Глава девятая
Битва с медведем
Чудесные облака опустились как раз на самые высокие холмы Сантофф Клауссена. Ник и его команда спрыгнули на землю. Разгорался рассвет, расцвечивая небо в пурпурные и голубоватые тона. Главарь поскакал вперед, направляя Петровича к лесу, который, как он полагал, окружал деревушку. Некоторым временем ранее он объяснил своим подручным, что ему приснился сон, будто в городке Сантофф Клауссен сокрыты несметные сокровища. Разбойники тут же отозвались эхом, прокричав: «Богатенькие буратинки!» Но главарь предупредил, что дело обстоит не так-то просто, поскольку деревню окружает непроходимый лес с усыпанными острыми шипами растениями, которые могут рассечь надвое, а корни деревьев стегают любопытных, точно плетями. Медведь высотой десять метров сторожит неприступный городишко.
Один из бандитов попытался возразить, что, мол, ни один, даже самый крутой головорез, столкнувшись с подобным, не выживет. На что Ник сказал только: «Ха!» — а затем, немного поразмыслив, добавил — они не какие-нибудь расхудалые жулики, а настоящая банда. В подтверждение своих слов главарь со всей силы ударил кулаком по седлу так, что бедный Петрович пошатнулся.
Сейчас разбойники стояли, с ужасом глядя на мрачный лес, в который, казалось, не было ни малейшего шанса не то что въехать верхом, но и проползти на четвереньках. Гигантские дубы высились, касаясь своими макушками неба, их широченные корни торчали из земли, загораживая малейший проход. Но Ник и не думал отступать. Пустив Петровича в галоп, он на полном ходу поскакал к заколдованному лесу. Но тут же корни деревьев словно ожили. Извиваясь, выгибаясь дугами, точно гигантские доисторические змеи, они поднялись с земли, образуя арку, достаточную для того, чтобы Ник и его люди могли легко проскакать в чащу. Главарь воспринял это как добрый знак.
«Наверняка людишки решили сдаться. Понимают, дураки, с кем имеют дело», — подумал он.
— Лес боится нас, парни! — проревел он, вонзая в бока Петровича шпоры и погоняя животное хлыстом. Под громкое шипение корней деревьев шайка разбойников добралась до виноградников, которые тут же расплели свои толстые лозы, пропуская Ника. Главарь презрительно посмотрел на острые шипы, поблескивающие в сумрачном свете, — раз плюнуть! Он с видом триумфатора обратился к своим головорезам:
— Ну, подавайте мне медведя!
Первые лучи восходящего солнца проникли сквозь неприступные заросли. Ник был уже готов повернуть к деревне, которая простиралась на дальних холмах, как лес потряс чудовищный рык. Медведь! Рык повторился снова, только на этот раз уже ближе и громче. Ник бросил меч и схватил изогнутую саблю, приготовившись встретиться с чудовищем. Разбойники последовали примеру главаря. Битва будет жаркой!
«Хорошая драчка никогда не помешает», — подумал Ник. Но когда бандиты обернулись на рев, оказалось, что это был совсем не медведь. На тропе стояла призрачная фигура — последний бастион защиты Омбрика — Дух леса. Ее усыпанные драгоценными камнями шелковые одежды искрились в лучах солнца, развеваясь при малейшем дуновении ветерка. Мужчины переглянулись. В вещем сне Ника ничего не было про призрачную дамочку. Тем временем дух подлетел ближе. Ее глаза сверкали ярче изумрудов, которые они однажды украли у султана Константинополя. Казалось, она вся соткана из драгоценностей. Наверняка цена просто баснословная! Тем временем рычание продолжалось, но бандиты слышали только перезвон браслетов призрака. Завороженные разбойники принялись спешиваться, чтобы подойти поближе к загадочному существу. Они приближались, опустив сабли. Но Ника что-то настораживало. Он посмотрел туда, откуда доносился рев медведя, затем назад. Луч солнца озарил дух, и сияние драгоценностей стало просто ослепительным. Чувствуя себя словно под гипнозом, Ник больше не мог отвести взгляд от призрака. Если только эта дамочка украшена таким количеством камней, то тогда какие же сокровища должны быть скрыты в городе! Дух леса протянула к Нику прозрачную руку — пальцы оказались сделанными из золота! Разбойник выпустил от удивления саблю из рук, не обращая внимания на Петровича, который тем временем раздраженно тряс гривой.
