– Слушай, будь другом, – попросила Люсьена, – сгоняй на кухню, принеси тряпку.
– Тряпку? Зачем?
– Да вон, – девушка кивнула на лужицу у окна. – Не вытерпел, бедняга. Наверное, от воплей старой дуры ему поплохело.
Ката испарилась. Вернувшись с тряпкой, она села на корточки и принялась сюсюкаться с песиком. Люсьена, бормоча под нос, ликвидировала последствия маленькой неприятности.
– Фу! Ну и вонища.
– А ты как думала?
– Но согласись, не бросать же такого красавчика на произвол судьбы?
– Где ты его взяла?
– Нашла. Я ехала домой и, проезжая мимо остановки, заметила его. Собак я с детства люблю, а таких пупсиков тем более.
– Может, он потерялся?
– Вряд ли. Ни ошейника, ни поводка. Сто пудов – собаку выбросили. Есть такие персонажи, сначала заведут, а потом животное гонят поганой метлой.
– И что ты собираешься делать? Кому всучишь пятнистого друга?
Люсьена пожала плечами:
– Понятия не имею. Грымзу уговорить не удастся – не разрешит оставить. А знаешь почему? Мне бабуля рассказывала, как Александру в детстве бродячая собака укусила. С тех пор она их на дух не переносит. Тиранка! Ровняет всех под одну гребенку.
У Люсьены ожил сотовый. Приложив телефон к уху, она пробурчала:
– Да. Ну привет. Нет. Голос как голос. Не сержусь. Не знаю.
Посмотрев на далматинца, Люсьена вдруг оживилась.:
– Слушай, можешь на время у себя собаку приютить? У нас никак нельзя. Порода – далматинец. Ага. Ну да. Серьезно? Класс! Ты лучший! Желательно сегодня.
Далее Катка услышала:
– Я подъехать не смогу. По кочану. Погоди минутку.
Зажав телефон в руке, Люсьена обратилась к Копейкиной.
– Кат, окажи мне услугу.
– В чем проблема?
– Надо встретиться с Пашкой, он согласен взять собаку. Ты ж на машине, отвези псинку.
– А самой не судьба? У тебя имеется тачка.
Люсьена бросила быстрый взгляд в зеркало.
– Я не поеду! У меня все лицо в прыщах.
Далматинец заскулил.
– Видишь, он тебя тоже просит. Ну Каточка, ну, пожалуйста.
Копейкина сдалась.
– Где твой Пашка будет меня ждать?
Прокричав «ура», Люсьена возвестила:
– Паш, подваливай минут через сорок к «Крылатской». Приедет моя знакомая. А ты потом мне отзвонись. Ну все. Давай. Целую.
Бросив сотовый на кровать, Люсьена захлопала в ладоши.
– Ес-с! Все складывается тип-топ.
– Кто такой Пашка? – с усмешкой поинтересовалась Катка.
– Знакомый, – отмахнулась Люсьена.
– Только знакомый?
– Представь себе.
– А глазки-то загорелись.
– Ката! Мы с Павлом просто друзья. Пока друзья, – добавила Люсьена и смутилась.
– Понятненько. И как выглядит твой Ромео?
– А тебе зачем? – испугалась Гжельская.
– Приехали! Как я его узнаю-то?
– А-а!.. Ну… он красивый, сильный и вообще лучше всех.
– Замечательно описала. Полагаешь, у метро «Крылатское» один он стоять будет?
Люсьенка протянула Катке снимок бойфренда.
– Этого достаточно?
С фото улыбался привлекательный шатен.
– Вполне. – Ката поманила за собой далматинца: – Эй, песик, пошли. Нас с тобой ждут.
У метро «Фиат» Копейкиной остановился ровно в десять. Обозрев стоящий у входа в метрополитен люд, Катка заметила Павла.
Парень дымил сигаретой, то и дело бросая взгляд на часы.
– Это твой новый хозяин, – сказала Ката щенку, который уперся передними лапками в боковое стекло.
На сигналы клаксона Павел не прореагировал, пришлось выходить из машины и топать к нему.
