Саня понял, что экзамен по маскировке на местности он сдал на единицу. Пушкарев вылез было из кустарника, но тут же инстинктивно попятился, ибо вид прохожих не сулил ничего хорошего.
– Иди сюда, отморозок! – продолжил второй парень таким же командным тоном.
– А чего надо-то? – решил скосить под дебила Саня, отступая все дальше, к автомобилю.
– Ты что там делал? – спросил первый. Оба так же спокойно начали приближаться к Сане, отрезая путь к машине.
– Вы чего, мужики?! Ну, отливал я в кустах… – Саня понял, что его расшифровали, предстоит стычка с неизвестным исходом.
– А это что? – второй парень одним прыжком оказался рядом с практикантом и молниеносно выхватил из-под Саниной рубашки молчавшую рацию.
– Так, сучонок! – первый уже был за Саниной спиной, и между лопаток Пушкарева уперлось что-то твердое. – Значит, за нами следил?
Ответить Саня не успел, второй профессионально ткнул практиканта в солнечное сплетение. Тут он допустил промашку, качать пресс Саня начал с девятилетнего возраста, как только записался в секцию дзюдо, посему удар получился не столь ощутимым. Саня пошел на хитрость: согнулся, как от сильной боли, и рухнул на асфальт.
– Встань, сука! – рывком, за шиворот поднял его свободной рукой первый, опуская руку с оружием. Это была ошибка – бандит тут же отлетел на газон от мощного удара Саниной левой ноги. Второй среагировал не сразу, Саня успел нырнуть и перекатиться ему за спину, подставив его на линию огня. Однако стрельба ребятам была не нужна, Саня это понял. Пружинисто разогнувшись, он достал второго преступника по печени и с ходу начал разворот, чтобы снести его ногой напрочь, как тут сбоку возник первый – он оклемался на удивление быстро. Уходя от его ноги, мелькнувшей у самого горла, Саня схватил два удара второго – по почкам и в шею под челюсть, устоял, но понял, что силы противника были превосходящими.
Через пару секунд его собьют с ног, и один-два удара тяжелых ботинок раздробят его череп. Пушкарев решился на крайнюю меру. Не дожидаясь нокаута, Саня упал сам и быстро откатился в сторону. Достать табельный «ПМ» и передернуть предохранитель он успел в доли секунды. Вечернюю тишину раскололи три пистолетных выстрела.
– Два здесь и один там… – Каменев вытер вспотевшую лысину. – Три мертвяка.
– Что там, Миша? – раздался в рации голос Громова, оставшегося в квартире Гущина вместе с понятыми, а Каменев и Сомов выбежали на пушкаревские выстрелы.
– Еще два трупа, Игорь. Саня постарался…
Герой вечера Саня Пушкарев, сидя на капоте служебной машины, кривил губы, тер ушибленные места и не реагировал на происходящее.
– Ни с места! Руки за голову! – неожиданно услышали руоповцы звериный рык и, обернувшись, увидели троих ребят в бронежилетах, сжимающих короткоствольные автоматы. Это была ГНР, группа немедленного реагирования, местного отделения милиции, видимо, вызванная жильцами.
Руоповцы подняли руки и дали возможность обыскать себя. Найденные удостоверения положили конец недоразумению.
– Это я вызвал милицию! – гордо оповещал собирающуюся толпу вечерних зевак маленький сутулый старичок. – Сейчас я подробно расскажу вам, как было дело, – обратился он к усатому прапорщику в бронежилете, старшему ГНР. Он показался ему самым главным милицейским начальником. – Вот эти двое негодяев, – старик указал на трупы и продолжил вдохновенно, – вдруг напали на молодого человека, где же он? – пенсионер долго выискивал глазами Саню и, лишь обнаружив его, снова начал вещать. – Наверное, они хотели его ограбить! Сейчас, знаете ли, такие нравы… Но молодой человек оказал им сопротивление, один из грабителей даже упал! Вот здесь… – старичок, резво подскочив к газону, указал на вмятину. – И тогда эти… тогда эти подонки повалили несчастного парня, начали избивать его ногами… Начали просто убивать! Я уже хотел вмешаться, я не люблю, когда вот так, ни за что ни про что, двое на одного…
– Повезло тебе со свидетелем, – незаметно шепнул Сане Каменев.
Тот невесело усмехнулся. Применять оружие на поражение Сане пришлось впервые в жизни… Ощущение омерзительное. Утешало только то, что учебная практика проходила весьма содержательно, спасибо учителям…
Спустя два часа Виктор Алексеевич Балашов был в курсе происшедших событий. Нельзя сказать, чтобы он сильно расстроился: Гущин ликвидирован удачно, это самое главное! А ребята… В конце концов, они слишком много знали. Так что иногда лучше раньше, чем позже.
