— Куда он нас поведет? — слабо возражала я. На самом деле, мне было все равно — я знала, что идти не смогу.
— У собак отличное чутье. Она нас выведет к жилью!
Ответом на ее слова был ослепительный блеск молнии и гулкий раскат грома, такой сильный, что земля под ногами вздрогнула.
— Что это? Я боюсь! — вскрикнул Вовик, прижимаясь ко мне.
И тут сверху хлынула настоящая Ниагара. Спасаясь, мы кинулись к темнеющим невдалеке деревьям — откуда только силы взялись! Но дождь настигал и здесь — безжалостный, он полосовал лицо, руки, проникал до самых костей, превращал землю под ногами в вязкую жижу.
— Господи, ну зачем опять вода? Я же еще не успела высохнуть! — простонала Каринка, прижимая к себе гитару. Хорошо, что ценный инструмент был в чехле! Хотя маловероятно, что чехол выдержит очередной потоп…
И тут я вспомнила о плаще. Сейчас он будет как нельзя кстати! Порывшись в карманах, я выудила оттуда комочек полиэтилена. Вот теперь я накину его и сразу оживу — хотя бы сверху не будет капать.
А потом я подумала о Каринке. Бедняжка, она ведь даже не успела переодеться! Так и шлепала по лужам в шортах. Хоть после купания в озере это было не так уж и важно, но под дождем — существенно. Да и Вовик, бедняга, присмирел, а стук его зубов был слышен даже на расстоянии.
Я быстро расправила плащ, насильно натянула его на хнычущего Вовика.
— Лучше бы ты меня на ручки взяла! — жалобно пропищал он вместо благодарности.
— Тебя? Такого огромного мужика? Ни за что! — отрезала я, взяв его за руку и отнимая видеокамеру. Повесив ее себе на шею, я нашла Каринку, уцепилась за рукав ее рубашки. Каринка в ответ схватилась за меня — нам хотелось быть ближе друг к другу, в темноте под дождем так легко потеряться!
Черепашьим шагом мы двинулись вперед. Надо сказать, что это оказалось возможным только благодаря собаке. Если бы не она, затея идти в дождь через ночной лес, без дороги, была бы просто безумием. Но пес, похоже, знал, куда держать путь. К тому же он, единственный, умудрился сохранить остатки сил. Собака то убегала вперед, то возвращалась и снова принималась лаять, словно поторапливала нас. Мы шли за ней, ориентируясь на лай, и вскоре оказались на тропинке посреди довольно широкой просеки — по крайней мере, ветки не хлестали по лицу и не цеплялись за одежду. Похоже, Каринка не ошиблась — собачье чутье не подвело.
Нет, я никак не ожидала, что наше Путешествие будет ТАКИМ! Что я потеряю рюкзак, чуть не утону, голодная и мокрая до нитки, буду в дремучей чаще под дождем вязнуть в грязи, спотыкаясь о корни! Мы прошли, наверное, километров сто, не меньше. По дороге нам попались еще два озера, три оврага, болото и огромная свалка, где мы чуть было не потеряли друг друга. Но за все это время мы не встретили ни одного человека! Никого, кто помог бы нам выбраться! Хотя, учитывая время, это было вполне объяснимо…
В довершение всех бед Вовика начало тошнить, и нам пришлось остановиться. Парня выворачивало наизнанку, он стоял, упершись лбом в толстый ствол, и тихо стонал.
— Что ты ел? — суетилась вокруг него Каринка. — Говори, что ты ел?
Я тоже ужасно волновалась: вдруг малыш наелся каких-нибудь ядовитых ягод или листьев? Или еще хуже: выкопал из земли какие-нибудь корни! Что нам тогда делать? Как найти врача?
Но Вовик клялся, что съел только горбушку черного хлеба — тогда, в больнице — и пять пакетиков кофе.
— Сколько? Пять?! — Каринка едва удержалась, чтобы не дать братцу подзатыльник. — Прямо так, не разбавляя?
