– Анечка, да вы просто золото! – восхищенно проговорил Алексей. – Это самый лучший вариант.
– Так, может, мне и уезжать не надо? Просто отсидеться где-то?
– Нет, Ийка, ты его не знаешь. За месяц он угомонится. Но этот месяц… Короче, все куда серьезнее, чем вам, девчонки, кажется. Отмазку Аня клевую придумала, но все-таки ты должна бесследно исчезнуть.
– Но что он может ей сделать? – спросила Аня.
– У него есть своя схема. Девушку увозят, он ее прячет, насилует, потом запирает в подвале без еды дней на пять, а потом, вколов ей снотворное, перевозит на своем самолете на юг Франции, где у него вилла, и там, несчастную, сломленную, ослабевшую, начинает всячески обхаживать, кормить деликатесами, дарить брюлики, одевать у лучших дизайнеров, но документов у нее нет, удрать она не может… Короче, надо линять, Ийка.
– Господи, Леха, это звучит как…
– Ага, все как в дурном кино.
– А что потом с этими девушками? – дрожа от ужаса, спросила Ия.
– По-разному. На моей памяти было пять таких историй. Когда девушка ему надоест, он возвращает ее на место с солидной суммой в кармане. Но две из них… Знаете, что такое стокгольмский синдром?
– Примерно, – пролепетала Аня.
– Это когда похищенный принимает сторону похитителя. Короче, эти бедолаги в результате без памяти в него втюрились. И одна, когда он ее отослал домой, покончила жизнь самоубийством.
– Неужели такое бывает в жизни? – прижав кулачки к щекам, спросила Аня.
– Сам бы не поверил, если бы не был свидетелем.
– А почему ты его не сдашь ментам, ты же хороший парень? А, ты, наверное, ему должен, он, наверное, дал денег на операцию для кого-то из твоих близких, да? – наступала на него Аня.
– А ты почем знаешь? – вытаращил глаза Алексей.
– Знаешь, сколько я сериалов про такие дела смотрела? И, кстати, у этих сериалов не всегда хороший конец… Да, Ийка, тебе надо валить.
– А Таня, его дочка, знает о художествах папаши?
– Даже не догадывается. Она как раз хорошая девка, добрая, в мать. А мать у нее с собой покончила из-за муженька.
– Леш, а ведь ты рискуешь. Вдруг он кого-то пошлет за тобой? Или уже послал?
– Ну, это вряд ли! Он хоть и осторожный, но мне доверяет именно потому, что я еще ни разу его не подвел. Да, девчонки, я конченый подонок, но Ийку в обиду не дам. Короче, сейчас ты собираешь манатки, и я отвожу тебя в Шереметьево. Полетишь в Питер. А дальше я ничего знать не хочу.
– Я тоже поеду в аэропорт! – заявила Аня.
– Зачем? Тебе надо выспаться. Завтра у тебя будет трудный день, – возразила Ия.
– И, по-твоему, я смогу заснуть?
– Аня права. И она поможет тебе вещи собрать.
У Ии голова шла кругом.
Алексей посадил девушек в свой джип и уже через три минуты затормозил у подъезда.
– Поднимайтесь. Я жду в машине. Только побыстрее.
Девушки опрометью кинулись в подъезд. Когда они вбежали в квартиру, Аня вдруг прошептала:
– Ийка, ужас какой! Куда же ты поедешь?
– Есть у меня одна мысль…
– Нет, не говори мне! А вдруг меня будут пытать? А я боли боюсь. В кино знаешь как пытают…
– Анька, брось. Никто тебя пытать не будет. Да и Лешка тебя в обиду не даст. Он явно на тебя запал.
– Тебе тоже так показалось? А он ничего, интересный парень… И это все так романтично!
– Ань, ты мои цветочки будешь поливать?
– Не вопрос!
Ия между тем вынимала вещи из шкафа.
– Ты куда-то на юга намылилась? Сентябрь уже, а ты все такое легкое берешь?
– Ну да, бежать, так к теплому морю.
