Решив, что океан испугался схватки с ним, Дундубхи пришел в Гималаи и стал сносить горные вершины. Тогда перед ним предстал Химаван и сказал: «Я - прибежище великих риши, отказавшихся от насилия и достигших умиротворенности. Поэтому я не сведущ в военном искусстве. О величайший из демонов, прошу, оставь нас в покое».
Раздосадованный демон спросил, с кем ему тогда сражаться, и Химаван посоветовал ему бросить вызов Вали, сыну Индры. Придя в Кишкиндхью, Дундубхи дико взревел и начал рыть землю копытами, с корнем вырывая огромные деревья. Своими рогами он разрушил главные городские ворота.
Вали немедленно вышел к Дундубхи и вызвал его на бой. После того как противники обменялись резкими словами, Вали схватил Дундубхи за рога, раскрутил его и бросил на землю с такой силой, что из ушей демона хлынула кровь. Завязалась жестокая схватка. Противники обменивались яростными ударами. Вскоре, однако, силы стали оставлять демона. Заметив это, Вали схватил Дундубхи и, подняв его, со всей силы ударил о землю.
Из всех отверстий его тела хлынула кровь, и демон испустил дух. После этого Вали поднял мертвое тело Дундубхи и бросил его за четыре мили. Когда труп демона пролетал над ашрамом Матанги Риши, из его рта на землю упало несколько капель крови. Рассерженный мудрец недоумевал, кто мог сделать подобную глупость. Когда он узнал, что это дело рук Вали, он произнес следующее проклятие: «Если эта обезьяна подойдет к моему ашраму ближе, чем на четыре мили, она тут же умрет. Его министры, пришедшие сюда, обратятся в камень и простоят так тысячи лет».
Как ни старался Вали успокоить риши, ему не удалось сделать этого. С тех пор он стороной обходит эти места. Посмотри, вон там лежат кости великого демона. Только представь, какой силой он обладал! Как же Ты рассчитываешь сокрушить Вали?»
Лакшман улыбнулся, поняв, что Сугрива сомневается в могуществе Рамы. «Что должен сделать Рама, - спросил Он, - чтобы развеять твои сомнения?»
- Однажды на этом месте, - отвечал Сугрива, - Вали семью стрелами расщепил семь огромных деревьев. Если Раме удастся стрелой из лука расщепить подобное дерево, и ударом ноги отбросить кости Дундубхи на полмили, я сочту Его достойным противником для Вали.
Услышав это, Рама с легкостью поднял скелет Дундубхи большим пальцем ноги и, играючи, швырнул его на восемьдесят миль. «Когда Вали бросал тело Дундубхи, - сказал Сугрива, - оно было отягощено плотью и кровью. Кроме того, после битвы Вали был уставшим. Поскольку скелет намного легче трупа, невозможно определить, кто сильнее, - Ты или Вали».
Тогда Рама взял лук и выпустил могучую стрелу, которая, расщепив семь деревьев, вошла в землю и, достигнув нижних пределов вселенной, спустя час вернулась обратно в колчан. Пораженный Сугрива почтительно склонился к лотосным стопам Рамы. Обняв его, Рама сказал: «Пора отправляться в Кишкиндхью. Ты, Сугрива, пойдешь первым и бросишь вызов Вали, а Мы с Лакшманом спрячемся среди деревьев за городскими воротами».
Достигнув Кишкиндхьи, Сугрива издал громкий рев, бросая вызов своему брату. Как только Вали услышал его, он пришел в неистовый гнев и выбежал из дворца, подобно тому, как солнце поднимается из-за холма. Начался жестокий кулачный бой. Но как ни вглядывался Рама, Он так и не смог понять, кто из противников Вали, поскольку братья были очень похожи. Поэтому Рама не выпустил стрелу, и Сугрива подумал, что Он решил не помогать ему. Постепенно Вали стал одерживать верх, и Сугриве, покрытому ссадинами и истекающему кровью, пришлось спасаться бегством. «Уноси свои ноги, трус. На этот раз я дарю тебе жизнь», - бросил Вали в след удирающему Сугриве.
