И они двинулись дальше, не очень-то понимая, куда именно идут, окончательно заблудившись в нагромождениях однообразных труб и вздрагивая от каждого шороха. Услышали шум моторов, которого раньше не было, и повернули к нему. Обогнув огромную установку по отчистке воздуха, снова угодили в целое скопление электрических шкафов.
Опять начал ощущаться холод, на детей навалилась усталость. Но о том, чтобы присесть и отдохнуть хотя бы десять-пятнадцать минут, не шло и речи. Только они вспоминали жуткое мохнатое туловище оборотня, покрытое толстыми черными щетинками, как страх еще быстрее подгонял вперед, заставляя пролезать в самые узкие щели между трубами или продираться через пыльные связки проводов. А еще через какое-то время близнецы вдруг вышли на открытое (относительно открытое, потому что все равно кое-где из пола торчали трубы) пространство, посреди которого возвышалась и убегала в потолок лестница. Такая желанная и надежная лестница, ведущая в круглый люк над головами.
Витька и Настя уже приготовились перейти на бег, ринувшись вперед, и Димка едва успел поймать их за края накидок, утягивая в укрытие. Заставив присесть за трансформаторной установкой, он покрутил пальцем у виска, осуждающе глядя на обоих.
– Вы что, спятили? – зашептал он, грозно хмуря брови. – А если она тут одна, эта лестница? Тогда бабке Красимире нас поймать вообще труда не составит – села в засаду, да жди, когда детишки неразумные из чащобы выйдут. Может, и не всех, но одного или двоих схватить успеет…
– Извини, – зачем-то пробормотала Настя, рукавом утирая нос. – Мы не подумали.
– Спрятаться нужно, выждать, – уже не так сурово продолжил Дима. – Если старуха не появится, тогда бежим и карабкаемся.
И они притаились в холодной тени, стараясь не шуметь и не расчихаться от пыли. По очереди выглядывали из-за края, внимательно осматривая каждый закуток вокруг лестницы. Ничего не замечали и опять возвращались в тень, прижимаясь друг к другу, чтобы согреться. Снова дал знать о себе голод, очень хотелось пить. Лица детей осунулись от страха и пережитых волнений, губы растрескались от жажды, руки и щеки покрылись толстым слоем грязи.
И вот, когда в очередной раз выглядывать и проверять должен был Виктор, он вдруг молнией шарахнулся обратно, глядя на брата и сестру выпученными глазами. Ничего не говоря, мальчик приложил к губам указательный палец, но его поняли и без слов. Там, возле лестницы, находилась бабушка Крася, и они прекрасно помнили, какой острый у нее слух.
Но наших путешественников можно понять – находиться в неведении гораздо страшнее, чем лично узреть свой страх. Ничего не знать куда жутче, чем понимать, что именно делает твой враг, и быть готовым к ответу. А потому напряженное ожидание, в котором дети просидели не меньше десяти минут, закончилось, когда Димка осторожно и очень-очень медленно приподнялся, выглядывая из укрытия. Старуха действительно была у лестницы – сидела в тени, задумчиво глядя наверх. Она вновь изменилась – теперь казалось, что она хотела превратиться обратно в человека, но вдруг раздумала. А потому верхняя часть чудовища вновь стала бабушкой-отшельницей, а все, что ниже пояса, осталось от мухи. Вид этого страшилы, несущего человеческое тело на четырех тонких длинных лапках, вызывал отвращение и страх. И еще было заметно, как серьезно ранена Красимира.
Вся левая половина ее благодушного и улыбчивого лица была покрыта ржаво-коричневой пузырящейся коркой свежего ожога. Под ней скрылись глаз, ухо и щека, часть носа и подбородка. Задел ожог и губы, навсегда превратив лучезарную старческую улыбку в кривой недоверчивый оскал. Сейчас эти обожженные губы шевелились, и Димка вдруг смог разобрать, что бормочет себе под нос страшная отшельница.
– Гадкие, гадкие дети, – шептала она, не отводя единственного глаза от люка над головой. – Обидели несчастную бабушку Красимиру… Ну что такого я им сделала? Приютила, угостить собиралась, девочку лаской окружила… Куда, куда же могли деваться эти гадкие дети?
Тонкие мохнатые лапки чудовища подрагивали, словно от нетерпения, а левой человеческой рукой старуха осторожно ощупывала ожог, словно пыталась определить его размеры. Голова ее все время поворачивалась из стороны в сторону, и Дмитрий догадался, что теперь оборотень наполовину лишена своего острого слуха.
