— Только этого не хватало! Причем тут русские?
— Первоначально они должны были сопровождать только торговое судно, на котором планировалось вывезти золото за пределы Судана. Это довольно распространенная практика, в связи с нападениями сомалийских морских пиратов. Но по последним сведениям, полученным от моего человека в местной контрразведке, ливийцы привлекли их и к охране груза на сухопутном участке маршрута.
— Вот, дерьмо! — очень просто и совсем по-солдатски высказался министр.
Военный атташе был с ним абсолютно согласен, однако вслух произнес:
— Информация поступила из источника, заслуживающего доверия.
— Сколько их, этих русских?
— Мы располагаем данными троих частных охранников, прилетевших в Судан по контракту с судовладельцем. Очевидно, все они имеют специальную подготовку.
— Что известно еще?
— Достоверно известно только то, что интересующий нас груз должен был покинуть Порт-Судан на теплоходе «Профессор Пименов».
— Судя по названию, это российское судно?
— Нет, господин министр. Последние восемь лет оно ходит под либерийским флагом. Владелец зарегистрирован на Мальте, команда состоит из граждан нескольких стран.
— Достоверно известно… — повторил собеседник слова военного атташе. — Значит, русские попытаются любым способом доставить груз именно на это судно?
— Да, вероятнее всего.
— А почему бы не позволить им это сделать, полковник?
— Простите, господин министр?
Но большие начальники — они потому и большие, что самые светлые мысли приходят именно в их головы:
— Пусть наши героические спецназовцы продолжают свою охоту. Если им посчастливится — просто великолепно! А вот если добыча опять ускользнет — что же, тогда мы встретим ее прямо там, куда она так стремится.
Военному атташе было крайне неловко перебивать полет фантазии собеседника, однако сделать это все-таки пришлось:
— Есть еще одно неприятное обстоятельство…
— В чем на этот раз дело, полковник? — с явным неудовольствием уточнил министр.
— Судно, на которое ливийцы намерены погрузить золото, может вообще никогда не попасть в Порт-Судан. В настоящее время оно захвачено сомалийскими пиратами. Насколько мне известно, и само судно, и его экипаж находятся в Пунтленде, на одной из основных пиратских баз.
Вопреки опасениям атташе, его парижский собеседник справился с собой довольно быстро:
— Вы не перестаете меня удивлять, полковник… Пираты уже начали переговоры?
— Да, господин министр, по нашим сведениям судовладелец получил предложение о выкупе.
— Кто выступает посредником?
— Как обычно, английская страховая компания. У меня есть название и координаты…
— К черту сейчас подробности! Пришлете мне все это в письменном виде.
Предки министра происходили откуда-то с северо-запада Франции, и при достижении своих целей он неизменно проявлял поистине бретонское упрямство:
— Сколько просят за судно и груз эти чертовы сомалийцы?
— Пять миллионов долларов.
— А на какую сумму согласятся, как вы полагаете?
— Я думаю, на полтора или на два миллиона. Вообще-то размеры выкупов, выплачиваемых пиратам, никогда не разглашаются. Однако по мнению специалистов…
— Ну, так надо им заплатить! И чем скорее, тем будет лучше.
— Но, господин министр…
— Это не ваша проблема, полковник. Я сейчас же дам соответствующие указания военным атташе в Лондоне и на Мальте. — Полковнику показалось, что он слышит стремительный бег дорогого «Монблана», делающего пометку в министерском блокноте: — Слушайте, вы хотя бы представляете себе, сколько золота спрятано в этих бочках?
— Приблизительно восемь тонн.
Глава 2
Что бы там ни писали поэты-романтики, никакие следы на песке не исчезают мгновенно.
Особенно если не было ветра или дождя.
Командир специального подразделения Группы вмешательства французской жандармерии перекатил на ладони несколько аккуратных латунных цилиндров:
— Ну, и что вы по этому поводу скажете?
— Гильзы от унитарного патрона «девять на девятнадцать» парабеллум, — доложил как на экзамене молодой лейтенант. — Судя по маркировке, патроны российского производства. Отстреляны, скорее всего, из пистолета. С одной позиции.
— Значит, все-таки русские…
— Это плохо?
— В любом случае, это не хорошо. Трупы двигали?
— Нет, — отрицательно помотал головой лейтенант.
— И не надо.
