Бросив прощальный взгляд в зеркало, я с бьющимся сердцем шагнула к двери. Везение в этот вечер буквально преследовало меня — видно, сам Господь устал от Серого. Я никого не встретила ни в подъезде, ни возле дома, что, впрочем, не было таким уж удивительным в поздний час.
Выбравшись темными переулками на проспект, подальше от Гериного дома, я схоронилась в тени огромной липы и стала выжидать. Золушка не может явиться на бал в задрипанном такси, автомобиль отечественного производства тоже не годится, за неимением кареты — тыквы требовалось что-то… «Что-то» вырулило через десять минут. Я возникла в свете фар, тормоза скрип нули, дверь распахнулась и пара мужских глаз уставились на меня точно на тень отца Гамлета. Да, 900 баксов — это 900 баксов.
Между прочим, с какой радости я долгие годы томилась в огромном доме, точно в склепе, когда вокруг полно мужиков, которые при виде меня совершенно не в состоянии держать челюсть захлопнутой? Надо будет поразмышлять об этом на досуге.
— Привет, — нежно промяукала я. — У меня важная встреча, а машина сломалась, вы не могли бы помочь?
— Конечно, — прохрипел водитель. Я не спеша устроилась рядом. Просто удивительно, как у него глаза не выскочили. Он облизнул губы и спросил:
— Где машина?
— В гараже, — улыбнулась я. — Вы меня не правильно поняли. Мне нужна машина с шофером на этот вечер. Я хорошо заплачу, — с этими словами я извлекла пачку десятидолларовых купюр и улыбнулась еще ослепительнее. — Ничего криминального. Вы просто подождете меня возле ресторана. Идет?
— Идет, — кивнул парень.
На доллары в руке он глянул мельком и опять уставился на мои небесные черты. Просто невероятно, как некоторые мужики мгновенно превращаются в идиотов при виде полкилограмма косметики на симпатичном женском личике.
— Куда ехать? — спросил он, трогаясь.
— Я объясню, — сказала я, приглядываясь к парню. — Вы ведь приезжий?
— Да. Здесь по делам, — ответил он, а я порадовалась очередному везению.
Мы немного поболтали. Через минуту мне стало ясно, что если его машина подходила в качестве кареты для Золушки, то сам он в сопровождающие никак не годился. Парень был из крутых и задвинуть его в угол при виде Серого не удастся. Потому в ресторан я не торопилась: леди в одиночку не шляются по злачным местам и просто необходимо было позаботиться о спутнике. Мы поехали к площади Независимости. Не так давно она звалась Ленина, в центре ее высился монумент создателю государства рабочих и крестьян, а вокруг памятника в зарослях сирени внуки и правнуки соратников Ильича устраивали громкие посиделки. Объяснить тягу молодого поколения к данному месту не могли ни городские власти, ни наряды милиции. Власти сменились, сменилось название площади, памятник сняли, а сирень и молодежные сборища остались.
— Поезжайте помедленнее, — попросила я.
Внимание привлек улыбчивый парень в компании других улыбчивых парней. Он выгодно отличался хорошим костюмом и голливудской физиономией в амплуа жиголо. Золушке с таким появиться не стыдно, при условии, что собственная репутация ее тревожит мало.
— Притормозите, — попросила я, открыла окно и махнула парню.
Он сразу заметил и машину, и меня. Подошел, щурясь слегка насмешливо, глядя с любопытством. Друзья засвистели, загукали на разные голоса, а он, само собой, лучисто улыбнулся. Я тоже в долгу не осталась и показала как минимум тридцать своих зубов.
— А чем я хуже? — вдруг подал голос мой шофер.
Я выдавила из себя все обаяние до капли и многообещающе молвила:
— У нас ведь будет время, верно?
Вряд ли ему все это понравилось, но из машины он меня не выкинул. Жиголо между тем подошел, наклонился к окну и сказал:
— Привет.
— Привет, — просияла я. — Не хочешь поехать со мной?
Парень покосился на моего соседа и сказал:
— Смотря куда.
— В ресторан. Ужин и такси за мой счет. Парень опять покосился на водителя.
— В общем-то, я не против…
— Тогда садись, — кивнула я.
И мы покатили к ресторану «О'кей». По дороге познакомились. Хозяина машины звали Вадимом, жиголо Володей, а меня Аленой. Я имела в виду, конечно, сестрицу Аленушку, которая очень беспокоилась о братце Иванушке. В моем случае звался он Алексеем и был не братцем, а возлюбленным, но это уже детали. Разговора не получалось. Мужская часть экипажа таращилась на меня и строила предположения, одно другого круче. Напряженная работа мозгов ощущалась почти физически, шарики крутились с заметным скрипом, но, как видно, на холостых оборотах, потому что ни тот ни другой так и не решились от меня избавиться. Вадим затормозил возле ресторана. Я протянула ему деньги и сказала медовым голосом:
— Конечно, ты можешь уехать. Но, если подождешь меня, буду очень признательна.
— Долго? — спросил он, хмурясь и теряясь в догадках.
— Может быть, несколько минут, может, пару часов. Но ты ведь сегодня располагаешь временем, верно?
