- В роддоме? – фыркнула Лея. – Ваша мать, что, при Храме рожала?
- Моя мать рожала в одном из медицинских центров Корусканта, - ответила Мара. – Ваше высочество, вас никогда не информировали о том, что в Республике контроль за рождаемостью одарённых был поставлен на государственную основу? Во всех роддомах республики младенцы проходили медицинский тест ещё и на это. Никакой мистики. Разработали этот тест джедаи. Но потом, когда его внедрили в производство, проводить его мог любой квалифицированный медицинский сотрудник. Прибор сам делал всё за него. И это продолжается делаться и при Империи.
- Понятно, - ответила Лея. – И в вашу семью пришли и забрали…
- Нет. Мои родители испугались. Они были простые люди. Они решили меня не отдавать. Они разузнали, есть ли препараты для подавления врождённых способностей. Они скармливали мне их четыре года. В конечном счёте мои способности были почти уничтожены. Когда началась тотальная государственная проверка всех сведений из медицинских учреждений, наткнулись и на меня. Врачей посадили. Тех, кто давал моим родителям препараты, отправили на Кессель. Моих родителей отправили туда же. Меня взяли во дворец. Мои способности были почти сведены на нет. Но у нас оказалась прекрасная сцепка с императором. И тогда он использовал эту сцепку. С тех пор я – его второе “я”. Его способности живут во мне. У нас вечно открытый ментальный канал друг для друга. И его Сила к моим услугам.
- И это плата за смерть ваших родителей и за то, что вас вырвали из семьи, - тихо сказала Лея. Ей было холодно. – Вы ведь их, наверное, и не помните.
- Я помню боль, - ответила Мара. – Постоянную головную боль и тошноту. Эти препараты, которые они скармливали мне, были не очень-то полезны. Мои родители были не садисты – профаны. Они искренне думали, что спасают меня от смерти. И они убили во мне мой дар. Ради моего блага. А мой учитель дал ему вторую жизнь. И жизнь моя снова стала полноценной.
Лея не знала, что сказать. Она водила ложкой по содержимому тарелки. Есть ей давно не хотелось. Эта женщина… говорила правду? Говорила невообразимые вещи. Вещи, которые, скорее всего, были ей внушены. Четыре года – слишком ничтожный возраст…
- Вы сами говорили, что ваши родители не были виноваты в том, что делали с вами, - сказала она Маре. – Так за что же их посадили?
- За попытку сопротивления при изъятии ребёнка, - ответила Мара. – Когда им уже доходчиво объяснили, что ребёнка будут не убивать, а учить. Возможно, они не поверили.
- Вы живёте в жестоком мире.
- Мир всегда жесток. Главное, чтобы из этой жестокости были исключения.
- И кто же они? Палпатин?
- Да. Палпатин, - Мара улыбалась. – Мой учитель.
- Он что-то сделал с вашими глазами, - покачала головой Лея. – Ваш учитель – инициатор таких вещей… Он… убивает, не думая.
- Возможно, - непринуждённо предположила Мара, - потому, что раньше его бы убили, не думая? Джедаи убивали ситхов, не глядя. Бездна лет в подполье, это, знаете ли, накладывает свой отпечаток.
- На него много что наложило отпечаток, - сухо усмехнулась Лея. – Он превосходно выглядит! На сто двадцать, а не на восемьдесят! Замечательная реклама использования Силы в его манере!…
Мара улыбалась. Улыбалась неудержимей и неудержимей. Лея заметила это только к концу фразы, договорила её по инерции, оборвала.
- Что?… Что такое?
- Император выглядит так уже двадцать лет, - сказала Мара. – После того, как он отдал почти всю свою Силу умирающему ученику. Вашему отцу, принцесса.
- Ой, да не рассказывайте мне сказки! Вейдера вылечили дроиды…
- Ожог третьей степени по всей поверхности кожи, - ответила Мара. – Отёк лёгких. Нет. Сначала – поражение лёгких и системы дыхания во всей её структуре. Болевой шок. Ваш отец не прожил бы и получаса. При таких повреждениях не живут. От любого из компонентов очень быстро умирают.
- У нас хорошая медицина.
- Да.
Лёд в зелёных глазах был таков, что Лея опустила свой взгляд в тарелку.
- Когда дыхательные пути выжигает, медицина помогает мало, - почти философским тоном сказала Мара. – К сожалению, прежде чем задействовать всю силу современного медоборудования, сначала пришлось решать задачу о поддержании жизни в организме, который жить не мог. Император обожает подобные задачки.