Под любым из убитых арабов вполне могла оказаться ручная граната со снятой чекой. Так бывало в Афганистане, да и сам он так делал когда-то…
— Огневой контакт произошел не более двенадцати часов назад.
Командир кивнул — да, следы вокруг еще неплохо сохранились. И к тому же до человеческой падали, брошенной посередине пустыни, пока не успели добраться шакалы или стервятники.
— Значит, мы, в конце концов, вышли на правильный след.
Командир еще раз осмотрелся вокруг. Отпечатки протекторов грузовика особенно хорошо видны были там, где машина остановилась, а потом пошла дальше. Очевидно, водитель и пассажиры успели заметить приближение всадников, появившихся… да, правильно, с той стороны, из-за песчаных барханов.
Так, отсюда стреляли из пистолета. А вот еще один четкий след — кто-то спрыгнул в армейских ботинках из кузова…
— Как, по-вашему, сколько их было?
Лейтенант сразу понял, о чем идет речь:
— Полагаю, не меньше чем двое.
Да уж, точно. Один стрелок, даже самый великолепный, никак не смог бы одновременно поразить сразу семерых противников. Часть из которых к тому же находилась вне его зоны видимости.
Все-таки мы живем в реальном мире, а не в голливудском кино про Дикий Запад.
— А верблюдов они, как я понимаю, забрали с собой.
— Кроме того, который убежал в пустыню. — Лейтенант показал рукой на труп кочевника, лежавший несколько поодаль от других. — А вот его хозяину не повезло. Не успел…
— Зачем им понадобились верблюды?
— Трофей? — пожал плечами лейтенант.
— Нет, не думаю. Кстати, как вы полагаете, лейтенант, отчего мы больше не нашли ни одной стреляной гильзы?
— Наверное, они их подобрали.
— Вряд ли, мой друг. Вряд ли. Иначе они и вот это бы нам не оставили. — Командир подразделения французского элитного спецназа опять раскрыл ладонь, на которой лежали одинаковые металлические цилиндры: — Все намного проще. Второй стрелок или даже стрелки вели огонь из ограниченного пространства. Прямо из кузова — через замаскированную бойницу или через брезентовый тент. Поэтому все остальные гильзы просто-напросто остались внутри.
— Профессионалы, — вздохнул с уважением молодой офицер.
— Ладно, друг мой, мы ведь тоже не из пансиона для девочек. — Командир ободряюще подмигнул и поинтересовался: — Как, ребята, готовы двигаться дальше?
— Да, все готовы, — подтянулся лейтенант.
— Тогда выступаем через… — Командир посмотрел на циферблат своих часов. — Выступаем ровно через двенадцать минут. А пока позовите ко мне оператора связи.
…Разговор с военным атташе в Хартуме получился на этот раз очень коротким.
— Мы нашли их следы.
— Вы уверены? — Голос у полковника был такой, будто он давно уже не получал хороших вестей и уже не надеялся услышать их когда-нибудь. — Это точно они?
— Пока все совпадает с ориентировкой. Один тяжелый грузовик армейского образца в сопровождении группы из нескольких русских профессионалов.
— Сведения получены от местных жителей? Они еще кому-то их успели сообщить?
Спецназовец обвел взглядом неподвижные тела кочевников на песке:
— Нет, не беспокойтесь. Насколько я понимаю, местные жители ничего никому сообщить не успели.
— Это хорошо… — немного оживился полковник. — Где вы их обнаружили?
Координаты в сетке GPS наверняка уже высветились на мониторе военного атташе, однако спецназовец повторил их еще раз.
— Скорее всего, грузовик сейчас двигается отсюда по грунтовой дороге на север или на северо-восток…
— Я немедленно запрошу фотоснимки района. Вам какая-то помощь нужна? Может быть, питьевая вода, продовольствие, топливо?
— Нет. Наверное, нет… — прикинул командир подразделения.
Все равно вертолеты поддержки из временной базы на территории Чад в эту точку бы не долетели. Да и «светить» французское военное присутствие в Ливии без особой необходимости никому из участников операции не хотелось.
— Очень хорошо. Продолжайте преследование. И удачи вам, ребята…
— Командир! — Лейтенант по привычке метнул руку к несуществующему козырьку. Сразу стало понятно, что появился он вовсе не для того, чтобы доложить о готовности группы к выходу.