Призрак устремила свой завораживающий взгляд прямо в глаза Нику. Она разжала ладонь, из которой на землю посыпались золотые монеты. Подняв руки вверх, призрачная женщина принялась разбрасывать деньги — они дождем полились на землю. Сокровище находилось прямо перед ними, оставалось только взять. Но что-то останавливало Ника. Вдруг Петрович встал на дыбы и со всей силы ударил копытами о землю. В этот момент главарь словно вышел из оцепенения и различил крики, доносившиеся со стороны деревни. Большого усилия стоило Нику оторвать взгляд от чудесного призрака и посмотреть в сторону холмов. Крики принадлежали… детям! Они кричали так, словно их жизням что-то угрожало! Крики проникли в самое сердце сурового разбойника, и в первый раз в жизни он отвернулся от сокровищ. Ник вскочил в седло, поворачивая коня прочь от Духа леса.
— Туда, парни! — махнул он рукой, созывая своих людей. Но те не обращали на него никакого внимания, прикованные к рассыпанным по земле монетам. Ник натянул поводья Петровича, приготовившись осыпать подручных отборной бранью за непослушание… но он не смог вымолвить ни слова. Разбойники ползали на коленях, шаря по траве и собирая золото, но как только их пальцы прикасались к вожделенному сокровищу, они превращались… в камень. Лихие головорезы в одно мгновение превратились в горбатых, отвратительных троллей и эльфов. Но прежде чем Ник успел сообразить, что же произошло с его шайкой, он снова услышал крики о помощи. Как и каждый раз, когда сила и отвага захватывали его, он снова почувствовал сильные удары сердца, готового вырваться из груди и самолично разить врагов. В ушах бывшего главаря стук копыт Петровича сливался со стуком сердца. Крики детей становились все громче, поэтому Ник стегал коня не жалея, пуская животное в сумасшедший галоп. Но когда разбойник достиг деревни, лошадь резко затормозила, зарывшись копытами в землю, — картина, представшая и коню, и его хозяину, потрясала воображение, словно ее вырвали из самого страшного ночного кошмара.
Признаться, Ник многое повидал за свою жизнь. Но такого… По спине отважного разбойника побежали мурашки. Дерево, дуб, ошеломляющего размера, дрался с гигантским черным медведем. Казалось, каждый мускул под густым мехом чудовищного зверя был наполнен агрессией. Корни дерева вылезли из-под земли и стегали медведя, словно щупальца осьминога. Дуб ударил зверя со всей силы мощной ветвью, но обезумевшее животное исхитрилось блокировать удар и, оторвав ветку, бросить ее прямо в дом. Разбежавшись, медведь впился когтями в древесину, образуя на стволе дерева глубокие дыры.
Только тут Ник увидел, где прятались дети. Парализованные страхом, визжащие, они находились… внутри дерева! Рядом с ними стоял какой-то старый волшебник, который потрясал деревянной палкой и выкрикивал нечто, напоминающее заклинание. Но прежде чем волшебник успел закончить, медведь отхватил зубами большущий кусок древесины и выхватил мага из проделанного отверстия в коре. Лязгнули мощные челюсти, и старик оказался проглочен чудовищным зверем. Дрожа, дети прижались к дальней стенке ствола. Их наполненные ужасом взгляды были прикованы к наступающему медведю.
Дерево вздрогнуло последний раз, а затем его корни и ветки безвольно упали на землю. Путь был свободен. Медведь уставился на своих жертв и задрал лапу, приготовившись к решающему удару. Нельзя терять ни секунды! Преимущество было на стороне Ника: он видел зверя, а зверь его нет. Со всей силы стегнув Петровича вожжами, он направил коня прямо на медведя. Сшибив зверя, разбойник успел нанести ему саблей нескольку глубоких ран. Кубарем откатившись в сторону, медведь тут же поднялся на задние лапы и протяжно зарычал. От чудовищного рыка задрожали деревья, а животное бросилось на Ника быстрее, чем тот мог ожидать от неуклюжего зверя. Одного удара мощной лапой хватило, чтобы и разбойник, и лошадь отлетели на приличное расстояние в сторону. Ник приземлился прямо в дыру, где прятались дети. Тяжело раненный, он с трудом поднялся.
— Наш медведь прямо взбесился, — прошептал ему один из ребят.
— А нашего Омбрика съели, — пробормотала какая-то девочка, сдерживая рвущиеся из груди рыдания.
— Значит, мишка уже наелся, — пошутил Ник и бросился в атаку. Тем временем медведь встал на здание лапы. Его рост был просто чудовищным. Фигура зверя закрывала собой солнце, бросая длинную тень на сгрудившихся ребят и разбойника. Медведь поднял лапу, приготовившись растерзать жертв длинными и острыми, как кинжалы, когтями. Животное издало леденящий душу рык. Признаться, даже закаленному в боях Нику стало немного не по себе. Впервые бравый разбойник не смеялся в лицо опасности.
