Бруно попросил себе вина, а Нино захотел прохладительный напиток со льдом.
Мы едва успели с Бруно промочить горло, как Нино, опорожнив свой стакан, обратился ко мне с коварным вопросом: — Берто, а ну расскажи Бруно, как появляется на свет ребенок!
Бруно бегло взглянул на меня одним глазом. После чего опустил на стол свой стакан и скривил губы.
— Если ты, не прекратишь… — вспылил я, не находя слов.
Бруно вытер с лица пот и, повернувшись к Нино, сказал: — Попроси его, чтобы он научился прежде всего быть мужчиной. В вашем возрасте это просто необходимо. Об остальном же — позаботятся женщины.
— Дело в том, что сегодня родился теленок… — начал было Нино.
— Я вижу только, что пока родились два осла, — прервал его Бруно. — Вам что, больше не о чем говорить?
Он снова вытер пот с лица. Похоже, было на то, что ему было скучно, и мы замолчали, потупив взоры. Нино пожевывал свой лед, не поднимая головы.
— Нино, послушай, тебе, случайно, Клара не давала сигарет? — поинтересовался Бруно.
Кларой звали его сестру, блондинку. — Она их спрятала, — ответил Нино.
Бруно покрутил в пальцах сигарету и сказал с безразличным видом: — Вы не хотели бы завтра съездить со мной в местечко Робинию? К полудню мы вернемся. Ты как, Берто, тоже придешь?
Между тем, Нино обратился к Бруно: — Послушай, дай и мне покурить.
Я следил, как Бруно своей ручищей вертел сигарету, но попросить его дать и мне сигарету у меня не хватало смелости. Вместо этого я спросил: — Нино, а ты поедешь завтра? Нино посмотрел исподлобья на Бруно и тихо спросил: — Ну, что встречаемся у каменной ограды? Бруно ответил утвердительно и протянул ему сигарету. Я не мог понять, отчего лицо Нино вдруг стало таким бледным. Я видел, как он зажег сигарету у Бруно, и рука его при этом дрожала.
— Выпей вина, — предложил Бруно. — Лёд — это занятие для больных. — Я знал, что красное вино было Нино противно, но несмотря на это он взял стакан и медленно поднес его к губам. Более того, он затем выпил весь стакан до дна.
— Веселее, — заметил Бруно. — Этой зимой, когда вы вернётесь в город, вы больше не увидите хорошего вина. В городе вы растёте худыми и слабыми. Послушай, Берто, а у тебя уже есть девушка?
Я не знал, что ответить и промямлил: — У меня нет на это времени: зимой мы учимся.
— Но летом-то она у тебя есть?
— У меня? …Нет.
Бруно рассмеялся от всей души. — Молодец! Ну а зимой-то вы видитесь с Нино?
— В этом году будем видеться, — сказал я, адресуя ответ, скорее, Нино.
— Будь осторожен, Нино занимается фехтованием, как бы он тебя не надел на шпагу, — сказал мне Бруно и подмигнул.
Нино молчал. Он выпил еще один стакан вина и делал только вид, что слушает меня. Зато он сверлил глазами кожаный браслет, опоясывавший квадратное запястье Бруно. Наконец он не удержался и спросил у него, для чего тот ему служит.
— Чтобы дать в случае чего по морде любому наглецу, — ответил Бруно. — Удар делается косым, в направлении сверху вниз, таким образом пальцы остаются невредимыми, а эффект подобен удару перчаткой. Однажды ночью, в Спиньо, один тип прошел возле моей машины — я стоял в тот момент на станции — и плюнул во внутрь машины. Плюнул и собирался было смыться. Никогда нельзя прощать плевков, потому что тот, кто плюет — трус. Я подлетел к нему и боковым ударом, врезал ему, как следует, в лицо. Вот так. Теперь вы видели, для чего он служит?