– Они могли пойти по этой лестнице, но тогда детишки напрямую угодят к крыскам… К злым крыскам, обижающим бабушку Красимиру… Могли они это сделать? – спрашивало чудовище само у себя. – Могли, да. Но еще плохие дети могли пойти по дальнему коридору. Пойти по коридору, чтобы не лезть к крыскам, а направиться вверх, в сторону Заботинска…
Обожженная голова опустилась, и теперь взгляд оборотня был направлен в темное ответвление, образованное стенками приборов и установок по отчистке воздуха. Уставившись во мрак, старуха продолжала негромкий монолог:
– Что же сейчас делать бедной бабушке? Но ведь я могу поймать их по дороге, да. Путь до Заботинска неблизкий, возможность будет. Они же говорили, что идут на Заботинск, просили бабушку Красимиру помочь. Я бы помогла, я собиралась помочь, они бы навсегда забыли о страхах, населяющих Спасгород… Куда же они направились? К крыскам или к дальним шахтам? Пугливые гадкие дети. Они бы никогда не полезли к крыскам, это точно. Значит, они выбрали безопасный путь. Ну ничего-ничего, гадкие дети, я обязательно догоню вас, и тогда вы ответите за боль, причиненную бабушке Красимире!
И с этими словами оборотень поднялась с насеста на свои тонкие мохнатые ноги. Покачивая черным волосатым тельцем (из которого все еще вырастала верхняя половина старушки), она засеменила в дальний темный проход, продолжая что-то бормотать себе под обожженный нос.
– Скорее бежим к лестнице! – Настя чуть не выпрыгнула из укрытия. – Пока она не вернулась, мы должны быстрее залезть как можно выше!
– Тихо ты! – Димка болезненно схватил сестру за плечо, опуская обратно. – Вдруг это ловушка?
– Кроме того, – задумчиво начал Витя, и остальные поморщились (уж шибко им был знаком этот тон, которым брат излагал логичные, но неприятные факты), – не исключено, что нам вовсе не по этой лестнице.
– Что ты хочешь сказать?
– Мы все слышали эту сумасшедшую старуху. Путь на Заботинск лежит не тут, а где-то дальше по техническому этажу. В той стороне, если быть точным. – Он махнул рукой вслед ушедшей в темноту бабе Красе. – А эта лестница ведет к каким-то крыскам, так? Там – безопасный путь. Возможно, Лифты. Тут – крыски, и надеюсь, это совсем не то, о чем я подумал…
– Что же ты предлагаешь? – Димка вслушивался в звуки, окружавшие их, пытаясь вовремя различить стук когтей чудовища по железным плитам пола. – Идти следом за Красимирой? Ты серьезно?
– Возможно, – протянул его брат, но теперь не так уверенно. – Если бы мы смогли выждать или перехитрить бабку, то нашли бы подъем к поселку. А лезть в этот люк, который даже оборотень назвал небезопасным, я отчего-то не хочу.
– Вы можете спорить, сколько хотите, – вдруг насупилась Настя, – но я намерена убраться отсюда как можно скорее. Пожалуйста, не заставляйте именно меня принимать решение!
– Я за лестницу, – отрезал Димка. – Прямо сейчас! Что бы ни ждало нас наверху, мы сможем справиться с этим, как справились с червями и старухой. Но если протянем время, чудовище вернется, и тогда нам несдобровать.
– Я за дальний подъем, – хмурясь от того, что они не могут прийти к согласию, подытожил его брат. – Не забывайте, что с червями мы не сами справились, а в другой раз помощь может и не прийти. А дальний путь – почти прямиком к поселку, ну, или к нормальным людям, как минимум. Итак, мнения разделились. Слово за тобой, Настюха…
Но их сестра, глядя куда-то перед собой, казалось, вообще не принимает участия в споре.
– Настя? – Дмитрий потряс девочку за плечо.
– Тише, – отмахнулась вдруг она. – Вы слышите?
И они, разом замолчав, в самом деле услышали.
По коридору, бормоча и звонко цокая когтями, возвращалось чудовище. И еще им показалось, что на этот раз оно возвращалось бегом.
– Гадкие-гадкие дети, обманули бабушку! Хотели обмануть бабушку, но у них не вышло! – злобным и обиженным голосом верещала баба Крася. – Они еще где-то здесь! Они точно где-то здесь! Но Красимира Михайловна найдет плохих жестоких детей. Найдет и накажет. Вы слышите меня, хулиганы? Я найду вас!
Тогда Настя не выдержала. Вскочив и поднимая за собой братьев, она одним прыжком покинула их неубедительное укрытие, побежав к лестнице. Мальчики, даже не успевшие опомниться, припустили следом, озираясь на бегу.
Так иногда бывает, когда в ситуации растерянности или неопределенности решение возникает само собой. Принимается кем-то, кто ведет за собой остальных. Уже потом можно спорить, насколько правильным оказывается оно, это решение… Но в момент его принятия (когда счет идет на секунды) обычно никто не думает о правильности или последствиях – все слепо бегут за старшим. Так произошло и с нашими героями, покинувшими тень за трансформаторной установкой и бросившимися к лестнице.
