— Может быть, потому, что мне можно доверять. Или логика уже не имеет для вас значения?
— Или, может быть, потому что вам нельзя доверять. Что, похоже, тоже довольно логично.
— Мы что, тешимся с вами парадоксами или соревнуемся, кто скажет больше слов о самом незначительном?
Притчер шагнул к молодому человеку.
— Встать!
Чанис не спешно встал и почувствовал, как в живот ему уперлось дуло бластера.
— Мул хотел только одного, — сказал Притчер, — обнаружить Второе Основание. Ему это не удалось, и мне это не удалось, а тайна, которую не удалось открыть ни ему, ни мне — это и в самом деле тайна. Поэтому нам осталась лишь одна возможность — найти человека, который бы знал это потайное место.
— И этот человек — я?
— Похоже, да. Тогда я, конечно, этого не знал, но хотя мозги у меня уже не те, что прежде, они работают в нужном направлении. Как легко мы нашли место, «где кончаются звезды»! Как поразительно точно вы манипулировали Линзой, выбрав этот район из бесконечного множества других!
И как чудесно показали звездное небо лишь с одного участка пространства! Наивный глупец! Неужели вы так надеялись, что я сочту за простые совпадения все ваши откровения, и проглочу их, как рыба наживку?
— Вы хотите сказать, что мне слишком везло?
— Вам везло значительно больше, чем обычному верному подданному.
— Потому что мне так везти не может?
Бластер сильно уперся в живот, хотя только холодный блеск глаз выдавал чувства Притчера.
— Потому что вы подкуплены Вторым Основанием.
— Подкуплен? — В голосе Чаниса звучало бесконечное презрение. — Докажите это.
— Или находитесь под их ментальным контролем.
— И Мул этого не заметил? Смешно.
— И Мул это заметил. Именно это я и пытаюсь вам втолковать, мой молодой болван. Мул это заметил. Неужели вы считаете, что в противном в случае вам доверили бы звездолет, с которым вы могли играться, как хотели? Вы привели нас ко Второму Основанию, а именно это от вас и требовалось.
— Я что-то ничего не понимаю в этом пустом наборе слов. Могу Я спросить, зачем мне все это было нужно? Если бы я был предателем, то с какой бы стати мне указывать вам на Второе Основание? Почему бы мне не мотаться по всей Галактике, как раньше делали вы, без всяких результатов?
— Из-за звездолета. Ведь людям из Второго Основания, конечно, пригодится для самозащиты боевой корабль такого класса.
— Вам придется придумать что-нибудь поубедительнее. Один звездолет ничего не значит, а если они надеются, изучив его, построить заводы, которые через год начнут выдавать готовую продукцию, то они очень наивны, эти люди из Второго Основания. Я бы сказал, так же наивны, как вы, генерал.
— Вам предоставится возможность объяснить все это Мулу.
— Мы улетаем на Калган?
— Вовсе нет, мы остаемся здесь. А Мул присоединится к нам через пятнадцать минут… а может, чуть раньше… или позже. Неужели вы думаете, что он не следовал за нами, мой прозорливый ягненочек, так восхищающийся собой? Вы были хорошей приманкой, только в обратном смысле.
Вы не приманили нам ваших жертв, но вы, вне всяких сомнений, привели нас к ним.
— Могу я сесть, — спросил Чанис, — и объяснить вам, сколько будет дважды два?
— Вы останетесь стоять.
— Ну что ж, я могу говорить и стоя. Вы считаете, что Мул следовал за нами только потому, что в блоке связи был спрятан гиперстрейсер?
Может быть, рука, державшая бластер, чуть дрогнула. Чавис не мог бы поручиться.
— Что же вы не удивляетесь? Да, я знал об этом с самого начала. А сейчас, доказав вам, что я звал кое-что из того, что вы таили от меня, я скажу вам то, чего не знаете вы.
— Вы слишком многословны, Чанис. Я думал, вы достаточно изобретательны, и у вас уже наготове очередная ложь.
— Мне нечего изобретать. Предатели действительно были, и если хотите, можете назвать их вражескими агентами. Но Мул узнал об этом довольно странным образом. Видите ли, оказалось, что в умы некоторых Обращенных вмешивались со стороны.
На сей раз рука с бластером явно дрогнула.
— Я подчеркиваю это, Притчер. Вот почему он нуждался во мне. Я не обращен. Разве он не подчеркивал, что ему нужен именно необращенный человек? Говорил он вам, в чем причина такого решения?
— Попробуйте что-нибудь другое» Чанис, Если бы я был обращён против Мула, я бы знал это.
