– Почему?
– Хотя бы потому, что новое возмущение разлома может привести к худшим последствиям. Думаю, даже Мастер не в состоянии предсказать, какой сложится рисунок в этом калейдоскопе, если его еще раз провернуть.
– Но почему, черт возьми?! Это ведь его Игра!
– Очень в этом сомневаюсь. Будь эта Игра изобретением «серых», они знали бы ее правила или цель. А они, по моим наблюдениям, не знают ни того, ни другого. Ведут ее интуитивно.
– Многие наши тоже так говорят, – заметил Бибик. – Я с Камохиным и Брейгелем на эту тему как-то разговаривал. И док Вик с Чернявским, да с Мозгуновым спорили как-то, чуть не охрипли. А где «тринадцатая» сейчас? Пригодилась она бы тут, это факт.
– Они в Австралии, в сорок восьмой зоне, – чуть рассеянно ответил Кирсанов. – Улуру.
– В «глухой зоне»? – Бибик кивнул. – Читал в сводках. Так, может, подменить их кем-нибудь?
– Не получится, – Кирсанов покачал головой. – Пропали. Координатор отправил связных, но они не нашли никаких следов.
– Ну, это нормально, – Бибик хмыкнул. – Мы, вон, тоже… в Москву отправились, а откуда вернулись? В смысле, я «откуда вернулся». Не волнуйтесь.
– Я и не волнуюсь. Как только объявятся, переброшу их сюда. Но пока основная надежда на вас… – Кирсанов снова выразительно взглянул на Лунёва, – несмотря на то, что подготовленный квестер в вашей группе только Степан.
– Не вопрос, – Андрей чуть склонил голову набок. – Когда найдем пакали, мы сможем какое-то время ими попользоваться?
– Постановка вопроса хорошая, – миллионер усмехнулся. – Не «если», а «когда». Мне нравится. И ваше желание «прокрутить оборотные средства» мне как бизнесмену понятно. Это даже подкупает, что вы не темните и просите разрешения, хотя знаете, что я все равно не смогу вас проконтролировать. Это значит, что мне остается сделать хорошую мину и поставить одно «условие»… не отдавайте их Мастеру, если он потребует. Вы сможете это пообещать? Не гарантировать, а хотя бы пообещать, что попытаетесь это сделать.
– Могу даже гарантировать, – твердо глядя на Кирсанова, сказал Лунёв. – Все четыре пакаля в конце концов окажутся у вас.
– Вы говорите так, словно уже обсудили этот ход с Мастером, – большой босс взглянул на Андрея с подозрением.
– У Игры нет правил, цели и понятной нам логики, но внутренняя логика есть у «серых». Я начал ее понимать. Когда-нибудь Мастер Игры все-таки захочет получить эти пакали, но только вместе с остальными. И тогда он придет к вам, Кирилл.
– Это будет действительно логично, – Кирсанов усмехнулся. – Получить все сразу и выиграть Игру.
– Вряд ли он выиграет.
– Но если у него будут все пакали…
– Не хочу вас огорчать, но, думаю, все пакали собрать невозможно. Иначе кто-то из «серых» уже выиграл бы Игру.
– Ни фига не понятно, – буркнул Муха. – Зачем тогда играть?!
– А зачем жить? – вдруг послышалось из угла зала. – В жизни тоже нет цели и правил, только заданные начальные условия, вроде формы тела, среды обитания и пищевых привычек. А дальше сплошные промежуточные договоренности. Как в дворовой игре у дошколят: «А давай, ты был таким-то, а я таким-то, и мы вместе пошли туда-то…» И через пять минут снова: «А давай…» У взрослых игр отличий немного. И договоренности типа «а давай» почти так же скоротечны. Действуют сегодня и, условно, завтра. Если память не подведет. А те, что на послезавтра, так и вовсе настолько необязательны, что их можно отменять по своему желанию, без всяких «а давай». Даже на забывчивость ссылаться не придется.
