— Просто отложи в сторону все, что имеет отношение ко Второй мировой войне, — вежливо проинструктировала его Софи. — Позже Битси доделает остальное.
И она решительно закрыла за собой дверь.
Брэнд остался в конференц-зале один. Софи поцеловала его в отместку за то, что он нарушил ее план свиданий. Кроме того, она продемонстрировала ему, что произойдет, если он закрутит с ней роман.
Софи Хольцхайм может быть и страстной, и непредсказуемой. Но притворяться она не умеет. Его милая маленькая соседка изо всех сил старается уничтожить свой прежний имидж книжного червя, не пользующейся успехом девушки, скромной библиотекарши.
Софи удивилась бы, узнав, что именно этот имидж очень нравится Брэнду. Интеллигентная Софи, при всех ее неуклюжих выходках, резко выделялась на фоне обыденного, старого-престарого мира, где женщины-куклы одинаково выглядят и говорят.
Разве Софи не знает, какое это удовольствие — встретить настоящего человека? Брэнд улыбнулся. Давным-давно, будучи совсем юной, Софи с презрением отозвалась о его вкусе при выборе подружек…
И все же, несмотря ни на что, ее поцелуй оказался потрясающим.
Уже второй раз, когда их губы встречаются, его охватывает необузданное и непредсказуемое чувство.
И название ему — желание. Это еще одно доказательство того, что идея поухаживать за Софи была опрометчивой.
Тем не менее Брэнда не удивляло, что она влюбилась в первого парня, обратившего на нее внимание. Она не просто тосковала по семье, которой лишилась. Нет, Софи изнывала от желания, реализовать которое могла, лишь выйдя замуж.
Эта девчонка похожа на туго сжатую пружину. И ее поцелуй — тому подтверждение…
Ах да, он согласился разобрать эту пыльную коробку, потом отвезти ее пообедать, терпеливо дожидаясь, когда Софи начнет держаться раскованно.
И поцелуев больше не будет. Брэнд образумится. Он справится с искушением. Ради блага Софи, разумеется.
Кстати, она ошибается, считая, что он скучает в Шугар-Мейпл-Гроув. По правде говоря, Брэнда это очень удивляло: он находится в городке около двух дней, но еще не лезет от скуки на стену.
Однако пора приниматься за коробку, врученную ему Софи.
Брэнд заставил себя сосредоточиться и начал просматривать документы и фотографии.
Вот старая газетная вырезка о баскетбольной команде средней школы, вышедшей в финал чемпионата страны в 1972 году. Вот поблекшие цветные снимки бригады церкви Святой Троицы, строящей приют в Гондурасе в восьмидесятые годы. Вот муляж руки с надписью на тыльной стороне ладони «Счастливого Дня матери!» и пометкой на ладони: «Терри Уилсон. Погиб во Вьетнаме. 1969 год».
В течение четырех лет Брэнд имел дело с тайными и явными проявлениями зла. Сейчас, казалось, он погрузился в добрый мир, где жили обыкновенные люди со своими ценностями и скромными мечтами о лучшей жизни. Неудивительно, что Софи решила работать в Историческом обществе.
В коробке хранилось множество вещей, включая рецепты и старую, вероятно, свадебную подвязку.
А потом, на самом дне, Брэнд нашел пачку писем, перевязанных потертой черной бархатной лентой.
Развязав ленту, он взял в руки ветхое письмо. Конверт был подписан аккуратным мужским почерком и адресован мисс Саре Сорлингтон, до востребования, Шугар-Мейпл-Гроув. На месте обратного адреса было указано: «Рядовой Синклер Хорснелл»; остальное цензор зачеркнул черными чернилами. Письмо было датировано февралем 1942 года.
«То, что надо», — подумал Брэнд. Обрадуется ли Софи находке?
Он осторожно вынул письмо из конверта. Бумага протерлась на сгибах, чернила местами поблекли. Тем не менее Брэнду удалось разобрать, что Синклер Хорснелл только что высадился в Ирландии в составе пятого корпуса армии США.
«Моя любимая Сара, знала бы ты, в какое необычное приключение я попал!»
В письме Синклер описывал красоты пышной природы Ирландии, упоминал о достопримечательностях, рассказывал о духе товарищества и забавных происшествиях в лагере.
«Несмотря на новые впечатления, я ужасно по тебе скучаю. Я думаю о том дне, который мы провели вместе. Об устроенном тобой пикнике, о твоих голубых глазах. Я хочу быть с тобой и счастлив стать частью той силы, которая защитит простые людские радости. Любимая моя, я готов отдать жизнь ради того, что нам дорого.