Притчер быстро проверил себя. Чувства его оставались прежними. Этот человек явно лгал.
— Вы имеете в виду, что по-прежнему чувствуете преданность Мулу? Но в вашу лояльность и не вмешивались. Мул говорил, что это было бы легко обнаружить. Но как вы себя чувствуете? Неуверенно? С того самого времени, как мы начали путешествие, вы всегда чувствовали себя нормально? И у вас никогда не возникало странного чувства, будто бы это не вы, а кто-то другой? Что вы сейчас пытаетесь сделать? Провертеть во мне дыру бластером, не спуская курка?
Притчер ослабил нажим.
— Что вы пытаетесь мне доказать?
— Я пытаюсь доказать, что в ваш мозг тоже вмешались. Вами управляли.
Вы не видели, как Мул поместил в звездолет гипертрейсер. Вы вообще не видели, чтобы кто-нибудь это сделал. Вы просто нашли его там и заключили, что это дело рук Мула. С тех самых пор вы считали, что он следует за нами. Я знаю, что ваш передатчик может контактировать со звездолетом на волне, которой в моем нет. А вы думали, я и этого не знал? — Сейчас он говорил быстро, сердито. Маска безразличия спала, уступив место страстной настойчивости. — Но это не Мул следует за нами оттуда. Нет, не Мул.
— Кто же тогда, если не он?
— А вы как думаете? Я обнаружил гипертрейсер в день нашего отлета.
Но я подумал о том, что его поместили по приказанию Мула. Тогда, у него не было никаких причин не доверять мне. Неужели вы сами не понимаете вашей чудовищной глупости? Если бы я был предателем, и он бы это знал, я мог бы быть обращен так же просто, как и вы, и он мог бы узнать тайну Второго Основания, не посылая меня почти через всю Галактику. Можете ли вы что-то утаить от Мула? А если я не знал, тоща я не мог и указать ему туда дорогу. Тоща зачем посылать меня вообще?
Гипертрейсер был помещен на звездолет агентом Второго Основания.
Вот кто будет здесь может быть через пятнадцать минут. Как бы они могли обмануть вас, не вмешиваясь в ваш разум? Разве это нормально — принимать величайшую глупость за мудрость? Будто я привел звездолет на Второе Основание? К чему им наш звездолет?
Нет, это вы им нужны, Притчер. Вы знаете об Объединенных Мирах больше, чем любой другой, за исключением самого Мула, но вы для них не опасны так, как он. Вот почему они вложили в мой мозг направление поиска. Конечно, я и сам прекрасно понимаю, что не смог бы обнаружить Тазенду просто случайным перебором вариантов на Линзе. Я знал это. Но я знал, что за этим стоит Второе Основание, и я знал, что именно они все это задумали. Почему бы мне было не сыграть в их игру? Это была битва блефов. Им нужны были мы, а мне нужно было знать их место в космосе… и пусть погибнет тот, кому не удастся переблефовать другого.
Но проиграем именно мы, потому что сейчас вы держите меня под прицелом вашего бластера. И это явно не ваша мысль. Она вложена в вас.
Отдайте мне бластер, Притчер. Я знаю, что вам это кажется неправильным, но в вас говорит не ваш разум, а веление Второго Основания. Отдайте мне бластер, Притчер, и мы вместе встретим то, что нас ожидает.
Притчер в ужасе почувствовал, что его одолевают сомнения. Неужели он мог так ошибаться? Почему эта вечная неуверенность в себе? Почему слова Чаниса звучали так убедительно? Или это его собственный мозг боролся со вторжением чужого?
Не расколется ли он надвое?
Как в тумане он видел стоящего перед ним Чаниса, протягивающего руку, и внезапно понял, что сейчас отдаст ему бластер.
И когда мускулы генерала расслабились, собираясь сделать именно это самое движение, дверь позади него медленно отворилась и он обернулся.
Возможно, в Галактике есть люди, которых можно спутать друг с другом, даже внимательно к ним приглядевшись. Соответственно, могут быть такие состояния ума, когда можно спутать совсем не похожих друг на друга людей. Но Мула нельзя было спутать ни с кем.
Несмотря на агонию ума, Притчер в ту же секунду почувствовал, как струя холодной бодрости омыла его с головы до ног.
Физический облик Мула не позволял ему выглядеть хозяином положения. Не выглядел он таковым и сейчас.
Он был довольно нелеп в своих многочисленных одеждах, из-за которых выглядел значительно полнее, но все равно меньше обычного человека. Лицо его побелело от холода, а огромный нос был иссиня-красным.
