Об этом философе, посвятившем свою жизнь изучению алхимии, известно немногое. Считается, что он родился в 730 году. Его настоящее имя было Абу Муса Джафар, к которому добавлялось прозвище аль-Софи, или «мудрый». Родился он в Хуране, в Месопотамии[87]. Одни считают его греком, другие испанцем, а третьи принцем с полуострова Индостан, но из всех ошибок в отношении его национальности самой нелепой является сделанная французским переводчиком «Истории медицины» Шпренгера, который по звучанию его имени решил, что он был немцем, и перевел его как «Donateur», или Даритель. Подробности его жизни неизвестны, но утверждают, что он написал более пятисот трудов о философском камне и живой воде. Он был великим энтузиастом своего дела и сравнивал тех, кто относился к его занятиям скептически, с малыми детьми, запертыми в маленькой комнате без окон и каких бы то ни было отверстий, которые, не видя ничего за пределами этой комнаты, отрицают существование самой Земли. Он верил, что философский камень будет, помимо златоделания, лечить все болезни, причем не только человека, но и животных и растений. Гебер также полагал, что все металлы страдают от болезни, за исключением золота, которое отличается идеальным здоровьем. Он утверждал, что тайна философского камня была неоднократно раскрыта в прошлом, но древние мудрецы, которым это удалось, так никогда и не передали устно или письменно свое открытие людям из-за их недостойности и недоверия[88]. Но жизнь Гебера, хотя и потраченная на погоню за несбыточным, все же не прошла даром. Он делал открытия, к которым не стремился; наука обязана ему первым упоминанием сулемы, красной окиси ртути, азотной кислоты и нитрата серебра[89].
На протяжении более чем двухсот лет после смерти Гебера арабские философы целиком отдавались изучению алхимии, соединяя ее с астрологией. Самым знаменитым из них был
Аль — Фараби (Alfarabi)
Аль-Фараби жил в начале десятого века и пользовался репутацией одного из самых образованных людей своего времени. Он прожил жизнь, путешествуя из страны в страну, имея таким образом возможность собрать воедино воззрения различных философов на великие тайны природы. Его не пугали опасности и не тяготил тяжелый труд. Многие монархи пытались удержать его при дворе, но он отказывался остаться, мотивируя это тем, что еще не достиг величайшей цели своей жизни — продления ее на века и изготовления золота в любом нужном ему количестве. В конце концов жизнь скитальца оказалась для него роковой. Посетив Мекку, не столько с религиозными, сколько с философскими целями, и возвращаясь домой через Сирию, он остановился при дворе султана Сейфеддулета, известного покровителя наук. Аль-Фараби появился перед этим монархом и его придворными в своем наряде путешественника и без приглашения дерзко сел на диван рядом с принцем. Придворные и мудрецы были возмущены, а султан, не знавший незваного гостя, сперва был также раздражен. Он повернулся к одному из своих сановников и приказал ему выгнать нахального незнакомца из комнаты, но аль-Фараби, не шелохнувшись, позволил себя схватить и, спокойно повернувшись к принцу, сказал, что тот не знает, кто его гость, иначе он обращался бы с ним почтительно, а не прибегал бы к насилию. Султан же вместо того, чтобы еще больше разозлиться, как сделали бы на его месте многие монархи, восхитился хладнокровию незнакомца и, попросив того сесть на диван вступил с ним в долгую беседу о науке и богословии. Все придворные были очарованы незнакомцем. По всем предлагаемым на обсуждение темам он демонстрировал исключительные познания. Он убеждал в своей правоте всех, кто отваживался с ним поспорить, и так проникновенно говорил об алхимии, что его сразу же признали вторым после самого великого Гебера. Один из присутствовавших ученых мужей поинтересовался, знаком ли человек, знающий так много наук, с музыкой. АльФараби ничего не ответил, а просто попросил принести ему лютню. Лютню принесли, и он заиграл столь восхитительную и нежную мелодию, что все придворные растрогались до слез. Затем он сменил тему и заиграл такой веселый мотив, что степенные философы, султан и все придворные затанцевали настолько быстро, насколько позволяли ноги. Далее он вновь охладил их пыл печальной мелодией, заставив их рыдать и вздыхать как убитых горем. Султан, восхищенный способностями аль-Фараби, умолял его остаться, суля ему все, что могут дать богатство, власть и сан, но алхимик решительно отказался, заявив, что ему предначертано судьбой не давать себе отдых до тех пор, пока он не откроет философский камень. В тот же вечер он отправился в путь и был убит ворами в Сирийской пустыне. Его биографы не сообщают больше никаких подробностей его жизни, лишь упоминая о том, что им написано несколько важных трактатов по своему искусству, ни один из которых, однако, не сохранился. Его смерть пришлась на 954 год.
