Каринка, вспыхнув от удовольствия, ответила, между ними завязалась оживленная беседа, половину которой я даже не поняла. Рекс тоже заскучал, и я поняла, что он, как и мы, с утра ничего не ел. Надо было что-то делать с этим, и срочно.
— Э-э-э… послушайте-ка… Музыка музыкой, но неплохо было бы и поесть. Мы еще даже не завтракали, а уже время обеда! Но в холодильнике пусто!
— Да, я знаю, — виновато улыбнулся Гена. («Неужели я каждый раз буду при этом вздрагивать и чувствовать озноб?») — Там, в кладовке, есть другой холодильник, в нем полно еды. Вот ключи! — Он перебросил мне связку, а потом добавил: — Кстати, тут вечером оставались салаты… Я их вчера доел. Вы извините меня, ладно? Просто не мог удержаться! Никогда не пробовал ничего подобного. Это просто шедевр кулинарного искусства! Особенно тот, с сухариками. Дадите рецептик?
Теперь пришла моя очередь светиться от гордости.
— Дадим! — кивнула я.
— Я люблю салаты, — объяснил Гена. — Собираю рецепты, где только можно: из книг, журналов, Инета… Друзья присылают, знают — для меня это лучший подарок. Кстати, а вы эти откуда выкопали? Такие мне раньше не попадались!
— Вполне естественно, — небрежно бросила я. — Я сама их выдумала.
— Вау! Сама?! — Генино внимание переключилось на меня. — Не знал, что среди девчонок тоже попадаются кулинарные гении…
Воодушевленная, я почувствовала себя готовой к новым подвигам. Первый раз в жизни кто-то отдал должное моей стряпне! Родители никогда не принимали ее всерьез, они всю жизнь питались в ресторанах и кафе, а дома в лучшем случае разогревали полуфабрикаты. Однажды, это случилось классе в пятом, я устала от такой пищи и решила научиться готовить сама. Я откопала на антресолях старую поваренную книгу и взялась за дело. Так как включать плиту я тогда еще не умела, то решила для начала приготовить то, что не надо было варить или жарить. Я залезла в раздел «закуски», выбрала салат из яблок и моркови с орехами. Мне нужно было всего-то порезать яблоки и потереть морковь, но оказалось, что это довольно-таки сложно. Морковка все время соскальзывала, и на терку попадали костяшки моих пальцев. Скоро я уже потеряла счет ссадинам. К тому же, руки, пожелтевшие от моркови, я потом не могла отмыть два дня. И что, вы думаете, сказали за ужином предки? Да ничего! Они и не заметили, что это лежит перед ними на тарелках — слопали мой салат так же невозмутимо, как какую-нибудь купленную в палатке булочку, — быстро, энергично, не отрываясь от чтения газет.
Но их равнодушие меня не остановило. Оказалось, что готовить — очень увлекательно! Я решила каждые выходные осваивать новое блюдо, и за прошедшие годы не пропустила ни одной недели. Вначале мне хватало той, первой в моей жизни, поваренной книги, потом разнюхавшие о моем увлечении друзья стали дарить мне новые руководства, и вскоре пришлось просить у родителей полки для моей кулинарной библиотеки. Предки, радуясь, что я хоть что-то читаю, безропотно заказали стеллаж, но мои успехи и опыты воспринимали совершенно без энтузиазма.
— У хорошего журналиста нет времени стоять у плиты! — заявили родители.
Я попыталась втолковать им, что не собираюсь заниматься журналистикой, но они и слышать об этом не хотели.
— Наш ребенок должен пойти по родительским стопам! — твердили непреклонные предки. — Ты просто обязана продолжить семейную традицию. Оба твоих деда были журналистами, и прадеды тоже.
— А бабушки были домохозяйками! — отбивалась я. — И прабабушки. Кстати, все они славились своей кухней. Бабушка мастерски готовила гуся в кисло-сладком соусе! На ее кулинарные вечера собирался весь цвет Москвы. Она обменивалась рецептами с принцем Монако и губернатором Самары. Я читала об этом в дедушкиных статьях!