Насмешка в голосе была явной.
Лея вскинула голову.
- И с тех пор император поддерживает в нём жизнь, - вызывающе сказала она.
- Да, - ответила Мара.
Лея с ужасом поняла, что верит. Это “да” не было ложью. Чем короче слово, тем проще расслышать интонацию за ним. Интонация не лгала.
Она мотнула головой. Она попыталась отмахнуться.
- Естественно, - сквозь зубы сказала она. – Ему же нужен был кто-то, кто бы от него полностью зависел. И был одновременно очень сильным… - Лея испытала неимоверное облегчение. Конечно же! Это же так просто. Ей не дают думать, её провоцируют, но, если задуматься, до чего же просто. Великолепная комбинация. Воспользоваться тем, что сделали джедаи, вернуть жизнь, навеки привязать к себе…
Мара глядела на неё задумчивым взглядом. Улыбнулась. Ничего не сказала. Лея глубоко вздохнула.
- И всё же, - очень тихо произнесла она, - ваш учитель приказал взорвать Альдераан. Вы можете смеяться надо мной, можете говорить, что у меня в словаре только одна фраза. Мне всё равно. Я выросла там. Там мой дом. Там было всё, что я любила. И я…
Она осеклась. Она не поняла, что произошло, но почувствовала, что произошло. Поза женщины напротив не изменилась. Не изменился даже взгляд. Но что-то неуловимое преобразило всё. Одно мгновение напротив неё сидел безжалостный, жестокий, настороженный воин. Потом всё пропало.
- Да, - сказала Мара безмятежно, - Альдераан был взорван, принцесса. С этим никто не спорит.
Лея уловила странность в построении фразы.
- Хотите сказать, что не спорите только с этим? А чья вина?
- О, - улыбнулась Мара, - ведь демократические силы Альянса пока не победили? Так что суда не будет. А не будет суда – никому не надо решать, на кого возложить ответственность за взрыв Альдераана. Принцесса, - сказала она, прежде чем Лея успела что-то произнести, - мы отправляемся в Центр Империи. Я буду сопровождать вас.
- А Хан?…
Мара вздохнула:
- Контрабандист Соло может лететь с нами на одном корабле. Только он будет находится в отдельном помещении и его будут охранять штурмовики. Последним приказом императора мы все летим на “Исполнителе”. Готовьтесь.
- Мы все?
- Да. Я. Вы. Император. Ваш брат. Если хотите – ваш друг. И лорд Вейдер.
Промежуток между картинами.
Наплывы из разных времён.
Затмение.
Ветер тополя качает,
Ветер время отмечает…
Рвёт сплетения судьбы,
Гонит волны ворожбы.
Собирает в вихрь столетья,
А потом – стихает ветер…
…Вырос мальчик, стал большим,
Жизнь твоя прошла, как дым.
Спи, мой мальчик сероглазый,
У меня рыдает разум…
КАРТИНА ШЕСТАЯ.
Расстановка сторон.
…Если сами плачут куклы,
И огнём пылают буквы,
И взорвался барабан.
И пошла под гром оваций
Перемена декораций.
Здравствуй,
Новый балаган!
Станция.
В чёрной пустоте космоса “Исполнитель” медленно отчалил от места дислокации и поплыл прочь от станции по коридору, образованному для него остальным флотом. Командующий Джердеррод наблюдал за этим из иллюминатора командного мостика на Звезде смерти.
Ну вот и всё. Первые лица государства покинули станцию. И увезли с собой всех, кого намеревались увезти. Самому Джерджерроду перед отлётом был дан обновлённый график строительства станции, который мало чем отличался от старого. Сроки стали лишь чуть более реальными. Но темп сохранялся почти тот же.
- Для вас, командующий, - сказал император ему лично, - остаётся первоочередной всё та же задача: как можно быстрей поставить на ноги эту махину. Если я взялся за строительство монстра, я хочу, чтобы он, по крайней мере, действовал.
- Да, ваше императорское величество! – отрапортовал Джердеррод. Его этот приказ вполне устраивал. Не будь Звезды – кем бы он стал? Хорошим военным командиром?
- Для вас, командующий, - сказал император ему лично, - остаётся первоочередной всё та же задача: как можно быстрей поставить на ноги эту махину. Если я взялся за строительство монстра, я хочу, чтобы он, по крайней мере, действовал.
