Несмотря на то что рев Ханумана до смерти напугал стражу, охранявшую храм, она схватилась за оружие и окружила его. Разъяренный Хануман вырвал одну из храмовых колонн и стал вращать ее с такой силой, что искры посыпались во все стороны, когда она ударялась о другие столпы. После того, как Хануман уничтожил стражу, храм загорелся. «Победа будет за Рамой, Лакшманом и обезьянами!» - вновь проревел Хануман.
Джамбумали прибыл на колеснице, запряженной ослами. Звук тетивы его лука грозным эхом разнесся по небу. Джамбумали сразу же выпустил одну стрелу Хануману в рот и еще десятью поразил его руки. Кровь залила все лицо Ханумана. Придя в гнев, он схватил огромный камень и что есть силы метнул его в Джамбумали. Однако тот, выпустив десять стрел, разбил его вдребезги. Тогда Хануман вырвал из земли огромное дерево и стал дико вращать его. Но не успел он выпустить его из рук, как Джамбумали с легкостью разбил его в щепки, выпустив четыре стрелы. После этого ракшас пятью стрелами пронзил руки Ханумана. Выпустив еще десять стрел и дротик, он пронзил его грудь. Тем не менее Хануман не дрогнул. Схватив железный прут, он со всей силы ударил им Джамбумали в грудь. Удар был такой силы, что тело Джамбумали, колесница и ослы превратились в сплошное месиво.
Весть о гибели Джамбумали еще больше разгневала Равану. Он приказал семи сыновьям своего главного советника атаковать Ханумана с огромной армией. Приблизившись к ашоковой роще на колесницах, ракшасы увидели Ханумана, стоявшего у парковых ворот. Они тут же принялись выпускать стрелы, которых было так много, что на какое-то время они скрыли Ханумана из виду. Хануман, однако, стремительно взмыл в небо. Затем, оглушительно ревя, он камнем бросился вниз. В считанные секунды руками и ногами он уничтожил многочисленных ракшасов, некоторых он разорвал на куски когтями. Кого-то он раздавил своей грудью и бедрами, кого-то оглушил своим ревом. Когда все семь сыновей первого министра погибли, оставшиеся в живых воины в панике разбежались. Хануман вернулся к арке и стал ждать продолжения битвы.
- Я хочу, чтобы вы поймали этого Ханумана, - сказал Равана, отправляя на поле битвы с огромной армией пятерых своих главнокомандующих. - Это не обычная обезьяна, а какое-то могущественное существо.
Армия ракшасов вновь со всех сторон обступила Ханумана. Выпустив пять стрел, командующий по имени Дурдхара поразил Ханумана в лоб. Это привело Ханумана в ярость, и он вырос до гигантских размеров. Прыгнув вверх, он рухнул на колесницу Дурдхары, подобно молнии, ударяющей в горную вершину. Колесница разлетелась в щепки, а лошади и сам Дурдхара были раздавлены насмерть.
Разозленные гибелью своего товарища, генералы Вирупакша и Юпакша неожиданно взмыли в небо и ударили Ханумана в грудь своими палицами. Не дрогнув, Хануман стремительно бросился вниз, вырвал из земли огромное дерево и убил им Вирупакшу и Юпакшу. Два оставшихся генерала, Прагхаса и Бхасакарна, бросились на Ханумана, пронзив его дротиком и копьем. Истекая кровью, разъяренный Хануман вырвал гору и с ее помощью превратил двух ракшасов в месиво.
Лишив войско всех пятерых предводителей, Хануман с легкостью уничтожил оставшихся ракшасов. Он убивал лошадей трупами лошадей, слонов - трупами слонов, воинов - при помощи бездыханных тел убитых ракшасов, разбивал колесницы с помощью разбитых колесниц. Когда земля скрылась под грудой мертвых изуродованных тел, Хануман вновь встал у парковых ворот.