Нино закашлял от сигареты, не сводя глаз с торжествующего лица Бруно. В прошлые разы, когда мы курили за церковью, он переносил дым отлично. Должно быть, в этот раз на него подействовало вино. А, может быть, у него что-то не ладилось с Бруно. И, почему это Бруно звал его сестру по имени?
— Когда твоя мама и сестры совершат прогулку в термально-лечебный центр в Аккуи, о чем мы уже договорились, я обязательно покажу тебе площадь, на которой я однажды остановил рассвирепевшую собаку, сунув ей в пасть мой кожаный браслет. Вы видите оставшиеся на нём следы зубов?
— Поезжайте сами, а я не поеду с вами в Аккуи, — заметил Нино.
Бруно принялся смеяться. — Берто, а тебя я попрошу — кончай пить. Значит — до завтра.
На следующий день мы поехали в Робинию. На протяжении всей дороги Бруно гнал машину на большой скорости, непрерывно посвистывая, и, оборачиваясь в мою сторону после каждого поворота. Нино сидел рядом с Бруно, опустив подбородок на грудь, как если бы его кто-то до этого крепко побил. Раза два-три он пробежался глазами по холмам и по небу, словно пробуждаясь ото сна.
— В деревне в этом году страшная засуха, — сказал я неопределенно, как это любил делать мой отец.
Бруно не обернулся, а, наоборот, выехал на боковую проселочную дорогу, которая шла вверх среди кустов желтой акации. Через пять минут, во время которых ветки деревьев непрерывно били по машине, он остановился на середине склона, у каменного мостика, переброшенного через обрыв. Затем Бруно спрыгнул на землю и сказал нам: — А теперь подождите меня здесь. И следите за машиной. Он дал нам по сигарете и помог их зажечь нам. — Если кто-нибудь будет подниматься по дороге, кто бы то ни было, тут же нажмите на клаксон. Понятно? Если вы справитесь с заданием, то я тебе, Нино, позволю немного поводить машину. И тебе тоже, Берто. Но только будьте внимательными! Кто бы не появился!
Он вышел на тропинку и тут же исчез в акациях.
Между тем, нестерпимо жгло солнце, и мы из своего укрытия в тени акаций отчетливо просматривали большую часть обрывистой дороги. Так что никто не мог пройти по ней незамеченным. Я никогда не бывал ранее в этих местах.
Нино, очевидно, здесь уже бывал. Он не смотрел по сторонам, и все время курил, сидя за рулем, и совершенно не интересуясь рычагами, находившимися перед ним. Курил он как заправский мужчина — рывками, не глядя на сигарету.
— Как ты думаешь, Бруно ушёл надолго? — поинтересовался я. Но Нино ничего не ответил. Спрыгнул на землю, и затем обошел вокруг машины, бросив взгляд на фары и колеса, покрытые пылью. Я посмотрел с каменной ограды вниз, на пересохший овраг; должно быть, только в период осенних дождей он наполнялся и пенился водой. Там же цвели узловатые корнеплоды, которые так и манили спуститься вниз, не будь страха перед возможной встречей со змеями. Я выбросил окурок сигареты и пытался потушить его плевками. Нино не двигался.
— Разреши и мне немного посидеть за рулем, — попросил я его.
Нино посмотрел на меня, сощурив глаза, что он обычно делал, когда у него было что-то на уме.
— Ты как, можешь догадаться, куда пошел Бруно? — спросил он вдруг у меня.
Я пожал плечами. В этот момент невдалеке залаяла собака.
— Так вот, — продолжил Нино, — Что я могу тебе сказать? Он сейчас прибыл к своей женщине. А отправился он к жене или дочери синьора Мартино, которые ждут его, заранее привязав свою собаку, и собираются отправиться с ним в постель.
— Но сейчас ведь у нас день, — возразил я.
Нино пожал плечами. — А теперь они ложатся в постель, — продолжал он.
— И очень спешат. Тем не менее, он проведет там целый час, — засмеялся Нино, — если, конечно, никто не появится раньше на дороге.