— Наш медведь прямо взбесился, — прошептал ему один из ребят.
— А нашего Омбрика съели, — пробормотала какая-то девочка, сдерживая рвущиеся из груди рыдания.
— Значит, мишка уже наелся, — пошутил Ник и бросился в атаку. Тем временем медведь встал на здание лапы. Его рост был просто чудовищным. Фигура зверя закрывала собой солнце, бросая длинную тень на сгрудившихся ребят и разбойника. Медведь поднял лапу, приготовившись растерзать жертв длинными и острыми, как кинжалы, когтями. Животное издало леденящий душу рык. Признаться, даже закаленному в боях Нику стало немного не по себе. Впервые бравый разбойник не смеялся в лицо опасности.
С молниеносной скоростью Ник вытащил из-за пояса шесть ножей (по три в каждой руке) и бросил их в медведя. Затем он выхватил саблю и приготовился дорого продать свою жизнь. Зверь подался назад, сраженный ударами кинжалов. Но разбойник был готов к этому. В одно мгновение он полоснул саблей по когтям животного, срезая их смертельно острые концы. Медведь метнулся в сторону, уклоняясь от оружия, а затем резко набросился на Ника. Бандит полетел на землю, словно тряпичная кукла. Ник лежал ничком, не в силах подняться. Чудовищное животное нависало над ним, готовое в любой момент растерзать, но прославленный главарь не привык так просто сдаваться, кроме того, он просто не мог позволить медведю убить детей. Собрав остатки сил, он крутанулся, выбрасывая сабли вперед, и как раз вовремя, потому что зверь решил просто раздавить мужчину своим гигантским весом. Не увидев выставленного оружия, медведь всей массой рухнул на Ника. Земля содрогнулась так, словно в нее врезался метеорит. Клубы грязи и куски земли полетели в воздух, окрашивая голубое утреннее небо в пепельный цвет.
В повисшей тишине дети медленно выглянули из растерзанного Корневища (как вы догадались, именно оно держало оборону). Среди поднявшейся пыли они могли лишь угадать поверженного зверя. Медведь все еще пытался встать, но дыхание со свистом вырывалось из его пасти, а кровь окрашивала землю в неприятный багровый цвет. Издав длинный протяжный стон, животное, наконец, упало набок и больше не шевелилось.
Польский двуручный клинок
Грязь постепенно оседала, и дети смогли перевести дух. Мужчина с саблями лежал прямо на груди медведя. Обе сабли по самые эфесы воткнулись в мех медведя чуть выше сердца. Мужчина лежал не двигаясь. На десятиметровом чудище он выглядел практически крошечным, словно игрушка. Дети медленно переводили взгляды с воина на животное. Их мир рухнул. Любимый мишка, призванный защищать и оберегать покой Сантофф Клауссена, превратился в монстра, готового уничтожить все, что было дорого сердцу. Но в этот момент ребятам было не до того. Они просто чувствовали себя обязанными помочь этому человеку, который так отважно боролся и спас их. Омбрик знал бы, что делать, но его не было в живых…
Некоторые дети принялись плакать. Другие свесились из Корневища, пытаясь дотянуться до раненого. И когда они коснулись шерсти животного, из пасти медведя появился дым. Он рос и рос в размерах, приобретая непонятную форму. Сероватая масса начала искриться и сверкать, медленно нависая над ребятами. Дети в ужасе отпрянули, обхватив друг друга руками. Однажды они уже видели это лицо — на картинках, которые им показывал Омбрик. С высоты на них смотрел… Бука собственной персоной. В руках он держал деревянный посох мага, переломленный надвое.
— Это все, что осталось от вашего разлюбезного мага, — зловеще прошептал он.
Глава десятая В которой великие события происходят впопыхах
Оставшись без защитника, дети поняли, что они обречены. Бука нависал над ними. Ребята в ужасе прижались друг к другу. Его лицо! Одно только его лицо было страшнее любого ночного кошмара — холодное, злое, без намека на доброту. Века, проведенные в заточении, не могли не повлиять на его взгляд, буравящий, способный пригвоздить к месту. От Буки исходила явная угроза, как от сгущающихся штормовых туч, предрекающих скорый ураган. Дети никогда не сталкивались с человеком или животным, который был бы наделен подобной силой. Ни Омбрик, ни даже чудовищный медведь не могли соперничать с ним. Ребята замерли загипнотизированные. Король кошмаров вселял благоговейный ужас.
Бука приблизился еще, но вдруг дети заметили, как что-то изменилось в Короле кошмаров — он побледнел, словно истончился. В тот момент, когда луч солнца коснулся его, Бука задрожал. Ребята не осмеливались даже вздохнуть. Происходящее казалось страшным сном.