Вечер следующего дня
– Вчера, около восьми часов вечера, в своей квартире был найден убитым подполковник внутренней службы Андрей Гущин, занимающий в МВД пост референта по особым поручениям, – так начала очередную вечернюю передачу «Дежурная часть» симпатичная ведущая Оля Маяцкая. – Вот что рассказал нашим корреспондентам заместитель министра внутренних дел относительно этой таинственной смерти.
На экране телевизора появилось усталое, гладко выбритое лицо.
– Как показали результаты экспертизы и итоги осмотра места происшествия, проведенного оперативно-следственной группой, Гущин застрелился из личного оружия. Покончил с собой. Пребывание посторонних в момент гибели не было зафиксировано.
– Что же могло толкнуть чиновника, занимающего столь ответственную должность, на такой шаг? – спросила молодая репортерша.
– Должен сказать вам прямо, теперь это уже не секрет… – Лицо замминистра исказила брезгливая гримаса. – На днях Гущина должны были арестовать, ордер уже был выписан Генеральным прокурором… Нашего референта подозревали во взяточничестве, коррупции и злоупотреблениях служебным положением. Проступки, как видите, весьма серьезные, а доказательства имеются основательные.
– Вы считаете, что именно это толкнуло его на самоубийство?
– Скорее всего, да, – лицо чиновника снова приняло спокойное выражение. – Гущин знал, что в отношении него ведется служебное расследование… Видимо, остатки офицерской чести сыграли свою роль… Тем не менее расследование по факту его гибели продолжается, и мы будем вас информировать обо всех новых подробностях.
– Как тебе наш замминистра? – спросил Каменев у Игоря. Они сидели в служебном кабинете полковника и смотрели телевизор.
– Зам как зам… Умный, образованный и интеллигентный человек с задатками дипломата. – Громов был мрачен. – Что еще тебе сказать?
– М-да… – только и произнес Михаил и выключил телевизор.
Некоторое время сидели молча. Разговаривать не хотелось: день прошел погано, им было задано огромное количество идиотских вопросов и еще больше высказано «лестных» суждений. Единственное утешение – прокуратура признала правомерным применение оружия практикантом Александром Пушкаревым, старичок-свидетель сыграл свою роль! Об остальном же было неприятно и вспомнить. Оперативники перебрасывались незначительными репликами, оформляли служебную документацию, взбадриваясь горячим черным кофе без сахара. Работы было невпроворот, впереди маячила неизвестность, ничего хорошего ни Громову, ни Каменеву не предвещавшая. Домой оба не спешили, очередная громовская пассия навещала его только вчера, а каменевские дамы поехали в гости к Аниной бабушке. В свои семьдесят три она управлялась абсолютно самостоятельно и принимала потомков на высшем уровне, закармливая их пирогами, вареньем и позволяя правнучкам терроризировать огромного ленивого сибирского кота Борисниколаича, который к нашествию варваров относился стоически, позволял себя пеленать, умывать, кормить сметаной, укладывать спать и даже лечить при помощи градусника и перевязок настоящим бинтом.
Лишь далеко за полночь майор Каменев покинул здание на Шаболовке. Добравшись до своей квартиры, полусонный Михаил Петрович привычным движением повернул ключ в замочной скважине и тут же рухнул на порог от хорошо поставленного удара в височную часть головы.
Люди Балашова
Трое молодых людей по-хозяйски вошли в квартиру оперативника, занеся бесчувственное тело в комнату. События разворачивались по уже отработанному сценарию, эффективность которого была с блеском доказана двумя днями ранее их коллегами с участием подполковника Гущина. Под подбородок жертвы плотно уперся ствол собственного табельного «ПМ», рукоятка – в безвольно расслабленной кисти Каменева, сжатой, как в тисках, двумя руками бандита.
– Взбодрить! – приказал старший, крутоплечий амбал с невыразительным лицом.
– Ну, майор, теперь понял, как Гущин в ящик сыграл? – спокойно спросил амбал, как только майор слегка приподнял веки. – А ты хочешь за ним? Или как?
Третий ликвидатор, не уступающий старшему по комплекции, зафиксировал левую руку Каменева, навалившись на него всем телом. Ствол был по-прежнему уперт между горлом и подбородком. Михаил Петрович молчал. Сознание плыло, в висок стучало кувалдой, и настроения на светскую беседу не было.
– Правильно! – понял по-своему его молчание старший амбал. – Туда торопиться не надо, всегда успеется… Убери ствол! – властным тоном приказал он подопечному.
Тот быстро выдернул ствол из вялой кисти майора, а самого Михаила Петровича аккуратно усадили в кресло, не забыв при этом прищелкнуть его правую руку наручниками к батарее парового отопления.