Но спорить с родичами было бесполезно. Весь десятый класс я ходила на подготовительные курсы журфака, бегала к репетиторам, втайне лелея мечту открыть свой ресторан или, на худой конец, небольшое кафе. В крайнем случае, забегаловку типа блинной, где бы я кормила народ разнообразными салатами. Факультет журналистики для этого совершенно не нужен! Я прекрасно обошлась бы кулинарным техникумом, на крайний случай — пищевым институтом. Однако предки были непробиваемы, как вражеские танки, и уперты, как самые упрямые быки. И при этом в своих репортажах они твердили о свободе выбора и демократии!
Но вот уж сейчас, во всяком случае, я могла дать волю своей фантазии. Какой только снеди не оказалось в кладовке: молочные продукты, консервы, копчености, коробки с тортами и бутылки с соусами. Вдоль стен стояли упаковки с водой, выпивкой и соками, ящики с овощами и фруктами, мешки с батонами и буханками. В огромной морозильной камере я обнаружила запасы цыплят, мяса, рыбы и… мороженого! «Похоже, здесь готовятся к грандиозному празднеству», — сообразила я и, как выяснилось в дальнейшем, оказалась совершенно права.
Мое возвращение в бар с подносом, полным еды, было встречено радостными воплями проголодавшихся друзей и лаем собаки. На бутерброды, салаты и мороженое они набросились так, словно это была еда, увиденная ими первый раз за неделю. Я порадовалась, что не пожалела хлеба, масла и колбасы, а также свежих овощей, — все было сметено за считаные минуты. Рексу достался здоровенный шмат карбонада — не думаю, чтобы пес хоть раз в своей жизни ел подобный деликатес! Мы почти не общались, беседа сводилась только к охам, стонам и причмокиваниям. Но потом мы напились свежезаваренного кофе, и разговор возобновился.
— Неудачный прыжок с парашютом? — первым делом спросила Каринка, кивая на загипсованную ногу.
— Вроде того, — хмыкнул Гена. — Навернулся три дня назад.
— А очки? Почему ты их не снимаешь? — ляпнула я, не подумав. Мне было интересно, и только потом я сообразила — он может спросить нас о том же.
Так оно и вышло. Вначале Гена снял очки, и мы увидели заплывший синяком правый глаз и ссадину на скуле.
— А ты прилично навернулся! — сочувственно хмыкнула Каринка.
— Есть немного, — кивнул Гена. Ах как мне хотелось тоже снять очки, чтобы разглядеть его глаза! Да и парень явно ждал, что мы последуем его примеру. Но… конспирация важнее всего!
— А каким ветром вас занесло в нашу обитель? — поинтересовался Гена, меняя тему.
— Представляешь, мы в проле… — начала было я, но Каринка под столом так сильно наступила мне на ногу, что я закусила губу, чтобы не взвизгнуть.
— Мы угна… — попыталась было я снова, но опять получила тычок от лучшей подруги.
— Мы с Мариной решили на выходные поехать в Питер автостопом, — быстро проговорила Каринка, не давая мне больше и рта раскрыть, — но по дороге заблудились в лесу. А потом набрели на твою гостиницу. Вот и все!
— Как интересно! — воскликнул Гена. — А вы не боитесь ездить автостопом? Все-таки девчонкам опасно, мало ли что…
— Не боимся! — с фальшивой бодростью ответила Каринка. — А что тут такого? Маринка обычно в кустах стоит, я голосую, — вдохновенно врала она. — Если водитель не нравится, я его отшиваю, вот и все!
— А как получилось, что Рекс был с вами? — спросил Гена.
— Прибился к нам в лесу, — сообщила Каринка, снова ткнув меня в бок, хотя я уже и не пыталась ничего рассказывать — догадалась, что могу выболтать лишнее. — И вывел сюда! Как будто знал, куда идти. Странно, правда?
