Сколько это продолжалось, Незер не знала. Когда он уходил, появлялись служанки, помогали ей вымыться, вымыть волосы, снова умащивали и возвращали на ложе. Немедленно, словно ждал в соседней комнате, появлялся ее ненасытный любовник, и все повторялось. Они оказались достойны друг дружки, Незер тоже была неистощима. Ела ли она, пила ли — вспомнить не могла. Пила какое-то средство, наверное, то самое предохраняющее от плода.
Но все в жизни когда-то кончается.
Наступила ночь, после которой незнакомец, страст но поцеловав ее, тихо шепнул на ухо:
— Мы еще встретимся…
И впервые она глянула в его глаза. В комнате темно, но внутри глаз Незер увидела словно тлеющие красные угольки сквозь черноту ночи.
Очень хотелось сказать, что она тоже на это надеется, но говорить было некому. Незнакомец исчез, только полотно, застилающее ложе, и ее собственные волосы сохранили волнующий запах.
Утром Незер выяснила, что провела в объятьях незнакомца целую сумасшедшую неделю. Служанки шептались, что такого никогда не бывало, такие любовники даже в храме богини Хатхор не встречались.
Словно сберегая Незер для этого гостя, Хатхор распорядилась не допускать к ней остальных. Через пол-луны стало ясно, что у Незер не все как обычно. То ли зелье против зачатия не помогло, то ли потому, что ее не напоили средством в самую первую ночь, но Незер поняла, что зачала!
Это было ужасно, поскольку означало удаление из храма.
Те, кто рожал, больше не были жрицами Хатхор, они уезжали, никто не знал куда, а их детей отдавали в другие храмы. Такое случалось лишь трижды, а потому осталось в памяти жриц.
Незер не представляла, как сможет жить вне храма. Возвращение домой немыслимо, жрицу храма никто не возьмет замуж, куда ей деваться? Хатхор щедро платила тем жрицам, которые заканчивали свою службу, но дает ли она золото рожавшим, этого Незер не знала.
Но куда больше будущего беспокоила невозможность встречи с таинственным отцом ее возможного ребенка. Уйдя из храма, она никогда не встретится с ненасытным любовником.
В переживаниях прошла неделя. Никаких изменений, кроме отсутствия регулов, в ней не было заметно — не тошнило, как других, не хотелось ничего странного… Незер понимала, что чем раньше предпримет меры, тем вероятней у нее что-то получится. Женщины избавлялись от беременности, она об этом слышала, только вот как?
Единственная, к кому Незер могла обратиться, — ненавистная старуха, которая привезла ее в храм. Никто не знал ее имени, за глаза называли Старухой, а прямо никогда не обращались, она не терпела просьб или вопросов, говорила всегда только сама и только приказывала. Старуха была последней, у кого Незер хотела бы просить помощи, но выбора не оставалось.
— Ты беременна? — колючие глаза буквально впились в лицо девушки.
— Кажется, да. Мне забыли дать средство… Я не виновата.
Старуха коротко приказала:
— Помолчи!
Но Незер не для того винилась перед старой ведьмой, чтобы молчать.
— Мне нужно избавиться от плода!
— Еще чего?! Не смей даже думать об этом. Никому ни слова. Слышишь?
Старуха вела себя странно, она вовсе не была разгневана возможностью самой беременности, а вот просьба Незер избавить от плода старую жрицу возмутила.
Немного погодя Хатхор тоже узнала новость Незер, и девушка немедленно впала в немилость. Ее переселили в дальнюю часть храма под присмотр Старухи, приставили всего трех служанок и охрану. За Незер по-прежнему ухаживали, отменно кормили и снабжали всем необходимым, но богиня не желала ее видеть. Да и таинственный ненасытный любовник не появлялся.
Сначала Незер тосковала в одиночестве, потом привыкла, часами слушала рассказы храмового писца, которого ей привела Сети, так звали старуху. Незер слушала, раскрыв рот. Оказалось, что кроме любовных игр и математики в мире есть много удивительного. Она много читала, тем более в храме имелась куча папирусов.
Рос живот Незер, росли и ее познания, почерпнутые из рассказов и папирусов.
А потом она родила крепкого красивого младенца, зеленоглазого и рыжего. Зеленые глаза в Египте встречались, как и рыжий цвет волос, но долго любоваться своим необычным сокровищем Незер не пришлось, в одно далеко не прекрасное для нее утро ребенок исчез. Проснувшись, юная мать обнаружила пустую люльку.
Отчаянье Незер не знало границ! Ее младенца похитили!
Но Сети осадила:
— Ты же знаешь, что детей забирают у матерей.
— Куда?! Куда забрали именно моего малыша?
