– Да, теперь более-менее, – Попов кивнул.
– И верните этого сумасшедшего ученого, – Кирсанов обернулся и кивком указал на фигуру Мозгунова, меряющего шагами зону в сотне метров от границы. – Будем считать, он все доказал. У него удачный расклад. Возглавит местную научную братию, когда вернутся все квест-группы.
– Думаешь, сработает? – усмехнувшись, спросил Муха. – Пришпилить удачу к доку пытаешься, пока не поздно? Как с водителем?
– «Пришпилить удачу», – Кирсанов будто бы посмаковал словосочетание. – Почему нет? Будем считать это еще одним опытом. Док любит экспериментировать на себе, вот и посмотрим, что из этого выйдет. Ну, а мы, господа, отправимся во владения Бернштейна. Основные силы сосредоточены на его направлении, значит, там и станет ясно, с чем мы столкнулись и что с этим делать.
– Ловушка, – уверенно заявил Муха. – Может быть, всего одна на всю зону, но зато какая!
– «Вихри враждебные веют над нами», – непонятно к чему выдал Бибик. – Пешком пойдем?
– Поедем, – Кирсанов указал на автобус. – Заодно посмотрим, что творится в городе. Мне сообщили, что власти слегка паникуют. Объявлена тревога и радиационный карантин. Определен пояс безопасности вокруг зоны, идет эвакуация, из резервов формируется новое оцепление.
– Сглазили насчет карантина, – хмыкнув, проронил Бибик. – Но ведь люди легко поймут, что дело не в этом. Нынче у каждого второго и дозиметр имеется, и кто-нибудь знакомый в оцеплении найдется.
– А что ты предложил бы сказать населению? В городе пока понимают меньше нашего. У нас тут явная статистика набирается, подтвержденная на месте, а там… полный кавардак. Они подозревают, что в лотерею… или во враждебные вихри событий, если угодно, попадают родные и близкие тех, кто застрял в зоне, но пока собрать всю информацию в кучу и обработать просто не могут. Слишком большой объем. Требуется время.
– Мы сможем помочь? – спросил Андрей.
– Пожалуй, – Кирсанов кивнул. – Если подключим наши аналитические мощности. Но в Центре происходит то же, что и здесь. Многочисленные проблемы всевозможных калибров. Ведь большинство специалистов Центра – это родственники квестеров. Впрочем, у Бернштейна имеется довольно мощная аппаратура. Мощная для первичной полевой базы, конечно. Но мы попробуем обойтись тем, что имеем. Прошу в автобус…
* * *…Лунёв взял паузу, обозначая, что рассказ подходит к завершению и если что-то осталось непонятным, можно задавать вопросы.
– Вы ехали по городу целый день? – чуть удивленно спросил Бернштейн. – Пробки?
– Нет, но мы много раз останавливались, чтобы послушать разговоры горожан, и дважды заезжали к знакомым Кирсанова. А к вам на самом деле мы прибыли несколько часов назад, еще засветло. Остановились в квартале отсюда. И все это время бродили, разговаривали с людьми. Док Чернявский вызвался по старой дружбе нам помочь. Народу здесь гораздо больше, чем на мини-базе Попова, поэтому в целом картина складывается еще более убедительная и тревожная. С родными практически каждого квестера и почти с каждым местным жителем, у которого кто-то застрял в зоне, сегодня произошло нечто выдающееся. А к вечеру почти со всеми квестерами связались родные и близкие, чтобы поделиться неожиданной вестью. Кто-то о пропавших документах, пропусках и кредитных карточках, кто-то о синяках, полученных в давке на внезапно остановившемся эскалаторе, а кто-то, наоборот, о неожиданно привалившем счастье или чудесном выздоровлении. Все близкие квестеров на Большой земле внезапно, за один день, вдруг стали либо счастливчиками, либо неудачниками, либо хорошими, либо плохими, либо здоровыми, либо не очень. А то и вовсе… Этакая черно-белая лотерея, как выразился господин Кирсанов. И нет никакой возможности предугадать, кому какой лот выпадет, или остановить процесс.
– И это как-то связано с зоной, – полувопросительно закончил его мысль Бернштейн.
– Именно так утверждают доктора квест-групп и свободный от вахты научный персонал вашей базы, – Андрей взглядом указал на Чернявского.
Тот издал невнятный звук и торопливо кивнул.
Лунёв умолк и некоторое время в кабинете стояла напряженная тишина.
– Все это, конечно, интересно, – наконец сказал Бернштейн и потер кончик носа, – только… как-то… не очень правдоподобно.