Он был довольно нелеп в своих многочисленных одеждах, из-за которых выглядел значительно полнее, но все равно меньше обычного человека. Лицо его побелело от холода, а огромный нос был иссиня-красным.
Забавно, но помощь пришла именно от такого человека.
— Держите бластер у себя, Притчер, — сказал Мул.
Затем он повернулся к Чанису, а тот пожал плечами и спокойно уселся.
— Эмоции, которые я здесь читаю, довольно неразборчивы и конфликтны. И что там насчет того, что кто-то другой, кроме меня, мог следовать за вами?
Притчер быстро вмешался и перебил его.
— Гипертрейсер был помещен на наш звездолет по вашему приказу, сэр?
— Конечно. — Мул холодно посмотрел на него. — Разве такие приборы есть у кого-то еще?
— Он сказал…
— Но ведь он сам здесь, генерал. И цитировать его не обязательно. Вы что-то говорил, Чанис?
— Да. Но я, наверное, я ошибался. Я считал, что гипертрейсер был подложен в звездолет агентами Второго Основания и что нас вели сюда с каким-то намерением… против которого я собирался бороться. У меня создалось впечатление, что генерал более или менее в их руках.
— Вы говорите так, будто сейчас думаете по-другому.
— Боюсь, что да. Или в дверь вошли бы не вы.
— Ну что ж, тогда давайте разберемся.
Мул скинул с себя верхнюю одежду, которая обогревалась электричеством.
— Вы не возражаете, если я тоже сяду? Сейчас все мы тут в полной безопасности и нам не грозит никакое вторжение. Ни один местный житель не испытает ни малейшего желания приблизиться к этому помещению, смею вас уверить.
Угрюмая злая воля проскользнула в этих его словах, напоминая о его скрытых силах.
— К чему такое уединение? — с неудовольствием спросил Чанис. — Или нас будут обслуживать танцовщицы?
— Едва ли. Так что у вас была за теория, молодой человек? Житель Второго Основания следил за вами с помощью приспособления, которого нет ни у кого, кроме меня, и… что вы там говорили по поводу того, как вам удалось обнаружить это место?
— Сэр, мне теперь кажется очевидным, что определенные соображения были заложены в мой мозг.
— Теми же самыми людьми из Второго Основания?
— Я думаю, что никто другой на это не способен.
— А вам не пришло в голову, что если человек из Второго Основания смог, ради каких-то своих целей, вложить такую мысль в вашу голову, вы, наверное, считали, что он пользовался методами, схожими с моими, хотя я могу корректировать только эмоции, а не идеи, то с какой стати ему понадобилось следить за вами с помощью гипертрейсера?
Чанис быстро поднял голову и, вздрогнул, встретившись взглядом с большими глазами Мула. Притчер что-то пробормотал, и все тело его расслабилось.
— Нет, — сказал Чанис, — это не приходило мне в голову.
— Hу а если они решили следить за вами, то это означало, что они не были уверены в том, что могут надежно вас контролровать, не могли поручиться, что вы прилетите сюда. Это не приходило вам в голову?
— Тоже нет.
— Почему? Неужели ваш интеллектуальный уровень вдруг так сильно упал?
— Единственное, что я могу ответить, сэр, это вопросом на вопрос. Вы тоже присоединяетесь к генералу Притчеру, обвиняя меня в предательстве?
— А если да, вы сможете защитить себя?
— Я могу повторить только то, что уже говорил генералу Притчеру. Если бы я был предателем и знал местонахождение Второго Основания, вы могли бы обратить меня и получить все необходимые сведения. Если вы сочли необходимым следить за мной, значит, я не обладал этим знанием, и следовательно, не мог быть предателем. Поэтому я отвечаю на ваш парадокс другим.
— И каково же ваше заключение?
— Что я не предатель.
— С этим я не могу не согласиться, потому что ваша логика безупречна.
— Тоща, я могу спросить, почему вы следили за нами?
— Потому что для всех этих фактов есть третье объяснение. И вы, и Притчер объяснили некоторые факты со своих точек зрения, но не все. Я — если вы уделите мне время — объясню все. И довольно быстро, так что вы не успеете соскучиться. Садитесь, Притчер, и отдайте мне свой бластер.
Нам больше ничего не грозит. И ниоткуда. Ни снаружи, ни из этой комнаты, ни, если честно говорить, из самого Второго Основания. Спасибо вам, Чанис.
Комната была освещена так, как и все дома на Россеме. Лампочка на потолке горела тусклым электрическим светом и каждая из трех фигур отбрасывала бледную тень.