— А чем я мог разбавить? Воды-то нет! Вернее, тогда не было.
— Все ясно! Ты отравился кофе! — поставила диагноз Каринка. — Пять пакетиков! Такая доза и коня убьет!
— Коня?! — взвился Вовик. — Значит, я умру? Ну уж нет! Не дождетесь!
Он сорвался с места и помчался за псом, как ракета, — еще бы, после такой дозы кофе! А вот мы с Каринкой плелись из последних сил…
Едва я подумала об этом, меня словно обухом по голове ударило. И это называется месть?! Хотели утереть нос парням, а наказали самих себя! Эти гады, наверное, нежатся сейчас в теплых постельках и в ус не дуют — разве что мысли о пропавшей машине замучили Евгена. Но разве можно сравнить это с тем, что испытываем мы! Никогда еще я не чувствовала себя хуже!
По-видимому, я заплакала, однако в дождь этого было не понять. Я попыталась представить, что было бы, не поступи Петюня со мной так по-свински. Наверное, в это время мы уже доехали бы до Питера и отправились гулять по городу — самое милое дело в белые ночи! Хотя нет, сейчас же дождь… Значит, мы сидели бы в гостинице, играли в карты… Или смотрели бы питерское ТВ — тоже ничего!
Дождь вдруг усилился — или это опять слезы? А я поняла, что все еще скучаю по Петюне и пока совсем не готова к резким переменам в своей жизни.
Каринку, похоже, одолели те же мысли, потому что она резко остановилась и спросила:
— А если бы он сейчас появился здесь и встал на колени, что бы ты сделала? Простила бы?
— Ага! — хлюпнула я носом. — Я бы ему все простила, все-все!
— И даже фотомодель с ногами до подбородка?
— И даже ее!
— И я бы тоже… Интересно, что парни сейчас делают…
— Дрыхнут, что же еще.
— Или заливают горе в каком-нибудь баре!
— С теми самыми девицами…
— Вот-вот! В тепле, в чистоте, с музыкой… А мы тут из-за них!
Злость придала сил, и мы чуть не бегом бросились за псом. А тот, рассекая дождь, стрелой летел вперед, словно и вправду знал, куда бежать!
И чудо произошло. Когда, изнемогая от невероятной гонки, мы готовы были повалиться прямо в грязь, впереди показались огни.
— Там жилье! Люди! — путаясь в длинном плаще, Вовик с новой силой рванулся к спасению. — Я вижу дом! — послышался впереди его голос. — Ого! Какой огромный! Похож на корабль!
Мы поспешили за мальчишкой, выбрались из леса и замерли, не поверив своим глазам. Перед нами расстилалась освещенная цепочкой разноцветных фонарей огромная поляна с белеющим двухэтажным, причудливо вытянутым зданием, действительно напоминавшим белоснежный морской лайнер. В одном из окон первого этажа тускло мерцал синеватый свет — дом обитаем!
— Я же говорил, говорил! — Вовик возбужденно прыгал вокруг нас, размахивая руками. — Давайте за мной! Я вас выведу!
Собачий лай раздавался с противоположной стороны здания — наверное, именно там был вход, но вместо того, чтобы обойти лужайку вдоль леса, мы ринулись напрямик. И напрасно. Идеально ровная поверхность поляны была обманчивой: в траве прятались рытвины и борозды, а лужи из-за дождя превратились в настоящее болото. Ноги увязали в грязи и отяжелели так, что идти стало совершенно невозможно. К тому же висящая у меня на шее видеокамера тянула к земле, не давая поднять голову, а Каринке мешала гитара. Лишь легкий маленький Вовик, подобрав полы полиэтиленового плаща, скакал по кочкам, как неутомимый заяц из рекламы батареек «Энерджайзер». Умчавшись далеко вперед, парнишка вскоре оказался у здания.
— Ну, где вы там? Чего плететесь? — заорал он и, не дожидаясь нас, побежал вдоль стены.