— Почему бы нам не пойти вместе?
— Сейчас мне просто некогда объяснять, — туманно ответила я и перевела разговор в деловое русло:
— Где будет машина?
— Вон там, — указал он рукой и на Володю покосился, а я шепнула:
— Надеюсь, мы увидимся, — и улыбнулась. Пленительно, надо полагать, потому что Вадим заерзал и завращал глазами. Следовало выметаться, пока с ним худого не случилось.
Володя ловко выскочил и распахнул мою дверь. Здорово у него получилось, может, он уже выступал в этой роли? Под руку мы вошли в ресторан. Не скажу, чтобы этот кабак чем-то особенно пленял взор, вкус и обоняние. Незначительным отличием от заведений такого рода можно было считать красный фонарь над входом — то ли шутка, то ли опознавательный знак, — зеркальный холл и отдельные кабинеты.
Быстро сориентировавшись, мы направились к двери в бар, я — кутаясь в меха, а Володя — трогательно меня поддерживая под локоток. И тут Господь, как видно, решил показать мне, недотепе, что значит настоящее везение. Пока я томно вышагивала средь зеркал, дверь справа распахнулась и появился Сергей Андреевич Серов, он же Серый. За его спиной маячила охрана, но дамы рядом не наблюдалось, что, если верить молве, бывало нечасто. Еще минута — и он увидел меня. Покатилось его сердце вниз или забилось в горле — не скажу, но присвистнул он громко, выразительно и замер в дверях, наблюдая, как я проплываю мимо на манер легендарного крейсера. В эту минуту я так себя и представляла: горделивый красавец рассекает могучую волну, на корме плещется флаг, жерла пушек ощетинились… что-то опять меня занесло…
Я бросила взгляд в зеркало, плавно повернулась, отразившись бесчисленное количество раз, и, улыбаясь, пропела:
— Сережа! — Мое отражение в зеркалах сделало шаг к Серому и замерло, точно испугавшись, а я повторила:
— Сережа, вы меня не узнали?
Он честно хотел узнать. Пялил глаза, ухмылялся и подходил не спеша, небрежно сунув руку в карман брюк. Володя переминался с ноги на ногу, как лошадь перед за бегом. Серый продолжал вглядываться в мой дивный образ, а его собственный, между прочим, еще хранил следы Лешкиного буйного темперамента, так что уж мог бы расстараться и вспомнить.
— Не узнал, — с легкой печалью заметила я, намереваясь продолжить путь в бар. Серый протянул руку и коснулся моего локтя. Я насторожилась: совсем рядом с его коленом болталось предполагаемое орудие его убийства.
— Что-то очень знакомое, — соврал он. — Я вспомню, просто нужно время. Ты мне поможешь?
Я улыбнулась, надеюсь, вышло таинственно. Ох уж эти улыбки и взгляды, вечно их не так понимают… Володя кашлянул, напоминая о своем существовании. Я торопливо достала деньги, сунула ему в руку и попросила:
— Пожалуйста, подожди меня в баре, — и опять улыбнулась Серому, на этот раз ласково:
— Почему бы нам тоже не выпить? Чтобы легче вспоминалось?
Улыбки мои, кажется, возымели действие. Вместо того чтобы пойти в бар, Серый с готовностью повел меня в отдельный кабинет. Охране вход был заказан, ребята расположились где-то поблизости.
Мы выпили шампанского. Я с видимой небрежностью сбросила свои меха и теперь сияла глазами, зубами, бриллиантами и полуобнаженной грудью. Все-таки я была законченной дурой, сидя в четырех стенах. Сколько забавного протрусило мимо за эти годы…
— Как тебя зовут? — спросил Серый.
— Дина, — улыбнулась я и вдруг поняла: никаких разведок. Он так ловко загнал себя в ловушку, что упустить этот шанс было бы просто глупо.
— Где же мы встречались? — игриво поинтересовался он. — А этот мальчик — твой приятель, да?
— Знакомый. Иногда я прошу его сходить со мной куда-нибудь, как сегодня.
— Ты ведь не бывала здесь раньше, так? Я бы запомнил.
— Нет, — покачала я головкой, томно опустив глазки. Бриллианты сверкнули, заиграв в пламени свечей и хрустале бокалов. Опять заносит: свечей не было, хотя Серый уже явно тосковал о такой малости. Забавно: ему все эти дешевые фокусы нравились. Кто их, мужиков, поймет? Ладно, я сказала: «Нет», сверкнула бриллиантами и голосом, каким обещают вечное блаженство, сообщила:
— Ты ведь не бывала здесь раньше, так? Я бы запомнил.
— Нет, — покачала я головкой, томно опустив глазки. Бриллианты сверкнули, заиграв в пламени свечей и хрустале бокалов. Опять заносит: свечей не было, хотя Серый уже явно тосковал о такой малости. Забавно: ему все эти дешевые фокусы нравились. Кто их, мужиков, поймет? Ладно, я сказала: «Нет», сверкнула бриллиантами и голосом, каким обещают вечное блаженство, сообщила:
— Мы встречались несколько дней назад в ресторане «Восток». Я была с Шатовым.