Когда Раване донесли, что произошло, он взглянул на своего сына, Акшу, который сидел рядом с ним. Поняв, чего хочет от него отец, царевич вскочил на ноги, горя желанием вступить в бой. Он взошел на свою волшебную колесницу, запряженную восемью конями, которая могла летать по воздуху. Достигнув ашоковой рощи, Он стал выпускать в Ханумана бесчисленные стрелы. Началась жестокая схватка. Задрожала земля, померкло солнце, стих ветер.
Когда Акша поразил Ханумана тремя стрелами в голову, Хануман стал расти, а ракшас продолжал осыпать его стелами. Юный Акша гордился своей силой. Он бесстрашно предстал перед Хануманом, подобно слону, приблизившемуся к яме, покрытой травой.
Приняв гигантский облик, Хануман взмыл в небо. Акша последовал за ним, постоянно выпуская стрелы, однако Хануман ловко уворачивался от них.
Когда одна из стрел вонзилась ему в грудь, он мысленно похвалил своего противника: «Несмотря на юный возраст, этот ракшас - отважный воин, и мне не хочется убивать его. Однако сила его возрастает, и если я не убью его, то он может одолеть меня. Мне следует немедленно сокрушить его, подобно тому, как пожар тушат, не давая возможности огню распространиться».
Увеличив скорость, Хануман ударом руки убил всех коней Акшы. Разбитая вдребезги колесница рухнула на землю. Схватив лук и меч, Акша спрыгнул с разбитой колесницы и взмыл в небо, подобно риши, возносящемуся в райское царство. Проворный Хануман, однако, схватил его за ноги и, сильно раскрутив его вокруг себя, швырнул на землю. От удара Акша сломал все свои члены. Кровь хлынула у него изо рта, и он испустил дух.
Риши, с неба наблюдавшие за поединком Ханумана, смотрели на него с восхищением. В сердце же Раваны поселился страх. Когда Хануман вновь занял свою позицию у парковых ворот, Равана, едва сдерживая гнев, призвал своего старшего сына, Индраджита. «В военном искусстве тебе нет равных, - сказал он. - Ты ни в чем не уступаешь мне. Одержав победу над царем небес и всеми полубогами, ты получил небесное оружие от самого Господа Брахмы. Отправляйся и сокруши этого загадочного неприятеля».
Услышав звук натянутой тетивы и увидев приближающегося на колеснице Индраджита, Хануман испытал безграничную радость. Когда Индраджит стал выпускать стрелы, Хануман взревел и, увеличившись до гигантских размеров, взмыл в небо. Во время схватки Индраджиту никак не удавалось поразить Ханумана своими стрелами, а у Ханумана никак не получалось ударить Индраджита. Видя неуязвимость своего противника, Индраджит понял, что убить его невозможно. Тогда он решил пленить его. Для этого он использовал особую брахмастру, которая в одно мгновение связала Ханумана, из-за чего он рухнул на землю и чуть было не лишился чувств.
Хануман понял, что его связало оружие Господа Брахмы. Но он помнил его благословение, согласно которому подобное оружие через короткое время утратит свою силу. «Я связан по рукам и ногам, - подумал Хануман, - но мне нечего бояться. У меня появилась возможность лицом к лицу встретиться с Раваной. Силой благословения Господа Брахмы я скоро смогу освободиться от пут, сковавших меня».
Ракшасы обступили Ханумана. Осыпая его грубой бранью, они стали вязать его крепкими веревками. Но как только они связали его, брахмастра утратила силу, поскольку ее нельзя было использовать вместе с другими путами. Чтобы увидеть Равану, Хануман позволил ракшасам связать себя. При этом он сделал вид, что испытывает боль.
Индраджит понял, что Хануман притворяется связанным, поскольку брахмастра утратила силу. «Глупые ракшасы все испортили, - подумал он. - Кроме того, я не могу использовать брахмастру во второй раз против того же самого противника».