Сугрива укрылся в ашраме Матанги Риши. Скоро туда пришли Рама, Лакшман и Хануман. «Если Ты не собирался убить Вали, зачем Ты послал меня к нему? - недоумевал Сугрива. - Тебе нужно было сразу сказать: «Я не стану убивать твоего старшего брата».
Рама ответил, что не смог определить, кто из сражавшихся был Вали, а кто - Сугрива. «Поэтому, - сказал Рама, - Я не выстрелил». После этого Он посоветовал Сугриве как-то пометить себя, чтобы Он смог отличить его от Вали.
Итак, в сопровождении Рамы, Лакшмана и Ханумана Сугрива вновь отправился в Кишкиндхью. Достигнув городских ворот, он начал дико реветь, бросая вызов своему брату. Его спутники в это время спрятались за деревьями.
Вали между тем находился на женской половине дворца. Когда он услышал, что Сугрива зовет его на бой, он пришел в ярость, вскочил и бросился вон из комнаты. Супруга Вали, Тара, стала умолять его: «Дорогой, прошу тебя, укроти свой гнев и хорошенько подумай. Совсем недавно ты уже проучил Сугриву. Не кажется ли тебе странным, что он вновь пришел бросить тебе вызов. Он ведет себя очень уверенно. Я думаю, у него появился могущественный союзник. Тайные агенты донесли нашему сыну, Ангаде, что Сугрива заключил союз с Рамой и Лакшманом. Могущество Рамы безгранично, как могущество Самого Господа Вишну. Тебе не стоит враждовать с Ним. Прошу тебя, сделай Сугриву наследником престола и установи дружеские отношения с Рамой».
Обреченный на смерть Вали не послушал доброго совета. «Я не потерплю подобного оскорбления от своего младшего брата, - сказал он. - Что касается Рамы, Он мне не враг. Как праведный кшатрий, Он не станет сражаться с тем, кто с Ним не враждует».
С этими словами Вали выбежал из города, шипя от гнева, и бросился на Сугриву. Завязалась жестокая схватка. Как и прежде, Вали стал одерживать верх. Тогда Сугрива подал знак Раме, показав, что силы оставляют его.
Видя, что Сугрива ослаб, Рама вложил в лук могучую стрелу. Выпущенная стрела сверкнула, словно молния, и пронзила грудь Вали. Истекая кровью, Вали рухнул на землю. Однако он испустил дух не сразу, так как на нем была золотая цепь, подаренная ему отцом, Индрой.
Когда Рама и Лакшман вышли из укрытия и подошли к лежащему на земле Вали, он стал упрекать Раму: «Мне говорили, что Ты - праведный царь, верный дхарме и исполненный сострадания. А Ты оказался подлым негодяем! Подобно заросшему травой колодцу, Ты рядишься в одежды праведника, но Твои низкие поступки говорят о том, что сердце Твое греховно. Я сражался с Сугривой, поскольку был уверен, что Ты не нападешь на меня. Разве доблестный кшатрий станет атаковать того, кто сражается с другим, и того, с кем он не враждует? Я ничем не виноват перед Тобой. Я не нападал на Твое царство. Почему Ты так подло обошелся со мной? Как Ты оправдаешь Свой поступок перед праведными людьми? Если бы мы сражались в
честном бою, не я, а Ты лежал бы сейчас на земле. Ты выстрелил в меня сзади, подобно змее, жалящей спящего. Что Ты скажешь в Свое оправдание?»
- Твои обвинения говорят о том, что тебе не ведомы принципы морали, - отвечал Рама. - По своей природе обезьяны легкомысленны, поскольку ум их необуздан. Ты - всего лишь обезьяна, обезьяны и твои советники. Что ты смыслишь в дхарме?
