– Кто-кто… Папа и Родыгин. Ну, начальник по безопасности. Еще две недели назад мы обо всем уговорились. Мне самой было жутко интересно в этом поучаствовать!
Васнецов отказывался верить своим ушам. Выходило, что господин Самойлов организовал похищение собственной дочери?! Но зачем в это впутали его, Васнецова? Зачем платили деньги?
И тут Васнецову стало все понятно. Сознание прояснилось мгновенно. Последний ход в этой «игре» был сделан полтора часа назад. В момент взрыва автомобиля.
– Василий, я ничего не понимаю… – услышал Васнецов дрожащий голос Нади.
– Привал окончен, – кинул, не оборачиваясь, Васнецов. – Пойдемте на шоссе, поймаем машину. И отправимся к Дашиному папе. Игра окончена.
Васнецов еще не знал о незавидной участи Ландскнехта, но был уверен, что преследовать их никто уже не будет. Игре и в самом деле пришел конец.
Машину поймали довольно быстро, до самойловского коттеджа ехали молча, лишь обмениваясь короткими, ничего не значащими фразами. Надя же и вовсе не произнесла ни слова, ждала объяснений от Василия, но торопить его не считала нужным. Смотрела себе в окно, точно и не было рядом ни «принцессы», ни Васнецова.
Охрана у самойловских ворот поначалу остановила их, но, узнав Дашу, пропустила. На крыльце коттеджа их уже ждал Родыгин. Тот был на удивление сдержан, выглядел усталым, явно проведшим не одну ночь без сна. Он тут же препроводил Дашеньку к отцу, а сам уединился с Васнецовым. Надю Родыгин попросил погулять в саду.
– Я верил в тебя, Васнецов! – произнес Родыгин, пожимая Василию руку. – Верил и не ошибся.
– Я вам тоже верил, – сказал в ответ Васнецов, не отпуская поданной руки.
– Не понимаю, – насторожился Родыгин, машинально пытаясь вытащить руку из стальных тисков.
– Не было ведь никакого договора, никто не угрожал Самойлову. Так?
Промолчать бы Васнецову, пропустить Дашенькину болтовню мимо ушей, списав на посттравматический шок.
– Отпусти мою руку, – очень спокойно проговорил Родыгин.
Васнецов ослабил захват. В самом деле, не держать же ее так все время.
– Наша девочка оказалась редкостной болтушкой и не сдержала слова, – грустно продолжил Родыгин, не опуская глаз. – А ты, Васнецов, получил лишние ненужные тебе знания. Может быть, забудешь их сразу, а?
С этими словами шеф службы безопасности положил перед Василием две толстые зеленые пачки.
– Нет, Родыгин, – покачал головой Васнецов.
– Что ты хочешь? – В голосе Родыгина появилась сталь, присущая отставным комитетчикам и ментам.
– Хочу знать, в чем я участвовал. Для модного «новорусского» развлечения с пиротехникой и каскадерами слишком много трупов.
– Эта девушка, которая сейчас гуляет в нашем саду, она кто? – спросил Родыгин.
– Она помогала мне освобождать Дашу. Но она ничего не знает. Точнее, ничего не поняла в Дашиной болтовне.
– Это хорошо. Ладно, слушай, Васнецов. О многом ты и сам догадался, поэтому я не вижу смысла ничего от тебя скрывать. Ты умный человек, поймешь нас и сделаешь правильные выводы.
Ландскнехт проверил потайную кобуру. Она располагалась слева на груди, была незаметна и позволяла достаточно быстро и, главное, неожиданно выхватить миниатюрный «браунинг». Под мышкой Игорь приладил ножны с боевым ножом. Другого оружия у него теперь не было. Как не было и верных людей. Первым покинул замок Цыган, за ним разбрелись и остальные, после того как Ландскнехт объявил о своем вынужденном отъезде и сложении полномочий президента охранного предприятия. Семеркин дал ему сутки. За это время он вполне успеет выехать за границу, имеющаяся в наличии сумма и заранее приготовленные документы на чужое имя позволят ему легализоваться в какой-нибудь тихой части света с приемлемым климатом.