Когда они уже вышли в прихожую, Ия вдруг остановилась.
– Ты чего? Идем!
– А как же… Меня же все потеряют… Леха велел выбросить симку…
– Прав. А там, куда приедешь, купишь местную и уже оттуда свяжешься со своим любимым…
– Ох, Анька, спасибо тебе, я совсем уже ничего не соображаю!
– Неудивительно. В такой ситуации у кого угодно мозги отшибет! А вообще-то можно посмотреть на все под другим углом, – шептала Аня, пока Ия запирала квартиру.
– То есть?
– Тебе сказочно, просто невероятно повезло, что у этого гнусного Капушона оказался такой охранник…
– Знаешь, Анька, когда ты пришла ко мне наниматься, я сразу почувствовала, что ты чистое золото! – со слезами на глазах проговорила Ия.
Ей повезло, на ближайший рейс в Питер нашелся один билет. За время до отлета она придумала, что ей делать, и тут же купила новую симку. А старую спрятала до лучших времен. Едва выйдя из самолета, она набрала номер.
– Алло! – ответил далеко не сразу сонный недовольный голос.
– Алло! Авивка, ты?
– Ийка? Ты? Что у тебя с голосом? Большая печаль?
– Авивка, я влипла в такую идиотскую историю… Ты сможешь меня принять?
– Принять? А ты где?
– Пока в Питере, но собираюсь сегодня же вылететь к тебе.
– Ко мне? Куда? В Израиль?
– Ну да.
– Считай, ты уже прилетела. Я тут, под Питером, в Комарове.
– То есть как? – упавшим голосом спросила Ия.
– А вот так, отпуск у меня. Эй, подруга, ты чего там, ревешь, что ли? У тебя что-то случилось?
– Да, у меня много чего случилось… И мне надо на месяц слинять из Москвы, я думала к тебе, а теперь вообще не понимаю… – всхлипнула Ия.
– Стоп, ты сейчас где?
– В Пулкове.
– Хватай тачку и езжай на Финляндский вокзал, там сядешь на электричку и дуй до Комарова. Я тебя встречу на станции, только позвони, сообщи, каким поездом едешь. И не реви! Мы спокойненько все обсудим, и если надо будет, я тебя без проблем отправлю в Тель-Авив. Поживешь в моей квартире без меня, а я через десять дней вернусь, и мы с тобой там так зажжем… Ты все уразумела?
– Кажется, да.
– Вот и хорошо.
– А что ты делаешь в Комарове?
– У меня тут любовь, – со вздохом отозвалась Авива. – Ой, Ийка, как же я рада, что увижу тебя, Жирафа моя дорогая! Не теряй время!
Голос любимой подруги подействовал умиротворяюще. Ия взяла себя в руки и отправилась для начала в кафе. Она была страшно голодна. Выпив кофе с не слишком свежим чизкейком, она поехала на Финляндский вокзал. И хотя она обожала Питер и давно в нем не была, сейчас ей было не до архитектурных красот Северной столицы.
Прильнув к окну в электричке, она думала: во что я влипла? Так страшно… И я, в сущности, совсем одна, несмотря на двух мужиков… Да и где они? Оба фанатично преданы своему делу, а я для них мало что значу. А муж так и вовсе меня бросил… И слезы сами потекли из глаз.
Сидевшая напротив тетка вдруг открыла объемистую хозяйственную сумку, достала оттуда большое красивое яблоко и протянула Ие.
– Возьми, милая, мытые… из своего сада, сестре везу. И плюнь ты на них, не стоят они твоих слез!
– Кто? – не поняла Ия, но яблоко взяла. – Спасибо большое!
– Как кто? Мужики! Из-за мужика же ревешь?
Ия невольно улыбнулась и надкусила яблоко. Оно оказалось достаточно сладким, но прохладным и освежающим.
– Вкусно, спасибо!
– Ох, а ты когда не ревешь, красивая, зараза!
– Еще раз спасибо.
– Да чего там…
– Скажите пожалуйста, а до Комарова далеко еще?