— А, где сам синьор Мартино?
— Синьор Мартино уехал на станцию. Это я сам слышал своими ушами вчера.
— А, если чего доброго он возьмёт и вернется?
— Если он вернется? Так для этого мы и поставлены здесь, чтобы дать ему предупредительный сигнал.
Ответ меня убедил. — Тебе это сказал Бруно? — спросил я.
Нино посмотрел на меня с явной иронией и выбросил свою сигарету в сторону.
— Я этому не верю, — продолжал я. — Для этого потребовалось бы слишком много времени. У Бруно какой-то другой замысел. И затем, ведь он должен вести машину…
— Ну и что из того?
— …Да, он был бы после такой встречи слишком уставшим… — сказал я нерешительно.
— Бруно — сильный, — ответил Нино со злостью. — Погоди, ты еще всё увидишь.
— Что именно?
— Увидишь, не спеши.
Проселочная дорога, покрытая солнечными пятнышками, была по-прежнему пустынна, и в зное летнего дня листва деревьев непрерывно дрожала пред моими глазами. Но еще больше пульсировало мое сердце; в этот момент деревня и наш дом казались мне такими далекими от этого необычного ощущения одиночества и мыслей, нахлынувших на меня. Все это было бы так, если бы не враждебные нотки в голосе Нино. Мне пришла на ум Клара, она находилась сейчас на вилле и нечего не знала о нашей поездке. И она тоже была женщиной. Я почувствовал слабость в ногах и сел на ступеньку машины.
— Я не верю в это, — неожиданно возразил я. — Синьора Мартино постоянно ходит в церковь.
— Ну и что из того? Все женщины ходят в церковь! Разве ты не знаешь, что женятся в церкви? Но поженившись, разве парочка затем не отправляется в постель?
— Я не верю в это, — упорствовал я. — Бруно мужчина вроде нас.
— Знаешь, что я ему устрою?
— Что?
— Сам увидишь.
Я поднялся в машину и сел рядом с Нино, который поглядывал на меня исподлобья. И что-то посвистывал про себя.
— А, сейчас они целуются, — сказал он сквозь стиснутые зубы.
— Нино! — воскликнул я, — но, если синьор Мартино вдруг вернется, то, что мы будем делать? Он, ведь, может затем всё рассказать дома…
— Не вернется, — ответил Нино. Как там, есть кто-нибудь? — Он повернул голову, оглядел внимательно проселочную дорогу, шоссе и равнину. Мы напрягли слух. Никого не было.
— А сейчас они раздеваются, — заметил он и побледнел.
— Скажешь ты… — пробормотал я невнятно.
— Итак, пора, — воскликнул Нино и нажал кнопку клаксона.
* * *Послышался бешеный лай собаки. В следующее мгновенье мне показалось, что в движение пришел весь лес. Я пытался было остановить руку Нино, но хриплый звук клаксона, похожий на голос придушенного человека, уже разнесся громким эхом повсюду.
Когда же появился Бруно, резко вынырнув с тропинки, мы уже сидели в траве, за деревьями, куда меня затащил Нино. Бруно первым делом огляделся вокруг, после чего взглянул на проселочную дорогу; в руках у него был красный ремень.
Повязав себе брюки, он снова огляделся вокруг и тихо позвал: — Нино! — Нино сжал мне руку.
Бруно залез на машину и внимательно посмотрел на шоссе, проходившее внизу, то и дело, шевеля губами. Волосы у него были в ужасном беспорядке, а лицо выглядело так, как если бы он только что выскочил из под помпы. Затем он слез с машины и направился к зарослям. Повернувшись к нам спиной, он остановился, широко расставил ноги, и через мгновенье я услышал, как он мочится. Нино с трудом удержался, чтобы не прыснуть со смеху.