Но он не станет этого делать. До последнего времени он старался ответить самому себе на вопрос: в самом ли деле он является тем неустрашимым искусным воином, коим предстает в глазах окружающих? И вчера получил окончательный ответ. Нет, не является. Вся жизнь, изнурительные тренировки до седьмого пота, строгий режим, вся эта суета с охранным предприятием… Это делалось ради денег, ради власти. Теперь у него остались лишь деньги. И тех хватит лишь для того, чтобы бежать. Васнецов одержал победу в честном поединке, а Семеркин вышвырнул его, как щенка на обочину. В самом буквальном, непереносном смысле. На его глазах расправился с человеком, жизнь которого была вверена под защиту ему, Игорю Вознесенскому. Нет, Ландскнехт не был привязан к Лузгинскому, тем более не мог любить его. Но по-своему выполнял долг, охранял патрона и не пытался работать против него. Семеркин же подбил шефа на эту дурацкую авантюру, а тот, в свою очередь, сумел заразить этой идеей Ландскнехта… На самом же деле Семеркин лишь ждал подходящего момента, чтобы ликвидировать патрона. Ландскнехт же дал ему такую возможность. Семеркин мог сделать это еще во время их поединка с Васнецовым, спровоцировав беспорядочную стрельбу, но тогда не решился. А потом Ландскнехт собственноручно заминировал машину и вручил Семеркину дистанционный пульт… Поэтому Ландскнехт никуда не уедет. Возможно, следующая схватка станет последней, но он сумеет добраться до своих врагов – Семеркина, Васнецова и Родыгина с господином Самойловым. И еще Глория. О, как жаждал он сейчас ее увидеть, заглянуть в эти блестящие обманом и пороком глазища. И спросить… Всего пара вопросов, но он должен получить на них ответ. Поэтому первый свой визит (до того, как его объявят в розыск) Ландскнехт нанесет именно Глории.
– Игорь? Вот уж не ждала! Ну проходи…
Она впустила его в квартиру, лишь немного поколебавшись. Ландскнехт не убирал руку со своего потаенного оружия, готовый в любую минуту открыть огонь. Однако засады в квартире не было. Глория была одна.
– Ты пришел попрощаться со мной? – спросила она, когда они оба оказались в просторной гостиной.
– Ты все знаешь? – по-прежнему оставаясь наготове, вопросом на вопрос ответил Ландскнехт.
Судя по всему, его самые тяжкие подозрения оказались верными.
– Ничего я не знаю, – усталым и неожиданно грустным голосом произнесла женщина и отвернулась к зашторенному окну.
– Врешь, – полушепотом проговорил Ландскнехт и, не размахиваясь, ударил ее.
Глория не успела даже вскрикнуть, упала на ковер. Ландскнехт, не дав ей опомниться, ударил второй раз. Ногой в лицо. Потом еще раз. Она потеряла сознание. Ландскнехт схватил с туалетного столика какой-то пузырек, откупорил и вылил резко пахнущую жидкость на голову красавицы. Та застонала, попыталась подняться, но Ландскнехт вернул ее в лежачее положение легким тычком ноги. Теперь ее красивое породистое лицо было почти вровень с его тяжелыми армейскими берцами.
– Ты выполняла задание Семеркина? – задал первый вопрос Игорь.
Глава 6
– Короли всегда самые слабые фигуры. И в шахматах, и в жизни, – довольно абстрактно начал беседу Родыгин.
– Я не шахматист, я боксер, – произнес Васнецов.
– Поэтому тебе и отводилась ударная роль.
Видать, в детстве Родыгин тоже древними мифами увлекался. Таким образом, Васнецов оказался большим тяжелым камнем, который Родыгин успешно швырнул в гущу наступающего воинства. Да и все они по большому счету оказались камешками. И Семеркин, и Ландскнехт… И даже Дашенька.
– Кто такой этот Семеркин? Который все время был при Лузгинском? – задал следующий вопрос Васнецов.
– Семеркин – мой человек. Я завербовал его еще в конце восьмидесятых. Он тогда мелкой контрабандой промышлял, но, как говорится, подавал большие надежды… Я весьма успешно внедрял его к различным господам… Лузгинский у него третий по счету.