И вот теперь она не только знала, куда, но и ехала туда, чтобы вернуть.
…Если бы Незер заглянула в себя, то честно признала, что вовсе не испытывала сильного материнского чувства. Да, она кормила малыша, но недолго, в желании вернуть младенца преобладало некое упрямство и чувство собственницы: это я его родила, значит, ребенок мой! Что будет делать с сынишкой, когда найдет, Незер не задумывалась. Какая разница, главное — забрать!
Сейчас ее куда больше беспокоило опоздание. Караван до Харги двигался так долго, что все отведенное время уже ушло, теперь текло запасное, но и его не хватит. И все же Незер не сомневалась, что сумеет добраться до дворца бога тьмы Сета и забрать у него своего мальчика!
Нужный ей караван от Кены с той стороны Нила уже ушел, Незер не представляла, как будет добираться до Джаути, но надеялась, что все получится.
А пока они тащились через пески от Харги на берег Нила в Дандару — от города, где она родилась, туда, где стала женщиной и родила сына. Стоило ли пробираться в Город Мертвых за Шедет, чтобы теперь вернуться обратно? Но Незер не задавала таких вопросов, все ее существование было подчинено одному: добраться до дворца Сета, чтобы забрать у бога тьмы своего маленького сынишку! В том, что сумеет это сделать, она не сомневалась.
Сета боялись больше всех остальных богов, он самый грозный и сильный, но это не пугало Незер. Зачем богу тьмы маленький мальчик, рожденный простой женщиной? Те, кто становится жрецами богов, в храмы не попадают новорожденными, их, как саму Незер, отдают или продают в более взрослом возрасте. Это давало надежду, что младенца ни во что не посвятили и могут отпустить. А не отпустят, так она украдет! Если сумела украсть анх у Гора и при этом остаться невредимой, то уж своего сына украдет у кого угодно.
А в помощь всегда найдется какой-нибудь Менес, готовый за один взгляд ее лазурных глаз и отдать свое золото, и помочь украсть чужое.
Полная решимости потягаться силами с самим богом тьмы, Незер строила планы, как будет тетешкать малыша, целый год не знавшего материнской ласки. Он, наверное, такой забавный…
Скорей бы Дандара, а потом Джаути! Опоздала? Наплевать, справится и сама безо всяких Юсефов. Сетмет запретил ей совать нос по ту сторону перевала, но он просто плохо ее знает.
Несмотря на то что прожила в Дандаре десять лет, Незер совсем не знала город, ведь за пределы огромнейшего храмового сада их не выпускали.
Бикерис объявил, что они прибыли и дальше никуда не пойдут:
— Бану сказал, что тебе надо на ту сторону. Вон там лодки, найдешь по гвалту, который стоит на рынке при переправе.
— А вы?
— Завтра обратно.
Переправу и рынок она действительно нашла быстро, гвалт там стоял немолчный. Торговцы, вернее, торговки считали, что чем громче будут выкрикивать названия того, что хотят обменять, тем скорей это случится. Возможно, так и было, но когда во все горло кричит пара десятков звонкоголосых женщин, не слышно никого из них.
Незер тоже требовалось купить что-то из еды, хоть лепешки, ведь рядом больше не было ни Бану, ни Бикериса с их заботой.
Продавали все подряд: мясо и хлеб, рыбу и масло, пряности, схенти, калазирисы, сандалии, овощи, фрукты, зелень, разные пироги и даже пирожные, горшки, посуду, светильники… Среди всего этого Незер с трудом нашла торговца простыми лепешками. К счастью, он ни на что свой хлеб не обменивал, как другие, и был готов отдать десяток лепешек за половину шетита. Девушка не успела выяснить, как же ей эту половину отделить, как раздался крик — это специально обученный павиан, внимательно следивший, чтобы никто не украл финики у торговца, вцепился в ногу воришке. Павианы, кусая, оставляют глубокие раны, этого страшно боятся воры, а потому сначала хорошенько оглядятся, нет ли рядом такого сторожа. Этот не заметил, вот и поплатился за горсть фиников ранами и хромотой надолго.
Но совсем рядом уже не павиан, а сам торговец лепешками схватил девчонку с воплем:
— И ты туда же?!
Девчонка на мгновение вырвалась из его рук и попыталась спрятаться за Незер, хотя едва ли это удалось бы сделать, разница между ними была невелика, девочка рослая и лет на пять моложе Незер.
В это мгновение, обернувшись, Незер увидела у девочки татуировку Хатхор и поняла, что перед ней беглянка из храма. Девушка решительно заслонила собой девчонку и показала торговцу шетит:
— И ты туда же?!
Девчонка на мгновение вырвалась из его рук и попыталась спрятаться за Незер, хотя едва ли это удалось бы сделать, разница между ними была невелика, девочка рослая и лет на пять моложе Незер.