Тогда Бруно направился в нашу сторону, поглядывая на небо, и, застегиваясь на ходу. Неожиданно он резко наклонился и бросился в самую гущу кустарника. Он успел схватить за ногу, убегавшего от него, Нино и повалил его на землю. Я вскочил на ноги и мог наблюдать за происходящим. Бруно молча, крепко сжал одной рукой оба запястья Нино и приподнял его в воздух словно кролика. Держа на расстоянии, поскольку тот брыкался и визжал, он принялся хорошенечко колотить Нино, нанося удары краем руки по бедрам, рыча и плотно сжимая губы после каждого удара. В какой-то миг Бруно посмотрел на меня, совершенно меня не замечая, и я тут же поторопился улизнуть на дорогу. Затем еще раз послышалось, как кто-то с шумом упал на землю, после чего появился Бруно, с Нино, зажатым у него подмышкой. Он тут же зашвырнул Нино в автомобиль и сказал мне сердитым голосом: — А ну, поднимайся, поехали.
На протяжении всего пути Нино сидел понуро возле Бруно и не проронил ни слова. Встречные потоки воздуха казались мне необыкновенно свежими, словно у меня был жар. Перед виллой Бруно остановился. Я посмотрел на него в тот момент, когда он сходил с машины, и на какое-то мгновенье мне показалось, что он смеётся и не пытается скрыть этого. Наконец, Нино приподнял свою голову и, оттолкнув мою руку, неуверенно вышел из автомобиля. Затем он сплюнул на землю и, прихрамывая, тут же скрылся в саду.
На следующий день у меня не хватило духу позвать Нино, так как, когда я приблизился к забору, я заметил в саду двух его сестер, брюнеток, которые сидели, выставив на солнце свои ножки, причем одна из них была занята чтением.
Вечером же я снова встретил Клару; в то время как я озабоченный бродил вокруг их дома, она неожиданно подъехала ко мне сзади на велосипеде и тут же спрыгнула на землю.
— Куда это вы ездили вчера? — сразу же она спросила меня.
— Что было у Бруно с Нино? Где вы были? — продолжала допытываться она.
— Говори. Все равно я все знаю. Нино же сегодня будет лежать в постели и не сможет выйти из дому. Что вы сделали Бруно?
— А где Бруно? — спросил я её в свою очередь.
Клара посмотрела на меня внимательно и направилась к забору, толкая перед собой велосипед.
— Я не знаю, где Бруно. Я с ним не знакома. Однако, вы ему что-то сделали, потому что Нино не хочет об этом говорить. Вы ездили в Робинию?
— У нас перевернулась машина, — сказал я.
— А что вы делали в Робинии?
— Ничего. Учились водить машину.
Мы находились в середине сада и ивовые кресла, находившиеся под навесом, были пусты. Гравий все время потрескивал у нас под ногами.
— Может быть, вы поехали кого-нибудь навестить?
— О, нет!
Тогда Клара заметила мне серьезным голосом: — Нино сейчас лежит в постели. Не хочешь ли ты навестить его?
— Нет, нет! Я лучше зайду к нему завтра. Сейчас уже поздно, — ответил я и остановился.
Клара улыбнулась. — А как поживает теленок?
— Какой теленок?…
— Тот, что родился в прошлый раз. Он твой?
Я ответил утвердительно кивком головы. Клара поставила велосипед к стене и поднялась по ступенькам.
— Чао, теленочек, — сказала она мне на прощанье, обернувшись. Я заметил, что ростом бог ее не обидел.
Еще несколько дней Нино не выходил из дома, и я продолжал слоняться вокруг виллы в надежде кого-нибудь увидеть. Была как раз та пора — начало августа — когда в деревне никого не было; яблоки и первые сливы отошли еще в июле, а виноград поспевал только в сентябре. Не имело смысла в ожидании Нино заводить старую дружбу с ребятами, и от нечего делать я бродил по улочкам. Однако, одиночество хорошая штука, если оно длится недолго, если тебе проходит на ум что-то дельное или если тебе удается увидеть Клару сквозь изгородь сада. Но выдержать весь день, проведённый таким образом, было самой настоящей пыткой.