— Что случилось?
— У нас, видимо, гости. Вон там, на дороге…
Командир обернулся в ту сторону, куда показывал молодой офицер. Потом расстегнул кнопку футляра, достал бинокль и поднес его к глазам:
— Объявляйте тревогу. Занять оборону!
По единственной в этих местах автомобильной дороге к французским позициям приближалось несколько бронетранспортеров, раскрашенных в цвет пустыни. Из-за пыльного облака, растянувшегося вслед за колонной, определить точно, сколько их всего, и разглядеть опознавательные знаки на бортах невозможно было даже через специальную оптику.
— Командир, посмотрите направо!
— Только этого еще не хватало.
Из-за гряды серых скал прямо через барханы в их направлении выдвигался на полном скаку отряд кочевников на верблюдах и лошадях. Вооруженных всадников, как это было здесь принято, сопровождали джипы с крупнокалиберными пулеметами, стволы которых были угрожающе направлены на французов.
— Лейтенант, распределите своих людей по секторам. Оператор! Связь, быстро, немедленно…
В довершение неприятностей, над ливийской пустыней повис нарастающий рев прилетевших откуда-то с севера реактивных штурмовиков…
//- * * * — //Некоторые иностранцы по привычке все еще называют независимое прибрежное государство Пунтленд сомалийской провинцией. С формальной точки зрения это действительно так — сначала Пунтленд объявил о своём полном суверенитете, но через некоторое время согласился на статус некоего «автономного региона».
Как бы то ни было, для населения Пунтленда рыболовство является очень важным источником существования. Сезон вылова рыбы длится восемь месяцев и обеспечивает работой несколько тысяч человек. В прибрежных водах добываются тунец, макрель, много других видов рыбы, а также моллюски и лобстеры. Для обработки рыбной продукции, которая идет на экспорт, в прибрежных населенных пунктах построено несколько фабрик, выпускающих консервы и глубокозамороженные рыбные полуфабрикаты…
Однако никакой рыбный промысел не сравнится в рентабельности с морским разбоем.
Как известно, в территориальных водах бывшего Сомали действует около двух десятков пиратских бригад. Большинство их состоит, как правило, из нескольких членов экипажа пиратского катера и трех-четырех человек, обеспечивающих его обслуживание на берегу.
Впрочем, есть и более крупные пиратские формирования.
Например, «Морские пехотинцы Сомали», или Стражи сомалийских вод, — самая эффективная банда разбойников, организованная по военному образцу, во главе с адмиралом и способная атаковать суда далеко в океане. Главные ее базы — порты Харадере и Эйл. Существует также Национальная добровольческая береговая охрана — она базируется в Кисмайо и нападает главным образом на небольшие суда, в том числе рыболовные. Еще несколько пиратских бригад базируются в портовом городке Марка, однако по численности и по организованности они намного уступают так называемой «группе Пунтленд», контролирующей северное побережье Африканского Рога.
Считается, что какого-то единого, общего руководства у пиратов из Пунтленда и соседних с ним сомалийских провинций не существует — намного важнее тут клановые и родственные связи. И только благодаря этим связям удается налаживать деятельность почти бесперебойного конвейера по торговле захваченными в море заложниками и судами.
С тех пор как этот бизнес перешел в руки лондонских страховщиков и юристов, процедура заключения таких сделок и размер выкупа стали полностью закрытыми для общественности. Тем более что по условиям типового договора страхования от похищения и выкупа судовладелец просто-напросто лишен права вести переговоры самостоятельно или назначать своего посредника.
— Очень рад снова видеть вас, мистер Льюис!
Чернокожий мужчина в годах, с седыми, коротко стриженными волосами и с небольшим шрамом на левой щеке поднялся на мостик теплохода «Профессор Пименов» быстрым шагом уверенного в себе человека. Улыбка у него была широкая, а рукопожатие крепкое.
— И мне тоже весьма приятно, адмирал.
— Извините, что заставил вас ждать.
Обращение гостя было явно приятно сомалийцу. Все-таки настоящего британского джентльмена ни с кем не перепутаешь. Даже если он одет в дешевую рубашку цвета хаки, такие же штаны с множеством карманов и в походные ботинки на толстой подошве.
— Пустяки, не стоит говорить об этом…
— Может быть, я могу предложить вам чашку кофе?
