановить покой или… не знаю, как тебе объяснить. Прости, не могу подобрать слов.
– Понимаю. Я не об этом… Не надо туда ходить, вот что. Не ходи туда.
– Мне рассказывали, что к озеру принесли цветы. Как у вас перед домом. Я только хотела на них взглянуть.
– Нейша, это обыкновенные цветы. В них нет ничего особенного.
Нет, нельзя с ней говорить таким мрачным, недовольным тоном. Ей это может не понравиться. Сейчас скажет, что она сама решает, куда ей ходить.
– Хорошо, – вдруг соглашается она и берет меня за рукав.
Даже через ткань я чувствую тепло ее руки, и это снова меня заводит.
– Я понимаю, тебе не хочется туда идти, – продолжает Нейша. – Я не возражаю. Давай прогуляемся в другое место. А на озеро я потом схожу одна.
– Нет!
Опять я кричу ей в лицо. Даже слюной брызжу. Несколько капелек попадает Нейше на подбородок. Она отпускает мою руку и вытирает слюну.
– Карл, как это понимать? Что с тобой?
– Прости меня, Нейша. Сам не знаю.
Я тупо стою перед ней, опустив плечи, и лихорадочно соображаю, как уберечь эту прекрасную девушку от смертельной опасности.
Она вздыхает.
– Пойдем куда-нибудь, – предлагает она. – Не на озеро. – И берет меня за руку.
Снова ее тепло. Мои пальцы сжимаются вокруг ее пальцев, и снова все кажется возможным.
Теперь я знаю, как мне поступить с Робом.
Я смогу обезопасить Нейшу.
Мы идем вверх по склону холма.
– Симпатичный зонтик, – замечает она.
Намек понятен: я прячу ее под зонтом. При этом одно мое плечо оказывается под дождем, но мне сейчас не до мелочей. От близости Нейши у меня кружится голова.
– Это… это мамин.
«Не туда идешь, Си».
Снова его голос. Роб где-то здесь. Следит за нами, стремится направить нас к озеру. У меня холодеет шея. Ледяной ветер теребит волосы. Я сдвигаю зонт так, чтобы дождь на меня не попадал.
– Ты что… У тебя же плечо мокнет. Сейчас мы это исправим.
Нейша отпускает мою руку и обнимает за талию.
«Придурок, теперь тебе точно не жить. Вам обоим».
Я цепенею. Каким будет его следующий трюк? Как уберечь Нейшу? Оглядываюсь, ожидая увидеть бледное лицо Роба.
– Все нормально, – успокаивает Нейша. – На нас никто не смотрит. И потом, мы не делаем ничего плохого.
Это она так думает. А я хочу девушку своего брата. Так сильно хочу, что каждая клетка моего тела чувствует ее близость. Еще минуту назад у меня замерзала шея. Теперь пылает и она, и все лицо. Кровь устремляется мне между ног, отчего я с трудом иду. Я мечтаю о близости с подругой моего брата. Допустимо ли это? Он прав, желая моей смерти.
– Я скучаю одна, – говорит Нейша. – Мне не хватает… кого-то близкого рядом.
Я и Роб. Уж куда ближе. Но наши отношения с Робом – совсем другое. Сплошное соперничество, борьба за первенство. А с Нейшей мне хорошо и спокойно.
Мы могли бы сейчас не просто идти. Стоило кому-то из нас повернуться… наши лица соприкоснулись бы и…
– …пойдем?
Нейша смотрит на меня, ожидая ответа. Я пропустил вопрос и потому бестолково таращусь на нее.
– Давай сходим в кафетерий на центральной улице, – предлагает она. – В новый. Хочешь?
– Не знаю. Отец ждет тебя домой.
– Мой отец? Когда ты…
– Я вначале зашел к вам. Он немного нервничал…
Нейша закатывает глаза к небу.
– Сейчас ему позвоню.
Она убирает руку с моей талии, лезет в сумочку за мобильником, достает, включает.
– Папа, я в парке… Нет, со мной все в порядке. Честно. Я с другом. Мы собираемся… Да, брат Роба… Папа, не начинай. Мы выпьем по чашке кофе, и только.
Она на несколько секунд убирает мобильник от уха, затем снова подносит и торопливо говорит:
– Все, папа. До встречи.
И прекращает разговор.
– Твоего отца можно понять.
– Он вообще не любил меня отпускать… А теперь требует, чтобы сидела дома.
– Он заботится о тебе.
– Знаю.
Ее мобильник звонит. Нейша смотрит на экран, морщится, выключает телефон и убирает в сумку.
– Так куда мы пойдем? На центральную улицу?
Я не хочу туда, где люди. Хочется как сейчас: только вдвоем. Мы проходим мимо паркового кафе. Бетонный квадрат. Разномастные обшарпанные пластмассовые столики под тентами и навес с прилавком и кассой. За одним столиком сидит пара заядлых курильщиков. Эти придут сюда и зимой; главное, чтобы им не мешали отравляться никотином. И больше никого.
– А может, здесь посидим? – предлагаю я.
– Почему бы и нет, – легко соглашается Нейша. Она ловит мой взгляд. – Что тебе взять? Есть хочешь?
Я качаю головой, и мы оба улыбаемся. Такое ощущение, что раньше мы уже обменивались тайными улыбками.
Подходим к прилавку, заказываем напитки: мне кока-колу, Нейше кофе. Мне не хочется складывать зонт. К тому же у меня не хватает денег, чтобы заплатить за оба напитка. Я глупо переминаюсь с ноги на ногу, пока Нейша не расплачивается сама и не берет заказ. Мы выбираем столик подальше от курильщиков. Невзирая на тент, столик мокрый из-за большой ветки соседнего дерева, с которой постоянно капает.
– Только не сюда, – прошу я. – Здесь мокро.
– Везде мокро, – возражает Нейша. – Не будь таким неженкой. А столик вытрем бумажными салфетками.