– Не терпится пострадать? – Неожиданно Велецкий повеселел. Снова налил виски в стакан и, обернувшись к гостю, предложил: – Выпьешь?
– Давай лучше партию в бильярд и прощальную сигарету, – не сдержался Глеб.
– А ты парень с юмором, – Сергей поймал себя на мысли, что, несмотря на неприязнь к собеседнику, получает удовольствие от беседы. – Женат?
– В разводе.
– Ах да, запамятовал. С сыном-то видишься?
Глеб вздрогнул от неожиданности, но быстро взял себя в руки:
– Ты хорошо осведомлен.
– Да, я тебя долго разыскивал, пришлось покопаться, – не без самодовольства ответил Сергей, облокотившись на спинку кресла.
Глеб медленно сжал кулак, борясь с искушением впечатать его в обивку дивана. Происходящее походило на фарс и отбирало последние силы.
– Тебе не с кем скоротать вечер? – Глеб огляделся, ища намеки на присутствие в доме Ольги. Он терял терпение и уже не осторожничал в выражениях: – Решил заболтать меня до смерти?
Велецкий улыбнулся. Чем нервознее вел себя гость, тем спокойнее становился хозяин. Могло показаться, что палач специально тянет резину, мучая жертву. На самом же деле Сергей пребывал в замешательстве. В течение получаса он уже дважды менял свои намерения. И сейчас снова колебался.
Пискнул мобильный. Ольга прислала сообщение. Написала, что скучает и любит. Велецкий долго смотрел на дисплей телефона, затем крикнул:
– Николай, Виталик!
Охранники появились в дверях. По спине Глеба пробежал холодок – он отлично помнил, на что способны эти двое. По крайней мере, ожидание закончилось. Боли Глеб не боялся. Разве что самую малость. Куда сильнее пугала неизвестность. На мгновение он отчетливо осознал, какую глупость совершает, добровольно отдавая себя на растерзание. Куда подевался пресловутый инстинкт самосохранения? Только психически ненормальный человек способен отказаться от борьбы за жизнь. Может, плюнуть на все и разгромить к чертям проклятый особняк? Не сдаваться без боя? А потом до конца дней считать себя трусом и ничтожеством, не умеющим отвечать за свои поступки. Нет уж, избавьте.
Сердце отбивало бешеный ритм, кровь пульсировала в висках, причиняя боль, а пальцы заметно подрагивали – не от страха, а от напряжения. Глеб поднялся, всем своим видом показывая покорность.
Эмоции гостя не ускользнули от внимания Велецкого. Сергей догадывался, что могло увлечь юную Оленьку в этом парне: за показной дерзостью и лихим упрямством скрывалась тотальная неспособность быть счастливым. Оленькино чувство питалось не любовью, а обыкновенным состраданием, к которому так восприимчива женская натура.
Господин Смирнов-Калинин никогда не был соперником Велецкого и никогда не мог бы им стать. Эта очевидная истина настолько поразила Сергея, что на несколько секунд он выпал из реальности, оставив присутствующих в неловком ожидании. Наконец он очнулся и перевел взгляд на охранников:
– Проводите нашего гостя, он уходит.
Глеб непонимающе уставился на Велецкого. Что это? Шутка?
– Можешь считать, мы в расчете, – сообщил Сергей. – Надеюсь больше никогда не услышать о вашей компании, – он двинулся к лестнице, поднялся на второй этаж и скрылся в темноте коридора.
– Пошли, – окликнул застывшего Глеба охранник и кивнул в сторону прихожей.
Сколько времени они шли до двери, спускались с крыльца, пересекали двор? Минуту? Глебу показалось, что прошло не меньше часа. Каждый шаг был мучительно долог. Каждый шаг – как отдельная жизнь, наполненная страхом, сомнением, предчувствием свободы.
Железная калитка открылась, и Глеб окунулся в ночь как в ласковую черную воду. Сердце повисло в пустоте, голова стала легкой, а тело – невесомым. Все проблемы остались позади, за воротами особняка. Глеб втянул теплый воздух, наполнив легкие до краев, и побрел по пустынной улице в сторону трассы.
Глава 10
Настя каталась на качелях, весело улыбаясь и размахивая ножками в красных сандаликах. Лиза купила обновку вчера и очень боялась, что дочке не понравится. Настя стала капризной, кого угодно могла довести до белого каления. Расплачиваясь за сандалии (стоили они непозволительно дорого), мать решала, как поступить, если дочь откажется носить новую обувку: заставить ее силой или махнуть рукой? Лиза любила дочь, но порой не знала, как себя с ней вести. После гибели отца ребенка словно подменили. Иногда Лизе мерещилось, что дочь догадывалась, кто виновен в смерти папы. Бред, конечно. Настя слишком мала для таких мыслей. И тем не менее все чаще в глазах дочери мать читала если не осуждение, то потаенную неприязнь.