– Двадцать минут.
– Мне позвонить надо. Алло, Авивка, буду через двадцать минут.
– Отлично!
Женщина вдруг спросила:
– Слушай, а что это за имя такое – Завивка? Или это кликуха?
Ия рассмеялась:
– Нет, это имя такое – Авива. На иврите значит весна.
– Еврейка, что ли?
– Да, еврейка… – напряглась Ия.
– У меня тоже была подруга-еврейка, Руфка, померла давно уж, а я все по ней горюю. Сроду никого добрее не встречала.
– Вот и моя Авивка – сама доброта, но это не в национальности дело.
– Может и так. Ну ладно, милая, тебе на следующей сходить. Бывай здорова и глазки свои красивые слезами не порти. – Она достала из сумки еще одно яблоко. – А это евреечке своей передай.
Ия растрогалась чуть не до слез. Она вдруг уверовала в то, что Авивка непременно ей поможет, и, возможно, это даже хорошо, что она сейчас здесь, в России.
Авива, невысокая, полноватая, медноволосая девушка, близоруко вглядывалась в сошедших с поезда людей. И вдруг как закричит:
– Жирафа, привет!
– Авивка, какое счастье, что ты здесь. Вот, держи! – Она протягивала подруге румяное яблоко. – Это тебе от одной доброй тетки из поезда.
– Мне? – крайне удивилась Авива.
– Тебе, тебе!
– Ийка, у тебя беда?
– Можно и так сказать.
– А от кого скрываешься? От Ромки?
– Вовсе нет. Ромка от меня ушел. И уже довольно давно.
– Ох, а почему я не знаю?
– Да я закрутилась тут… И потом… Да ладно… Дело совсем не в нем…
– А я тоже хороша, дура набитая! Прямо на перроне лезу с такими разговорами. Сейчас поймаем такси и поедем.
– Куда?
– Да недалеко, на дачу. У моего тут дача. Он будет только вечером, так что мы за день успеем со всем разобраться. Вижу, тебя надо лечить, правда, жирафов мне лечить еще не приходилось, но попробую, я вообще-то хороший ветеринар.
Ие сразу стало легче. Авивка всегда на нее хорошо действовала.
Ие сразу стало легче. Авивка всегда на нее хорошо действовала.
Они сели в такси и через десять минут подъехали к старой даче за старым забором. Участок сплошь зарос высокими кустами, никаких клумб и грядок. Только запах чуть прелой листвы.
– Ах, хорошо, – простонала Ия.
– Конечно, хорошо! А у нас в Израиле сейчас адская жарища, да еще американцы собрались Сирию бомбить, а как это еще на нас отразится… Но к черту политику! Давай, выкладывай, что у тебя стряслось, а я пока на стол соберу!
– Даже не знаю, с чего начать…
– Естественно, с самого начала. Что с твоим летчиком вышло, и далее со всеми остановками. Тебе кофе или чай? Ой, а хочешь холодного молочка, свежего, из-под коровки?
– Да, молочка, с черным хлебушком.
– Умница! И не бойся, корову я сама проверяла.
– Ну, Авивка, ты даешь!
– А ты как думала? Нешто я стану пить, а главное, поить своего любимого невесть чем?
– А кто он, твой любимый?
– Замечательный мужик!
– Тебя вывез в Геленджик?
– Что? – опешила Авива.
– Да песенка такая есть.
– Никогда не слыхала. А мой любимый, он тоже ветеринар, великий, можно сказать, я у него многому учусь и вообще… Но обо мне потом, у меня вроде бы все хорошо. Выкладывай, Жирафа! Молочка подлить? А обедать будем, когда Ашот приедет, ты с голоду до тех пор не помрешь?
– Да нет же! – с досадой воскликнула Ия, которой уже не терпелось все рассказать, сбросить с себя часть неподъемного груза.
Ия подробно все рассказала старой подруге – и об уходе Романа, об отношениях с Мишей, о романе с Голубевым и, наконец, о причинах столь поспешного бегства из Москвы.