— В свое время, — прошипел Бука, растворяясь, — вы будете моими…
В жуткой тишине Король кошмаров начал медленно втягиваться в землю. Он было попытался схватиться за обломки посоха Омбрика, но те вывалились у него из рук и упали в траву. Призрачный Бука был не в состоянии удерживать предметы реального мира. Превратившись в серый дым, Король кошмаров бесследно растворился в земле, словно его никогда и не было. Монстр исчез, и дети смогли выбраться из того, что когда-то было Корневищем. Оглядевшись, они увидели, как отовсюду к ним навстречу бежали родители, протягивая руки и плача.
— Спасены! Спасены! — рыдала какая-то женщина, обнимая сыночка. Ее слезы так и лились градом ему на макушку.
— Простите нас! Простите! — причитал чей-то отец. — Он застал нас врасплох, парализовал спящими, и мы не могли проснуться!
— Мы слышали ваши крики, но колдовство не дало пошевелиться, — бормотала другая женщина, стискивая в объятиях маленькую девочку.
— Что-то случилось с медведем, — сообщил самый высокий из мальчишек.
— А Омбрика съели, — всхлипнул малыш.
— Тот мужчина спас нас, но он тоже погиб, — сдерживая рыдания, выдавила из себя девочка и уткнулась носом отцу в грудь.
— Главное, с вами все в порядке! — чуть ли не в один голос воскликнули родители, и вскоре слезы сменились улыбками, а всхлипывания — смехом. И только маленькая Кэтрин оказалась в стороне от общего ликования. Она понуро стояла, закусив губы так, что они побелели. Но вскоре девочка присоединилась к группе Уильяма-старшего, деревенского старшины. Уильям осматривал землю, куда исчез Бука. Сейчас только кучка затвердевшей грязи напоминала о случившемся. Мужчина посмотрел на распростершегося медведя и героя, который спас детей, — тот без чувств лежал на теле животного. Старшина скорбно покачал головой. Кэтрин взяла его за руку, к ним присоединились и другие жители деревни.
— И как такое могло случиться? — Уильям посмотрел на обломки посоха Омбрика. Постепенно печаль стала вытеснять недавно вспыхнувшую радость. Некоторые дети опустились на колени и прижались к неподвижному телу медведя, перебирая его густой черный мех.
— Нет! Не трогай его! — воскликнул отец мальчика по имени Фог, оттаскивая ребенка за руку от зверя. Слезы стояли в глазах мальчика:
— Но он ведь наш мишка!
Ему поддакнул и другой ребенок:
— Он бы никогда не обидел нас специально!
— Это не его вина, — вмешалась Кэтрин. — Зло сделало нашего мишку таким. Помните, как он всегда был ласков с нами?
На секунду все дети, да и взрослые задумались. Они вспоминали не последние минуты, когда животное готово было разорвать их на куски, а годы преданной дружбы и самопожертвования. Медведь защищал их от недругов, не жалея собственной шкуры. А как же Омбрик? Корневище? Их тоже никогда больше не будет? Грусть охватила всех присутствующих. Деревья принялись раскачиваться, их ветви склонялись к земле в горестном поклоне. Каждый житель леса, будь он растением, насекомым или животным, издал пронзительный стон, словно испытав сильную боль. Небо потемнело, поднялся ветер. Листья начали облетать с деревьев, кустов и виноградников, словно капающие слезы. Листья Корневища кружились на ветру, засыпая Сантофф Клауссен.
Но вдруг что-то показалось за деревьями, неясные очертания росли, принимая форму Духа леса. Призрачная красавица склонилась над сломанным посохом Омбрика. Ее драгоценности больше не сверкали, сейчас они померкли и казались дешевыми стекляшками. Слезы Духа капали на обломки жезла.
Деревня никогда не будет прежней. Это понимал каждый из присутствующих. Но Омбрик всегда говорил жителям Сантофф Клауссена — немного волшебства есть в каждом. И эта магическая сила называется верой. Не зря каждое заклинание начиналось словами: «Я верю. Я верю. Я верю».
Старшина Уильям взял обломки посоха Омбрика, осторожно соединив концы по линии разлома. Он посмотрел на Кэтрин. Девочка мгновенно все поняла.
— Первый урок Омбрика, — прошептала она, а ее пальцы уже бегали по сломанному жезлу. — Я верю. Я верю. Я верю, — бормотала Кэтрин. Конечно, это не уменьшило печали жителей деревни, но вместе с девочкой они начали повторять «Я верю» снова и снова, и внезапно сила веры соединила концы сломанного посоха воедино — он снова стал целым и невредимым, словно никогда и не был рассечен надвое.