— Ничего странного, — возразил Гена. — Это же мой пес!
— Твой?! — Мы во все глаза (вернее, очки) уставились на парня.
— Да. Странно другое… — задумчиво почесал бровь Гена. — Как пес оказался в лесу…
Мы с Каринкой переглянулись. Меня так и подмывало расспросить Гену поподробнее, но для этого надо было рассказать ему всю правду: о парне, которого мы встретили на дороге, а потом подобрали возле загоревшейся машины, о больнице… Но тычки подруги удержали меня от болтовни, да я и сама понимала, что лучше помалкивать. И промолчала. В конце концов, какая разница, лишь бы Каринка больше не пихала меня и не наступала на ноги!
— Слушай, извини нас, ладно? — быстро сменила тему подруга. — Мы тут вчера насвинячили… И ужин твой, похоже, съели!
— Да ладно, я давно забыл. Кстати, знаете, кому вы должны сказать спасибо? Вот ему, — Гена показал на Рекса. Пес тут же с интересом навострил уши. — Он вообще-то большой умник, и, когда он отказался выдавать вас вчера, стало ясно, что он вас полюбил. А собаки очень четко различают хороших людей и плохих!
Мы еще немного поболтали о Рексе, и это было самой приятной частью беседы, потому что можно было не бояться ляпнуть что-нибудь и получить очередной втык от Каринки. В завершение трепа я принесла Рексу полпалки вареной колбасы, и обалдевший пес с энтузиазмом продолжил пиршество.
— И что же вы собираетесь делать дальше? — поинтересовался Гена, наблюдая за Рексом.
— Не знаем! — пожала плечами Каринка, и это было правдой. Мы с ней пока не обсуждали этот вопрос, приходя в себя после вчерашних злоключений. Главное — мы живы и здоровы, а там будет видно! Честно говоря, мне уже никуда не хотелось. Тем более, что и ехать-то было не на чем.
— Не знаем! — пожала плечами Каринка, и это было правдой. Мы с ней пока не обсуждали этот вопрос, приходя в себя после вчерашних злоключений. Главное — мы живы и здоровы, а там будет видно! Честно говоря, мне уже никуда не хотелось. Тем более, что и ехать-то было не на чем.
— Лучше всего — положиться на судьбу, — глубокомысленно заметила Каринка. — Кстати, а где мы вообще находимся? — Она обвела рукой зал. — Что это такое?
— Пансионат, — объяснил Гена. — Четырехзвездочный отель, ресторан и спорткомплекс. В перспективе — самое популярное заведение здешних мест!
— А почему здесь никого нет?
— Мы еще не открылись.
Так вот куда занесла нас судьба! Мы продолжили расспрашивать Гену и узнали много нового об этом удивительном месте. Потом он попросил Каринку поиграть еще, и если вы думаете, что подруга заставила себя долго уговаривать, то ошибаетесь! Она выдала парочку убойных композиций и, должна сказать, превзошла саму себя.
Честно говоря, я бы могла провести так весь день, но всему хорошему рано или поздно приходит конец. Посмотрев на часы, Гена сообщил, что у него есть дела. Тут и мы, спохватившись, вспомнили о Вовике — ребенка давно пора было будить. Гена объяснил, как пройти в его комнату, и предложил нам расположиться там.
— У меня есть диван, раскладушка, телефон и телевизор, — объяснил он. — Все это — в вашем полном распоряжении. К сожалению, не смогу составить компанию — до вечера буду занят по горло. Вы только не исчезайте, хорошо? А то я обижусь!
Вцепившись в костыли, он в сопровождении Рекса заковылял по коридору, и каждая из нас проводила парня мечтательным взглядом, втайне надеясь, что его последние слова касались именно ее. А исчезать мы пока и не собирались.
— Он попросил меня написать слова моих песен! — радостным голосом заявила Каринка.
— Надо же! А у меня он попросил рецепты моих салатов! — не осталась в долгу я.