– Леха Чащин? Помню его, он с пятого класса по тебе сох… А вообще история – зашибись! Просто кино. У нас в Израиловке по девятому каналу частенько такие истории показывают…
– Какие?
– Извини, ерунда… Сериалы там какие-то бесконечные и третьесортные гоняют. Но ты не дрейфь, подруга, тут тебя уж точно никто искать не станет. И Ашот что-нибудь придумает, он такой, всем помогает, и тебе поможет, как нечего делать…
– А я все только летнее взяла, на жару… – растерянно пробормотала Ия.
– Подумаешь, драма! Найдем, чем тебя прикрыть.
– Это-то скорее комедия, но пока я тут прячусь, мой бизнес может пойти ко дну. У меня в последнее время появилась настоящая клиентура.
– Послушай, а почему бы тебе не сообщить обо всем Голубеву?
Ия подняла на нее измученные глаза.
– Он же занимается разведкой, у него наверняка есть какие-нибудь достаточно влиятельные знакомые…
– Авивка, пойми, он сейчас в Аргентине, на другом конце света…
– Но если он тебя любит…
– Если любит.
– А ты сомневаешься?
– Я не знаю, я уже не понимаю, кому можно верить, а кому нет…
– Тогда свяжись с Мишей, он просто свернет башку этому ублюдку!
– И сядет в тюрьму?
…Владислав Александрович был занят с раннего утра до глубокой ночи. Он был всецело захвачен работой, многое явилось для него неожиданностью. Особенно потрясла встреча с девяностопятилетним бывшим полицаем из Белоруссии. Благообразный, седой как лунь старичок, роскошные белые зубы на смуглом сморщенном лице пугали жутким несоответствием общему облику, и оттого улыбка старичка казалась зловещим оскалом.
– Ох, братушки, в чем я-то виноват? Приказ выполнял, а попробуй, не выполни! А мой двоюродный брат своих расстреливал в подвалах НКВД, а ему почему-то и почет и пенсия, а я, вишь ли, преступник? Это разве справедливо?
В словах этого старика была своя логика.
В Советском Союзе палачей, как правило, не преследовали, а тихо-мирно отправляли на заслуженный отдых, и они зачастую громко сетовали на жизнь и почему-то с особым остервенением гоняли собак на скверах. И умирали они, как правило, в своих постелях, а этого белозубого полицая все никак не оставляли в покое…
– Знаешь, Влад, а мне его даже жалко, – сказала после интервью Нина. – Ну, допустим, посадят его, так он свою жизнь уже прожил и, судя по всему, совсем неплохо, вон детей шесть штук наплодил, внуков и правнуков без числа…
– Ты не права, – резко возразил Владислав Александрович, – и дело вовсе не в самом этом старике, а в том, чтобы ему подобные понимали, что наказание неотвратимо, что оно может настигнуть человека даже на пороге смерти. Впрочем, ты и сама все понимаешь, просто жертвы его для тебя уже некая абстракция, а он сам – такой вполне себе даже уютный старичок… Ты была в Яд-Вашем в Израиле? В детском зале? Нет? Тогда ты вряд ли сможешь прочувствовать…
– То есть я бесчувственная дура?
– Вовсе нет. Просто ты типичная женщина с добрым сердцем.
– А по-моему, я для тебя больше не женщина, а боевой товарищ, – в сердцах проговорила Нина.
Ему стало неловко, но он счел за благо промолчать. А что тут возразишь, когда все мысли в редкие свободные минуты устремлялись в Москву, к любимому жирафенку. И волнение сжимало горло. Почему-то вот уже три дня он не может ей дозвониться ни домой, ни на мобильный. В ателье тоже никто не берет трубку. Скорее всего, это шутки связи, но кто знает… К счастью, Нина больше на эту тему не заговаривала, но его мучила совесть. Зачем я вообще вздумал с ней спать? А ни за чем, просто она подвернулась в нужный момент и была достаточно настойчива… Но теперь, надеюсь, она поняла. А что же все-таки с Ией? Ни звонка, ни эсэмэс… Электронная почта тоже остается без ответа. Но работы у него было столько, что она волей-неволей вытесняла все тревожные мысли.
