Макарский отвел взгляд от трупа Дарьи Гизельс и уставился на Гуськова.
— Не поднимать вой? — глаза доктора гневно сверкали. — Как я это объясню?
— Просто. Сумасшедшая маньячка решила покончить с собой и разбила себе башку об стену.
— Разбила? Об стену? Вы смяли ей череп, как яичную скорлупу!
Гуськов, продолжая прижимать платок к окровавленному лицу, пожал плечами:
— Она действовала в состоянии аффекта. Билась головой о стену, пока не разломала себе череп. И хватит об этом. Лучше займитесь моей щекой. Я не собираюсь ходить с дырявой мордой.
— Но это тело…
— Тело подождет, — сухо проговорил Гуськов. — А я — нет. Семенов, постой в коридоре и никого не впускай!
Охранник, потрясенный, но старающийся держаться спокойно, вышел из кабинета.
Макарский поднялся на ноги.
— Нужно отвезти вас в хирургическое отделение, — дрожащим голосом сказал он.
Гуськов покачал головой:
— Нет. Вы сами все сделаете. Никому ничего не объясняя.
— Но я не хирург.
— Вы все сделаете, — веско повторил Гуськов. — У вас тут есть антисептики и набор для экстренной помощи. Приступайте!
2
— Готово?
— Да, — сдавленно и тихо произнес Макарский. — Можете посмотреть.
Гуськов взял со столика зеркальце на деревянной ручке и поднес его к лицу. Внимательно оглядел пришитую щеку и, нахмурившись, проговорил:
— Выглядит хреново.
— Я вам говорил, что я не хирург.
Гуськов перевел взгляд с зеркальца на лицо доктора. Тот сжался под его взглядом.
— Ладно, сойдет. Главное, чтобы не отвалилась, а с остальным разберусь позже.
Макарский, бледный, напуганный, пролепетал:
— Я должен забинтовать вам лицо.
— Не надо забинтовывать. Просто наложите кусок бинта и приклейте его пластырем.
— Хорошо.
Доктор вновь взялся за работу. Через несколько минут все было сделано. Гуськов вновь тщательно осмотрел свое лицо.
— Страшнее, чем я ожидал, — произнес он с холодной усмешкой. — Но лучше сделать было нельзя, верно?
— Верно.
— Ладно. Теперь нужно заняться трупом.
Гуськов поднялся со стула, быстро пересек кабинет и приоткрыл дверь.
— Семенов, войди! — скомандовал он.
Дождался, пока охранник войдет в кабинет, закрыл за ним дверь и сказал:
— Поможешь мне разобраться с мусором.
— С каким мусором? — тупо спросил Семенов.
Гуськов улыбнулся:
— Ну, какой бывает мусор, Семенов? Грязный. Обычный грязный мусор. Вон он лежит.
Семенов взглянул на труп Дарьи Гизельс.
— Ты ведь знаешь, кто это? — спросил Гуськов.
Охранник разлепил губы и тихо произнес:
— Да. Это Дарья Гизельс. Маньячка и убийца.
Гуськов покачал головой:
— Нет, неправильно. Она была маньячкой и убийцей. А теперь она груда паршивого мяса, и люди могут вздохнуть спокойно. Ты ведь не будешь по ней плакать, Семенов?
— Нет.
— Молодец. И никто не будет. Особенно родственники тех, кого она убила и сожгла. А теперь слушай, как было дело. Эта тварь выбралась из своей палаты, прокралась в кабинет доктора и набросилась на него. Доктор стал звать на помощь. Ты был в коридоре и услышал его крики. Ты ведь слышал его крики, Семенов?
— Э-э… да.
— Ты влетел в кабинет и попытался схватить ее. Но она вырвалась. Она была очень сильной женщиной. Сколько в ней? Килограмм сто?
— Наверное.
— Вот видишь. А в тебе сколько?
— Восемьдесят пять.
— Восемьдесят пять, — повторил Гуськов. — Против ста. Ну, как ты мог ее удержать?
— Никак.
— Верно. Ты пытался урезонить эту психопатку, но она кинулась в драку. Во время потасовки она ударилась головой об стену. Это вышло совершенно случайно. Понимаешь?
— Да.
— И ты ни в чем не виноват. Доктор подтвердит, что все вышло само собой. Доктор, вы ведь подтвердите?
Глаза Макарского за стеклами очков истерично блеснули.
— На каком основании вы тут командуете? — дрожащим голосом воскликнул он. — Почему решили, что можете помыкать мной? Вы… Я… Я требую соблюдения субординации!
На лице Гуськова появилась холодная, неприятная усмешка.
— Э, да наш доктор здорово нарезался, — презрительно проговорил он. — С коньяком придется временно завязать, док.