Все замерли, выслушали тираду и почти синхронно обернулись в сторону нового участника беседы.
– Вы не замечаете очевидного. В Игре «серых» нет четких правил и какого-то очевидного смысла, потому что это жизнь. Просто другая, непохожая на нашу. Вроде жизни в океане. К подводному миру, бесконечно другому, мы привыкли, потому и не удивляемся его странным законам, не ищем смысла в его существовании. Так зачем же мы пытаемся понять Игру?
– Смотрите, кто заговорил, – сказал Бибик. – «Серый» гость из неведомого мира. А чего о себе в третьем лице-то?
– О себе? – «серый» опустил взгляд и осмотрел свою одежду. – А я гадаю, зачем руки связали? Думаю, буянил, что ли, пока без сознания был? У меня аккредитация там, за пазухой, достаньте.
– Уже доставали, – Кирсанов подошел и присел напротив. – Александр, верно?
– Да, Александр Кривов, журналист. А вы Кирсанов? Вау! Всегда мечтал об интервью. Найдете минутку?
– Действительно журналист, – Кирсанов рассмеялся. – И на эшафоте интервью умудрится взять.
– Надеюсь, до этого не дойдет?
– Это зависит от вас. Сможете объяснить, почему на вас такое странное облачение?
– Да еще так здорово подогнанное по фигуре, – подала голос Шурочка, которая все время, пока шло собрание и после него, сидела на краешке прилавка у стены и терзала телефон, пытаясь дозвониться домой. Рядом сидел Каспер, который выполнял функции охраны непонятно кого. То ли сторожил Шурочку, на которую с интересом косились после собрания все квестеры, то ли караулил, как было приказано, «серого».
– Структура материала такова, что… – попытался вмешаться Чернявский, но его остановил жестом Кирсанов.
– С подгонкой ясно. Откуда в принципе костюмчик?
– Этого я не помню, – Кривов пожал плечами. – Я вообще мало помню. Выключился, когда запустилась установка.
– Вы видели, как работала она?
– Да, видел, говорю же. Подобрался поближе, затаился, приготовил камеру… не было при мне камеры? «Кэнон», зеркалка, не новая, шестидесятая. Нет? Жаль. Такая вещь! В общем, когда установка начала светить в разлом, вокруг все будто бы вспыхнуло. И точка. Больше я ничего не помню. Выключился. А включился, когда вы о правилах игры начали рассуждать. Вы ведь про Игру «серых» говорили?
– Вам-то откуда о ней известно?
– От квестеров. Вы разве не знаете, Кирилл Константинович, что некоторые из ваших подчиненных ведут блоги? Особенно бойцы западных первичных баз. Рассуждения о странной Игре «серых», с бонусами, возвратами хода и прочими игровыми моментами, одна из главных тем для обсуждения в комментах. А кое-кто из аналитиков ЦИК даже грешит склонностью к масштабному художественному изложению служебной информации в сочетании с собственными размышлениями. Целые романы пишут. И получается у них, должен признать, весьма прилично.
– Фамилии не назовете?
– Нет, – Кривов решительно мотнул головой. – Профессиональная солидарность. Понимаю вашу озабоченность, но свободу слова никто не отменял.
– А вы говорите, Омская зона виновата, что в Центре какие-то проблемы, – хмыкнув, сказал Бибик. – Тут и без аномальной непрухи утечка на утечке. Рудину баранка за такую бдительность.
Кирсанов достал из кармана смартфон, подумал немного и спрятал.
– Разберусь лично с писателями этими, – он посмотрел на часы. – Степан, развяжи господина журналиста. Он пойдет со мной. Мы продолжим нашу беседу в другом месте. Чернявский, вы не хотите вернуться в группу к Бибику? Или вы по каким-то причинам не можете идти в зону?
– Я? – док потер висок, будто бы лихорадочно соображая или припоминая, есть ли у него причины, по которым он может отказаться. – Я… пожалуй… совершенно свободен от любых… м-м… личных обязательств.