— Нет, благодарю, — отказался англичанин, снова усаживаясь в капитанское кресло.
Первым делом командир пиратов по прозвищу Асад отпустил с мостика молчаливого, мрачного парня из племени бари, который до этого скрашивал своим присутствием одиночество гостя. Потом устроился на втором кресле, рядом со штурманским столиком:
— Надеюсь, мистер Льюис, вы добрались благополучно?
С тех пор, как за дело взялись англичане, добыча уже не находится у пиратов в плену по полгода и более. Теперь товарно-денежный оборот в этом бизнесе занимает всего два-три месяца — захват судна и экипажа, переговоры, освобождение, новый захват… В конечном итоге для сомалийцев это получалось намного выгоднее, чем торговаться из-за каждого доллара. Не оставались в убытке и лондонские посредники, получая до тридцати процентов комиссионных от суммы каждого выкупа.
— Никаких проблем.
Господин Льюис, представитель юридической фирмы «Дэвид Беркли и партнеры», прилетал на переговоры с пиратами уже не в первый раз. Поэтому вид на живописную бухту с рыбацкой деревней вдоль побережья казался ему вполне привычным. Менялись разве что только названия и порты приписки судов, сделавших здесь вынужденную остановку…
— Я видел по дороге, что у вас появилось много новых, хороших коттеджей.
— Да, — согласился Асад. — Теперь многие местные жители могут себе это позволить. В основном они покупают и строят дома, потому что машиной здесь никого не удивишь. Могут завести еще одну жену. Перевести деньги родственникам за границу. Или купить новое оружие, снаряжение.
— Новое оружие? — приподнял брови господин Льюис.
— Во время гражданской войны автомат или пулемет были необходимы, для того чтобы защитить себя и свою семью. Теперь это, скорее, признак социального статуса для любого мужчины. Ну и, конечно же, производственная необходимость. — Сомалиец опять улыбнулся:
— Хотя, в сущности, мы народ очень тихий и миролюбивый. Мы ведь никого не грабим и не убиваем, что бы там у вас ни говорили. Мы просто собираем с иностранных судовладельцев небольшой налог. За проход по сомалийским территориальным водам, за пользование рыбными ресурсами, за ущерб, который причиняют экологии все эти танкеры и теплоходы…
— Говорят, что в последнее время у вас появились проблемы с властями?
— Не думаю, что стоит придавать этим слухам излишне большое значение, мистер Льюис. В нынешней ситуации они, прежде всего, стараются сохранить лицо. Потому что реально никак помешать нам не могут. Вон, здесь несколько раз проводились публичные акции — по телевизору показывали арестованных, как они их назвали, пиратов. Так вот, потом всех просто отпустили.
Асад взял в руку остро отточенный штурманский карандаш и несколько раз постучал им по столику:
— Со своей стороны, мы тоже соблюдаем определенные договоренности. Например, совсем недавно были совершенно бесплатно освобождены две самоходные баржи — потому что находившийся на них груз принадлежал некоторым министрам нашего правительства. К тому же, по просьбе правительства, никто не нападает на суда, следующие в порт Босассо или выходящие из него.
— Весьма разумное отношение к делу, — кивнул англичанин.
— Реально нам с вами, мистер Льюис, следует опасаться только фанатиков из Советов исламских судов. Они сейчас захватили власть на значительной территории Сомали, ввели законы шариата и по ним казнят наших людей, как разбойников, если те попадают к ним в плен. Однако, благодарение Аллаху, американцы пока не позволяют им взять верх на побережье.
— Насколько я понимаю, военно-морских сил НАТО вы тоже не слишком опасаетесь?
— Нам приходится с ними считаться, мистер Льюис, — признал чернокожий пират. — Но, когда речь идет о жизни и безопасности западных граждан, военная сила применяется крайне редко. К тому же океан очень большой, а торговых судов по нему идет очень много. Поэтому крейсеров и фрегатов для их охраны всегда не хватает.
— Прошу прощения… — Англичанин достал из кармана напомнивший о себе спутниковый телефон, чтобы ответить на вызов: — Я слушаю?
Молча выслушав собеседника, он попрощался и нажал на клавишу отбоя:
— Господин адмирал, деньги только что поступили на указанный вами счет в Кении. Можете проверить и убедиться.