— Вы здесь не начальник! — вымолвил Макарский, с ненавистью глядя на Гуськова.
— Я приставлен, чтобы наблюдать за вами, — спокойно произнес тот.
— Но это… это нонсенс! Я не пациент!
— Наблюдать за тем, чтобы вы не наделали глупостей, — пояснил Гуськов. — Да вы и сами это знаете.
Макарский хотел что-то сказать, но лишь сжал пальцы в кулаки и прикусил нижнюю губу. Гуськов смотрел на него с жестокой иронией во взгляде.
— Захотелось проявить самостоятельность? — тем же спокойным голосом осведомился он. — Пожалуйста. Предлагаю вызвать ментов и все им честно рассказать. Вы как? За?
— Нет, — сдавленно пробормотал Макарский.
— Не слышу!
— Нет, — сказал доктор костяным голосом. И тихо добавил: — Я сделаю все, что вы скажете.
— Вот и хорошо. — Начальник охраны улыбнулся. — Выше голову, доктор! Проблема решена!
3
Дождь стал затихать. Страшный человек остался лежать на мокром асфальте, лицом вниз. Настя с трудом встала на ноги, подняла сумку и хотела бежать, но вдруг увидела нож. Вернее — рукоять ножа, торчащую у незнакомца из шеи.
«Ножовочная углеродистая сталь, — прозвучал у Насти в голове голос продавца. — Ручка из текстолита. Таким можно выпотрошить даже кабана».
Настя, почти не отдавая себе отчет в том, что делает, подошла к телу и присела рядом. Ей понадобилось собрать в кулак всю волю, чтобы протянуть руку и снять с мертвого незнакомца шляпу.
В тусклом свете фонарей она увидела бледное, худощавое лицо с тонкими губами. Лоб у мертвеца был высокий, с залысинами, левую бровь рассекал надвое тонкий шрам. Настя, с трудом сдерживая тошноту, сунула руку в карман его плаща и достала паспорт. Раскрыв его, она прочла:
«Игорь Аркадьевич Гуськов. Год рождения — тысяча девятьсот шестьдесят третий». Фамилия показалась Насте знакомой. Она напрягла память и увидела странные, смутные образы: белые стены какой-то больницы, худощавого мужчину в пиджаке и еще одного — крепкого, с толстой шеей… Потом хорошенькую блондинку в больничном халате, сидевшую за столом перед тарелкой с супом. Блондинка подняла на нее взгляд и тихо пробормотала: «Ненавижу его. Он — демон».
Настя тряхнула головой, прогоняя наваждение. Медлить было нельзя.
Она выпрямилась и зашагала к метро. Ее сильно мутило. До того, что в какую-то секунду Насте показалось, что она вот-вот потеряет сознание. «Только не сейчас», — пробормотала она и вновь сумела взять себя в руки.
В сотне метров от колпака метро Настя увидела вывеску — «Интернет-клуб «Сети». Она остановилась и, сунув руку в карман плаща, нащупала черную флешку.
— Почему бы нет? — прошептала она дрожащими от холода губами.
И двинулась к двери интернет-клуба.
Тихо и старомодно звякнул дверной колокольчик, и Настя шагнула в зал, интерьер которого воссоздавал уютную атмосферу кофейни. Да, собственно, тут и была кофейня. В одной части зала — несколько деревянных круглых столиков, в другой — пластиковые белые столы с компьютерами. Игра контрастов. Старое и новое. Теплое и холодное. Как две стороны одной медали.
Интернет-кафе пустовало. За стойкой, освещенной холодным светом светодиодов, стоял молодой шатен в белой футболке с надписью синими буквами: «Life is a dream!»
Настя подошла к стойке, улыбнулась парню и сказала:
— Здравствуйте! Могу я воспользоваться своей флешкой?
— Можете, — ответил парень-оператор. — Только сначала я проверю ее на вирусы. Позвольте?
Он протянул жилистую руку. Настя поспешно достала из кармана плаща девайс и отдала его парню.
— Вы промокли, — сказал он. — Не хотите заказать чашку чая? У нас есть черный, зеленый, фруктовый…
Откуда-то издалека донесся вой полицейской сирены.
— Нет, спасибо. — Настя покосилась на стеклянную витрину, отделяющую зал от мокрой, промозглой улицы. — Если можно, проверьте флешку побыстрее. Я тороплюсь.
— Хорошо. Присаживайтесь за любой компьютер. Флешку я принесу.
Настя подошла к ближайшему компьютеру и обессиленно опустилась на стул.
— Он уже включен! — произнес парень-оператор. — Просто нажмите на любую клавишу или возьмите мышь.
Настя послушно подняла руку и опустила ее на компьютерную мышь. Экран монитора тотчас осветился, и Настя увидела на нем странную заставку. Это был городской пейзаж, прорисованный до малейших деталей (если, конечно, это была картина, а не фотография), но такой мрачный, какого Настя в жизни не видела.