Когда мы продрались наконец сквозь изгородь из колючих кустиков и достигли асфальтированной дорожки, огибающей дом, братишка уже исчез за поворотом. Держась за стенку и едва переставляя заляпанные грязью ноги, мы двинулись следом. Чертово здание оказалось гораздо больше, чем выглядело издалека, — мы шли и шли, а торца все не было, и через некоторое время я начала думать, что эта постройка — мираж, ловушка, предназначенная для заманивания и запутывания путников.
Казалось, что мы уже не один раз обошли этот дом, когда нашему взору открылось внушительное мраморное крыльцо, ведущее к галерее широких стеклянных дверей, перед которыми, безуспешно пытаясь разглядеть что-либо в кромешной темноте внутри, топтались пес и Вовик. Первый громко лаял, второй орал:
— Откройте! Есть кто-нибудь? Откройте!
С упавшим сердцем я поняла, что полоса неудач продолжается. В здании никого нет! В лучшем случае нам придется ночевать прямо на крыльце, в худшем — в лесу. Я бессильно опустилась на ступеньки, сняла с шеи ставшую невероятно тяжелой видеокамеру и уже готова была улечься на мраморные плиты, как вдруг в глубине раздался недовольный мужской голос:
— Где тебя черти носили! Открываю, открываю!
03.00
Двери негостеприимного жилища вдруг как по волшебству разъехались, приглашая войти, и мы незамедлительно этим воспользовались. Створки тут же мягко сомкнулись, и, постояв несколько секунд, мы двинулись вперед. Пес куда-то умчался, а нам некоторое время пришлось брести в абсолютной темноте, держась за стенки. Еще несколько шагов — и мы очутились посреди огромного темного зала, освещенного тусклым аварийным фонарем. Стены и потолок сливались вдали в какую-то темную массу, было неуютно и страшно, но здесь, по крайней мере, не было дождя и ветра. Переход из одной реальности в другую оказался таким неожиданным, что мы вдруг застыли как вкопанные, ощущая себя путниками в дремучей тайге, забредшими в Диснейленд. А может, так оно и было? Все вокруг казалось искусственным, как декорации для съемок фантастического фильма. Лишь через некоторое время мы двинулись дальше — шаги были неслышными из-за мягкого, поглощавшего шум покрытия.
— Куда это нас занесло? — я почувствовала, что Каринка дрожит. Интересно, это от холода или от страха? — В мавзолей, что ли? Или в музей?
— Скорее, в детский лагерь. Очень уж много пространства! — прошептала я. У меня у самой озноб начался, наверное, от нервного напряжения — бывает, оно приходит к человеку уже тогда, когда главная опасность позади.
— А мне тут нравится! — воскликнул Вовик, восторженно оглядываясь. У этого мальца зубы не стучали совсем — как будто он не искупался в озере, не брел бог знает сколько времени под проливным дождем! Полиэтиленовый плащ волочился за ним, оставляя на полу мокрую дорожку. Я оглянулась — за нами с Каринкой тоже тянулась цепочка грязных следов. Вот ужас-то! А вдруг мы попали на какой-то секретный объект в духе Джеймса Бонда? Тогда нас элементарно вычислят по следам! И я вцепилась в Каринку, как клещ…
— А это все на самом деле не сон? — на всякий случай поинтересовался Вовик.
— Который снится всем троим? — просипела Каринка.
Тот, кто открыл нам дверь — очевидно, сторож этого заведения, — не торопился нас встречать. Пес тоже куда-то пропал — похоже, место было ему знакомо, он явно чувствовал себя как дома.
— Поесть бы чего-нибудь, — вздохнул Вовик, оглядываясь.
Словно в ответ на его слова перед нами возникла овчарка. В зубах она держала полуобглоданную курицу-гриль, от одного вида которой я поняла, что вот-вот грохнусь в обморок уже не от нервного напряжения, а от голода. Увидев нас, пес остановился и сел, положив остатки курицы перед собой.