— Так как я считал необходимым следить за Чанисом, — начал Мул, — было ясно, что я ожидал от этого определенных результатов. Так как он направился во Второе Основание с поразительной быстротой и нище не блуждал, мы можем разумно предположить, что именно на это я и рассчитывал. Так как я не стал получать эти знания прямо от него, значит, чтото удержало меня от этого. Это факты. Чанис, конечно, знает ответ, так же, как и я. А вы понимаете, Притчер?
— Нет, сэр, — недоуменно ответил Притчер.
— Тогда я объясню. Только один человек мог одновременно знать местонахождение Второго Основания, и помешать мне узнать это. Чанис, боюсь, что вы — человек из Второго Основания.
Чанис напряженно наклонился вперед и сердито спросил:
— Какие у вас доказательства? Домыслы уже дважды за сегодняшний день оказывались ложными.
— Есть и прямые доказательства, Чанис. Не так уж все это и трудно. Я говорил вам, что в умы моих людей вмешивались. Человек, который этим занимался, должен быть, во-первых, необращенным и, во-вторых, находиться близко к центру событий. Это довольно широкие требования для поиска, но не безнадежные. Вы слишком преуспевали, Чанис. Вы слишком нравились людям. Вы слишком хорошо со всеми ладили. Я думал…
А затем я пригласил вас, предложил возглавить экспедицию, и это вас не ошеломило. Я наблюдал за вашими эмоциями. Вы приняли мое предложение как должное, оно вас даже не обеспокоило. Тут вы переиграли, Чанис. Ни один человек, даже очень компетентный, не смог бы удержаться хотя бы от малейшего чувства неуверенности при таком предложении.
Так как ваш мозг не отразил этого чувства, то либо вы были крайне глупы, либо могли контролировать его.
Проверить это мне было довольно просто. В момент вашего расслабления я захватил ваш мозг, заполнил его на мгновение печалью, затем убрал эту эмоцию. Вы обозлились, причем с таким искусством, что я мог бы поклясться, что это — естественная реакция, если бы не то, что произошло вначале: когда я захватил ваши эмоции, какое-то мгновение, сотую долю мгновения, прежде чем вы спохватились, ваш мозг сопротивлялся. Это было все, что мне нужно было знать.
Никто не может сопротивляться мне, даже на крошечное мгновение, если его ментальные способности уступают моим.
— Ну хорошо. А что дальше? — в голосе Чаниса чувствовалась горечь.
— А дальше — вы умрете. Как человек из Второго Основания. Это просто необходимо, и надеюсь, что вы это понимаете.
И вновь Чанис глядел прямо в дуло бластера. Бластера, который теперь направлялся не Притчером, с которым можно было сделать все, что угодно, а человеком зрелым, способным противостоять любым ментальным атакам так же, как он, или даже лучше, чем он.
И времени оставалось мало.
То, что последовало за этим, трудно описать человеку, обладающими нормальными чувствами и не представляющему, что такое эмоциональный контроль.
Важно то, что Чанис предпринял в тот ничтожно малый отрезок времени, когда палец Мула уже начал нажимать на спуск.
Эмоция Мула была совершенно определенной, ее не затуманивали никакие колебания. Если бы впоследствии Чанису пришло бы на ум высчитать время, прошедшее с желания Мула стрелять до высвобождения других энергий, то он бы понял, что избежал смерти, успев все сделать за одну пятую секунды.
И этого едва хватило.
То, что ощутил Мул за тот же крохотный отрезок времена, было эмоциональным потенциалом мозга Чаниса, который внезапно возрос, рванулся в сторону, в обход его собственного мозга. Одновременно поток страшной, неслыханной ненависти, который обрушился на него с абсолютно неожиданного направления.
И именно этот новый эмоциональный элемент удержал его палец от окончательного движения. Ничто другое не могло бы помешать ему… но тут пришло полное понимание новой ситуации.
Это был треугольник, причем выглядел он куда драматичнее, чем это могло бы показаться стороннему наблюдателю.
Вот стоял Мул с пальцем на спуске, напряженно глядя на Чаниса. Вот стоял Чанис, не менее напряженный, еще не веря в то, что можно свободно дышать. И вот сидел Притчер, конвульсивно дергаясь в своем кресле, напрягая каждый мускул так, что было чуть ли не было слышно, как он трещал, испытывая одно единственное горячее желание — броситься вперед, с перекошенным лицом, наконец-то скинувшим свое деревянное выражение и превратившимся в ужасную, смертельную маску дикой ненависти, а взгляд его был бешенным, и глаза неотрывно смотрели на Мула.