– Жена ушла три года назад, – прямолинейно ляпнул Бибик и приобнял дока за плечи. – Док снова в команде, босс.
– Вот и хорошо, – Кирсанов перевел взгляд на «прикомандированных». – Ну, а вам, друзья мои… ни пуха ни пера.
– К черту, – ответил Муха и почему-то поморщился.
– Связь через Бернштейна либо напрямую, – Кирсанов сунул Лунёву визитку и пожал руку. – Уговор дороже денег?
– Да, – просто ответил Андрей.
Кирсанов и подозрительный журналист вышли через подсобку, в которой Кривова для надежности крепко взяли под руки два охранника из свиты большого босса.
– С чего начали, к тому и вернулись? – невесело усмехнувшись, пробурчал Каспер.
– Не скажи, – возразил Муха. – Теперь мы знаем и понимаем на порядок больше. Например, я понял, что вам с Шурочкой опять придется остаться в лавке. Подождать нас здесь.
– Это как это?! – Каспер возмущенно вытаращился на товарища. – Обоснуй!
– Шурочке в зону нельзя, у нее мама аж под Киевом осталась. И так вся на нервах, дочку месяц не видела, а если еще и невезуха навалится? Приболеет, не дай бог. Шурочка пока домой отсюда доберется… мало ли чем это может закончиться.
– А если наоборот? – Шурочка была вся в сомнениях, это отражалось у нее на лице. – Если повезет?
– Лучше не рискуй, – негромко посоветовал Андрей.
– Ну так вот, – продолжил Муха. – А у тебя, Каспер, в Ростове целый воз родни. И вся с криминальным душком. Им вообще рисковать противопоказано. Как им твоя самодеятельность аукнется? А вдруг проколются на чем-нибудь, да и примут их мусора всех оптом? Даже если фарт. Он тоже может им не в жилу пойти. Начнут носы задирать, а в серьезном обществе этого не любят. Завалят всех сразу на одной стрелке.
– Лучше не рискуй, – негромко посоветовал Андрей.
– Ну так вот, – продолжил Муха. – А у тебя, Каспер, в Ростове целый воз родни. И вся с криминальным душком. Им вообще рисковать противопоказано. Как им твоя самодеятельность аукнется? А вдруг проколются на чем-нибудь, да и примут их мусора всех оптом? Даже если фарт. Он тоже может им не в жилу пойти. Начнут носы задирать, а в серьезном обществе этого не любят. Завалят всех сразу на одной стрелке.
– Чтоб у тебя язык отсох, насекомое навозное! – Каспер вспыхнул и сжал кулаки.
– Спорим, не подеретесь, – между ними встал Бибик.
– И не собирался! – выпалил Каспер. – Мне из всей моей родни… да на всех, кто старше пятнадцати, плевать! Родителей уже нет, а все эти… кузены да кумовья… пошли они! Сволочи все как один! Так что не волнует меня, как им аукнется!
– А как же младшие? Которым нет пятнадцати.
– А младших лотерея не трогает, ты не слышал, что ли? Вон, в Центре, народ на детском уровне от вихрей спасается.
– Тогда третий момент, – спокойно добавил Муха. – Док с северного НП сказал, что эмоциональная связь важнее родственной. Шурочка однозначно вне зоны остается… так что… выбирай, Ромео.
– Зар-раза! – Каспер все-таки попытался двинуть Мухе в нос, но его вовремя перехватил Бибик.
– Найдем тебе задание, – пообещал он Касперу. – Чего ты расстраиваешься?
– Нечестно это!
– Таковы условия этого этапа, – напомнил Лунёв, тоном давая понять, что пора переходить от рассуждений к делам. – На подготовку три часа. Выдвигаемся с рассветом. Док, успеете собрать все необходимое?
– Да, конечно, – Чернявский почему-то до сих пор потирал висок и о чем-то думал.