Всей землей, с ее горами, лесами и реками, правит династия Икшваку. Цари этой династии обладают полной и безоговорочной властью над людьми и животными. Они вправе наградить или наказать любого по своему усмотрению. Это ты совершил грех под влиянием страсти и алчности. Отняв у своего младшего брата его жену, Руму, ты наслаждался близостью с ней. Поэтому ты заслуживаешь смерти. Смерть - достойное наказание для того, кто вступает в половые отношения со своей дочерью, невесткой, сестрой и женой младшего брата. Если царь не наказывает грешника, он сам становится им. Вот почему Я пообещал убить тебя и вернуть Сугриве его жену и царство. Кроме того, во время охоты кшатриям позволяется убивать неосторожных животных, укрывшись в засаде. Поскольку ты - всего лишь обезьяна, Мой поступок безупречен.
Выслушав Раму, Вали почувствовал стыд за содеянное. «Все, что Ты сказал, - правда, - ответил он, сложив ладони. - Я стал обвинять Тебя, поскольку чересчур возгордился собой и не ведал о своих грехах. Дорогой Рама, прошу Тебя, дай прибежище моему сыну, зачатому в лоне Тары. Узнав о моей смерти, он сильно опечалится. Прости мне дерзкие слова, я произнес их по невежеству». Рама пообещал Вали, что позаботится об Ангаде.
Между тем Тара вместе с сыном выбежала из царского дворца. Ее окружали советники Вали. Однако стоило им увидеть Раму, как они в страхе стали разбегаться. Тара попыталась остановить их, но они отвечали: «Не ходи к Вали. Защити своего сына, надежно укрыв его в городе, и приготовься короновать его на царство».
- Мне не нужно царство, - сказала Тара. - Я потеряла мужа, и царская роскошь больше не привлекает меня.
Рыдая и ударяя себя в грудь, Тара подошла к тому месту, где лежал умирающий Вали, и обняла его. Царя окружили и другие его жены. Тара хотела последовать за своим мужем и решила поститься до смерти. Тогда Хануман обратился к ней с такими словами: «О царица, прошу, поднимись с земли. Не поддавайся скорби. Ты должна совершить погребальный обряд и короновать Ангаду на царство».
- Дорогой Сугрива, - сказал Вали, - прости мне все то зло, что я причинил тебе. Прими царство и позаботься о моем сыне, Ангаде. Он станет твоим верным слугой.
С этими словами Вали вручил Сугриве божественную золотую цепь, которую он получил от Индры. Затем, повернувшись к Ангаде, он сказал: «Сынок, я ухожу. Во всем слушайся Сугриву. Никогда не поступай опрометчиво, одинаково относись к боли и наслаждению. Избегай излишней привязанности и отвращения, ибо они ведут к деградации».
Дав наставления сыну, Вали, раненный в грудь стрелой Рамы, испустил дух. Пока причитающая Тара обнимала мертвое тело, Нила вытащил стрелу из груди Вали. «Поклонись стопам своего отца», - сказала Тара Ангаде. Выполнив указание матери, юный царевич тоже погрузился в скорбь.
Видя безутешное горе Тары, Сугрива пришел в отчаяние. «Я ожидал, что, осуществив задуманное, обрету счастье, - грустно сказал он. - Однако теперь я испытываю отвращение к царству и даже к самой жизни. Чтобы искупить свой грех, я войду в огонь. Дорогой Рама, эти доблестные обезьяны помогут Тебе найти Ситу».
Слова Сугривы расстроили Раму. Когда у Него на глазах выступили слезы, к Нему подошла Тара и сказала: «Без меня моему мужу будет плохо даже в раю. Прошу, убей меня, чтобы мы воссоединились. Если Ты считаешь убийство женщины грехом, знай, что я не отлична от Вали».
Повернувшись к Сугриве, Рама молвил: «Твои слезы и скорбь - достаточная плата за смерть Вали. Всем и вся в этом мире управляет вечное время. Под его действием живые существа рождаются и умирают. По воле Верховной Личности Бога каждому отведен свой срок. Поэтому не стоит скорбеть о неизбежном».