– Безусловно, требуется более обширная статистика, – согласился Чернявский. – Хотя и того материала, что уже накопился, вполне достаточно для предварительных выводов! Все, что случилось в зоне, было устроено для отвода глаз. И вся эта история с установкой Кукумберга, для которой вдруг отыскались сразу четыре пакаля, и последующее шоу с «мармеладным королевством», полным артефактов. Нас заманивали в ловушку!
– А я сразу начал искать подвох, – вдруг послышалось из коридора. – Очень уж все было красиво и гладко. Даже трудности были словно под нас заточены. Вроде бы натуральные, но все нам по силам, все преодолимые. А в жизни так не бывает. Всегда найдется что-то, не сдвигаемое с места, то, что будешь вынужден обходить по большой дуге с потерей времени. А тут все одно к одному, да так ровно ложится, что просто самому себе завидуешь. Пруха в полный рост!
– Чего не скажешь о происходящем в Центре, – послышался другой голос, тоже хорошо знакомый координатору. – Или в этом городе.
– Так об этом и речь! В чем и весь подвох! Закон сохранения ништяков в природе! Тут привалило, значит, там убыло! Лысый, кивни, если я прав! Сюда, пожалуйста, Кирилл Константинович!
Дверь распахнулась, и на пороге кабинета Бернштейна появились еще три гостя. Разведчик Юрьев, сам Кирилл Константинович Кирсанов и… «серый» со связанными за спиной руками…
…На стене слева от двери крупные электронные часы пискнули и обнулились. Век назад сказали бы «пробило полночь», но теперь это выражение потеряло всякий смысл – где, кроме домов-музеев, сохранились часы с боем? – поэтому уместнее было сказать прозаично: наступили новые сутки. Десятые с момента появления местного разлома, но если по календарю обновленной зоны – день «Д» плюс один.
Часть вторая Квест наудачу
Глава 6
Граница Зоны разлома 55 (Омск),
день «Д» плюс один, ночь
Нежданные гости посреди ночи – явление пугающее. Особенно для тех, у кого в генах засел страх перед полуночными визитерами в кожанках и с маузерами на боку. Единственный случай, когда подобное явление вызывает не страх, а любопытство, если с тобой пять-семь вооруженных автоматами товарищей, а гость, пусть и теоретически очень опасный, всего один и крепко связан. Расслабляться в этом случае все равно нельзя, но и бояться не резон.
Первым на нежданного гостя в компании разведчика и Кирсанова отреагировал Бибик. Он громко крякнул и хлопнул ладонью по бедру.
– О, как! Юрьев, это ты круто порыбачил в желатиновом море. В какой заводи выловил такую рыбину, Алексей, на какую снасть?
– А прямо у причала, на обычную веревку клюнула, – разведчик выглядел довольным и горделиво косился то на «рыбину», то на Кирсанова.
Большой босс тоже был доволен. Хотя, если присмотреться, поглядывал он на «серого» с недоверием. Будто бы сомневался, что это настоящий «серый», раз позволил так просто себя поймать.
– Ну что, господа, – Кирсанов обвел присутствующих вопросительным взглядом. – Кто рискнет начать беседу с нашим гостем? Полагаю, это следует доверить самому опытному в таких делах? Андрей, вы ведь часто общаетесь с «серыми»?
– Если это можно назвать общением, – Лунёв подошел к пленнику и будто бы к чему-то прислушался.
– Тоже пустой? – негромко проронил за спиной у Андрея Муха.
– Пока непонятно, – Лунёв посмотрел на Кирсанова. – Разрешите поговорить с ним по-человечески, с открытым забралом?
– Безусловно, – Кирсанов с интересом уставился на «серого».
– Делайте ставки, господа гусары, – буркнул Бибик.
– Ставлю на зеленого пришельца, – сказал Каспер.
– А я на звериный оскал капитализма, – заявил Муха. – Ну, в смысле, что урод он будет звероподобный, вроде тех тварей из двадцать девятой зоны.
– Ящер! – выдвинул версию Юрьев.
– Ставки сделаны, барабанная дробь… – с усмешкой произнес Лунёв и сдернул с головы «серого» маску-капюшон.
Все замерли, уставившись на загадочного пленника.
Те, кто ожидал увидеть «звериный лик пришельца», были разочарованы. Выглядел «серый» как самый обычный человек. Молодой, без особых примет, вполне располагающей европейской наружности, разве что чуть бледноватый. Странными выглядели только две заметные детали. Первая – глаза «серого» были чуть прикрыты, а взгляд плавал, как бывает у сильно пьяного или накачанного каким-нибудь противозаконным препаратом. И вторая деталь: рот «серого» был заклеен самым обычным серебристым «скотчем».
– Что-то я не врубаюсь, – проронил негромко Каспер. – Это «серый»?