– И цель акции была…
– Одна-единственная – уничтожение Лузгинского.
– Я догадался об этом, – кивнул Васнецов. – К сожалению, слишком поздно.
– Ну почему же к сожалению? Клянусь, при любом исходе дела я нашел бы способ вывести тебя из-под удара. У меня было заранее разработано несколько вариантов.
Васнецов ничего не ответил. Не «спасибо» же говорить. Некоторое время оба сидели молча. Прервал затянувшуюся паузу Васнецов.
– Почему все-таки… такой изощренный план? – задал, пожалуй, главный интересующий его вопрос Василий.
– Лузгинский слишком крупная фигура. И он очень мешал Алексею Петровичу. Убрать его с помощью снайпера или автоматчиков – вещь рискованная. Официальное следствие вряд ли установит заказчиков, но всем и так будет ясно, откуда подул ветер. Нам это не нужно… Теперь же все будут знать, что убийца – Ландскнехт. Нас это устраивает. А тебя, Васнецов, нет?
Василий не верил, что машину взорвал Игорь. Ее взорвал тот, кто предупредил о прослушке и подложил под сиденье записку. Семеркин. Человек Родыгина… Не дождавшись ответа, шеф службы безопасности продолжал:
– Важен результат. Теперь Алексей Петрович может беспрепятственно двигаться вперед, делать свой бизнес… Это была война, Васнецов. И она сегодня закончилась. Ты победил в ней и вернулся целым и невредимым. Нет Лузгинского. В ближайшее время исчезнет и Ландскнехт. Мы настолько гуманны, что дадим ему возможность скрыться.
– Важен результат. Теперь Алексей Петрович может беспрепятственно двигаться вперед, делать свой бизнес… Это была война, Васнецов. И она сегодня закончилась. Ты победил в ней и вернулся целым и невредимым. Нет Лузгинского. В ближайшее время исчезнет и Ландскнехт. Мы настолько гуманны, что дадим ему возможность скрыться.
«Вот! Теперь цепочка замкнулась! – сообразил Васнецов, но вслух ничего не произнес. – Убийцей будет признан Игорь. Родыгин надеется, что Ландскнехт даст деру из России. Его тут же объявят в розыск и, разумеется, не найдут, а дело об убийстве со временем спишут в архив». А ведь на месте Ландскнехта вполне мог оказаться и он, Васнецов.
– Кто освободил нас из подземелья? – задал следующий, мучивший его вопрос Васнецов.
– Судя по всему, Глория, проститутка. Причем по собственной инициативе… Но мы как раз собирались использовать ее именно для этих целей. Подстраховать тебя в замке. Семеркин почти завербовал ее, но накануне случилось недоразумение, и он не успел проинструктировать ее. Тем не менее мы в ней не ошиблись. Она помогла тебе без дополнительных просьб и денег.
«Глория… Проститутка. Неужели она? – мысленно спросил самого себя Васнецов. – Похоже на то. Больше некому. Да и Родыгину нет смысла темнить».
– Как видишь, я никогда не ошибаюсь в людях, – торжествующе подытожил шеф службы безопасности.
– Ты очень умный человек, Родыгин.
– Уж договаривай, Васнецов: «И очень большая сволочь!» – закончил за Василия фразу Родыгин. – Я ведь сейчас все тебе без утайки рассказал, а мог бы послать куда подальше. Но ты военный человек, офицер. Ты сможешь понять меня. Ну вот признайся, ведь сколько раз и в Афганистане, и в Чечне тебя и твоих ребят подставляли зазря бездарные штабисты и генералы. Ты потом шел бить им морду?! Качал права, рвал тельняшку на груди?! Нет, все сносил молча. А со мною сейчас разговариваешь тоном генерального прокурора. Я в отличие от твоих генералов спланировал операцию до мелочей. Жертвы минимальны, и те не по моей вине.
– Четверо погибших – этого мало? – спросил Васнецов.
Да, погибших было четверо. Охранник Дима, майор Зотов, застреленный своими же боевик по кличке Юрец и господин Лузгинский.