Слова Рамы успокоили Сугриву. Вместе с Лакшманом он стал готовить все необходимое для кремации тела своего брата. Вскоре на принесенный из Кишкиндхьи паланкин Сугрива положил тело Вали, и траурная процессия направилась к ближайшему горному ручью. Пока сооружали погребальный костер, Тара держала голову Вали у себя на коленях и горько плакала. Сердца тех, кто видел ее, сжимались от боли. Наконец, женщины подняли Тару на ноги, а Сугрива и Ангада возложили тело Вали на погребальный костер. Когда кремация была завершена, родственники царя обезьян принесли воды из Тунгабхадры и предложили ее отошедшей душе Вали.
После окончания всех погребальных обрядов Хануман попросил Раму отправиться в Кишкиндхью и принять участие в коронации Сугривы. «Хануман, - ответил Рама, - Я хочу, чтобы ты сам провел коронацию Сугривы и объявил Ангаду наследником престола. Приближается сезон дождей. Это не самое подходящее время для поисков Ситы. Пусть предводители обезьян четыре месяца остаются в Кишкиндхье. Мы же с Лакшманом проведем это время в горной пещере. С наступлением осени мы начнем искать царство Раваны».
После этого Сугрива вернулся в Кишкиндхью, где был радушно встречен ее обитателями. Во время его коронации церемонию омовения проводили самые достойные обезьяны, такие как Майнда, Двивида, Хануман, а также Джамбаван, царь медведей. Сугрива воссоединился со своей женой, Румой, и объявил Ангаду наследником престола.
***
Четыре месяца сезона дождей Рама и Лакшман провели, живя в пещере. Снедаемый разлукой с Ситой, Рама не находил радости в прекрасных горных пейзажах. Он не спал ночами и постоянно горько плакал.
Однажды Рама сказал Лакшману: «В течение девяти месяцев небо испаряло океанскую воду, а теперь оно обрушивает на землю потоки воды. Вызывая грусть, по небу плывут огромные, словно горы, облака. Молния, сверкающая среди темных туч, напоминает Ситу в руках Раваны.
Землю покрыл зеленый ковер сочной травы с узорами из цветов и неугомонных птиц. Весело жужжат шмели, квакают лягушки, слышны раскаты грома и шум дождя. Сугрива, конечно, наслаждается всем этим, ибо он достиг своей цели. Я же, лишенный Ситы, подобен берегу реки, размываемому сильным течением».
Лакшман попытался воодушевить Раму, сказав, что скорбящий не достигнет желанной цели. Но пасмурное небо и частые дожди лишь увеличивали печаль Рамы.
Рама рассчитывал, что Сугрива, которому Он помог вернуть царство, не забудет о своем обещании и поможет Ему найти Ситу. Однако, когда сезон дождей кончился и наступила осень, Сугрива не появился. Достигнув своей цели, он беззаботно проводил время в обществе молодых женщин, своей жены - Румы - и Тары. Он даже позабыл о государственных делах.
Увидев, что Сугрива с головой погрузился в чувственные наслаждения и забыл о своих обязанностях, Хануман сказал: «Ты должен сдержать слово, данное Раме. Только из уважения к тебе Рама не пришел сюда, чтобы напомнить тебе о твоем обещании. Не забывай, что лишь по Его милости ты благоденствуешь. Пришло время созвать десятимиллионную армию обезьян и начать поиски Ситы».
Слова Ханумана привели Сугриву в чувства. Призвав к себе Нилу, он приказал: «Обнародуй мое послание ко всем обезьянам - в течение пятнадцати дней все должны прийти в Кишкиндхью в полной боевой готовности, нарушителей ждет смертная казнь». Отдав приказ, Сугрива вернулся во внутренние покои дворца.
Красота осени усилила боль разлуки Рамы. Поняв, что Сугрива упивается чувственными наслаждениями, Он опечалился еще больше. Уныние овладело и Лакшманом, и Он постарался как-то утешить Раму.