— Он принес нам поесть! — обрадовался Вовик, бросаясь к курице.
— Не вздумай! — Каринка поставила гитару, метнулась к брату и вцепилась в плащ. — Нельзя! Это же грязь, микробы! Тебя и так уже тошнило!
— Я хочу есть! — Вовик вырывался, тянулся к курице.
Между братом и сестрой завязалась нешуточная потасовка. Пес сидел рядом и, удивленно наклонив голову, наблюдал, как мой плащ превращается в клочья, а ошметки несчастной курицы разлетаются по всему коридору.
Не в силах больше выносить пытку аппетитным запахом и варварской расправой с едой, я обратилась к собаке:
— Песик! Вперед! Кухня! Веди меня в кухню!
Умная собака поняла с полуслова. Гавкнув, она направилась в боковую дверь, и вскоре мы уже мчались по коридору. И откуда у нас только силы взялись? В предвкушении сытного ужина я забыла и об усталости, и о мокрой одежде!
Через некоторое время надобность в проводнике отпала — меня повел запах, божественный аромат жареной курятины. Он-то и привел в кухню, прямо к грилю, где на шампуре крутился подрумяненный цыпленок.
Я схватила валявшуюся на табуретке тряпку, открыла гриль и, обжигаясь, вытащила курицу, перевалив ее на тарелку. Если бы птичка не была раскаленной, я бы тут же и съела ее — целиком, с костями и, главное, с хрустящей золотистой корочкой. Но пока еда остывала, мне удалось взять себя в руки. Я вспомнила о голодных друзьях и скомандовала:
— Собака, приведи сюда ребят! Скорее! — Я не была уверена, что смогу продержаться до их прихода…
До чего же понятливыми бывают собаки! Я еще договаривала последнее слово, а пес уже исчез за дверью.
Как же невыносимо находиться рядом с аппетитной курочкой, вдыхать волшебный аромат и ждать, когда придут друзья! Сколько раз меня так и подмывало отщипнуть хоть малюсенький кусочек, хоть кончик крылышка или ножки! Но нет, я стойко выдержала испытание, оставив еду нетронутой. Хватит с меня и щавеля!
А потом я решила отвлечься.
Для начала неплохо бы вымыть руки… Вспомнив об этом, я отправилась на поиски туалета. Долго искать не пришлось — вверх по лестнице находилась отлично оборудованная ванная комната, и только голод удержал меня от того, чтобы тут же броситься под горячий душ. Зато я тщательно вымыла руки, используя ту самую тряпку, которой вынимала курицу, вместо полотенца.
Потом, решив подыскать какой-нибудь гарнир, а заодно и напитки, я начала обследовать кухню. Обнаружив холодильник, я выгребла оттуда все подчистую и смешала в огромной керамической миске. В результате получился салат из наспех порубленных листьев щавеля, черемши, редиски, помидоров, огурцов, маслин, оливок, зеленого лука, укропа, петрушки, яблок, консервированных ананасов, тертого сыра, кальмаров, ветчины, вареных шампиньонов. Все это я щедро залила майонезом, посыпала приправой для салата и чуть-чуть сбрызнула лимонным соком.
Я хотела добавить туда и то, что валялось на столе, но передумала и соорудила из этого другой салат. В него вошли: пачка сушеных кальмаров, пачка соленых сухариков с чесночком, пачка соленых орешков, пачка чипсов с луком и укропом и пачка соленых палочек. Этот салат я заправила половиной банки стоявшего на столе пива.
Получилось два отличных «маринских» салата! (Так Каринка называет мои кулинарные эксперименты.)
Потом я накрыла на стол, поставив рядом с курицей еще три тарелки. Посуда и приборы нашлись в огромном буфете. Там же я наткнулась на две бутылки минеральной воды и, не устояв, выпила половину одной и только тут сообразила, что друзей почему-то долго нет. Неужели опять что-то случилось? Я уже собиралась отправиться на поиски, но в дверях услышала радостный собачий лай и восторженный голос Вовика:
— Курица! Еще одна! Маринка нашла курицу!