С максимальной скоростью преодолев открытое пространство, все трое прыгнули на толстые пыльные прутья – Настя первой, за ней Витька, замыкающим полез Дмитрий. Торопливо, не обращая внимания на усталость и холод под пальцами, они полезли вверх, к такому низкому, но бесконечно далекому потолку и люку в нем.
Топот длинных суставчатых ног приближался, а одновременно становились громче и причитания оборотня.
– Я найду гадких детей, даже если мне придется обшарить каждый закуток этого этажа! – вопила старуха, и теперь ее голос раздавался близко-близко. – Найду для того, чтобы наказать… Гадкие дети, злом отплатившие за добро… Вот они!
Последний крик раздался очень и очень громко, откуда-то снизу, и дети невольно обернулись, одновременно закричав. Потому что страшное существо, наполовину старуха с обожженным лицом, а наполовину гигантская муха, находилось прямо под ними, выползая из темного коридора.
– Быстре-е-е-е-е! – завопил Димка, карабкавшийся последним, а баба Крася вцепилась в лестницу, раскачивая ее и на человечьих руках подтягиваясь вверх.
В этот момент Витька поскользнулся, чуть не треснув брата ботинком по макушке. Но мальчик удержался (хоть и завопил от страха) и лихорадочно продолжил подъем.
– Остановитесь, детишечки, пожалуйста! – своим жутким ласковым голосом попросила бабушка, продолжая подтягиваться на руках все выше и выше. – Гадкие, гадкие дети, вам нужно преподать урок…
Но наши герои лезли наверх, даже не представляя, что умеют так быстро лазать по лестницам. А потом Настя чуть не сорвалась вниз, прямо в объятия оборотня (и кто знает, чем закончилась бы эта история, если бы девочка все же упала?).
Все произошло за какие-то пару вздохов, но детям показалось, что прошло не меньше минуты, словно время стало медленным-медленным – Настя не успела ухватиться за очередную скользкую ступень. Принялась заваливаться назад, протяжно закричав, и в этот же миг Витька изо всех сил уперся ей в ноги, чтобы не дать рухнуть. Собравшись с силами, девочка дотянулась до лестницы, теперь стараясь хвататься более цепко.
– Нет, нет, не уходите! – Оборотень продолжала причитать внизу, из-за своих тонких насекомьих лапок не в состоянии подняться следом за детьми. – Там плохой мир. Там опасно, там крыски. Я не дам вас в обиду, обещаю…
Но беглецы один за другим уже юркали в люк, без сил падая на пол очередного технического этажа. Повалились вповалку, шумно дыша и растирая обмороженные ладошки, а оборотень где-то внизу все продолжала бесноваться, уговаривая и угрожая.
– Она… она… – Переводя дыхание, Дмитрий осмелился заглянуть в люк. – Она превращается в человека… – наконец смог вымолвить он.
– Хочет залезть за нами! – Витька вскочил на ноги, будто от страха у него открылось второе дыхание. – Димка, тут есть заслонка, помоги!
Братья из последних сил навалились на круглую крышку люка, из-за ржавчины и старости почти прикипевшую к полу псевдополяны. Они кряхтели и стонали, стараясь хотя бы чуть-чуть сдвинуть ее с места, но крышка все не поддавалась. Тем временем чудовище у основания лестницы уже почти обрело человеческий облик, снова став миловидной (если не считать ожога) старушкой.
– Да тут же стопор! – вдруг воскликнула Настя.
Она измученно лежала прямо на пыльном полу и наблюдала за усилиями своих братьев снизу вверх. Девочка потянулась вперед, с лязгом выдергивая из-под ног Виктора длинный железный штифт, промаркированный красной краской.
– Крышка была зафиксирована!
И тогда металлический диск под руками мальчишек наконец пришел в движение. Приподнялся, пошел выше, встал под прямым углом к полу. Чуть не прищемив пальцы, братья толкнули от себя увесистую крышку. С оглушительным грохотом упала она на люк и лестницу под ним, отрезав детей от жуткого существа внизу.
– Задвижку! – Витька забрал у сестры штифт, вгоняя его в проржавевший паз.
Убедился, что люк крепко заперт, и только после этого обессиленно опустился на пол, с трудом веря в успех побега. А затем, почти сразу же после того, как мальчик запер заслонку, в ее железную поверхность что-то ударило. Снизу. Сильно-пресильно – так, что заскрипели петли и взметнулась в холодный воздух ржавая пыль. Затем последовал еще один удар, потом третий, и только после этого наступила тишина.
– Мама! – просипела Настя, на коленках отползая подальше.