– Ну, так давай, топай в закрома, – подтолкнул его Бибик. – Или есть что еще сказать?
– Я… э-э… подумал… – док бросил взгляд на дверь подсобки. – Видите ли…
– Короче, – потребовал Лунёв.
– Токсины! Понимаете… господин Кривов, конечно, здоровый молодой человек, это видно, однако…
– Я понял вас, док, – Лунёв поднес палец к губам и выразительно посмотрел на потолок. – Обсудим в зоне. А пока давайте соберемся и хотя бы час отдохнем.
– Но ведь эта, так сказать… проблема, останется здесь… – попытался возразить док.
– Вот этой проблемой и займется наш засадный полк, – Андрей кивком указал на Каспера и Шурочку. – Помнится, на Острове у них получился неплохой тандем.
– Только не надо выдумывать утешения! – с горечью выпалил Каспер.
– Это не утешение, – совершенно серьезно возразил Андрей. – Если ты недопонял, о чем только что мы говорили с доком, чуть позже я поясню. Сейчас соберемся, а после выйдем с тобой погулять.
– Нет, в целом-то я понял…
– А мне надо, чтобы ты все понял до мелочей. Иллюзия обмана коварней всех обманов, Каспер. Если не подойдешь к делу серьезно – провалишь. Но подробности чуть позже. Шурочка, пока сборы, соорудишь ужин… или завтрак… найдешь из чего?
– Конечно, Андрей, – девушка улыбнулась и похлопала ресницами.
С ее точки зрения, проделала все это она обворожительно. Но реакция последовала только со стороны Каспера. Он опять ревниво сверкнул взглядом и насупился. Лунёв же лишь ободряюще ей улыбнулся. Как самому обычному товарищу. Шурочка украдкой вздохнула и отправилась в подсобку магазинчика искать что-нибудь съестное.
«С другой стороны, может, Андрей просто так оберегает меня от лотереи? – подумалось Шурочке. – Если признается, что я ему небезразлична, тут же вихрь событий ка-ак даст мне по макушке! Нет, лучше подножку. И все, лежу такая, со сломанной ногой, а он там, в зоне, и помочь не может. Оно мне надо?»
Шурочка вздохнула еще раз. Самообман был приятным, но почему-то не утешал. Наверное, слишком многое пришлось ей пережить рядом с Андреем и другими ребятами, чтобы понять главное: в жизни квестеров… Каспер не в счет… нет места нежным чувствам. Наверное.
В том, что оговорка уместна, Шурочка убедилась буквально через три часа…
Глава 7
Зона разлома 55 (Омская),
день «Д» плюс один, утро
Новый рассвет получился не таким красочным, как предыдущий, но именно это и радовало. Хотя бы это. Все остальное по-прежнему тревожило. Зона разлома с вечера почти не изменилась, разве что окончательно исчезло свечение над ее центром. Остальные признаки аномальной территории сохранились в неизменном виде.
По ту сторону четкой и ровной, как по циркулю, границы высились хаотичные нагромождения полупрозрачных конгломератов, валялись отдельные разнокалиберные комки желеобразной перламутровой субстанции, а в ямах, канавах и ложбинах застыли неглубокие «желатиновые» лужи. Все это безобразие имело вроде бы похожую консистенцию, но разной степени упругости, казалось полупрозрачным, но разглядеть, что кроется внутри, было нереально. И общий жемчужный отлив в определенном ракурсе менялся на какой-то из основных оттенков. Преимущественно это были лиловые, розовые, бледно-зеленые и синеватые тона. Если издалека, все это походило на ставшие вдруг объемными таблицы Равкина, те, с помощью которых проверяют цветоощущение на шоферской комиссии.