- Да, ваше императорское величество! – отрапортовал Джердеррод. Его этот приказ вполне устраивал. Не будь Звезды – кем бы он стал? Хорошим военным командиром?
Несколько последующих фраз, сказанных императором, заставили моффа побледнеть и мысленно поблагодарить Силу за то, что в его голове никогда не возникало таркиновских мыслей. Император всего лишь пояснил, что случилось там, на первой Звезде. Тон был не угрожающим. Профилактическим. Император Джерджерроду верил. И был намерен верить в дальнейшем.
А Джерджеррод, в свою очередь, укрепился в мысли о том, что он это доверие не пошатнёт.
“Исполнитель” медленно отплывал от станции. Пройдёт ещё минут пятнадцать, прежде чем он отойдёт на достаточное расстояние и наберёт нужную скорость для гиперпространственного прыжка. Он увозит императора, главнокомандующего, их сопровождение, ценных для них повстанцев.
Джерджеррод вздохнул. Он опять остаётся один у планеты, полной эвоков. Строительство, провинция. Но… он улыбнулся. Буквально через четыре стандартных месяца всё будет закончено. И Звезда вступит в эксплуатацию. И тогда…
“Исполнитель”.
Адмирал Пиетт доложил главнокомандующему:
- Корабль перешёл на сверхсветовую скорость, сэр. Курс на Центр Империи. Расчётное время трое стандартных суток и два стандартных часа.
- Соответственно, мы прибудем в Центр Империи в полдень, - кивнул Вейдер. – Можете быть свободны, адмирал.
- Да, милорд, - ответил Пиетт. Но вместо того, чтобы взять под козырёк и уйти, помедлил. В ответ получил маску, медленно развернувшуюся к нему.
- Сэр, - сказал Пиетт, - позвольте вопрос?…
- Задавайте, - ответил Тёмный лорд.
Пиетт собрался с мыслями. Это было не лучшее время для вопросов. Но, поскольку так получилось…
- Простите за дерзость, но… Мы так и оставили в покое вторую часть флота повстанцев при Суллусте, - сказал он. – Да, я знаю, за это время он уже успел уйти. Но если бы мы сразу послали часть флота туда, то мы бы успели его захватить и разбить.
Вейдер посмотрел на маленького адмирала перед собою.
- Вы правы, - ответил он. – Если бы мы так сделали, то, думаю, нам удалось то, о чём вы говорите. Но у императора иные планы.
Пиетт внутренне сжался.
- Простите, сэр.
На него смотрели линзы Тёмного лорда. Как и Люк, Пиетт подумал, что за ними не видно глаз. Но впервые за время службы ему захотелось понять: какие они – там?
- Идёмте со мной, адмирал, - сказал Вейдер. Было полное ощущение, что он за несколько секунд принял какое-то важное решение. – Я как раз иду к императору. Вас он не ожидает увидеть, - Пиетт вздрогнул. – Но думаю, он посчитается с моим выбором.
- Да, сэр…
- Стоит поговорить серьёзно, - произнёс Тёмный лорд. – По дороге постараюсь объяснить общие положения.
- Да, сэр.
Они вышли с командного мостика вместе.
Тёмный лорд на этот раз шагал, как всегда, размашисто, но достаточно медленно. Пиетт без труда держался рядом.
Во вчерашний его вызов к главам Империи ему лишь сообщили время отлёта и приказали, чтобы к этому времени на флагмане всё было готово. Он старался не приглядываться к двум ситхам, один из которых приказывал ему, а другой просто сидел в кресле. Но, тем не менее, вчера он заметил то, что невозможно было не заметить. Абсолютную слаженность, идеальный тандем. И тяжесть.
Невероятную тяжесть, разлитую в воздухе.
С капитанского мостика они вышли в коридор.
- Надо загрузить наших инженеров, - сказал Вейдер. – Что за мерзость этот мостик. Он выдаётся над кораблём так, как будто инженеры желают смерти всего командования. Думаю, адмирал, после боя у Эндора вы будете со мной согласны. По моему мнению, мостик надо поместить в центре корабля и снабдить его хорошей аппаратурой. В частности, экранами, на которые будет передаваться информация с камер, которыми будет снабжёна вся поверхность корпуса. Их будет вывести из строя значительно сложнее, чем пробить транспарастиловые иллюминаторы. А в случае чего всегда остаются радары.