Рисунок был цветной, но преобладала желтовато-темная гамма. Заброшенные, обшарпанные дома с черными окнами-глазницами, похожие на огромные черепа доисторических чудовищ. Растрескавшийся асфальт дорог. Стеклянный колпак автобусной остановки, целый, но покрытый густым мхом.
— Что это за картинка? — спросила Настя.
— Простите, вы что-то сказали? — отозвался через секунду парень-оператор.
— Я спросила, что это за картинка?
— Где?
— На экране компьютера.
— А, это. Не знаю. Была установлена вместе с системой. Нравится?
— Нет.
— А по-моему, ничего. — Парень вышел из-за стойки и подошел к Насте. — Держите! — он протянул ей флешку. — Я проверил, вирусов нет.
Настя взяла черную флешку и вставила ее в разъем компьютера. Сидеть в мокром плаще было неуютно и холодно. Женщина поежилась.
— Может, все-таки чай? — снова предложил парень. — А плащ можете повесить на вешалку.
— Спасибо, нет. Я ненадолго.
— Как хотите.
Оператор вернулся за стойку, и Настя принялась за работу. Она быстро открыла флешку и увидела две папки. «Новая1» и «Новая2».
И в этот момент дверь интернет-кафе распахнулась. Звякнувший колокольчик заставил Настю вздрогнуть и повернуть голову. В зал вошли два полицейских в форме сотрудников ППС.
— Добрый вечер! — сказал один, тот, что был постарше.
— Здравствуйте! — поприветствовал их парень-оператор.
Полицейские пробежали цепкими взглядами по залу. Пристально посмотрели на Настю.
— У вас тут все в порядке? — спросил полицейский.
— Да, — ответил оператор. — А что случилось?
Тогда заговорил второй полицейский, тот, что был помоложе.
— Тут неподалеку человека убили, — произнес он сипловатым, слегка простуженным голосом.
— И что? — равнодушно проговорил парень-операционист.
Тот из полицейских, который был постарше, посмотрел на Настю.
— Вы здесь давно? — спросил он.
— Около часа, — не моргнув глазом, соврала Настя.
Полицейский с сомнением оглядел ее плащ и влажные волосы.
— Попали под ливень? — уточнил он.
— Да. — Настя улыбнулась полицейскому. — Еще час назад. Никак не могу обсохнуть.
Полицейский снова повернулся к операционисту и осведомился:
— Давно здесь эта клиентка?
— Она же вам сказала, — спокойно отозвался тот. — Около часа.
— Вы можете это подтвердить?
— Конечно.
— Вы все время находились здесь? — спросил простуженный полицейский.
— Все время, — ответил операционист. — Даже в туалет не ходил.
Полицейские переглянулись.
— Ладно, — сказал тот из них, который был постарше. — Если увидите что-нибудь подозрительное, позвоните в полицию.
— Обязательно, — пообещал парень.
— Всего хорошего!
— И вам!
Полицейские вышли на улицу. Дверь за ними, звякнув колокольчиком, закрылась. Настя посмотрела на парня-операциониста.
— Спасибо, — тихо поблагодарила она.
— Не за что, — невозмутимо отозвался тот. — У меня старший брат сидит. По ложному обвинению. Уже почти два года. Работайте, я не буду вас отвлекать.
Он сел за стойку и открыл какой-то журнал. Настя повернулась к экрану монитора. Секунду или две она медлила, а потом открыла первую папку. Та оказалась пуста. Настя навела стрелку курсора на вторую папку и снова клацнула клавишей мыши.
Папка «Новая2» оказалась заполненной текстовыми файлами. Настя принялась открывать их — один за другим. И чем больше файлов она открывала, чем дальше углублялась в чтение, тем бледнее делалось ее лицо и тем напряженнее становился ее взгляд.
Но вдруг Настя вздрогнула, вскинула голову и посмотрела в пространство поверх компьютера. На лице ее отобразился испуг.
— Что-то происходит, — хрипло прошептала она.
И в ту же секунду реальность вокруг Насти словно бы пошатнулась и слегка расплылась, будто у нее внезапно испортилось зрение. Потом очертания предметов снова обрели прежнюю четкость, но ненадолго. По окружающему миру прошла мелкая рябь, и он снова стал расплываться. Настя зажмурилась. Снова открыла глаза. Мир был нечетким, расплывчатым, словно бы подернутым дымкой. Цвета окружающих предметов выцвели, потускнели, черты их слегка исказились.
Настя взглянула на парня-операциониста.
— Вы это видели? — взволнованно воскликнула она.
— Что именно? — не понял тот.
— Мир меняется!
— Что?