Пока Индраджит думал над тем, что делать, ракшасы приволокли Ханумана к Раване. «Что это за обезьяна? - говорили они меж собой. - Давайте убьем и зажарим ее!»
Так Хануман оказался лицом к лицу с Раваной. Царь ракшасов приказал советникам допросить пленника. В ответ на их вопросы Хануман отвечал: «Я - посланник Сугривы, царя обезьян. Он передает тебе свои наилучшие пожелания. Благородный Сугрива надеется, что ты чтишь устои религии, и потому твое царство процветает».
В душе Хануман был рассержен тем, что его поймали. Мысль о том, как Равана похитил Ситу, еще больше разгневала его. Глядя на царя ракшасов, восседающего на хрустальном троне, Хануман думал: «Если бы Равана не сошел со стези праведности, то благодаря своему обаянию, прозорливому уму, доблести, богатству и благоприятным знакам на теле, он превзошел бы самого Индру».
Равана также был вне себя от гнева. Он смотрел на Ханумана с тревогой в сердце. «Неужели это Нанди, - думал он, - бык Господа Шивы, который проклял меня, когда я нанес ему оскорбление? А может быть, это Бана, царь асуров, принявший облик обезьяны?»
- Если ты скажешь нам истинную причину твоего прихода, мы отпустим тебя, - заверил Ханумана Прахаста, главный советник Раваны.
- Будучи любознательной обезьяной, я хотел увидеть Равану, - отвечал Хануман. - Я понимал, что простому человеку трудно получить аудиенцию у царя, поэтому в надежде, что меня схватят и приведут во дворец собраний, я разрушил городской парк. Я никому не хотел причинять вреда, но когда ракшасы напали на меня, я был вынужден защищаться.
Давным-давно я получил от Господа Брахмы благословение, согласно которому меня не может одолеть никакое оружие. Меня также невозможно связать никакими путами. Знайте, что я сам позволил связать себя, ибо брахмастра Индраджита утратила свою силу.
Давным-давно я получил от Господа Брахмы благословение, согласно которому меня не может одолеть никакое оружие. Меня также невозможно связать никакими путами. Знайте, что я сам позволил связать себя, ибо брахмастра Индраджита утратила свою силу.
А теперь послушайте об истинной причине моего прихода. Меня зовут Хануман, я - посланник Господа Рамы, сына Махараджа Дашаратхи. В течение долгого времени я искал похищенную жену Рамы, Ситу, и вот, наконец, удача улыбнулась мне. О царь ракшасов, никто не устоит перед стрелами Рамы и Лакшмана. Ни Брахма, ни Шива, ни Индра не посмеют вступить в бой с Рамой.
О Равана, тебе известны религиозные принципы. Мудрый человек никогда не сходит со стези добродетели, дабы не навлечь на себя несчастье. Послушай моего совета и, пока не поздно, верни Ситу Раме. В прошлом своими суровыми аскезами ты обрел благословение, согласно которому ни полубоги, ни демоны не в силах одолеть тебя. Разве ты не понимаешь, что похищение Ситы станет причиной твоей гибели? Я один могу разрушить всю Ланку, что тогда говорить о Раме, который способен уничтожить и воссоздать целую вселенную.
Слова Ханумана привели Равану в ярость. Глаза его налились кровью, и он воскликнул: «Убейте эту обезьяну!»
- Дорогой брат, - обратился к нему Вибхишана, - посланников не убивают. Ты - великий знаток писаний, но какой смысл в знании, если человек не способен укротить свой гнев?
Совет Вибхишаны рассердил Равану. «Преступник должен быть наказан, - сказал он. - Я хочу, чтобы Ханумана казнили».
- Писания запрещают лишать жизни посланника, - отвечал Вибхишана. - Его можно лишить членов или высечь, можно обрить ему голову или заклеймить его. Дорогой Равана, такие доблестные воины, как ты, никогда не становятся жертвой необузданного гнева. Тебе надлежит убить не Ханумана, а того, кто послал его. Почему ты не пошлешь армию против Рамы и Лакшмана, ведь это Они жаждут возмездия?