В это мгновение, обернувшись, Незер увидела у девочки татуировку Хатхор и поняла, что перед ней беглянка из храма. Девушка решительно заслонила собой девчонку и показала торговцу шетит:
— Этого хватит? Мы хотели взять всего десяток лепешек.
Торговец понимал, что все не так просто, что Незер выручает девчонку, но долго думать не стал — обвинив девчонку в попытке кражи, он ничего бы не получил, а тут красавица платила целый шетит за то, что стоило вполовину меньше!
— Забирай! И ее тоже, она уже не первый день здесь шмыгает. Покусают же.
Незер сунула девчонке лепешку и зашептала на ухо:
— Он прав. И не смей бежать, я знаю, что ты из храма… Я тебя не выдам. — Повернулась к торговцу и попросила: — Нам еще нужны финики и фрукты.
Торговец лепешками не был бессовестным, а потому отсыпал фиников из своих запасов, а пару спелых груш взял у соседа.
Крепко держа девчонку за руку, Незер отвела ее подальше в сторону и протянула грушу:
— Ешь. Одной лепешки мало. Как тебя зовут?
— Бина. А ты Незер.
— Ты меня знаешь?
— Я видела тебя в храме, ты меня не помнишь, а я тебя помню.
— Ты сбежала?
Девчонка всхлипнула:
— Да. Я не хочу, чтобы меня трогали разные мужчины.
— Хорошо, не плачь. Где твои родители?
— Не знаю, наверное, погибли.
Бина была старше Незер, когда ту продали в храм, но такая же тоненькая и угловатая. И очень хорошенькая.
Незер задумалась о том, как теперь быть. Бина вцепилась ей в руку:
— Возьми меня в служанки! Я буду тебе верно служить и делать все-все.
— Я сама не знаю, куда иду… — вздохнула Незер, — но пойдем. Оставаться здесь тебе нельзя.
Гвалт на берегу не смолкал. Пройдя по пристани к лодкам, Незер почувствовала головокружение. Казалось, такое в ее жизни уже было — этот самый шум, плеск воды и крики лодочников…
Она прикрыла глаза и вдруг вспомнила: все эти звуки и запахи словно во сне, а проснулась в лодке с головой на коленях у Сети. Да, здесь она прыгнула в воду, и ее спас гребец.
Но это означало, что Сети переправляла ее на ту сторону? Зачем старухе делать это, если храм Хатхор на этой стороне?!
Незер тревожно огляделась, почему-то усиливалось беспокойство, словно ее жизни снова угрожала смертельная опасность. Рядом, прижавшись к ее боку, стояла Бина. А чувство опасности не отпускало.
Какой-то лодочник позвал:
— Эй, красавица, тебе нужно на тот берег? Поплыли, дорого не возьму.
Даже приглядевшись внимательней, Незер не узнала бы в его спутнике Хетта — она никогда не видела этого помощника Сетмета. Но Незер и вглядываться не стала, она вдруг потащила Бину прочь от прис тани:
— Пойдем, я сначала пристрою тебя…
— Куда ты меня пристроишь? Я не хочу возвращаться в храм.
— Никто тебя туда не вернет.
Бикериса Незер нашла быстро, тот готовился к завтрашнему возвращению в Харгу — проверял тех, кто должен быть на месте.
— Ты чего вернулась, лодок нет?
— Бикерис, возьми вот эту девочку с собой до Харги, я заплачу. Только там ее нельзя отпускать, нужно отвести в дом Антефа и отдать только ему. Этот дом…
Караванщик покачал головой:
— Я знаю Антефа, у него раньше была большая семья, я дружил с его старшим сыном Несмонтом.
Незер взвыла, вот почему Бикерис показался ей знакомым!
— А где теперь Несмонт?
— У Антефа вся семья куда-то делась, дочерей нет, сыновья погибли. Остались только они с Серкетой.
У Незер сжалось сердце. Отец и мать остались одни в беспокойной Харге. Она вспомнила, что совершила там сама, и принялась убеждать Бикериса:
— Отвези туда Бину. И шетиты Антефу отвези.
— А ты? Ведь ты одна из его дочерей, да?
— Была! — отрезала Незер.
Бину внимательно слушала разговор своей спасительницы с караванщиком.
Закончилась беседа тем, что Бину и впрямь пристроили в носилки самого Бикериса, мешочек с шетитами перекочевал к нему, Незер оставила себе совсем немного, от оплаты за девочку караванщик отказался:
— Надо мной ослики смеяться будут. Она легкая, как пушинка.