Авиценна (Avicenna)
Авиценна, настоящее имя которого было Ибн Сина, еще один великий алхимик, родился в Бухаре в 980 г. Его репутация врача и человека, сведущего во всех науках, была столь значительной, что султан Магдал Дулет решил испытать его способности в науке управления страной. Он стал великим визирем этого монарха и правил государством с пользой для последнего, но в науке еще более трудной он потерпел полный провал. Он не мог управлять своими страстями, увлекался вином и женщинами и вел бесстыдный и распутный образ жизни. Среди многочисленных дел и удовольствий Авиценна тем не менее нашел время для написания семи трактатов о философском камне, которые на протяжении многих столетий очень высоко ценились среди алхимиков. Удивительно, что такой выдающийся врач, каким, видимо, был Авиценна, столь часто предавался плотским утехам. За несколько лет он настолько погряз в разврате, что был уволен со своей высокой должности и вскоре после этого умер от преждевременной старости и осложнений болезней, вызванных невоздержанностью. Он умер в 1036 году. После его смерти некоторые арабские философы, известные и не очень, согласно утверждениям историков посвятили себя изучению алхимии, а вскоре после этого она привлекла повышенное внимание Европы. Ученые мужи Франции, Англии, Испании и Италии выражали свою веру в эту науку, и многие из них отдали ей все свои силы. Особенно популярной она была в двенадцатом и тринадцатом веках, и с ней связано несколько ярчайших имен этого периода. Одними из наиболее знаменитых были
Альберт Великий (Albertus Magnus) и Фома Аквинский (Thomas Aquinas)
Первый из этих философов родился в 1193 году в одном из знатных семейств Лавингена, что в герцогстве Нойбургском, на Дунае. Первые тридцать лет своей жизни Альберт Великий был исключительно глуп, и все опасались, что от него не будет никакого толку. В раннем возрасте он стал членом доминиканского[90] монастыря, но настолько мало преуспел в своих занятиях, что в отчаянии неоднократно порывался их бросить, тем не менее он не сделал этого, так как был наделен недюжинным упорством. Когда он достиг среднего возраста, его разум будто очнулся от сна, и он усваивал все предметы, за изучение которых брался, с чрезвычайной легкостью. Столь поразительную перемену в таком возрасте не могли объяснить иначе, как чудом. Утверждали и верили, что Дева Мария, тронутая его страстным желанием стать ученым и знаменитым, сжалилась над его ущербностью и явилась ему под сводами монастыря, где он сидел почти отчаявшийся, и спросила его, в какой из наук он хочет преуспеть в философии или в теологии. Он, к разочарованию Девы Марии, выбрал философию, и она мягко и печально упрекнула его за сделанный выбор. Она, однако, согласилась сделать его самым выдающимся философом своего времени, но, к его огорчению, сказала, что когда он достигнет пика своей славы, он снова станет ни на что не годным и бестолковым. Альберт никогда не старался опровергнуть эту молву, но продолжил свои исследования с таким неослабным рвением, что о нем вскоре заговорили по всей Европе. В 1244 году его учеником стал прославленный Фома Аквинский. Об учителе и его ученике рассказывают множество удивительных историй. Уделяя должное внимание другим областям науки, они никогда не прекращали поиски философского камня и elixir vitae. Хотя они не открыли ни того, ни другого, люди верили, что Альберту удалось получить некоторую порцию эликсира жизни, посредством которого он оживил медную статую, на создание которой при благоприятном положении планет он потратил многие годы. Альберт и Фома Аквинский собрали ее, наделили даром речи и заставили выполнять функции домашней прислуги. В этом качестве она была чрезвычайно полезной, но из-за несовершенства механизма болтала намного больше, чем того хотелось бы обоим философам. Они испробовали различные средства, чтобы избавить ее от излишней словоохотливости, но ничто не помогло; и однажды Фома Аквинский был настолько взбешен шумом, создаваемым ею в тот момент, когда он бился над решением математической задачи, что схватил увесистый молот и разбил ее на куски[91]. Впоследствии он сожалел о содеянном и с пониманием отнесся к выговору, который учитель устроил ему за то, что он дал выход своему гневу, столь неподобающему философу. Но попыток вернуть статую к жизни они не делали.