Лиза осознавала беспочвенность своих подозрений. На ее эмоциональном равновесии сказалась череда нервных потрясений. Убийство мужа далось ей тяжело: пришлось собрать волю в кулак, чтобы не раскиснуть от рефлексии. Потом на голову свалилась нелепая влюбленность, заметно подорвав Лизину веру в собственный разум. Внутренние ресурсы были порядком истощены. Похищение окончательно добило ее.
Дни и ночи перестали существовать. Осталось только бесконечное неделимое время, поглощавшее эмоции и силы, отбиравшее надежду и желание бороться. Если первые недели плена жертва отсчитывала сутки, то впоследствии выпала из системы координат, паря в тоскливой неопределенности. Сперва Лиза негодовала на то, что лишилась привычной уютной жизни, затем начала сомневаться, что прежняя жизнь когда-либо существовала вне ее воображения. В какой-то момент Лиза и вовсе утратила память. В душе образовалась зияющая черная дыра, где исчезло все, что когда-то имело смысл: свобода, друзья, ребенок. Разве мать, у которой бьется сердце, способна забыть про родное чадо? А она забыла.
Сидя на скамейке под тенью развесистой липы и наблюдая за резвящейся дочерью, Лиза понимала, что совсем недавно, каких-то полтора месяца назад, она просто не существовала. И это несуществование было реальнее, чем весь огромный, прекрасный мир.
Как она смогла выдержать? Как смогла возродиться? Лиза не находила ответов. Единственное, что она знала наверняка: случись подобное второй раз, развязка будет иной. Повтора Лиза не перенесет.
Она мысленно отвесила себе подзатыльник, запрещая погружаться в гнетущие мысли, и с улыбкой поглядела на дочь. Красные босоножки на удивление пришлись Насте по вкусу. И теперь она, как настоящая кокетка, демонстрировала их всем желающим.
Няня Вера стояла рядом, иногда толкая замедлявшиеся качели. Вроде она и сложена пропорционально, и не толстая, но из-за высокого роста и широкой кости выглядит громоздко и тяжеловесно. Еще и одежда подобрана неверно – подчеркивает недостатки фигуры. Вера напоминала Лизе крупную, нерасторопную птицу. Впрочем, несуразный внешний вид не мешал няне блестяще справляться с обязанностями. Лиза не прогадала, наняв ее на работу. Настя хоть и часто вступала с воспитательницей в полемику, все равно ей подчинялась. Окинув взглядом Верину фигуру, Лиза усмехнулась: такой тете сложно не подчиниться.
Чуть поодаль, метрах в пяти от скамейки, стояли телохранители – молодые спортивные парни лет двадцати пяти. Светловолосого, некрасивого, с острым подбородком звали Артем, симпатичного шатена с умным, сосредоточенным лицом – Миша. Именно второго Лиза собиралась уволить за превышение полномочий, но, проспавшись, передумала. Парень выполнял свою работу. Его обязанности – защищать ее. Даже от нее самой. Макс выбрал правильных ребят. Они не пытались общаться, не путались под ногами, оставаясь практически незаметными. В их присутствии Лиза чувствовала себя уверенней.
В квартиру телохранители заходили редко – караулили на лестничной клетке. Их рабочий день начинался в десять утра и заканчивался в десять вечера. Если Лиза планировала отправиться куда-то раньше или позже, график парней сдвигался, и они получали сверхурочные. Макс советовал Лизе не злоупотреблять ночными гулянками и давать охране возможность выспаться.
– От них зависит твоя безопасность, – внушал Макс. – Ребята должны оставаться свежими.
По части чужой безопасности товарищ мастак, а сам себя защитить не в состоянии. Лиза нахмурилась, вспомнив лицо Максима после аварии. Хорошо, что обошлось без серьезных физических последствий, за исключением пары треснувших ребер. Вопрос здоровья беспокоил Лизу, но не был приоритетным. Покоя не давал один любопытный нюанс.
Неизвестный мститель должен был позвонить на следующий день после наезда. Но не позвонил. Не объявился и неделю спустя. Макс и Джекил растерянно чесали затылки. Ранее враг проявлял королевскую пунктуальность и демонстрировал незыблемую последовательность. Что помешало ему и далее следовать своим принципам? У Лизы имелась одна догадка, требовавшая проверки. Сегодня утром она позвонила Глебу и поинтересовалась, все ли у него в порядке.
– Спасибо за беспокойство, – он явно не верил в искренность ее озабоченности. – У меня все нормально.
– Спасибо за беспокойство, – он явно не верил в искренность ее озабоченности. – У меня все нормально.
– Ты давно не объявлялся, я подумала, может, что стряслось, – не отступала Лиза.
– Ничего не стряслось.