Добродетельному Вибхишане удалось повлиять на Равану. «Все обезьяны очень гордятся своим хвостом, - сказал царь ракшасов. - Подожгите ему хвост и проведите его по улицам Ланки. Пусть все увидят, что это за герой. После этого отпустите его. Представляю, как будут смеяться его сородичи, когда он предстанет перед ними с обугленным хвостом!»
Получив приказ, ракшасы обмотали хвост Ханумана тряпками и пропитали их маслом. Когда тряпки подожгли, Хануман в порыве гнева вырос до огромных размеров и стал бить ракшасов хвостом. Те, однако, схватили его и связали еще крепче. Хануман позволил связать себя, потому что хотел пройти по Ланке и как следует осмотреть городские укрепления.
Ракшасы схватили Ханумана и поволокли его по городским улицам, объявляя жителям, что поймали шпиона. Когда из домов вышли женщины, дети и старшие члены семьи, чтобы посмотреть на пленника,
ракшаси сообщили Сите, что Ханумана схватили. Встревоженная Сита стала молить Агни: «Если своей преданностью и аскезами я заработала какое-либо благочестие, пусть оно будет использовано на то, чтобы огонь не обжигал Ханумана».
Жертвенный огонь, который поддерживала Сита, ослаб. Ваю сдал дуть на хвост Ханумана ледяным ветром. «Почему я не чувствую боли, - недоумевал Хануман, - ведь пламя пылает так ярко? Как будто ракшасы привязали к моему хвосту лед! В этом, наверняка, милость Рамы или Ситы».
- Не пристало доблестному воину и слуге Господа Рамы быть посмещищем в глазах ракшасов, - подумал Хануман. - Довольно унижений! Мгновенно уменьшившись в размере, Хануман освободился от связывавших его пут и, взмыв ввысь, принял гигантский облик. Затем, схватив лежащий у городских ворот железный прут, он убил стражу. «Как еще я могу насолить Раване и ракшасам, прежде чем покину Ланку? - подумал он. - Раз мой хвост горит, почему бы мне не поджечь Ланку?»
В следующее мгновение Хануман оказался на крыше дворца главного советника царя. Когда огонь охватил дворец, Хануман прыгнул на крышу соседнего дома. Так он поджег все строения, за исключением дворца праведного Вибхишаны.
Хануман не забыл и про дворец Раваны. Из-за сильного ветра огонь распространялся со стремительной скоростью. Вскоре стали обваливаться верхние этажи зданий. Бущующее пламя расплавляло золото и серебро, которые, смешиваясь с жемчугом и другими драгоценными камнями, вытекали на городские улицы, подобно лаве.
Поднялся оглушительный рев - ракшасы пытались спасти себя и свое имущество. Горевшие заживо люди и животные издавали душераздирающие вопли. Когда стали гореть тела, от жира огонь вспыхнул еще ярче. Казалось, настало время разрушения вселенной. Охваченные паникой, жители Ланки недоумевали: «Быть может, Агни решил уничтожить наш город, приняв облик обезьяны? Возможно, это Индра, Брахма, олицетворенное Время или всемогущая энергия Господа Вишну?»
Когда весь город был охвачен огнем, Хануман остановился и окинул Ланку взглядом. Он испытывал удовлетворение. Подойдя к океану, он потушил свой хвост и, приготовившись к обратному прыжку, напоследок оглянулся на пылающий город. Вдруг его охватила тревога. «Какой же я глупец! - подумал он. - Зачем я поджег Ланку? Что, если Сита тоже сгорит? Вот к чему приводит необузданный гнев. Это самое греховное качество, ибо оно ослепляет человека. Чего только не сделает разгневанный человек? Он может убить своего гуру и своих родителей или оскорбить возвышенную личность. Только тот, кто способен укротить свой гнев, достоин называться человеком.