Ашот Геворкян оказался красивым ражим мужиком с необыкновенно добрым и располагающим лицом. Такому, подумалось Ие, легко доверяются и люди и звери.
– Ой, вы наша любимая подруга Ия по прозвищу Жирафа? Я сразу понял, кто вы! Рад, страшно рад вас видеть! Я все подбивал Авиву поехать в Москву, а она почему-то не соглашается!
– Ашотик, сейчас я тебя буду кормить.
– А почему только меня?
– Да мы с Ийкой целый день что-то жуем на нервной почве.
Ашот сразу стал серьезным.
– У Ии что-то случилось? Плохое, да?
– Надо бы хуже, да некуда! – шмыгнула носом Авива.
– Выкладывайте, живо! – потребовал он.
Женщины заговорили одновременно, перебивая друг дружку.
В конце концов Ашот не выдержал и стукнул кулаком по столу:
– Тихо, девушки! Кто из вас способен членораздельно и без излишних эмоций рассказать все и, по возможности, кратко, не растекаясь в подробностях?
– Я! – вызвалась Авива. – Вот: на Ийку положил глаз один сволочной олигарх, который любит сперва изнасиловать, растоптать морально свою жертву, запереть в подвале, морить голодом, а потом вывезти на Лазурный берег…
– Откуда такие подробности? – очень серьезно спросил Ашот.
– От одного нашего одноклассника, он доверенное лицо этого ублюдка…
– Понятно, рассказывай дальше!
Авива рассказала.
– Ну вот что, девочки, – медленно и как-то очень основательно начал Ашот, – Ия останется у нас, никому в голову не вскочит искать ее в Комарове. Но мне почему-то кажется, что вся эта хрень закончится самое большее дней через семь-восемь.
Авива внимательно на него посмотрела.
– Ашотик, тебе и вправду так кажется?
– Да.
– Ийка, ему всегда все правильно кажется, он не только гениальный ветеринар, он еще маленько экстрасенс.
– Не ерунди, любимая! Но если до конца твоего отпуска это не рассосется, полетите в Израиль вместе. А я… Я свяжусь с этим вашим Чащиным и слегка намекну, что Ия уехала, ну, допустим на Гоа…
– Зачем это? – вскинулась Авива.
– Во-первых, чтобы сбить со следа, а во-вторых, выясню, что там с Ииным ателье.
– Только не говори Лехе обо мне, а то он сразу догадается, что Ийка у меня. А лучше вообще ему не звонить.
– Послушайте! – вмешалась в разговор до сих пор молчавшая Ия. – Почему вы считаете, что Леха может меня сдать? Это нехорошо, несправедливо, он же сам меня предупредил и помог уехать!
– В общем и целом вы правы, Иечка, но, как говорится, береженого Бог бережет. Хотя Авива тоже права, не надо никому звонить.
– Ашот, а как вы считаете, я могу с вашего компьютера связаться с одним человеком, который сейчас в Аргентине?
– Я так понимаю, с любимым человеком? – ласково улыбнулся Ашот.
– Да, – зарделась вдруг Ия.
– Конечно, можете, почему бы и нет? Вряд ли ваш чересчур пылкий поклонник отслеживает почту какого-то питерского ветеринара.
– Ашотик, ты представляешь, этот ее любимый человек занимается историей разных разведслужб!
– И что?
– Ну, он, наверное, мог бы найти управу на этого маньяка?
– Типично женская логика! Никакая разведка в мире даже по блату не станет заниматься каким-то сексуальным террористом, если только он у них не в разработке. Поверьте, ветеринар тоже может помочь в такой ситуации. Но твой, уж прости, любимая, глуповатый вопрос, навел меня на одну мысль… Я недавно буквально с того света вытащил ротвейлера одного крупного полицейского начальника. Собака – чудо, чемпион мира, хозяин над ней трясется, так что я в любой момент могу к нему обратиться.