Солнце уже клонилось к горизонту, Незер стоило поспешить, если она хотела успеть на другой берег до темноты. Девушка решила не рисковать и не оставаться в Дандаре, где ее мог узнать еще кто-то, кроме Бину.
Бину она перед расставанием попросила:
— Скажешь, что я жива и здорова, но не смей даже заикнуться, где я была!
— А они разве не знали, куда тебя продали?
Незер вздохнула, девчонка права, отец наверняка знал, на что обрекает дочь, когда отдавал ее Сети.
— Хорошо, только не говорила, почему я сбежала.
— А почему?
— Не знаешь, и не нужно знать. Встретимся — расскажу.
Теперь ей самой предстояло продолжить путь.
На переправе Незер снова заволновалась, но на сей раз просто из-за боязни воды. Местечко нашлось в последней в тот вечер лодке, Незер едва успела в отчаливавшую лодку прыгнуть. Все остальные суденышки были уже в пути через реку, обратно вернутся только к рассвету, чтобы начать снова перевозить желающих на восточный берег. Большинство приходящих с запада, где пески уже властвовали над миром, торопились поскорей переправиться на правый берег. Незер задуматься бы, почему так, но все мысли были о другом: скорей в Джаути!
Ей стоило немалых усилий взять себя в руки, не смотреть на вяло текущую воду и не думать о том, что до дна достать невозможно, даже встав во весь рост. Незер думала о том, что ее ждет на другом берегу. Шетиты почти все отданы Бикерису. Она не боялась обмана со стороны караванщика, почему-то верилось ему, но теперь нужно найти новый попутный караван, и желательно дешево.
Она не оглядывалась по сторонам, а потому не видела, как в стороне мечется по берегу Хетт, отпустивший нанятую лодку и теперь не имевший возможности плыть следом за девушкой.
А еще в стороне стояла женская фигура в черном, необычном для Египта одеянии. Зря Незер думала, что ее появление в Дандаре останется незамеченным в храме Хатхор…
В Кену пришлось до утра просидеть прямо на земле, завернувшись от прохладного воздуха в накидку и прижав к себе сумку, где еще оставались шетиты.
Но это вовсе не казалось Незер трудным. Главное — добраться в Джаути.
Назначенный Сетметом срок закончился давно, прошли уже запасные дни.
С рассветом она первым делом попыталась найти караван, шедший в Джаути, но оказалось, что в этот день караван туда не идет, а ушедший вернется только через неделю! Будь у нее золото, которое она в предыдущий день отдала Бикерису, его хватило бы для найма сопровождающего и какого-то вьючного животного. Золота больше не было, но Незер ни на мгновение не пожалела, что отдала его родителям. Оставалось придумать, как добраться в Джаути без каравана.
Наконец, нашелся добрый человек, объяснивший, что она может часть пути пройти с караваном по Вади Кена, а потом просто свернуть в нужную сторону.
— Но даже ты, такая красивая, зря идешь в Джаути, туда не пропускают.
Незер только махнула рукой, не объяснять же ему, что уже сегодня Юсефа в Джаути может не быть.
На счастье Незер, караван по Вади Кена замешкался и вышел не с рассветом, а когда ладья Ра уже давно выплыла из-за гор на востоке. Места в носилках не было, да у Незер и не хватило бы шетитов, чтобы его оплатить, потому девушка решила идти пешком. Предыдущие караваны были для нее всего лишь досадной необходимостью скучать во время движения и поводом злиться на медлительность, потому девушка не понимала, как нужно одеться, а главное, обуться, чтобы преодолеть длинный путь своими ногами.
И здесь ей повезло, Пенбу, хозяин ослика, рядом с которым Незер шагала, покачав головой: «Твои сандалии развалятся уже к вечеру», вручил ей другую пару. Сандалии были велики, Незер предпочла оставить их про запас, и правильно сделала. От платы мужчина отказался, на вопрос о Джаути тоже ответил покачиванием головы:
— Ты зря туда идешь. Ущелье закрыто охраной Сета.
— А обойти можно?
— Нет. Вокруг скалы.
Он же объяснил, как долго нужно двигаться вместе с караваном по Вади Кена, а потом показал, куда ей идти дальше:
— Завтра на рассвете отделишься от каравана и пойдешь с Саудом и его людьми, они направляются на восток. С ними можно обойти вокруг малых гор, а там через пустыню к Джаути. Когда обогнете горы, Сауд пойдет дальше, а ты встанешь лицом к восходящей на рассвете ладье Ра, вытянешь вот так левую руку, — он продемонстрировал угол, под которым следовало расположить руку, — в этом направлении и пойдешь. Внимательно смотри, выбери себе самую высокую вершину там, куда упадет твой взгляд вдоль левой руки, и держи ее перед глазами, иначе заплутаешь.