Ты хотела выйти за меня замуж до моего отъезда, но ты заслуживаешь большего, чем поспешная церемония. Я надеюсь увидеть тебя в белом платье, грациозно идущей ко мне и держащей в руках букет незабудок такого же цвета, как твои глаза.
Жди меня, милая Сара. Жди.
Навсегда твой Синклер».
Письма были аккуратно сложены в хронологическом порядке. Вскоре Брэнд заметил, что Синклер писал часто, иногда пару строчек, иногда длинные письма. Чем больше проходило времени с начала войны, тем меньше романтики было в его письмах; все чаще он упоминал о скучной жизни солдата. Появились жалобы на бездействие войск, офицеров, ужасную кормежку.
Брэнд с грустью вздохнул. Ничто не меняется. Молодые парни отправляются на войну, расставаясь с любимыми.
— Что-нибудь нашел?
В дверях стояла Софи, наблюдая за ним. Брэнд отложил в сторону письмо, которое читал. Почему ему не хочется говорить с ней о находке? Потому что эти письма заставили его смутиться.
— Всего несколько старых писем. Должно быть, они представляют интерес. Я еще не закончил, но, вероятно, Битси лучше разбирается в том, что действительно представляет историческую ценность. Однако я желаю выйти отсюда живым и невредимым. Не хочу превратиться в реликвию, как эти два экспоната.
Брэнд вручил ей рецепт приготовления кукурузных хлопьев и подвязку невесты.
Софи рассмеялась. Приятный звук. Не девичье хихиканье, а искренний смех. Брэнд соскучился по искренности. Именно это влекло его к Софи, как маяк — затерявшегося в тумане рыбака. Смех нынешней Софи был настолько непритворным, что в Брэнде вновь проснулось желание.
— Ты готов к обеду? — спросила она чуть робко, совсем как прежняя Софи.
Брэнд взглянул на часы, изумившись тому, сколько прошло времени.
— Знаешь что? — произнес он. — Вероятно, ты была права. Давай следовать твоему графику. Увидимся завтра вечером после ужина. Покатаемся на велосипедах по Мейн-стрит, сходим поесть мороженого. Мы окажемся на виду у всего города.
Софи уставилась на него. Она разочарована или рассержена?
Брэнд попробовал убедить себя, что поступает правильно. Ведь они хотят крутить роман, не причиняя страданий друг другу.
— Я возьму это с собой, — сказал он, собирая письма. — Верну, когда прочту все.
Почему ему захотелось оградить ее от чтения этих посланий? Ведь это всего-навсего милые письма молодого влюбленного солдата.
Брэнду захотелось удостовериться, что любовная история Синклера и Сары закончилась счастливо. В противном случае он не отдаст ей эти письма.
У него появилось подозрение, что желание защитить Софи создаст ему массу неприятностей. Особенно теперь, когда стало очевидно, что его миссия намного сложнее, чем он изначально предполагал.
Следует защищать ее от него самого.
— Увидимся завтра, — спокойно повторил Брэнд. — Ты по-прежнему любишь ванильное мороженое?
— Ты считаешь меня скучной, — заметила Софи.
Поцелуи уже приоткрыли перед ним тайную сторону ее натуры, которую не назовешь скучной. Но Брэнд решил не заострять на этом внимания.
Он вспомнил о том мире, в котором провел четыре — года, где запрещено когда-либо скучать, где существуют всевозможные развлечения, которые можно купить за деньги. И люди так привыкают к этому миру, что готовы пойти на все, дабы удержать при себе незаконно, заработанное и приобретенное.
В его руке — письма, написанные молодым мужчиной, который, вероятно, скучал по тому, что дома считал скучным.
— Не смей думать, что «скучный» означает «плохой», — сурово приказал он Софи и ушел.
Глава 6
Софи, не удержавшись, подошла к окну и увидела, как Брэнд вскочил на старый велосипед и умчался прочь. Велосипед был женский. Вероятно, он принадлежал его матери.
Даже на велосипеде Брэнд выглядел рыцарем на боевом коне.
Как же он хорош! Софи видела его без рубашки. Тугие мускулы, обтянутые гладкой кожей с недавними царапинами от шипов. Брэнд — дьявол во плоти — знал о своей привлекательности и о том, как на него реагируют женщины.
Этот человек может свести с ума кого угодно! Это он виноват, что Софи поцеловала его. Она жаждала доказать ему следующее: пусть она наивная и влюбленная провинциалка, но ему — самодовольному здоровяку — не удастся вторгнуться в ее мир и установить там свои порядки.
Ха! Она еще покажет ему. Поцелуй — это только начало.
Ха! Она еще покажет ему. Поцелуй — это только начало.