– Это Ландскнехт, – с искренним сожалением проговорил Родыгин. – Мы не могли играть с ним в открытую. Он слишком истово служил Лузгинскому.
– И использовали его так же, как и меня, втемную.
Да, это была правда. Они оба, и Игорь, и Василий, оказались в одинаковом положении. Каждый по-своему выполнял службу перед собственным хозяином. И хоть и двигали ими совершенно разные мотивы, но выполняли они эту свою службу без интриг и измены.
– Вы отдали Дашу в руки этого зверя…
– Он бы не тронул ее, – твердо и уверенно произнес Родыгин. – Ландскнехт не маньяк. К слову сказать, я ручался за это головой перед Алексеем Петровичем.
– Но он-то как на это решился?! – воскликнул Васнецов.
– Месяца полтора назад Алексей Петрович Самойлов поставил передо мною задачу, – чуть понизив голос, заговорил Родыгин. – Боевую задачу. Любым способом уничтожить Лузгинского. Тот, к слову сказать, аналогичную задачу не раз перед своей службой ставил, но у Ландскнехта извилин не хватило… Ну тесно им на земле нашей грешной стало, что делать прикажешь?! Ну, я две недели соображал-прикидывал. И ничего иного не придумал. Когда выложил план акции Самойлову, он поначалу за голову схватился, готов был броситься на меня. Но потом остыл, подумал на трезвую голову… И согласился. Вопрос-то стоял как – или Лузгинский Самойлова, или наоборот. Я как раз на тебя вышел. Офицер ВДВ, орденоносец и сорвиголова, нуждается в деньгах. Тебе кто порекомендовал ко мне на службу поступить? Твой сослуживец бывший, Ильин, кажется. Так вот, повстречался ты с ним случайно, возле вещевого рынка опять же с моей подачи. Вот так, майор.
– Лузгинского должен был убить я? – перестав удивляться, спросил Васнецов.
– Какая теперь разница! – отмахнулся Родыгин. – Все сложилось самым замечательным образом! Ты теперь получаешь деньги, должность в моей службе и, если все пойдет хорошо, месяца через три-четыре станешь моим первым замом… Кстати говоря, я два часа назад звонил в больницу. Операция прошла успешно, Марта уже отошла от наркоза, сейчас лежит в отдельной палате. Прием посетителей уже закончен, но для тебя могут сделать исключение.
Васнецов бросил взгляд на часы. Семь часов пятьдесят одна минута. Время посетителей и в самом деле закончилось… Пятьдесят одна! Плюс Д! Не случайно, ох не случайно он запомнил эту комбинацию.
– Я могу видеть господина Самойлова? – проговорил Васнецов подчеркнуто спокойно.
Родыгин по-своему понял его изменившийся тон. Немного подумав, кивнул.
Алексей Петрович Самойлов принял их в своем кабинете. Любезно, но настороженно. Узнав, что Васнецову стали известны все подробности, заметно осунулся, как говорится, спал с лица.
– По правилам вашей игры Даша должна была изображать несчастную узницу при любых обстоятельствах? – задал вопрос Васнецов.
– Разумеется, – ответил за хозяина Родыгин. – Алексей Петрович, – повернулся он к Самойлову, – несмотря ни на что, Василий согласен принять наше предложение о дальнейшем сотрудничестве. Но обещанное вознаграждение надо удвоить.
Васнецов ничего не сказал. Промолчал и Самойлов. Молча поднялся с кресла. Молча проследовал в маленькую комнату рядом с кабинетом. Дверь, ведущая в нее, была замаскирована под обои, Васнецов заметил тайный вход, лишь когда спина Алексея Петровича скрылась в нем. Из потайной комнатки ясно послышался шум, точно открылась тяжелая сейфовая дверь. «Пятьдесят один плюс Д, – завертелось в голове у Васнецова. – Оно или не оно? А если не Д, а, например, В? Нет, должно быть именно Д!» Самойлов вернулся, молча выложил перед Васнецовым пять зеленых пачек. На глаз Василию трудно было даже подсчитать, сколько сейчас перед ним лежало денег. Если он сейчас возьмет деньги, получится, что он ничем не отличается от Игоря. Что сам становится Ландскнехтом. Наемником. Исполнителем чужой воли. И награда ему – пачки зеленых бумажек.