– Привет, – расплылась в улыбке Катарина. – Ты Павел, я угадала?
– Верно. А вы, должно быть, и есть та самая знакомая Люсьенки?
– В десяточку.
– А собака где?
– В салоне. Пошли, полюбуешься на будущего питомца.
Бросив на асфальт окурок, Павел пошел за Каткой.
– Запрыгивай.
– Ничего себе псинка, – выдохнул Пашка, – да ему уже месяцев семь.
– А это проблема?
– Я думал, он совсем еще маленький, а такую лошадь предки могут не разрешить взять.
– Не преувеличивай, он далеко не лошадь.
Далматинец принялся обнюхивать Павла, а когда это ему наскучило, пару раз лизнул парню руку.
– Ты ему понравился.
– Вижу.
– Где живешь? – спросила Катка, заводя мотор.
– Здесь недалеко, на метро пару остановок.
– Я тебя довезу. В метро с собакой не пустят, у нее даже поводка нет.
Павел принял предложение на ура.
Ехали молча, а когда Копейкина остановилась у второго подъезда высотки, Павел спросил:
– Почему Люсьена сама не захотела приехать?
– У нее болит голова.
– Неправда.
– Нет, серьезно, она поскандалила с бабкой, и у нее разболелся затылок.
– Не умеете вы врать, я ж по глазам вижу, что лжете.
Катка отвернулась.
– Это из-за меня? – продолжал допытываться Павел. – Она все еще злится? Но я же попросил прощения, и вообще.
– Если честно, я не в курсе, – призналась Катарина. – Но могу предположить, что твоя подруга осталась дома совсем по другой причине. У нее, видишь ли, некоторые проблемы с лицом…
– Прыщи?
– Ну да.
– Люсьенка никогда не повзрослеет. Сколько можно вдалбливать – прыщи бывают у всех подростков.
Ката внимательно посмотрела на гладкое лицо Паши.
– Но у тебя их нет.
– Правильно, так я и не подросток. Давно из этого возраста вырос.
– А сколько тебе лет?
– Двадцать пять.
– О-о!.. Выглядишь лет на семь моложе. Я думала, вы с Люсьенкой ровесники.
Выходить из машины Паша не торопился. Он долго смотрел в лобовое стекло, после чего изрек:
– Вы скажите Люсьене, что я раскаиваюсь в содеянном. Был немного подшофе, пусть не сердится.
– Что у вас произошло?
– Да ладно притворяться, наверняка вы уже в курсе.
– Без понятия.
– Мы в ту пятницу вечером встречались, ну, и я дал волю рукам, а она мне по морде заехала. А чего, спрашивается, сразу по морде. Подумаешь, руку под блузку запустил.
– Люсьенка молодец! – выпалила Катка. – Окажись я на ее месте, поступила бы так же.
– Мы уже полгода встречаемся, – выдвинул железный аргумент Пашка.
Катарина хотела ответить, как вдруг ее осенило. Насколько она помнит, в пятницу Люсьена весь вечер провела дома. Так о какой встрече толкует сейчас Павел?
– Слушай, а вы во сколько с ней встречались?
– В полночь.
Ответ парня прогремел как раскат грома.
– В полночь?! Ты ничего не путаешь?
– Как же, спутаю я! В пятницу у Толяна день рождения был, я у него и перебрал. А когда с Люсьенкой встретились, меня уже развезло.
– Подожди-подожди, давай сначала. Скажи, почему вы встретились так поздно?
– Поздно? По-вашему, двенадцать ночи – это поздно?
– А по-твоему, рано?
– Самое то.
– Для чего?
– Для встреч, – невозмутимо заявил Павел. – Мы с Люсьенкой хотели прокатиться в клуб. Частенько там зависаем. Он в десять вечера только открывается. Как правило, поколбасимся там часиков до четырех, а потом она домой мчится. Ее родаки не в курсах, что Люська со мной снова дружбу водит.
– Что значит – снова?
– Мать запретила ей со мной встречаться, после того как засекла Люсьенку с сигаретой. Думает, что я научил дочурку дымить как паровоз. А Люська еще до встречи со мной травилась.