Андрей заметил на шее у пленника шнурок и потянул за него. Из-под серого одеяния выскользнула пластиковая карточка журналистской аккредитации.
– Здесь написано, что это репортер, – бегло изучив удостоверение, сказал Андрей. – Александр Кривов. Аккредитован в пресс-центре «Проекта 413». Запаяно штатно. Печать, подписи, фото, цифровой код, голограммы. В том числе голограмма, дублирующая фото.
– Это как на загранпаспорте, – подсказал Каспер.
– Карточка подлинная, – сделал вывод Лунёв.
– Тогда, выходит, костюмчик липовый? – проронил Муха. – Или «серые» на самом деле все такие? В смысле – никакие не пришельцы из разломов, а бойцы невидимого фронта из ГРУ или ФСБ? Под прикрытием.
– Скорее, костюмчик на него надели без его ведома, – сказал Андрей.
– Зачем?
– А вот с этим надо разбираться, – он обернулся к Чернявскому: – Настоящего доктора позовите.
– А я искусственный?
– Врача!
– Я и есть врач, уважаемый, – док скинул рюкзак и достал из него аптечку. – Юноша в трансе, и происхождение этого состояния нам неизвестно. Возможно, так повлияло путешествие вглубь разлившегося разлома или двойная метаморфоза, однако…
– Доктор, а если по сути? Вы сможете вывести его из транса или нет?
– Я попытаюсь! Куда вы спешите? – Чернявский одним движением отклеил «скотч». – Видите, никакой реакции. Очень глубокий транс.
Он достал из аптечки пузырек, открыл, понюхал, бодро передернул плечами и сунул емкость под нос пациенту. Кривов вдохнул, глаза у него заметно округлились, но взгляд так ни на чем и не сфокусировался. Доктор спрятал пузырек и достал из рюкзака стерильно упакованный приборчик.
– Ценная вещь, – он обернулся к Кирсанову. – В зонах часто выручает. Спасибо за нее.
– Это что? – спросил Муха.
– Это химический анализатор. Выявляет все известные токсины в крови. Причем, если обнаруживает что-то новенькое, заносит в базу данных, а после выхода из зоны сам связывается через сеть с главной химлабораторией ЦИК, консультируется, если можно так сказать, и закачивает в свою память рекомендации по новому токсину. Представляете? Умнейший прибор!
– Док, мы вам верим, – прервал его Бибик. – Делайте анализ.
– Да, да, – голос бывшего командира подействовал на Чернявского, словно успокаивающее средство. – Это займет пять-семь минут.
Пока квестеры наблюдали за манипуляциями дока, Кирсанов и Бернштейн незаметно вышли из кабинета «пошептаться», а Юрьев занял место координатора на «капитанском мостике», то есть у окна, из которого была видна значительная часть зоны разлома.
Сияние над аномальной территорией почти исчезло, лишь над центром еще играли слабые зарницы. Но темнота ничуть не мешала разведчику, да и другим квестерам, находившимся в непосредственной близости к границе зоны. С наступлением темноты выяснилось, что большинство крупных конгломератов имеют свойство слабо светиться в темноте. От каждого по отдельности света исходило не больше, чем от стрелок «командирских» часов, но вместе артефакты создавали вполне приличный световой фон. Только «засвечиваться» на этом фоне было некому. Все квестеры толклись на базе. На передовом рубеже дежурили только несколько разведчиков, да в тягаче с лебедкой дремали двое нанятых в городе штатских.
Ходить ночью в зону у квестеров было не принято и раньше, так что отсутствие активности на участке границы рядом с НП – вполне нормальное явление. А вот правее, там, где базировались спасатели, наоборот, творилось не пойми что. Кипела настолько бурная деятельность, что казалось, там аврально достраивается какой-то важный объект. Только огоньки сварки не вспыхивали. Зато тяжелая техника курсировала между пограничьем и ближайшим пустырем непрерывно. Спасатели вывозили из зоны все, что попадалось под руку. И судя по тому, что среди грузовиков иногда мелькали кареты «Скорой помощи», некоторые «артефакты» оказывались людьми. Живыми или нет? Об этом следовало спросить у спасателей или сотрудников «Скорой помощи». Или хотя бы у того, кто находился поблизости от места, где все происходило. Вот только у кого?
«Может, Митю отправить?»
Мысль показалась Юрьеву удачной. В силу возраста Митя обычно не вызывал подозрений и пробирался в любые «загашники». Даже если его ловили, дело заканчивалось от силы напутственным подзатыльником.
Разведчик достал телефон и собрался позвонить, но тут в руках у дока мелодично звякнул химанализатор.