Она вздохнула: ходить вокруг да около можно долго, но толк вряд ли будет.
– Ладно, обойдемся без иносказаний. Я тебя просила принять к сведению ситуацию с чудаком, который нас преследует. Ты пообещал разобраться. Я надеялась, ты поучаствуешь в совместном обсуждении. Прошла неделя, но с твоей стороны пока не заметно никаких телодвижений. Тебе наплевать на то, что твои друзья находятся под ударом?
– Удар произошел? – сквозь зубы процедил Глеб.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду то, что сказал. После того как я пообещал помочь, очередной удар произошел? – В голосе Глеба звучало плохо скрываемое раздражение.
– Нет, – коротко ответила Лиза.
– Тогда в чем дело? Чего еще ты от меня хочешь?
– Намекаешь, что приложил руку к решению проблемы? Благодаря твоему вмешательству нас оставили в покое? Деталями поделиться не хочешь?
– Не хочу, – Глеб щелкнул зажигалкой и прикурил.
Лиза с трудом удержалась от грубости.
– Мы же в одной упряжке. Нечестно оставлять нас в неведении и напряжении…
– Напрягаться не надо, – сухо заметил Глеб. – По крайней мере, одна проблема отпала.
– Тебе придется объясниться, когда я расскажу Джеку и Максу о нашей беседе.
– Я отвечу, что понятия не имею, о чем ты.
– Что за игры, Глеб?
– Лиза, меня утомил этот разговор, к тому же я занят. Ты же сообразительная у нас. Сообрази, как внушить Максу мысль о том, что враг больше не проявится, – Глеб попрощался и положил трубку.
В негодовании Лиза несколько раз набирала его номер, но к телефону никто не подходил. Пришлось приложить усилия, чтобы подавить закипающий гнев. Глеб умалчивал о чем-то важном. Возможно, он лично знал чудака. В таком случае почему скрывал его имя? И как заставил врага отказаться от дальнейшей мести? От вопросов кружилась голова. Лиза не отличалась чрезмерным любопытством. Но сейчас ее буквально распирало от желания узнать, чего недоговаривает приятель.
Промаялась до обеда, выстраивая различные гипотезы, но так и не нашла сносного объяснения. Нужно было срочно отвлечься, чтобы окончательно не извести себя. Вера с Настей собирались на прогулку, Лиза напросилась с ними.
Дочка спрыгнула с качелей, и няня что-то тихо сказала ей на ушко. Настя кивнула и подбежала к Лизе.
– Мама, мне нравятся эти туфельки! Спасибо за подарок.
Лиза приподняла бровь:
– Я потрясена твоей вежливостью, солнышко. Пожалуйста. Это тебя няня научила, что сказать?
– Да.
– Доченька, нельзя быть такой честной. Могла бы соврать и сделать маме приятное.
– Мама, когда придет дядя Максим?
Лиза погладила дочку по голове, волосы у нее были мягкие и светлые, как у отца.
– Дядя Максим пока занят.
– Но он придет? – настойчиво допытывалась девочка.
– Конечно, придет. Куда он от нас денется, – улыбнулась Лиза и подумала, что сама не прочь увидеть Макса. И не только увидеть.
– Ладно, солнышко, иди покатайся на горке, а маме нужно позвонить, – Лиза поднялась со скамейки и отошла от площадки. Достала из сумочки мобильный. Макс ответил не сразу.
– Да? Принцесса, здоров. Как ты там, все нормуль? Что-то срочное?
– А в чем дело? Я тебе просто так позвонить не могу? – рассердилась Лиза.
– Я в запарке, ношусь по банкам с документами, пытаюсь выбить кредит на открытие бизнеса.
– Есть успехи?
– Не особо, – Макс был явно не в духе. – Но я легко не сдамся.
Лиза поправила челку:
– Может, приедешь ко мне? Прямо сейчас? Закроемся в спальне и обсудим твое будущее.
– Лизка, прости, мне реально некогда. Давай я тебя вечером наберу?
– Пошел ты, скотина! – рассвирепела она. – Зачем вечером, если мне нужно сию минуту?
– Прости, Лизка, моя очередь. Я тебе наберу!
Отказ Макса настолько разозлил Лизу, что она едва удержалась, чтобы не швырнуть мобильный об асфальт. В кои-то веки она сама! Сама предложила покувыркаться, а он, видите ли, занят! Тупое животное! В банк для чего-то сунулся. Лиза готова дать Максиму любую сумму, какая требуется. Так ему же гордость не позволит принять помощь из женских рук. Некоторые мужчины не умнее одноклеточных.
– Вера, гуляйте сами, я домой, – сказала Лиза.
– Елизавета Матвеевна, – няня торопливо подошла к ней. – Я хотела спросить.
– Да?