Подобные истории отражают дух той эпохи. Всякий великий человек, пытавшийся постичь тайны природы, считался волшебником, и не стоит удивляться тому, что, когда сами философы претендовали на открытие некоего эликсира, дарующего бессмертие, или красного камня, призванного создавать несметные богатства, общественное мнение преувеличивало их претензии и наделяло их еще более сверхъестественными способностями. Люди верили, что Альберт Великий может менять времена года искусство, которое многие считали менее сложным, нежели открытие великого эликсира. Альберт очень хотел заполучить участок земли поблизости от Кёльна под строительство монастыря. Земля принадлежала Вильгельму, графу Голландскому, по каким-то причинам не желавшему с ней расставаться. Сообщается, что Альберт заполучил ее следующим необычайным способом. Он пригласил Вильгельма, когда тот проезжал через Кёльн, на роскошный обед, приготовленный для него и всего его двора. Монарх принял приглашение и вместе со своей пышной свитой направился в резиденцию мудреца. Это было в середине зимы, Рейн был скован льдом, и было так холодно, что едущие верхом рыцари рисковали отморозить пальцы на ногах. И каково же было их удивление, когда по прибытии в дом Альберта они увидели, что стол накрыт в саду, в котором лежит снег глубиной в несколько футов. Глубоко возмущенный граф снова сел на коня, но Альберт в конце концов уговорил его сесть за стол. Не успел граф это сделать, как темные тучи рассеялись, засияло теплое солнце, холодный северный ветер внезапно исчез, и подул ласковый ветерок с юга, снег и лед растаяли, деревья покрылись зеленой листвой и плодами, цветы распустились у них под ногами, а на всех деревьях запели жаворонки, соловьи, черные дрозды, кукушки и прочие благозвучные певчие птицы. Граф и его спутники были несказанно удивлены, но отобедали, и в качестве вознаграждения за это Альберт получил участок земли под строительство монастыря. Он, однако, еще не показал им все свое могущество. Как только трапеза была закончена, он произнес нужное слово, и темные тучи окружили солнце, крупными хлопьями посыпался снег, певчие птицы упали замертво, листья осыпались с деревьев, а подувший ветер был таким холодным и завывал так зловеще, что гости закутались в свои плотные плащи и удалились в дом, чтобы погреться у огня на кухне Альберта[92].
Фома Аквинский мог творить чудеса так же, как его учитель. Рассказывают, что он временно проживал на одной из улиц Кёльна, где ему сильно досаждал непрекращающийся стук копыт лошадей, которых конюхи ежедневно прогоняли по ней для тренировки. Философ умолял последних выбрать какое-нибудь другое место, где бы они его не беспокоили, но конюхи оставались глухими к его настойчивым просьбам. Попав в столь незавидное положение, он прибегнул к помощи магии. Он изготовил небольшую бронзовую лошадь, на которой начертал определенные каббалистические[93] символы, и в полночь закопал ее на середине улицы. На следующее утро конюхи как обычно ехали верхом по улице, но как только лошади достигли места, где была закопана волшебная лошадь, они встали на дыбы и неистово шарахнулись вспять: их ноздри раздулись от ужаса, гривы встали дыбом, а по бокам потек пот. Напрасно всадники использовали шпоры, напрасно они понукали лошадей и угрожали им: животные ни в какую не хотели проходить это место. На следующий день результат был тот же. В конце концов конюхам пришлось подыскать другое место для тренировки лошадей, и Фому Аквинского оставили в покое[94].
В 1259 г. Альберту Великому был пожалован сан епископа Ратисбонского, но через четыре года он сложил с себя сан на том основании, что его обязанности отнимают слишком много времени, которое он стремился посвятить философии. Он умер в Кёльне в 1280 г. в почтенном возрасте восьмидесяти семи лет. Писатели-доминиканцы отрицают, что он когда-либо искал философский камень, но его трактат о минералах является достаточным доказательством обратного.
Артефий (Artephius)
Артефий, имя которого внесено в анналы алхимии, родился в начале двенадцатого века. Он написал два знаменитых трактата: один о философском камне, а другой об искусстве продления человеческой жизни. В последнем он превозносит свое высочайшее право обучать человечество этому искусству, утверждая, что ему (Артефию) одна тысяча двадцать четыре полных года! У него было много последователей, веривших этому и пытавшихся доказать, что он является жившим вскоре после пришествия Иисуса Христа Аполлонием Тианским, подробности жизни которого и якобы сотворенные им чудеса столь полно описаны Филостратом. Сам Артефий не опровергал выдумку, значительно увеличивавшую власть, которую он жаждал иметь над своими сторонниками простыми смертными. При любом удобном случае он похвалялся своей уникальностью. Обладая же превосходной памятью, богатым воображением и доскональным знанием истории, он мог ответить на любой вопрос о внешности, манерах или характере великих людей древности. Он также заявлял, что нашел философский камень, и утверждал, что в поисках его спускался в ад, где видел дьявола, сидящего на золотом троне в окружении легиона бесов и демонов. Его труды по алхимии были переведены на французский язык и изданы в Париже в 1609 или 1610 г.