— Пыталась заставить его вымыть руки, — объяснила задержку Каринка, становясь на цыпочки, чтобы заглянуть мне через плечо.
Едва увидев накрытый стол, эти двое ринулись к еде, чуть не опрокинув меня, и сразу стало заметно, что они брат и сестра.
Как выяснилось, тарелки я доставала зря: они так и остались пустыми. Курица была уничтожена мгновенно, превратившись в кучку костей. Следом атаке подверглась миска с овощным салатом — никогда еще мои кулинарные подвиги не пользовались таким успехом!
— Слушай, а этот очень даже ничего! — прокомментировала Каринка. — Почему я такой раньше не пробовала?
— Я только что его придумала! — похвасталась я.
— Особенно здорово — ананасы с грибами! — отметил Вовик, выбирая из миски желтые и бурые кусочки.
— Возьми мои! — предложила Каринка. — А я просто торчу от маслин!
— Отдаю тебе свои! — великодушно ответил брат.
Потом они принялись за второй салат — триумф был бешеным, хотя я поняла, что чипсы и палочки надо было добавлять в последний момент — они раскисли и превратились в кашу. А вот кальмары и сухарики размягчились как раз до нужной консистенции.
Собака тоже с удовольствием налегала на салаты — особенно на пивной, после которого она тут же свернулась калачиком и уснула.
— Вот и нам бы так! — Каринка сладко улыбнулась, погладила себя по животу. — Только вначале помыться бы. А то от меня несет, как от бомжа! — Она брезгливо принюхалась. — Интересно, тут есть душ?
— Есть! И я даже знаю где! — похвасталась я.
Через минуту мы с Каринкой весело плескались в душе. При обыске раздевалки я обнаружила в одном из шкафчиков полотенце, купальный халат, мыльницу, бутылочку шампуня, бритвенные принадлежности. Все это мы с Каринкой решили поделить: я взяла себе халат, она — полотенце, а намыливались мы все той же тряпкой, которой я вынимала курицу. Поплескавшись, мы решили заодно постирать наши вещи и помыть обувь — все это было запачкано грязью. Я выгребла из карманов ценные вещи, чем вызвала немало завистливых вздохов Каринки.
— Не переживай, это нам на двоих, — успокоила я подругу, показывая на маникюрный набор, косметичку, расческу, темные очки и зубную щетку.
— Тогда ладно, — удовлетворенно кивнула она, даже не попрекнув меня «запретной» косметикой. — А то я вообще на нуле. Слава богу, догадалась хотя бы купальник надеть еще в Москве. Теперь мне никакое купание не страшно!
А потом мы одновременно охнули, вспомнив:
— Паспорт! Во что превратились документы?!
После всех приключений наши красные книжечки действительно выглядели не супер. Так же, как и деньги. Мокрые страницы и купюры склеились, страшно было даже дотрагиваться до них.
— Жаль, если паспорт менять придется! — огорчилась Каринка. — У меня там такая классная фотография! В первый раз сама себе на ней понравилась!
Меня больше беспокоили деньги.
— А здесь, между прочим, две тысячи! — я крутила в руках пачку слипшихся сотенных купюр. — А что, если они навсегда склеились?
— Ладно, не будем их трогать, пока не высохнут! — махнула рукой Каринка. — А там будет видно. Утро вечера мудренее!
Моющие средства мы старались использовать экономно, не забывая о Вовике, так что после мытья и стирки остался еще довольно внушительный кусок мыла и на палец — шампуня в бутылке. Вещи, деньги и паспорта мы развесили на радиаторе, туда же поставили мокрые кроссовки.
— Здесь все быстро высохнет, — сообщила Каринка, одобрительно пощупав раскаленный радиатор. — Шпарит, как вулкан!