- Пришла осень, - однажды сказал Рама. - Земля высохла и затвердела. Воздух прозрачен и свеж. Самое подходящее время начать военную кампанию. Что-то не видно Сугривы. Окунувшись в радость общения с женщинами, он, похоже, совсем забыл о чувстве долга. Лакшман, отправляйся в Кишкиндхью и от Моего имени обратись к Сугриве с такими словами: «О царь обезьян, только последний грешник поступает так, как ты. Разве ты не боишься Рамы, сокрушившего твоего старшего брата? Если ты не выполнишь своего обещания помочь найти Ситу, Рама придет в Кишкиндхью и убьет тебя и всех твоих родственников».
Когда Рама проявил Свой гнев, порожденный трансцендентной неудовлетворенностью, Лакшман тоже рассердился не на шутку. Схватив Свой лук, Он сказал: «Если этот негодяй, Сугрива, не поспешит исполнить Твой приказ, Я тут же убью его».
- Сперва обратись к Сугриве по-хорошему, - попытался успокоить Его Рама. - Уверен, что он опомнится.
Негодующий Лакшман, словно бешеный слон, вошел в Кишкиндхью - прекрасный город, расположенный в огромной пещере. Он помчался к дворцу Сугривы, снося на Своем пути деревья. Завидев, что Лакшман с дрожащими от гнева губами приближается к царскому дворцу, стражники стали вырывать с корнем большие деревья и браться за огромные камни. Когда Лакшман увидел, что охрана дворца вооружается, Он пришел в такую ярость, что стражники в ужасе разбежались.
Советники Сугривы поспешили сообщить ему о прибытии разгневанного Лакшмана. Сугрива, однако, наслаждался близостью с Тарой и не придал значения словам министров.
Пока советники отдавали воинам приказ готовиться к бою, Лакшман встретил Ангаду и попросил его сообщить Сугриве о Своем прибытии. Ангада вошел в покои Сугривы и, склонившись к его стопам, сообщил о приходе Лакшмана. Однако опьяненный Сугрива крепко спал и никак не хотел просыпаться. Он поднялся лишь тогда, когда множество обезьян стали отчаянно кричать. В страхе перед Лакшманом Сугрива быстро пришел в себя. Когда он поднял свои тяжелые веки, советники сказали ему: «Лакшман ожидает тебя у ворот дворца в сильном возбуждении. Просим тебя незамедлительно выйти к Нему и припасть к Его стопам. Быть может, это хоть как-то умерит Его гнев».
Осознав серьезность ситуации, Сугрива спешно поднялся с ложа, недоумевая, почему Лакшман сердится на него. «О царь, с головой погрузившись в чувственные наслаждения, ты потерял счет времени, - сказал Хануман. - Уже давно наступила осень, а ты так и не выполнил своего обещания помочь Раме отыскать Ситу. Лакшман пришел, чтобы напомнить тебе об этом. Тебе следует принять его с великим почтением и попытаться успокоить Его».
Сугрива приказал Ангаде пригласить Лакшмана во дворец. Все охранники, которые прежде взялись за оружие, теперь приветствовали Лакшмана с почтительно сложенными ладонями. Войдя во дворец, Лакшман услышал звуки музыки, женского пения и позвякивающих украшений. Увидев множество молодых и красивых женщин, Лакшман смутился, ибо дал обет избегать общения с чужими женами. Он не пошел дальше, вместо этого Он возвестил о Своем приходе, коснувшись тетивы Своего могучего лука. Услышав звук натянутой тетивы, Сугрива задрожал от страха. «Не понимаю, почему Лакшман так сердится, - сказал он Таре. - Думаю, будет лучше, если сперва к Нему выйдешь ты и постараешься успокоить Его».
Тара предстала перед Лакшманом в распущенных одеждах. Ее глаза вращались. Она была пьяна. Гнев Лакшмана угас. Он почтительно устремил Свой взор на ее стопы. «Дорогой принц, - сказала Тара, - отчего Ты гневаешься на Сугриву?»
- Твой муж нарушил свое обещание помочь Раме, - резко ответил Лакшман. - Вместо этого он развлекается в обществе женщин.