– Да ну?
– Ага. Она конспираторша еще та. Ей бы на сцене играть – актриса.
– Вы опять ездили в клуб?
– Не-а. Я ж говорю, поцапались. Она мне в челюсть заехала, из машины вытолкнула и рванула домой. Блин, а потом у нее тачка сломалась. Вот она мне простить и не может, что домой только в четыре утра заявилась.
Ката заерзала:
– Откуда такие подробности про тачку?
– Люсьенка мне на следующий день позвонила и такого наговорила. Уши вяли. Тогда я и узнал, что она на дороге несколько часов куковала.
Чувствуя, как по спине струйками стекает пот, Катка, попрощавшись с Павлом, надавила на газ.
Когда она влетела в спальню Люсьены, та возлежала на кровати, держа в руках маленькое увеличительное зеркальце.
– Вся рожа в прыщах, – завела она старую пластинку.
– Люсьена…
– Пашка мне отзвонился. Спасибо тебе, Катка. Теперь я твоя должница.
– Это весьма кстати.
– Ты о чем? – Люсьена отложила зеркальце.
– Не хочешь рассказать о своих ночных приключениях?
Гжельская вскрикнула:
– Катка! Ты чего? Какие приключения?
– Я узнала от Павла, что вы неплохо проводите время, оттягиваясь до утра в ночных клубах.
– Трепло!
– Почему ты вся трясешься?
– От холода, – огрызнулась Люсьена.
– Что произошло в ту ночь? – вопрос Катки прозвучал несколько воинственно.
– Он ко мне приставал, а я была не расположена к ласкам. Саданула его и порулила домой. По дороге ни с того ни с сего машина встала. Я – в панику. Что делать? Кругом никого. Страшно – жуть! И домой позвонить нельзя. Мать с отцом, если узнают, что я без спроса смылась, шею намылят.
– И как разрешилась ситуация?
– Я бабке набрала, а она хрен к телефону подошла. Вернее, он был отключен. Наверное, дрыхла без задних ног. И дед, как назло, не отвечал. Проторчала на дороге полтора часа. А в три рядом «Нива» притормозила. Из нее мужик здоровенный вылез. Ну все, думаю, конец мне пришел. Пашке себя лапать не разрешила, а уж этот точно разрешения спрашивать не станет.
– Он к тебе приставал?
Люсьена заулыбалась:
– Хороший дядька оказался. Посочувствовал мне, открыл капот, пошуровал там – тачка завелась с полоборота.
Катка качала головой:
– Надеюсь, эта история тебя чему-нибудь научила?
– А чему она может научить, все ведь хорошо закончилось. А учатся только на негативном опыте.
– Много ты понимаешь!
– Теперь мы квиты, и я могу заняться лицом.
– Не буду мешать. – Ката вышла в коридор.
Вот вам и Люсьенка – домашняя девочка, не способная на отчаянные поступки. Курит втихомолку, ночами тайком сбегает на свидания, попадает в истории, а ведь на вид настоящая пай-девочка.
– Правду говорят: в тихом омуте…
ГЛАВА 8
Пятого июля Ката встретилась с Виктором. Как она и предполагала, результаты дактилоскопической экспертизы подтвердили, что отпечатки пальцев на брелке и зажигалке принадлежат двум разным людям. Оно и понятно, брелок-то скорей всего потеряла неизвестная черноволосая дамочка, наведавшаяся к Олегу в ночь убийства.
Вернув Копейкиной «улики», Виктор сдвинул брови домиком:
– Я жду объяснений. На этот раз тебе не удастся отмазаться. Говори, куда вляпалась?
Приготовившись к колоссальному вранью, Ката открыла рот, но тут у Столярова затрезвонил мобильник.
– Твою мать! – Витька в сердцах саданул кулаком по капоту «Фиата». – Я должен ехать.
Катарина вздохнула с облегчением.
– Но нам с тобой предстоит серьезный разговор. Имей в виду.