Если погибнет Сита, лишится жизни и мой господин. Чтобы искупить свой грех, мне тоже придется покончить с собой. Будь проклята моя обезьянья природа, которая заставляет меня действовать под влиянием страсти и гнева. Действия в страсти приводят к непредвиденным результатам. Я могу стать причиной всеобщей гибели. Если Сита погибнет, Рама и Лакшман не вынесут этого. Затем один за другим с жизнью расстанутся Бхарата, Шатругхна, Сугрива и другие. Лишившись прибежища этих возвышенных душ, все живые существа утратят интерес к жизни. Неужели я невольно стану причиной гибели всей вселенной?»
Однако неожиданно для себя Хануман увидел несколько добрых знаков. «Добродетельная Сита не могла пострадать от огня, - заключил он. - По милости Рамы огонь не причинил никакого вреда даже мне, что тогда говорить о Его возлюбленной супруге? Ее чистота - лучшая ее защита. Ее аскезы, ее преданность истине и Господу Раме сильнее самого огня».
Все это время сиддхи, чараны и другие небожители прославляли Ханумана за его доблестный подвиг. Чтобы успокоить его, они сообщили ему, что Сита в безопасности. Обрадованный Хануман тут же бросился туда, где она находилась. Когда он увидел ее, слезы радости выступили у него на глазах. «Дорогой Хануман, - взмолилась Сита, - прошу тебя, останься хоть на один день. Общение с тобой приносит мне огромное облегчение. Не знаю, увижу ли я тебя вновь. Я даже не уверена в том, останусь ли я в живых, ибо муки мои невыносимы. Не знаю, как Раме, Лакшману и обезьянам удастся пересечь океан. Но ты все равно должен поторопить их, потому как силы оставляют меня».
Хануман стал успокаивать Ситу, уверяя ее в том, что Раме по силам спасти ее. Решив возвращаться обратно, он взобрался на гору Аршита. Предвкушая встречу с Рамой, Хануман своими лапами стал крушить горные вершины. Когда он увеличился до гигантских размеров, гора стала рушиться. Населявшие ее гандхарвы и дикие звери начали в страхе разбегаться в разные стороны. После того как Хануман оттолкнулся и взмыл в небо, гора высотой в тридцать йоджан полностью сравнялась с землей.
Пролетая над океаном, Хануман вновь почтительно коснулся горы Майнака. Приближаясь к горе Махендра, он стал радостно реветь и махать хвостом, предвкушая встречу со своими друзьями.
Услышав рев Ханумана, обезьяны устремили ввысь свои взгляды, желая увидеть доблестного героя. «Судя по тому, как он ликует, - сказал Джамбаван, - его миссия увенчалась успехом».
Обезьяны начали радостно прыгать с дерева на дерево, с одной горной вершины на другую и махать своей одеждой. Когда они, наконец, увидели Ханумана, они замерли, почтительно сложив ладони, и стали наблюдать за тем, как он приземляется на гору Махендра. Окружив его, они, весело крича, стали подносить ему плоды и коренья. Хануман первым делом выразил почтение старшим, включая Джамбавана, а также Ангаде. В ответ на их вопросы, он сообщил им, что нашел Ситу. Услышав, что Сита жива, обезьяны возликовали и стали по очереди обнимать Ханумана.
Похвалив Ханумана за доблесть и преданность Господу Раме, Ангада стал беседовать с ним. К ним присоединился Джамбаван, который попросил Ханумана подробно рассказать о своем прыжке на Ланку. Обезьяны обступили Ханумана. Мысленно выразив почтение Сите, Хануман начал рассказывать о том, как он достиг Ланки, нашел Ситу и разрушил город. В заключение он сказал: «Свирепые ракшаси постоянно мучают нежную Ситу. Хотя Равана предложил ей все свои богатства, Сита отвергла его, ибо она верна своему господину. Она живет только мыслями о Раме, но если ее не спасти, она скоро умрет от горя.