Впрочем, большинство квестеров сходилось на том, что необычная граница зоны и ее наполнение и даже невозможность определить, что в действительности скрывается под маскировочным желе, не самое удивительное. И перемены во внешнем виде зоны, и кавардак с физическими свойствами попавших в катаклизм предметов были чисто техническими сложностями по сравнению с настоящими проблемами, которые возникали у любого квестера, рискнувшего войти в зону. В сравнении с той самой «лотереей ништяков», как с подачи Юрьева теперь выражались квестеры. Или с «вихрями вероятных событий», как назвали проблему ученые. Ну, или с «лотереей событий», как наиболее удобоваримо выразились сторонние наблюдатели вроде всеведущих репортеров, которых к утру в окрестностях первичной базы ЦИК стало что мух вокруг тридцатикилометрового блюда с мармеладом.
Интересно, что репортеров никто ни в чем не ограничивал. Даже от границы зоны не отгоняли. Несколько десятков спасателей-добровольцев с оранжевыми повязками на рукавах просто бродили вдоль границы, поправляя колышки с натянутыми полосатыми лентами, и разъясняли репортерам, почему им лучше не пересекать границу «перламутровой страны». Разъясняли без утайки, «сенсационно» опровергая выдумки про карантин и охотно приводя десятки заученных примеров, подтверждающих, что с новой зоной шутки плохи. Естественно, дисциплинированные спасатели пытались рассказать и о плохом, и о хорошем, но репортеры выдергивали из их рассказов в основном страшилки. Примеры везения интересовали их, только если речь шла об астрономических суммах. Но такая «астрономия» встречалась редко, а потому очень скоро поползли слухи, что всем близким вошедших в зону людей исключительно не везет. Репортеры тут же придумали новую страшилку – назвали зону разлома 55 «территорией проклятых».
Почему на все это не особенно реагировали командиры спасателей и квестеров, понять было нетрудно. Антиреклама действовала лучше всех заборов и рогаток. Ровно через час после того, как появился первый репортер, на всех новостных лентах в сети уже муссировалась обстановка в зоне проклятых и подробно расписывались ужасы, которые реально обрушиваются на всю родню попавших в зону людей, на знакомых и вообще на все живое, с ними связанное, вплоть до кур, хомячков и золотых рыбок. Невезение не было заразным, это немного успокаивало, но журналисты не давали опомниться. Они тут же уточняли, что широта охвата проклятием зоны может быть бесконечной. Что вихри неприятностей расширяются, как круги от брошенного в мутную воду зоны условного камня. Сначала в вихрь затягивает родню и близких, затем друзей, знакомых, а после приходит черед любого встречного, с кем «проклятый» хотя бы перекинулся парой фраз.
Такой поворот снова заставил людей призадуматься. В результате вскоре на помощь добровольным спасателям начали подтягиваться новые силы. Теперь это были дружинники, которые объясняли свое появление так: «чтобы не пустить в зону бестолковых романтиков, которые не думают о последствиях, или, например, истеричных дамочек, задумавших отомстить бывшим мужьям». Объяснений было множество, фантазия у настороженных граждан работала хорошо, но суть всех мотивов была примерно та же.
Кстати сказать, по этим же причинам ни репортеры, ни спасатели, ни дружинники не мешали квестерам. Они даже не подходили близко, если видели, что квестер в полной выкладке и посматривает в сторону зоны. То есть явно собирается в нее войти. Держались от греха подальше, как говорится. К тому же для расспросов у них имелись несколько десятков отдушин в лице «отставников». Утром Кирсанов принял решение оставить всех «спрыгнувших с подножки» во владениях Бернштейна на бессрочное дежурство с сохранением зарплаты. Объяснение было тем же – чтобы не рисковать жизнями и здоровьем самих отступников, которые были хорошо знакомы с теми, кто остался в строю и направился в зону разлома. «Дежурантам» вменялось в обязанности вести карантинную пропаганду, то есть потакать нагнетанию атмосферы журналистами, чтобы какие-нибудь рисковые сталкеры не вошли в зону и не помешали квест-группам. Им также предписывалось подумать, как можно обезопасить входящих и иже с ними от вихрей событий, но это по большей части касалось ученых.