– Разговор у нас к тебе короткий, – продолжил старший, – кончай с этим делом, Михаил Петрович! Я тебе серьезно говорю, тягаться с… – он на минуту замолчал, – ну, сам понимаешь, с кем, дело дохлое. Тебя раздавят, как клопа, я имею в виду не обязательно тебя лично и не обязательно буквально… – Старший был, судя по разговору, не таким серым дебилом, каким казался.
Каменев молчал, и амбал продолжил уже более спокойным, почти дружеским тоном:
– Я тебя понимаю, майор… Сам в органах десять лет оттрубил, и что?.. Ладно, смотри сюда. – Амбал достал несколько фотографий, сделанных фотоаппаратом «Поляроид». На первой фотографии была изображена симпатичная молодая женщина, гуляющая в лесистом сквере с двумя девочками лет четырех-пяти. Всмотревшись, Каменев похолодел – это была его дочь Аня с внучками, которых майор обожал, всячески скрывая это в воспитательных целях. На другой фотографии Аня весело улыбалась стоящему рядом с ней амбалу, теперешнему собеседнику майора. На третьей фотографии бандит держал близняшек на руках, словно заботливый папаша.
– Анне Михайловне мы представились вашими сослуживцами, – пояснил ситуацию амбал. – Между прочим, очень хорошая девушка, умница, а внучки – ну просто прелесть! Самый забавный возраст. Досадно будет, если…
– Мразь, – тихо, одними губами, произнес Каменев, глядя в бесцветные глаза убийцы.
– Я мразь, а ты, судя по всему, мудак! – невозмутимо ответил преступник и, немного помолчав, проговорил: – Ладно, мы пойдем, а ты хорошенько подумай… Отстегните господина майора от батареи! – Голос звучал почти кротко, наверное, так святые отцы-инквизиторы отправляли на костер своих подопечных – ради спасения их душ, подумал Каменев. – Отдыхайте, Михаил Петрович! Спокойной вам ночи, приятных сновидений…
Ближе к середине следующего дня Каменев постучал в кабинет полковника Громова.
– Игорь, свободен?
– А что у тебя, Миша? – заместитель начальника РУОПа был в кабинете один. – Заходи…
Майор плотно прикрыл дверь и уселся напротив полковника, глядя Громову прямо в глаза.
– Кончаем это дело, Игорь… – в голубых глазах Каменева холодно блестела странная пустота.
– Что случилось? – сразу посерьезнел полковник.
– Ничего не случилось, просто понял я кое-что…
– А я это давно понял, Миша… Значит, выходишь из игры?
– Мы все из нее вылетели! И не сегодня, и не вчера…
– И даже не позавчера… – закончил за Каменева полковник. – Миша, я твои чувства прекрасно понимаю. Перед своим министром мы облажались, войну остановить не смогли, каждый раз отстаем от событий на два шага. Проигрываем сражение за сражением. И все-таки давай пока не будем решать, что оставляем поле боя, а? Для себя не будем. Для них сделаем вид, что втянули рожки и спрятались в раковину, как улитки. Нам отбили печенки, Миша. Надо отдышаться, прийти в себя. Поговорим завтра, ладно?
– Эх! Лучше бы я Маршалу эту запись отдал! – не сдержался Михаил Петрович.
– Ну вот, опять ерунду понес, – устало проговорил Громов. – Да пойми, в этой мясорубке даже такому динозавру, как Маршал, вряд ли уцелеть!
– А мне теперь один хрен! Вот, посмотри. Эти фото мне вчера вечером, точнее, сегодня рано утром подарили на память милые такие мальчики. Встретили старого дурака дома, точно как Гущина давеча, и разъяснили ситуацию. Узнаешь, кто на снимках? Вот так-то. – Каменев поднялся и направился к двери. – До завтра, Игорь.
Игорь подавленно молчал. Он считал, что им с Михаилом отбили печенки. Нет, их еще крепко повязали и кляп в горло забили.
Вечерний выпуск передачи «Дежурная часть» начался с новых подробностей о смерти Андрея Гущина.
– По сообщению из Главного управления уголовного розыска, ведущего расследование обстоятельств гибели подполковника Гущина, в тот же вечер рядом с подъездом погибшего были убиты двое неизвестных, оказавшихся, как выяснилось впоследствии, сотрудниками службы безопасности одного из крупнейших российских банков, – рассказывала ведущая Ольга Маяцкая. – Как показали многочисленные свидетели, эти двое напали на молодого сотрудника РУОПа, находившегося во дворе, и тот, защищая свою жизнь, вынужден был открыть огонь на поражение. Прокомментировать ситуацию мы попросили начальника службы безопасности этого банка Виктора Алексеевича Балашова.