Однако Софи пришлось признать, что она не вполне готова справиться с нахлынувшими на нее ощущениями. При одном воспоминании о поцелуе молодая женщина поднесла руку к губам, которых касались губы Брэнда, и вздрогнула от страсти.
Вот что значит — ходить по краю.
Нет, в дальнейшем она будет поражать Брэнда иначе, с меньшими последствиями для себя.
Однако Софи понимала, что, ощутив однажды вкус губ Брэнда, она лишается шансов стереть его из памяти.
«Наверное, я никогда не изменюсь», — подумала она, покорно вздохнув.
Следующим вечером Софи старательно нарядилась для их с Брэндом выхода в люди. Она долго перебирала одежду: то шорты задирались слишком высоко, обнажая бедра больше обычного, то вырез нового топа с завязками на шее чересчур открывал грудь.
Ей не хотелось, чтобы он думал, будто она старается выглядеть сексуально ради него. Поэтому Софи не стала краситься и затянула волосы в строгий хвост на затылке.
Бабушка одобрила ее наряд, но не сочла поедание мороженого и поездку на велосипеде чем-то романтичным.
— Он любит мороженое, бабуль, и всегда любил.
— Фу! Ты поедешь на велосипеде? Ты вся взмокнешь. А твои волосы?!
В дверь позвонили. Фрау Хильда отправилась открывать дверь, продолжая говорить по-немецки:
— Твои волосы! С такой прической ты похожа на женщину, у которой я покупала рыбу. Привет, Брэнд, — перешла бабушка на английский, затем снова по-немецки обратилась к Софи: — Та торговка умерла в девках.
— Вероятно, потому, что от нее воняло рыбой, — парировала Софи.
Неужели ее прическа действительно ужасна? Разве не так укладывают волосы уверенные в себе женщины?
Вошел Брэнд, и Софи задалась вопросом, как он выглядит: как беспечный соседский парень или как новый Брэнд — утомленный воин?
Что-то в его облике едва заметно указывало на то, что перед ней воин. Брэнд улыбался, но взгляд его был суровым.
«Иного ждать и не приходится, ради меня он меняться не станет», — подумала Софи, сдергивая с головы резинку для волос.
— Все в порядке? — тихо спросила она, беря сумку и быстро выходя через дверь, которую Брэнд придерживал для нее.
Брэнд изобразил изумление:
— Да, в порядке.
Софи снова посмотрела на него, на сей раз дольше. Что-то не так. Она понадеялась, что со временем все выяснится.
— Как поживает твой отец? — поинтересовалась Софи, когда они спускались по ступенькам. Похоже, с Брэндом произошло нечто неприятное в конференц-зале, но не следует списывать со счетов и его отношения с отцом.
— Почему бы тебе самой не рассказать об этом? Как поживает мой папа? Хорошо ли ему одному в большом доме?
Брэнд явно старался сбить Софи с толку, словно почувствовал ее желание всколыхнуть запретную и страшную тему.
— Твой отец прекрасно со всем справляется.
— Вот и ответ на твой вопрос, верно? Мой папа отлично поживает.
Брэнд уселся на старый женский велосипед и ждал, когда Софи сядет на свой. Она не упустила из виду, что он долго и пристально пялился на ее ноги. Вот он вздохнул и отвел взгляд.
— Если только забыть небольшой факт: он едва не поджег дом, — тихо продолжил Брэнд, когда они поехали бок о бок по тихой улочке. — Почему ты не сказала мне, что знаешь об этом?
Опять ему удалось сделать ее виноватой. Брэнд — настоящий инквизитор.
— Я не собираюсь шпионить за твоим отцом.
— Тебе известно, что произошло, — произнес он, пристально глядя на нее.
Ну да, Софи знала. Но доктор Шеридан очень просил ее не рассказывать Брэнду, что он и Хильда оказались в весьма щекотливой ситуации, когда пламя охватило дом. Он также просил Софи вчера вечером, как раз накануне совместного ужина с Хильдой, не упоминать о том, что у него и ее бабушки настоящий роман.
— А вы не думаете, что он догадается? — спросила Софи, обеспокоенная тем, что снова придется лгать.
— Я рассчитываю, что ты отвлечешь его, — мило улыбнулся доктор Шеридан.
— Почему бы вам откровенно не признаться ему?
— Он сочтет это предательством по отношению к его матери. Брэнд из тех, кому нравится одиночество.
Теперь, глядя на холодно-отстраненное выражение лица Брэнда, Софи понимала, что отчасти доктор прав. Брэнд старается держаться особняком.
Кто он, этот новый Брэнд Шеридан? Нет даже намека на то, что когда-то этот человек защищал и дразнил ее.
Сейчас он лишь косится на Софи, холодно оценивая, не произносит ни слова и быстро крутит педали, чтобы его велосипед вырвался вперед.