– У меня сейчас племянник живет, он, дубинушка, посеял ключи где-то. Прислал сейчас sms, что не может попасть домой. Можно он подъедет сюда, я ему свои ключи отдам?
– Да мне-то что? Пусть подъезжает, – бросила Лиза и направилась к подъезду. Телохранитель Михаил двинулся следом, Артем остался на площадке.
Поднявшись в квартиру, Лиза остервенело сбросила туфли – они отлетели в конец коридора и стукнулись о стену. Достала из холодильника белое вино, прямо из бутылки отпила несколько глотков. Хотелось опьянеть и выкинуть из головы раздражающие мысли. Как давно она не веселилась – бездумно, беспричинно. В окружении легких, беспроблемных людей, которых не смущает чужая радость.
Солнечный свет пронизывал кухню – за окном искрился погожий летний день, и было до обидного досадно сидеть дома в полном одиночестве и напиваться от тоски. В тумбочке валялся маленький пакетик, но желания воспользоваться не было. Не сегодня. Не наедине с собой. Долбаный Макс – сам не понимает, от чего отказался.
Лиза отхлебнула вина, уселась в круглое кресло и уставилась на стену напротив. Раньше там висели тяжелые старинные часы, тикавшие омерзительно громко. Муж считал их раритетной роскошью, а Лиза фантазировала, как выкинет рухлядь в окно или разобьет молотком. Впоследствии она так и поступила – вынесла часы в гараж и разбила молотком на мелкие кусочки. После смерти супруга заступиться за уродливый пережиток старины было некому.
Лиза захмелела, и раздражение на Макса немного утихло. Эйфорической легкости алкоголь не дарит, зато прекрасно расслабляет, опутывая сознание вязким туманом, и, если знать меру, отпускает быстро и без последствий.
В прихожей хлопнула дверь: дочь вернулась с прогулки. Лиза поспешно встала и спрятала бутылку в холодильник.
Послышался недовольный Настин голосок – она отказывалась мыть руки и переодеваться. Удивительно, как невозмутима оставалась Вера, пресекая капризы девочки. Лиза бы не осилила работу с детьми. Она и со своим ребенком общий язык не находила, а чужих бы по стене размазала. Лиза никогда не понимала абстрактного интереса к детям. Некоторых женщин хлебом не корми, дай полюбоваться на пухлощекого младенца. Лиза плевать хотела на всех детей мира, вместе взятых. Для нее существовал единственный ребенок, которого она выносила и родила. Пусть дочка зачастую показывала характер – по крайней мере, он у нее есть.
Лиза заглянула в детскую комнату: Настя возилась с игрушками, усаживая их рядком и рассказывая им поучительную историю. Педагогом станет, когда вырастит. Лиза вернулась на кухню и закурила. В квартиру позвонили.
– Это мой племянник, я открою? – смущенно спросила Вера. – Я предупредила охрану, они его обыщут.
Лиза кивнула и отвернулась к окну, за которым голубело знойное небо. Бывает же такое: ты молодая, красивая, богатая. И умираешь от скуки!
Из коридора донесся мужской голос. Лиза невольно прислушалась. Ей казалось, Вера говорила о малолетнем племяннике? Вышла в прихожую и остановилась в проеме двери, с удивлением воззрившись на гостя. Это был парень двадцати с лишним лет, ростом чуть выше среднего, в синих джинсах и зеленой футболке, обтягивавшей рельефный торс. На шее болтался кожаный шнурок с деревянным кулоном. Вид у парня был достаточно неформальный, но аккуратный.
– Здрасти, – улыбнулся он, заметив ее.
– Здрасти, – Лиза затянулась сигаретой, не спуская с гостя придирчивого взгляда. А племянничек-то хорош, хорош.
– Держи ключи, Димка, – Вера конфузливо сунула ему в руки связку с брелоком. – Сделай дубликат, у меня запасных больше нет. Все, давай, мне некогда, – она подтолкнула его к двери.
Лиза не отводила от парня прищуренных глаз.
– Извините за вторжение, – он виновато улыбнулся и взялся за ручку двери.
– Ты не спешишь? – внезапно спросила Лиза и огляделась, ища, куда бы стряхнуть пепел.
– Нет, – парень вытянул вперед руку.
– Это что? – не поняла Лиза, указывая на его ладонь.
Гость кивнул на сигарету.
– Можете сюда пепел стряхнуть.
Несколько секунд хозяйка молчала, о чем-то сосредоточенно размышляя, а затем повернулась к Вере:
– Вы когда с Настей в зоопарк собирались, завтра? Отправляйтесь сейчас.
Няня недоуменно моргнула и после короткой заминки неуклюже кинулась в комнату – обрадовать девочку.
Лиза подумала, что ситуация выглядит несуразной и неловкой, но тут же прогнала неудобные мысли.