– Возьми деньги, Васнецов, – проговорил Родыгин. – Ты их честно отработал… Возьми, говорю тебе!
– Мне нечего вам сказать, – поднявшись со своего места, произнес Васнецов. – Врезать хорошенько стоило, да рук марать не хочется.
Папенька еще ниже опустил взор, скривился, точно от кислой незрелой ягоды, потом искоса укоризненно посмотрел на Родыгина.
– Остынешь – дашь знать. Тогда придешь, заберешь, – как ни в чем не бывало отреагировал шеф безопасности.
– Козлы вы оба, – отчетливо произнес Васнецов, поочередно оглядев и Самойлова, и Родыгина.
– Ну хватит, Васнецов. Можем ведь и по-другому поговорить, – сказал Родыгин.
– Интересно, каким образом?
Родыгин молча нажал кнопку, и в кабинете через несколько секунд нарисовались трое мордоворотов из охраны коттеджа.
– Остынешь – вернешься, – повторил Родыгин, но уже с откровенно злым выражением лица, точно подзадоривая своих бугаев, тоном обозначая линию поведения и для них. – Проводить по возможности вежливо! – бросил он последнюю фразу.
Васнецов молча оглядел «группу провожающих» и двинулся на выход. Проходя через сад, он окликнул скучающую там Надю.
– Ну объяснишь ты мне хоть что-нибудь? – не очень приветливым голосом поинтересовалась девушка.
– Поехали ко мне? – произнес в ответ Васнецов.
Надя ничего не ответила. Отвернулась, пошла к выходу. «Группа сопровождения» позволила себе едкие усмешки.
– Надя, ну пойми…
– Я все понимаю и не сержусь, – не поворачивая головы, отозвалась Надежда. И заметно ускорила ход.
Охранники выпроводили их за ворота коттеджа.
– Вали отсюда, – послышалось в спину от старшего охранника, здоровенного наполовину лысого детины лет тридцати.
Васнецов молча обернулся, смерил детину взглядом.
– Повторить? – усмехнулся «швейцар». – Вали отсюда, сапог. Добрый мой тебе совет… И не возвращайся больше, не беспокой уважаемых людей.
Теперь он, Васнецов, сапог. Не более того. Вот тебе и «по возможности вежливо»… А Надя, не оборачиваясь, словно ничего ее более не касалось, продолжала свой путь быстрой спортивной походкой. Плавно покачивались ее крепкие округлые бедра. Васнецов недолго смотрел ей вслед, вновь повернулся к «вежливому» бугаю.
– Ну а если побеспокою? – ровным голосом осведомился Васнецов, делая при этом шаг вперед, прямо на охранника.
– Чего? – сморщил низкий лобик тот.
Из-за его спины недобро ухмылялись двое таких же мясистых мордоворотов, разве что возрастом помоложе. Васнецов оказался вплотную к старшему детине, тот уже готов был въехать Василию прямым в лоб, но Васнецов одним движением перехватил волосатую ручищу и легонько, без размаха ткнул охранника ребром ладони в область солнечного сплетения. Детина выпучил крохотные бесцветные глазки, грузно рухнул на колени. Второй охранник, видимо, кикбоксер, попробовал ударить Васнецова ногой в голову, но тут же свалился на своего «старшего наставника». Третий оказался хитрей. Выхватив дубинку-электрошокер, он не торопился атаковать, двигался выжидающе и осторожно. Плюнуть бы Василию на это дело и отправиться восвояси, но сейчас он мстил этим холуям, этим кабаноподобным тушам за весь обман, весь цинизм, унижение. Васнецов попытался выбить дубинку ударом ноги, но третий охранник оказался опытным бойцом. Василий поставил было блок, но сильный электрический заряд отбросил его к одиноко растущему рядом с офисными воротами дереву, и он сильно ударился затылком о ствол. Против электрошокера Василий дрался впервые, такого не было ни в Приднестровье, ни в Чечне…