– Как скажешь, – пискнула Ката, глядя, как Столяров топает к своему автомобилю.
А вечером она не смогла найти брелок. Он попросту исчез из ее спальни. Испарился. Она перерыла все – безрезультатно. Брелка нигде нет. Зажигалка лежит на тумбочке, а золотой кинжал пропал.
– Я же точно помню, что положила их рядом, – твердила Копейкина, заглядывая под кровать.
Она разбудила Наташку:
– Нат, ты не брала пакетик с золотым брелоком?
– Я не из тех, кто берет чужие вещи, – буркнула Наталья и почти сразу же отбыла в царство Морфея.
На часах было без четверти двенадцать. Все обитатели особняка разбрелись по спальням.
Катарина нарезала круги по комнате, гадая, куда делся брелок.
В висках закололо. Катка прошла в ванную. Подставив голову под теплые струи душа, она почувствовала облегчение.
Решив с утра еще раз осмотреть в спальне каждый уголок, Копейкина, вооружившись детективным романом, устроилась в кресле.
Голове необходимо дать отдых. А отдыхала Ката исключительно в те моменты, когда глаза скользили по ровным строчкам нетленок криминального жанра.
В два на нее навалилась жуткая сонливость. Захлопнув книгу, Катарина услышала тихое мяуканье.
Она вышла в коридор. Сидящий у двери перс, заметив хозяйку, стрелой метнулся к спальне Дианы.
– Стой! Парамаунт! Я кому сказала!
Перс несся по ворсистому ковру.
Нагнав кота, Катка устроила ему мини-взбучку. Неся на руках десятикилограммовую тушку, она тихо отчитывала проказника:
– Поиграть вздумал? Не забывай, мы не дома. Здесь нельзя носиться ночами – могут наказать.
Парамаунт сердито взирал на хозяйку.
Проходя мимо комнаты Олега, Ката резко остановилась. Ей показалось, что в спальне что-то упало.
Парамаунту удалось вырваться. Бросившись в сторону лестницы, перс издавал грозное рычание.
Приблизившись к двери, Катка прислушалась. А когда рука практически дотронулась до ручки, дверь открылась и в коридор выбежала перепуганная Ниночка.
– Нина?!
– Катарина?!
– Что ты делала в спальне Олега?
– Я… пожалуйста, не подумайте ничего плохого, я оказалась там случайно.
Губы девушки слегка подрагивали, а дрожащие руки она поспешила спрятать за спину.
– Что значит «случайно»?
– Нас могут услышать, давайте спустимся вниз… в гостиную.
Семеня за Ниной, Катарина сконцентрировала взгляд на иссиня-черных волосах девушки. А если быть совсем точной, то внимание ее привлекла красивая заколка в виде бабочки, инкрустированная камнями.
«Интересно, камешки настоящие? Хотя вряд ли. Откуда у нее деньги на столь дорогие побрякушки».
В гостиной Нина стала заламывать руки:
– Вы сочтете меня за сумасшедшую…
– Давай проверим. – Катка с вызовом смотрела на девушку.
– Я хотела спуститься в кухню, выпить сока. Когда проходила мимо спальни Олега, услышала голоса.
– Чьи?
– Не знаю. Вернее… мне казалось, что я слышала голоса.
– И?
– Решила проверить. Прошла в спальню – там никого.
– Почему не включила свет?
– И без него все отлично видно, сегодня полнолуние, в комнате светло как днем.
Копейкина склонила голову набок:
– Бывает. Каждому время от времени мерещится то, чего нет на самом деле.
– Вы правы.
– Спокойной ночи.
– И вам приятных снов. – Нина побежала к лестнице.
– Постой! – остановила ее Катка.
– Да?
– По-моему, ты хотела пройти на кухню, выпить соку.
– Кхм… точно. – Она развернулась и скрылась в коридоре.
На втором этаже Катарина столкнулась с Аглаей.
– Аглая Константиновна, вы меня напугали.
– Каточка, а ты чего колобродишь?
– Парамаунт убежал.
– Да бог с ним, пусть спит где пожелает.