Помню, что как-то в полдень разразилась ужасная гроза, без града, но холодная, с мрачными тучами, которая сильно напугала мою мать и животных в хлеву и совершенно не расстроила меня, поскольку вечером посвежело, а на следующее утро повсюду стояли лужи воды и валялись на земле кучи листьев, сорванных с деревьев. Тогда же я подумал о Кларе и ее сестрах: не испугались ли они молний.
Когда же Нино, наконец, появился, он был немногословен и пару раз я даже разразился смехом, видя с какой осторожностью тот садился на забор. Он посматривал на меня исподлобья, и, казалось, что вернулись те времена, когда мы прогуливались молча. Как-то он пришел с целой пачкой дорогих арабских сигарет, которые своим ароматом доводили меня до одурения. А в то утро, когда я снова появился на плотине, я увидел его, робко приближающимся к нам, с жакеткой, переброшенной через плечо; он уселся на плотину и принялся курить. Мы тут же все окружили его; двум-трём ребятам он дал по сигарете и сплюнул в воду. После чего спросил безразличным голосом:
— Вы случайно не видели шофера из Ка Нере?
Вопрос адресовался блондину из семьи Мулино, у которого брат работал носильщиком на станции; в беседе с ним он узнал, что Бруно должен был заехать в деревню в августе, а, может быть, даже и на днях, по случаю праздника Мадонны, чтобы погрузить муку.
После чего Нино спокойным голосом объявил: — Его разыскивает синьор Мартино и хочет убить.
Сын кузнеца отметил, что, хотя у сигареты и был яблочный аромат, но, она была крепкой. Домой мы вернулись вчетвером (на сыне кузнеца были длинные штаны, доходившие ему до щиколоток; он был босой и часто почесывал свою грудь под рубашкой). За два-три дня Нино передружился со всеми ребятами, так что теперь они переговаривались всё время шутя, и, подталкивая друг друга локтями.
Однажды Нино спросил меня: — А тебе Бруно в прошлый раз ничего не сделал?
— А, зачем? Он, разве, не догадался, кто нажал на клаксон? — ответил я.
Нино — глаза которого в те дни избегали прямой встречи с моими глазами — во время наших прогулок постоянно поглядывал на меня украдкой.
— Ты, Берто, наивный, — как-то заметил он.
Уже несколько раз в полдень Нино не появлялся. Очевидно он выходил гулять с какими-то другими ребятами; с которыми он ходил даже рыбачить, и я узнал, что однажды Нино принес им, кроме сигарет, банку персиков в сиропе. Тогда я предупредил его: — Будь осторожен, Нино, они подлизываются к тебе и ходят с тобой лишь только потому, что ты приносишь им всякие интересные вещи. — Но Нино мне ответил, что он знает и это.
* * *Вечером, в праздничный костер по случаю дня Святой Мадонны, Нино не появился; не вышли в сад посмотреть на огни, рассыпавшиеся точками по холмам, и его сёстры. Впервые в своей жизни на праздник я остался совершенно один и пребывал в тревожном состоянии. Только на следующий день я узнал, что Нино вместе с другими ребятами ходил зажигать костер на холм в Мулини, и, что в один прекрасный момент он пинком в зад отправил сына кузнеца прямёхонько в костер. После чего он убежал к себе домой, поскольку сын кузнеца искал его, чтобы убить.
Нино на этот раз вызвал меня через садовника и стал умолять, чтобы я сходил за Бруно. Местечко Ка Нере находилось далеко; тем не менее, я пошел туда и попросил в ремонтной мастерской, чтобы Бруно обязательно послали на виллу. Когда я входил в сад Нино, в меня полетели камни и комья земли; это было дело рук кузнеца и его ребят, которые подкарауливали Нино, не выйдет ли тот случайно из дому.