Софи решила попробовать еще один маневр, дабы убрать холодное выражение с его лица и возродить к жизни давно ей известного парнишку-соседа.
Вот Софи собирается с силами, прибавляет ходу и, поравнявшись с Брэндом, обгоняет его. Оказавшись впереди, она оглядывается, приставляет большой палец к носу и дразнит Брэнда:
— Ха-ха, у тебя девчачий велосипед!
Брэнд всегда любил соревноваться. Он, как и предполагала Софи, расценил ее поступок как вызов. Послышались шелест спиц и шорох резиновых шин. Софи прибавила ходу. На ее велосипеде было восемнадцать скоростей, а на его — только три. Придется Брэнду попотеть, чтобы догнать ее.
Услышав, что Брэнд подъезжает справа, Софи подрезала его, оказавшись впереди. Позади нее раздался удивленный вопль:
— Эй! Так нечестно!
Софи от души рассмеялась, ликуя, как дьяволенок. Она приподнялась, наклонилась и помчалась вперед.
На дорогу выполз старый мистер Мейчали. В одной руке у него были сумки с покупками, в другой — поводок, на котором он вел пса по кличке Макс. Резко посигналив, Софи объехала их, потом оглянулась. Брэнд объехал мистера Мейчали и Макса с другой стороны. Старик и пес замерли на месте. Мистер Мейчали отпустил поводок и погрозил Брэнду и Софи кулаком.
— Извините! — крикнула она, по-прежнему радуясь тому, что лидирует. Но это продолжалось недолго.
— Ты кого-нибудь собьешь! — задыхаясь, выкрикнул Брэнд.
— Все лучше, чем умирать от скуки, — ответила Софи, с трудом переводя дыхание.
— По-моему, я говорил тебе, что в скуке нет ничего плохого.
— И это утверждает великий искатель приключений по имени Брэнд Шеридан. Трудно поверить.
— Слышала бы ты себя сейчас, — бросил он. — Еще чуть-чуть, и ты начнешь обожать меня.
Софи беспечно рассмеялась.
— Незачем притворяться, будто это невозможно! — крикнул Брэнд, и его велосипед оказался рядом с ней.
Софи считала, что вкладывает в гонку все силы, однако внезапный выброс адреналина позволил ей увеличить скорость.
Они с Брэндом летели что есть мочи. Ей нравились сбивчивое дыхание, развевающий волосы ветер, учащенное биение сердца, напряжение мышц. Софи радовалась тому, что Брэнд отстает. Казалось, она внезапно очнулась от спячки.
Брэнд догнал молодую женщину и легонько шлепнул ее по плечу, словно они играли в салки, а затем рванул вперед, будто все это время просто подыгрывал Софи.
Хотя его велосипед был стареньким, Брэнд обладал более длинными и сильными ногами. Однако совершить рывок и обогнать спутницу его заставила яростная душа лидера.
Софи покосилась на него, когда он проезжал мимо, и улыбнулась про себя. Пусть гонку она не выиграет, но проигравшей не будет в любом случае.
И вот он, триумф Брэнда. Его лицо светится, глаза сверкают весельем, суровая линия губ смягчилась. Софи казалось, что время повернуло вспять. Теперь он ехал впереди, бесстрашно огибая сгущающийся транспортный поток. Они приближались к Мейн-стрит и центру города.
Брэнд повернулся, приставил к носу большой палец и поддразнил Софи так же, как она его:
— Пусть у меня девчачий велосипед, но я не девчонка.
— Не смей говорить, что девочкой быть плохо.
Оба рассмеялись. Брэнд замедлил движение и позволил Софи догнать его.
— Нет ничего плохого в том, чтобы быть девочкой, — торжественно произнес он.
К тому времени, когда парочка добралась до кафе Мейнарда, там уже собрались горожане.
Спрыгнув с велосипеда, Брэнд улегся на газон. Глубоко дыша, он смотрел на небо сквозь листву деревьев.
Софи бросила свой велосипед и увидела, что Брэнд давится от смеха. Значит, с удовлетворением отметила она, ей удалось разрушить возведенную им преграду.
Софи прилегла на траву рядом с Брэндом. Наплевать, что ее увидят. Кому какое дело? Руки она решила прижать к бокам. Вдруг она вспотела?
— Ты чуть не убила меня, — обвиняющим тоном заявил Брэнд.
— Вот была бы жестокая ирония судьбы, верно? После того, что Брэнд Шеридан повидал и сделал, он умер во время велосипедной гонки в Шугар-Мейпл-Гроув.
Он посерьезнел:
— Да, это было бы жестоко.
— А что ты повидал и сделал? — шепотом спросила Софи, пытаясь его разговорить.