– Опасаюсь гнева Александры.
– Брось. Шурок боится лишь собак, на котов и прочую живность ее злоба не распространяется.
– А вы сами куда направляетесь?
Аглая тряхнула копной темных волос:
– Я? На кухню. Приму свое фирменное снотворное – молоко с липовым медом.
Прежде чем зайти к себе, Катка толкнула дверь в комнату Олега. Щелкнув выключателем, она осмотрела помещение. Никого. Затем она прошла в ванную, проверила шкаф и даже заглянула под кровать. Все чисто.
И все же поведение Нины здорово ее насторожило.
Утром Ката прошла в кабинет Купатовой.
– Александра Константиновна, я не отниму у вас много времени. У меня всего один вопрос: можно поинтересоваться, как в вашем доме появилась Нина?
– Ниночка мой секретарь.
– Вы давно знакомы?
– Около двух лет. Сначала она работала курьером в агентстве, а теперь это милое создание – моя помощница.
– Завидное повышение.
– Нина хлебнула немало горя. Она рано потеряла родителей, нет ничего завидного в том, что теперь девушка нашла себя.
– А где она жила до того, как поселилась у вас?
– Катарина, не слишком ли много вопросов? В ее биографии я не копалась, мне достаточно слов Нины. Я ей доверяю, и этим все сказано.
Из гостиной несся сиплый голос Розалии:
– Приехали? Ну проходите, проходите.
Катка с Александрой вышли из кабинета.
Венера с Ирмой с восторгом осматривались вокруг.
– Ну и дом!
– Крепость.
– Хоромы!
Свекровь призвала всех к тишине.
– Для начала вам необходимо познакомиться.
Она поочередно представила подругам Аглаю с Борисом, затем Александру и Нину.
– А это, – взгляд свекрови сделался хитрым, – мои самые лучшие подружки. Рекомендую. Венерочка Александровна, в простонародье – Вена. И Ирма Моисеевна, в простонародье – Атас. Мои девочки. Элитные пенсионерки! Цвет общества! В порочащих связях – к большому сожалению – не замечены. Морально устойчивы. Сексуально – не озабочены. Умственно – пять тридцать! А если говорить научной терминологией – половина шестого!
Ирма Моисеевна попыталась вмешаться. Не каждой пенсионерке – даже элитной – приятно слышать от лучшей подруги в свой адрес сомнительную похвалу.
Но Розалия была в ударе.
– Ирма, тихо! Шурочка, выражаю тебе устную благодарность за то, что разрешила девочкам приехать. Ты их полюбишь уже к вечеру. Они супер! Мы вместе не один пуд соли съели.
– Да уж, – протянула Наташка, почесывая за ухом Лизавету. – Не в одну бочку навоза влезли, не в одну лепешку вляпались.
Розалия Станиславовна позеленела. Метнув убийственный взгляд на Натку, она прохрипела:
– Я не понимаю, что в гостиной делает эта кретинка?
– Роза! – Венера Александровна оскорбилась. – Ты же сама меня пригласила.
– Венера, красота моя обветшалая, я не тебя имела в виду.
– А кого, Ирму?
Пришел черед негодовать Моисеевне.
Пока свекровь заверяла подруг, что они не имеют к кретинкам ни малейшего отношения, Натка, воспользовавшись ситуацией, понеслась на второй этаж.
– Где нам можно оставить вещи и привести себя в порядок? – спросила Ирма.
– В самой шикарной спальне особняка. До сегодняшнего дня в ней спали Катка с Наташкой, но, узнав, что я вас пригласила, они с превеликим удовольствием согласились уступить комнату.
– Минутку, – вспыхнула Ката, – вы говорили, что они будут спать в библиотеке.
– Девочки, вы слышали? В библиотеке? У Каты прорезалось чувство юмора.
Ирма Моисеевна погрозила Копейкиной пальчиком.
– Ты с нами так не шути.
– Да-да, не шути, – прогнусавила Венера, – мы особые гостьи. Как выразилась Розочка – валютные пенсионерки.
– Венера! Не валютные, а элитные.