– Спокойно. – Виктор присел на корточки, внимательно изучая крепление штифта и петли. – Конструкция старенькая, но надежная. Если эти удары все, на что способна старуха, ей не выбить люк…
Они замолчали, стараясь угадать или уловить, что сейчас происходит под их ногами. Но кругом царили все те же привычные звуки работавших машин или гудящих проводов, а потому близнецы не услышали ничего интересного.
Сложно в точности сказать, как долго отдыхали дети, приходя в себя после дикой беготни по псевдополяне и гонки на лестнице – ведь, как мы знаем, у них не было личного хронометра, чтобы определить время. Возможно, прошло полчаса, а возможно, всего пятнадцать минут (лично я думаю, что около тридцати). Но когда Димка, внимательно осмотревшись, поднялся на ноги, все поняли, что отдых окончен.
– Нужно идти дальше, – озвучил он мысли всех троих. – Скоро есть захочется по-настоящему, да и без воды долго не протянем. Нужно найти технический резервуар. Если на этом уровне охлаждают не только азотом, но и водой, от жажды мы не умрем. А вот если старуха отыщет еще один проход на этот уровень…
И он замолчал, потому что все и так понимали, что произойдет, если Красимира найдет лестницу. Опираясь на гудящие руки, Витя поднялся с пола, помогая встать сестре. Комната, в которой они оказались, имела три выхода, и только один из них закрывала дверь, запертая на массивную изогнутую задвижку.
– Эти коридоры… – Щурясь и пытаясь хоть что-то различить в пыльном полумраке, Витька всмотрелся в левый и центральный проемы. – Они, скорее всего, ведут в глубину технического уровня. Я вижу провода, механизмы и трубы, ничего нового.
– А как ты думаешь, что за этой дверью? – Его брат встал у задвижки, разглядывая ее поближе. – Ржавчины нет, пользовались не так уж давно…
– Сложно сказать, – как водилось, честно признал отсутствие каких-либо догадок Виктор. – Но предлагаю это проверить. Если бабка найдет возможность подняться сюда, в зарослях проводов и труб нам от нее не убежать – тут она каждую тропу и жилу знает.
– Ну, тогда… – Димка взялся за рукоятку засова.
Настя вдруг опустила свою ладонь поверх руки брата, призывая остановиться.
– Стойте. – Она посмотрела в их грязные лица, закусив губу, чтобы не расплакаться. – Обещайте мне одно, братики. Обещайте: что бы мы ни встретили за этой дверью, мы все трое вернемся на Заботинск! И все у нас будет хорошо. Ну, пожалуйста, обещайте!
– Обещаю, сестренка, – серьезно сказал Дмитрий, а Витька почему-то промолчал, ограничившись решительным кивком. – Ну что, открываем?
И они подняли задвижку, распахивая скрипучую железную дверь со следами облезлой белой краски.
Сгрудившись и ожидая чего угодно, дети всматривались в открывшийся им коридор, освещенный двумя рядами тусклых аварийных ламп под потолком. Большинство из них давно перегорело, но кое-где лампы еще светили, и от этого красноватого мерцания на душе становилось легче. Убегая куда-то вдаль, коридор и не думал сворачивать, и это тоже показалось путешественникам хорошим знаком. Взявшись за руки, они шагнули через порог, прикрывая за собой дверь.
Коридор оказался длинным, почти как их родная улица в поселке механиков. Стараясь не шуметь и все время оглядываясь, они шли вперед, рассматривая пучки проводов, аккуратно уложенные вдоль стен, и проволочные сетки, прикрывавшие лампы от случайного удара. Трое крохотных детей в длинном и высоком коридоре, освещенном бледным красным светом.
А когда тоннель закончился, наши герои остановились перед новой железной дверью, очень похожей на ту, что они только-только открыли при входе. Правда, в отличие от своей предшественницы, эта дверь еще носила покраску (колесо засова и выпирающие петли были алыми, сильно выделяясь на белом фоне) и вообще выглядела поновее. А еще на сохранившейся краске виднелись различные значки и частично уцелевшие слова, выведенные черным цветом через трафарет.
– Поляна У-16ПП «алка», – по слогам, сметая с поверхности пыль, вслух зачитал Витька, – иченный доступ, только для енов уживающего перс и сотруд «Красного» и «Оранже» уровней… Не оставл открытым.
– Что это за знаки? Я не знаю, мы не проходили еще. Но это ведь значок биологической угрозы, так? – Настя тоже протянула руку, ногтем колупнув краску на угрожающем узоре, помещенном в зеленый круг.
– Так, – оба брата кивнули одновременно, но ответил все же Витя. – Хоть и слабой угрозы, самого низшего уровня. Другие знаки я, кстати, тоже не знаю, ни в одной книге не видел. Но ясно одно – что бы ни находилось за этой дверью, оно определенно представляет опасность. Однако у нас, как я понимаю, выбора все равно нет…