— И еще он сказал, что всю жизнь мечтал встретить девчонку, которая умеет сочинять музыку и играть на гитаре!
— Да? А мне он сказал, что мечтал встретить девчонку, которая умеет хорошо готовить!
Мы с Каринкой уставились друг на друга, как злейшие враги. От нашей «женской солидарности» не осталось и следа!
— А кто-то еще недавно говорил: «Никаких парней!» — язвительно заметила я.
— А кто-то даже написал по этому поводу манифест! — парировала Каринка.
— Но он же, кажется, утонул! — нанесла очередной выпад я.
— Дело не в бумажке, а в принципах! — ответила на мою реплику Каринка. — И вообще, с тобой невозможно иметь дело! Ты нас чуть не выдала. Чуть не проболталась о машине, об аварии… Разве можно было все это говорить?
— Я ничего и не сказала! — возмутилась я.
— Только потому, что я тебя все время останавливала! И вообще, зря ты на него глаз положила. У такого наверняка есть девчонка!
— Ну и что? Если захочу — отобью его!
— Ах, вот как? А может, это я захочу?
15.00
От разгоравшейся ссоры нас спас появившийся Вовик.
— Эй, вы что, забыли обо мне? — воскликнул он вместо приветствия. — А я вам такое хочу показать, такое! А че это вы в очках и на себя не похожи?
— Не твое дело! Ну? Чего тебе? — Каринка встретила брата весьма неласково.
— Посмотрите, что я там нашел! — Вовик протянул нам фотографию, вставленную в темно-бордовую рамочку.
Я нехотя взяла снимок, вгляделась… и ахнула, не веря своим глазам.
— Ты только посмотри, кто это! — передала я рамку Каринке. — Узнаешь?
— Еще бы не узнать! — буркнула подруга, недовольно качая головой.
— А вы прочитайте, что там написано! — Вовик приплясывал от возбуждения.
Каринка вынула снимок из рамки, мы склонились над фотографией…
«Любимому в день годовщины встречи от возлюбленной Ларисы», — гласила надпись на обратной стороне карточки, где была изображена не кто иная, как та самая девица, которую мы встретили на дороге. Та, которая врет своему парню! Получается, что этим бедолагой был Гена?!
Позабыв о недавних распрях, мы с Каринкой переглянулись.
— «Возлюбленная Лариса!» Вот гадина!
— Точно! — согласилась я. — И как это земля таких носит!
— Надо ему обо всем рассказать, — вздохнула подруга.
— Ты думаешь? — усомнилась я. — Мне кажется, это не наше дело.
— Да? А ты помнишь, что она сказала? Что не любит его, а только использует! Представляешь, что его ждет? Мы должны, просто обязаны его предупредить! Пойдешь со мной?
Я покачала головой, показывая на груду посуды:
— Надо вымыть все это, да и Вовика накормить не помешает.
Каринка ушла, мы с ее братом остались вдвоем.
— Наконец-то ты о еде вспомнила! А что у нас сегодня на завтрак?
— Бутерброды, салаты, мороженое…
— Мороженое?! Ух ты! Клево! А можно, я здесь навсегда жить останусь?
Пока я накладывала ему угощение, парнишка тараторил без умолку, сообщив все, что ему удалось узнать о пансионате. Оказывается, он проснулся довольно давно и, пока мы знакомились и завтракали с Геной, уже успел побывать в самых дальних закоулках.
— Представляешь, у них здесь целых три бассейна! — рассказывал мальчишка, возбужденно размахивая руками, отчего капли мороженого разлетались в разные стороны. — Один большой, как у нас в Москве, а второй с горками и трубами, как в аквапарке. А в третьем — три фонтана и три водопада. И еще у них здесь есть четыре стола для настольного тенниса и огромный зал с баскетбольными корзинами! А внизу, под рестораном, — бильярд и еще один бар! Я их всего тут шесть штук насчитал, этих баров. Но этот — самый лучший!