— С миром что-то происходит! Он стал другим!
Парень сдвинул брови.
— Вам плохо?
На глазах у Насти выступили слезы, губы затряслись.
— Они что-то делают со мной! — поняла она. — Они что-то делают со мной!
— Кто?
— Они… Там! В том мире! …Они хотят, чтобы я вернулась!
— Куда вернулись?
Настя вскочила на ноги, пошатнулась, но устояла и вскинула руку к лицу.
— Сейчас все исчезнет, — мучительно проговорила она.
— Что исчезнет? — обескураженно спросил парень-операционист. — Вам плохо? Вызвать вам «Скорую»?
— Нет, — сказала Настя. — «Скорая» не поможет.
Мир закружился вокруг нее, словно утекал в невидимую черную воронку, а потом погрузился во тьму. Женщина потеряла сознание.
Глава 13 Удар ножом
1
Майор полиции Мария Любимова выключила компьютер и откинулась на спинку кресла. Капитан Стас Данилов, уловив краем глаза это движение, тут же повернулся и уточнил:
— Ну, что? Конец бумажной каторге?
— Да, — сказала Маша. — На сегодня хватит.
— Ура, — проговорил Стас безрадостным голосом.
Маша улыбнулась.
— Не слышу ликования.
— Так завтра вся эта лабуда продолжится, — с досадой проговорил Стас. — У меня еще два десятка дел. — Он кивнул на стопу папок. — Еще на полдня работы.
— Порядок есть порядок. А тебе бы только пистолетом размахивать.
Стас хмыкнул.
— Пистолетом… Да я в последний раз доставал пистолет на стрельбище, две недели назад. А на улице вообще полгода его из кобуры не вынимал. И знаешь, если уж говорить начистоту: бегать по Москве с высунутым языком — тоже не лучшее занятие на свете.
— Вот это новости, — удивилась Маша.
— Да. — Стас вздохнул. — Устал я что-то, Маша. Хочется свободы и покоя. И денег побольше. И чтобы спать по ночам и отдыхать по выходным. И чтобы отпуск регулярный. Надоело, знаешь, вкалывать сутки напролет и получать гроши.
— Не такие уж и гроши, — заметила Маша.
Капитан Данилов скривился.
— Издеваешься?
Маша пожала плечами, а Стас, устремив мечтательный взгляд в пустоту, принялся фантазировать:
— Брошу полицию, устроюсь охранником в банк и буду получать сто пятьдесят тысяч в месяц. Потом найду себе невесту. Хорошую, тихую, хозяйственную, умеющую готовить хингалаш с тыквой.
— И что ты с ней будешь делать?
— С тыквой?
— С тихой, хозяйственной, глупой женой.
— Почему обязательно глупой?
— Потому что только полная дура может выйти за тебя замуж. Даже если она умеет делать хинга… Как ты там сказал?
— Хингалаш.
— Вот-вот.
Стас сдвинул брови и покачал головой.
— Злая ты, Маша. Злая и жестокая.
— Просто объективная. Ты бабник — ты не муж.
— А что, если мне тоже хочется маленького семейного счастья?
— Не пройдет и полугода, как ты превратишь это маленькое семейное счастье в большую человеческую драму.
Стас обдумал ее слова и грустно проговорил:
— Ладно, уговорила. Останусь тем, кто я есть.
В сумочке у Маши зазвонил телефон. Она достала трубку и глянула на дисплей.
— Это Глеб Корсак.
Стас состроил гримасу. Маша поднесла трубку к уху.
— Да, Глеб, здравствуй… Что?.. Нет, еще на работе… Слушай, мне тут передали, что ты… Ах, вот в чем дело. — Маша усмехнулась. — Ну, тогда понятно… Что?.. Нет, не занята… Хорошо, подъеду. До встречи.
Она убрала телефон и взглянула на Стаса, который смотрел на нее выжидающим и настороженным взглядом.
— Глеб хочет встретиться. Говорит, что-то важное.
— Если Корсак хочет поговорить о чем-то важном, значит, жди проблем, — философски произнес Стас.
Маша поднялась из-за стола.
— Где встречаетесь? — спросил Данилов.
— В ресторанчике на Сущевском Валу.
— Хочешь, я поеду с тобой?
Маша посмотрела на Стаса недовольным взглядом.
— Чего ради?
— Сама знаешь, — хмуро проговорил Стас. — Если он попытается тебя напоить — не поддавайся. И не делай глупостей. Помни, что вы давно в разводе.
Маша улыбнулась.
— Вижу, тебе и в самом деле пришла пора стать отцом. Но я уже не маленькая девочка. — Она надела плащ и взяла сумочку. — Пока, Стас!
— До завтра. И не поддавайся на его чары! — крикнул Данилов вслед Маше.