– Любопытно, любопытно, – изучив показания прибора, автоматически переброшенные для наглядности на планшет, пожевал какую-то мысль Чернявский. – В крови нет токсинов. Вообще.
– Значит, не отравление, а гипноз? – заинтересовался Каспер. – Или от чего еще может случиться этот… транс?
– Вы не совсем верно меня поняли, молодой человек, – Чернявский покачал головой. – В крови этого… господина вообще нет токсинов. Как это бывает у жителя высоких гор, который дышит чистейшим воздухом, питается только абсолютно чистыми продуктами и пьет исключительно родниковую воду и ничего крепче.
– Ну, «серые», наверное, могут себе позволить жить в идеальных условиях, – Каспер пожал плечами. – Что им стоит запрыгнуть в горы на обед или ночевку? А здесь они через маски свои дышат.
– Или дело в метаморфозах, – выдал версию Муха. – Надо сравнить с данными обычных людей. Если они тоже очистились, виновата зона. То есть не виновата, а наоборот… помогла.
– Если они выжили, – заметил Бибик. – Этот в костюмчике был, трансом отделался, а они-то… кто знает?
– Можно? – в кабинет вдруг заглянула Шурочка.
– Вот кто знает, – обернувшись, сказал Бибик. – Заходи. Пока хозяина нет, я разрешаю. Где была, что выяснила?
– Ой, много куда ходила! – Шурочка шумно выдохнула. – В городе все магазины обошла, на рынке часа три толкалась. Такого наслушалась! А сейчас вон там была, где спасатели суетятся. Там такой бедлам! Но узнать можно много, почти как на рынке.
– Шура, – на девушку строго посмотрел Лунёв. – Давай поконкретнее. Допустим, про то место, где спасатели суетятся. Они людей из зоны вывозят, верно? Выжившие есть?
– Да все там выжившие, – Шура искоса взглянула на зависшего Кривова. – Только вот такие же, стукнутые слегка. А что это на нем за костюмчик? Какая ткань интересная. Ой, погодите, это что, «серый»? Настоящий?
– Скоро узнаем, – заверил Чернявский.
– А почему он в этом… в простатите?
Квестеры дружно заухмылялись.
– В прострации, – и не подумав улыбнуться, поправил Чернявский. – Его тоже вытащили из зоны. Он после метаморфозы. А другие спасенные выведены из транса?
– Да все почти, – Шурочка кивнула. – Одуревшие слегка, говорю же, но на вопросы отвечают. Только врачи им не разрешали много разговаривать. Сразу на каталку, маску с кислородом – и вперед с мигалками, в больницу. Сказали, у всех синдром какой-то… как случается у тех, кто под завалами побывал, или у летчиков, которые слишком долго перегрузки испытывали.
– Неудивительно, – сказал Юрьев. – Когда мы этого «серого» вытягивали, замерили, он полтонны весил. Считай, в шесть «ж» перегрузка.
– Получается, метаморфоза метаморфозой, но некоторые физические данные сохраняются и в трансформированном виде, – непонятно кому разъяснил профессорским тоном Чернявский. – Крайне любопытно! И косвенно опровергает теорию коллеги, что метаморфоза сыграла роль, так сказать, фильтра, очистившего организмы этих людей от токсинов.
– Может, этому повезло, а тем – нет, – возразил Муха.
– Вот об этом у спасателей тоже много разговоров, – продолжила Шурочка. – Там половина пашет, а половина уперлась и скандалит – в зону не хотят больше идти. Все кому-то названивают, спорят, сравнивают что-то. Я, если честно, ни фига не поняла. Если за чистую монету принимать все, о чем они толкуют, получается, у них половина отряда теперь миллионеры, а другая половина полные лузеры. И родня со знакомыми тоже, кто при наваре, а кто при своих интересах. Только необязательно в наваре родня и друзья миллионеров новоиспеченных. Нет какой-то понятной связи… или этой… коррупции, да?
Она вопросительно взглянула на дока.
– Корреляции, – вновь подсказал Чернявский.
– Ну да, – Шурочка опять кивнула. – Там какой-то ученый появился, математиком назвался, он всех опрашивает, записывает все, а заодно разъясняет. Так вот, если ему верить, пока человек находится в зоне, его родные, а затем и близкие становятся невольными участниками странной лотереи…
– И чем дольше квестер находится в зоне, тем шире круг вовлеченных в лотерею людей, – вдруг вмешался в разговор Бернштейн. Он вернулся в кабинет один, без Кирсанова. – Добрый вечер, барышня… В событийный вихрь попадают все, вплоть до случайных знакомых квестера. Но как только человек покидает зону, люди выбывают из лотереи.