Помыв посуду, я решила затереть грязные пятна на полу и уже налила ведро, когда в баре появилась Каринка.
— Ну что? Сказала? — бросив тряпку, я уставилась на подругу.
— Не смогла, — виновато вздохнула Каринка. — Он так готовится к свиданию… Советовался, как ему одеться… А потом мы говорили о музыке и как-то заболтались… У меня просто язык не повернулся испортить такой классный разговор! Эй, а что это ты собираешься делаешь с этим ведром?
— Мыть пол, — пробормотала я, краснея. — Надо же ему хоть чем-то помочь…
— Ты права! У тебя есть еще тряпка?
Чтобы очки не мешали, мы сняли их и положили рядом на ковер.
— Не хочешь к нам присоединиться? — предложила Каринка брату. — Тут твоих следов больше всего. И они — самые грязные.
— Еще чего! — фыркнул мальчишка. — Не мужское это дело!
Он спрыгнул с высокого стула и уже через мгновение стоял у выхода в коридор.
— А ну-ка стой! — строго окрикнула его Каринка. — Если уходишь, должен сообщать мне, куда и на сколько!
— Ничего я тебе не должен! — огрызнулся ребенок. — Заводи своих детей, у них и спрашивай.
— Будешь так разговаривать — еды больше не получишь! А о мороженом даже не мечтай! — вмешалась я.
— Ладно… — парень тут же скис. — Я хочу поискать, куда задевалась камера.
— Наверное, утонула вместе с машиной, — ухмыльнулась Каринка. — Только не вздумай искать то озеро! — тут же добавила она. — И вообще, не смей выходить из здания. И чтобы к обеду был здесь.
— А когда обед? — обернулся ко мне Каринкин брат.
— В семнадцать ноль-ноль, — твердо сказала я, радуясь, что у нас есть повод задержаться.
— Хорошо, обещаю… Марин, а ты мне дашь еще мороженого?
— Только после обеда! — не терпящим возражений тоном сообщила я.
— Это все? — Укрощенный братишка мялся в дверях.
— Все! Можешь быть свободен.
Ребенок пулей сорвался с места, и вскоре шаги юного «слоненка» затихли где-то вдалеке. А мы с Каринкой занялись уборкой.
— Интересно, почему это все парни так падки на фотомоделей? В них же ничего нет, кроме оболочки, — возмущалась Каринка, растирая по ковру пену. — В этой, Генкиной, например. Пустышка, каких мало! И стерва к тому же. — Каринка набросилась на пятно с такой яростью, словно оно было противной Генкиной девушкой.
— Вот-вот! К тому же такие совершенно неспособны на глубокие чувства, — поддакнула я.
— Не только на глубокие, но вообще ни на какие, — заявила Каринка. Казалось, она готова протереть ковер насквозь. — Вот эта, например. Бесчувственная рыба! Сосулька. Абсолютный ноль. Думаю, что и Евгенова новая тоже такая. Ноги до подбородка, а души — ноль! И у твоего Петюни тот же вариант, не сомневайся.
Болтая, я вдруг поняла, что могу обсуждать Петюню совершенно спокойно, без прежней боли. И вообще, все, случившиеся с нами вчера, казалось очень далеким. По моим ощущениям, злосчастное смс-сообщение пришло не меньше года назад! Я уже не чувствовала себя в пролете, наоборот, радовалась свободе и появившимся перспективам. А потом я вообще задвинула мысли о Петюне куда подальше, сосредоточившись на размышлениях о Гене. Мне было безумно жаль ни в чем не повинного парня, которого неизбежно ожидало страшное разочарование. Но в то же время какая-то часть моей души испытывала странное блаженство и умиротворение. Когда я покопалась в своих мыслях поглубже, то вынуждена была признать, что эти неподобающие чувства были вызваны перспективой «освобождения» Гены… А я буду первой, кто утешит его, протянет руку дружеской помощи. Ни на что другое я пока не буду претендовать, честное слово! Но потом… Кто знает, что будет потом…