Ален де Лиль (Alain de Lisle)
Современником Альберта Великого был Ален де Лиль Флан дрский, которого за выдающиеся познания называли «универсальным ученым». Считалось, что он сведущ во всех науках и, подобно Артефию, открыл elixir vitae. Он стал одним из монахов аббатства Сито и умер в 1298 г. в возрасте примерно ста десяти лет. Про него говорили, что на пятидесятом году жизни он был при смерти, но счастливое открытие эликсира позволило ему добавить к своей жизни шестьдесят лет. Его перу принадлежит комментарий пророчеств Мерлина.
Арнальао де Вилланова (Arnold de Villeneuve)
Репутация этого философа гораздо солиднее. Он родился в 1245 году и с большим успехом изучал медицину в Парижском университете. После этого он двадцать лет путешествовал по Италии и Германии, где познакомился с Пьетро д'Апоне, человеком близким ему по характеру и с теми же устремлениями. Арнальдо при жизни считали самым способным врачом, какого когда-либо видел мир. Как и все ученые мужи своего времени, он занимался астрологией и алхимией, и считалось, что он сделал несметное количество золота из свинца и меди. Когда Пьетро д'Апоне был арестован в Италии и привлечен к суду как колдун, похожее обвинение было выдвинуто против Арнальдо, но последнему удалось вовремя покинуть страну и избежать судьбы своего несчастного друга. Он частично утратил к себе доверие, предсказав несостоявшийся конец света, но впоследствии обрел его вновь. Точная дата его смерти неизвестна, но это, должно быть, случилось до 1311 года, когда Папа Климент V написал циркулярное письмо всем находящимся у него в подчинении духовным лицам Европы, в котором просил их приложить все усилия к тому, чтобы разыскать знаменитый трактат Арнальдо «Медицинская практика». Его автор, еще будучи в живых, пообещал подарить сей труд святейшему престолу, но умер, не выполнив своего обещания.
В весьма любопытном труде месье Лонжевиля Аркуэ, озаглавленном «История людей, проживших несколько столетий и вновь помолодевших», есть один рецепт, принадлежащий, по словам автора, Арнальдо де Вилланове, посредством которого любой человек якобы может продлить себе жизнь на несколько сотен лет или около того. «Перво-наперво, — пишут Арнальдо и месье Аркуэ, — желающий таким образом продлить себе жизнь должен два три раза в неделю хорошенько натираться соком или сердцевиной кассии[95]. Каждый вечер перед отходом ко сну он должен накладывать на сердце пластырь, состоящий из определенного количества восточного шафрана, листьев красной розы, сандалового дерева, алоэ и янтаря, смешанных с розовым маслом и самым лучшим белым воском. Утром он должен его снимать и аккуратно прятать в свинцовую шкатулку до следующего вечера, когда его нужно будет накладывать вновь. Если человек сангвиник, ему потребуется шестнадцать кур, если флегматик, двадцать пять, а если меланхолик, тридцать, которых он должен будет выпустить во двор, где воздух и вода чистые. Ими ему надлежит питаться, съедая по одной в день, но перед этим кур нужно откормить особым образом, чтобы их мясо приобрело свойства, придающие долголетие тому, кто их ест. Их необходимо лишить всякого питания, пока они не окажутся на грани голодной смерти, а затем кормить бульоном, приготовленным из змей и уксуса и заправленным пшеницей и отрубями». В процессе приготовления этой болтушки необходимо выполнить разные обряды, которые в книге месье Аркуэ могут найти те, кому это интересно. Данным продуктом кур надо кормить два месяца. После этого их нужно готовить и есть, запивая умеренным количеством хорошего белого вина или кларета. Регулярно соблюдая эту диету через каждые семь лет, можно достичь долголетия Мафусаила! Справедливости ради следует отметить, что у месье Аркуэ нет веских оснований приписывать сию изощренную рецептуру Арнальдо де Вилланове. В собрании сочинений этого философа ее нет; впервые она была обнародована в начале шестнадцатого века неким месье Пуарье, утверждавшим, что он обнаружил ее в манускрипте, написанном, несомненно, рукой Арнальдо.