Симпатичный, моложавый охранник обаятельно улыбался телезрителям.
– Должен прокомментировать ситуацию, поскольку подобное сообщение может серьезно подорвать репутацию нашего банка, – начал он свою речь. – Вы, Оля, получили не совсем верную информацию. Дело в том, что эти люди не являются на сегодняшний день нашими сотрудниками. Да, некоторое время они действительно работали в банковской охране, но были уволены за нарушение дисциплины и пьянство, то есть по причине полной профессиональной непригодности. Уже много месяцев они не имеют к нашему банку никакого отношения.
– Есть сведения, что убитые ранее работали в КГБ. Это так? – задала вопрос Ольга.
– Да, – немного помолчав, ответил Виктор Алексеевич. – Некоторое время эти люди действительно работали в комитете и опять же были уволены по дискредитирующим мотивам. Я, конечно, не снимаю с себя вины, допущение подобных граждан к нашей банковской структуре серьезная недоработка…
– А как вы думаете, эти люди могли быть причастны к гибели Андрея Гущина? – спросила телеведущая.
– Ну, Оля, на этот вопрос вам смогут ответить работники МВД и прокуратуры. Кстати, по предварительному заключению следственно-оперативной группы по факту смерти господина Гущина следов насильственной смерти не обнаружено, очевидный суицид. В этом заключении нет места посторонним, в частности, бывшим сотрудникам нашего банка.
– Ну а ваше мнение? – не унималась ведущая.
– Мне ничего не известно, кроме тех фактов, которые привели следственную группу к упомянутому заключению, а заниматься безосновательными домыслами мне не позволяет моя должность. – Балашов говорил спокойно, чуть снисходительно, почти без жестов, голос хорошо смодулирован; смотрелся он великолепно – лицо приятное, взгляд доброжелательный, но твердый, легкая седина; крепкая шея, разворот плеч, отсутствие брюшка выдают человека спортивного… Прямо остепенившийся плейбой.
Эту передачу Балашов и его подчиненный, руководивший действиями в квартире майора Каменева, смотрели вдвоем, в офисе службы безопасности.
– Да, Виктор Алексеевич… – криво усмехнулся бандит, – меня в случае чего так же спишете?
– Подставишься, так же и спишу, – спокойно ответил Балашов.
– Меня, наверное, сексуальным маньяком и наркоманом представите? – продолжал юродствовать подчиненный.
– Да уж найду кем, – заметил Виктор Алексеевич.
– Все правильно! – подвел итог собеседник. – Вы найдете, это уж точно. Но подставляться мне не к спеху, а бог не выдаст, так и свинья не съест…
Бывшие комитетчики немного помолчали, кривя злыми ухмылками рты. Подобный юмор был у них в ходу уже давно. Наконец начальник заговорил:
– А ежели я подставлюсь… – его голос звучал бесстрастно и негромко, – ты, Шурик, меня спишешь… Школу ты прошел отличную…
– Это точно, – уже без усмешки констатировал Шурик. – Будьте спокойны, не подведу.
Эту передачу смотрел и Каменев. Вчерашний шок отпустил, ему на смену пришло и крепло яростное желание отомстить подонкам, по всем статьям обставившим его, офицера милиции, старого дурака; обставили Громова, не последнего опера, а вместе с ними оплевали и то, что было дорогим в родной Конторе, о чем он никогда не говорил, редко думал, но что составляло стержень его личности.
Это не проигранные сражения, как сказал Громов. Это уже почти проигранная кампания, и ставка здесь – понимание себя, своей сущности. Если сейчас смириться и уйти с поля боя, проглотить позор, он уже никогда не будет прежним майором Каменевым, ментом, «к тому же честным».
Спускать такое нельзя. Тебя свалили – считай, что это первый раунд. Не спеши, не вскакивай, не подставляйся раньше времени, правильно сказал Игорь, втяни рожки и отдышись. Думай, майор, думай, ищи выигрышное продолжение, оно должно быть, оно есть, только ищи хорошенько!
Передача сразу многое прояснила. Кое-что начало складываться. Банк. Тот самый, о котором сболтнул Гущин в ресторане «У бабушки». Значит, «мозговой центр» – это они, сволочи банковские, они приводят в движение всю эту хитрую механику, их волей развязана война московских ОПГ, и главный у них Балашов. Впрочем, он главный организатор, а идеолог кто-то еще, пока невидимый. Наш эмгэбэшный мудак, который прикрывал Гущина здесь, в Конторе, теперь ноль без палочки. Второго Гущина у него нет, сидит сейчас, обделавшись от страха. Урок на всю оставшуюся подлую жизнь.