- Да, милорд, - ответил Пиетт с облегчением подхватывая наболевшую тему. Он не был глуп, и понимал, что главнокомандующий не будет говорить в коридорах о чём-то действительно важном. – Вы просто читаете мои мысли. Мне всегда казалось, что корабли легко можно усовершенствовать. Но инженеры никогда не прислушиваются к военным. Они, как мне кажется, больше упирают на эффектную внешность. Но мы не на параде, а на войне. И у Империи есть достаточно средств для организации новых разработок. Уж если… - он замолчал.
- Договаривайте, - на удивление спокойно ответил главнокомандующий. – Уж если хватило денег на Звезду смерти. Нет, это не настолько бессмысленный проект, как вы думаете…
- Милорд!
- Адмирал. Запомните: я всегда чувствую, если мне лгут. В ваших мыслях нет ничего крамольного. Напротив, - Пиетт с изумлением услышал, как Вейдер хмыкнул под маской. Правда, звук вышел мрачным. - Если вы, профессиональный военный, с прекрасными качествами тактика и командира, не понимаете смысла и назначения этого маленького шарика, то это замечательно. Это значит, что, скорей всего, никто и не проймёт.
- Милорд?
- Есть официальная версия, - пояснил Вейдер. – И в этом Таркин нам очень помог. Звезда создана для того, чтобы внушить панический страх подданным и, в случае чего, организовать уничтожение миров бунтовщиков. Доктрина устрашения.
- Да, милорд, я слышал.
- Кто не слышал?
Пиетт невольно улыбнулся: они прошли сейчас мимо группы офицеров. Те застыли, отдавая честь, и одновременно с изумлением посмотрели на Пиетта, который непринуждённо шёл с Тёмным лордом и, судя по всему, дружески с ним беседовал. Пиетт сам изумился, как ему хватило наглости поддержать видимость этой картины.
Или не такую видимость?
Вейдера эта картина не очень развеселила.
- Долго же у меня было плохое настроение, - сказал он, когда они миновали группу. – А я в плохом настроении опасен для окружающих… - он задумался.
- Вам больше приписывают, чем происходило на самом деле, - осмелился сказать Пиетт. – Я сам вчера задумался и понял, что на моей памяти вы… казнили только двоих…
- Пиетт, - насмешливо сказал Тёмный лорд, - прекратите подбирать дипломатичные выражения. Только хуже выходит. Да, я задушил. Причём Оззеля – с удовольствием. И на ваших глазах. По связи. Хороший был эффект?
- Да, милорд, - искреннее признался Пиетт. – Эффект был ужасный.
- Привыкли, пока я изображал впавшего в некоторую немилость ученика, будто я почти безобиден, - медленно произнёс Тёмный лорд. – У Таркина – у того просто сердце пело. Когда понял, что может сказать – и я сделаю. Мне было интересно: когда же у него проснётся здравый смысл? Когда он почует, что что-то неладно? Кроткий Тёмный лорд. Нет, не проснулся. Воистину, подыграй самолюбию человека, и он суперкрейсера перед носом не заметит.
- Считалось, - осторожно сказал Пиет, - что у вас вышла… размолвка с императором.
- Да-да, - ответил Вейдер. – Вышла. Она у меня, адмирал, выходит вот уже двадцать пять лет. У нас вечно на всё разные точки зрения. Что не мешает нам прекрасно срабатываться друг с другом.
Пиетт покосился на него.
- Адмирал, это не припадок внезапной откровенности, - сказал Тёмный лорд. - После которого я опомнюсь и удушу вас в лифте, как свидетеля. Это сознательный выбор. Вы кажетесь мне человеком, достойным доверия. И я предпочитаю ввести вас в нашу игру с открытыми глазами. Повелитель одобрит моё решение, - добавил Вейдер, предваряя вопрос.
- Я… постараюсь оправдать, - сказал Пиетт.
- Вы уже оправдали, - ответил Вейдер. – Стоять на месте и изображать живую мишень не всякому под силу.
- Это был приказ - бледно усмехнулся Пиетт. – Кто я такой, чтобы обсуждать приказы? И… Лучше так, чем ваша немилость, милорд, - он понимал, что вот этого говорить не стоит, но остановить себя не мог.
- Я вас так напугал? – повернул Вейдер к нему маску.
- Я же сказал, что эффект был ужасный.
- Вот и говори потом, что политика устрашения не действует, - Вейдер оценивающе разглядывал Пиетта сквозь линзы. – Надеюсь, доверие подействует на вас лучше страха, адмирал.