Он вспомнил. Синяки и ссадины разом заныли, а Серый заметно помрачнел и на меня взглянул другими глазами. Что и понятно: свидетелей своего унижения не больно жалуют.
— Правда, он нас так и не познакомил, — добавила я. — Можно мне еще шампанского?
Серый занялся шампанским и спросил:
— И где же Шатов?
— Он передо мной не отчитывается, — пожала я плечами.
— Ясно, — усмехнулся Серый. — Вы не очень подходите друг другу.
— Возможно, — согласилась я, вертя бокал в тонких пальцах (они правда тонкие), и доверительно сообщила:
— Но я люблю его.
— Да? — сказал Серый, очевидно, пытаясь понять, куда это нас занесло.
— Да, — улыбнулась я с грустью. — По этой причине у меня есть проблема. Мне известно о вашей вражде. Впрочем, по его дурацкой выходке догадаться о ней нетрудно. Думаю, это ребячество ему обойдется дорого… — В этом месте я уставилась в глаза Серому и добавила с плохо скрываемой страстью:
— Я хочу с тобой договориться…
Тут до него дошло. Не зря он слыл бабником… Вновь оказавшись в своей стихии, Серый расплылся в улыбке до ушей. Опять же Лешку он в самом деле терпеть не мог и перспектива подложить ему свинью прямо-таки окрыляла.
— Ты хочешь купить жизнь для этого придурка? — полюбопытствовал он.
— Да, — кивнула я. — Разумеется, если он об этом не узнает.
— Конечно! — с готовностью подтвердил он. Его «конечно» ввело бы в заблуждение только идиота. Он протянул руку и сгреб мою ладонь. — Когда? — спросил, радуясь, как ребенок новой игрушке.
— Значит, мы договорились? — практично уточнила я.
— Договорились, — плотоядно ухмыльнулся он.
Серый был дважды дурак: потому, что поверил мне, и потому, что решил, что я поверю ему…
— Тогда почему бы не сейчас? — улыбнулась я и сама подивилась: из каких недр души выплыла такая непристойность?
— Что, здесь? — слегка растерялся он — тоже мне, Казанова. Я засмеялась.
— Только закажи еще шампанского…
Серый был человеком широкой души — он заказал не только шампанское Вскоре мы уже резвились на узком и довольно жестком диване, пока еще вполне безобидно: он извлек мою грудь из девятисотбаксового платья, а я освобождала его от пиджака и рубашки. Предполагалось, что штаны он снимет сам. У Серого было одно несомненное достоинство. Он никуда не торопился: развлекаться, так на всю катушку. Я это по понятным причинам только приветствовала. Мы перешли на тихое повизгивание, когда моя серьга со звоном упала под стол.
— Боже, потеряла! — ахнула я с болью душевной. Серый, довольный и покладистый, решил проявить себя джентльменом и опустился на четвереньки. Остальное заняло ровно три секунды. Раз — я протянула руку, два — достала пистолет, три — приставила его к затылку Серого.
Он даже не успел повернуть голову. А я — испугаться, что пистолет не выстрелит и тогда… В общем, испугаться я не успела. Выходит, чертов крестный был прав, не стоило ко мне спиной поворачиваться.
Я покосилась на дверь — никто не ворвался и даже не постучал. Наклонилась и взяла из рук Серого свою сережку. Спрятала пистолет. Если выйду сейчас — покажется подозрительным. А задержаться — опасно. Ему могут позвонить, мало ли что еще… Я устроилась в ногах Серого: если кто-то откроет дверь, то с порога его голову не разглядит. Меня слегка потрясывало, но не от того, что мертвый Серый лежал по соседству, — я боялась пропустить тот миг, за которым исчезнет везение.
Время тянулось невыносимо медленно. Я что-то бормотала на тот случай, если охранников разберет любопытство и они припадут ухом к двери: гробовая тишина покажется подозрительной. Поняв наконец, что больше не выдержу, я поднялась, взяла накидку, сумку и толкнула дверь. Охранник был один, при виде меня поднялся.
— Сережа просил коньяк. Сказал, вы знаете какой, — томно молвила я, глядя в глаза парню. И пошла. Кстати, Серый был консервативен, признавал только армянский, пять звездочек.
Выдержки хватило только на то, чтобы пересечь холл. Зеркало многократно отразило мое лицо с лихорадочным румянцем. Я открыла дверь и оказалась на улице. Остатки выдержки улетучились, и я бросилась бежать. Не к стоянке, где меня ждала машина, а в спасительную темноту соседних дворов. Мне казалось, я едва двигаюсь и ноги не гнутся в коленях. На самом деле скорость была невероятная. Туфли я сбросила почти сразу и летела босиком, ничего не видя и не слыша вокруг. Кажется, не встретила ни одного человека, ни одной машины, даже когда пересекала дорогу. Влетела в подъезд Гериного дома и только тогда испугалась по-настоящему. Поднялась в квартиру, захлопнула дверь, прижалась к ней спиной и поняла, как любил меня Господь в этот вечер.
Однако любовь — чувство не вечное. Я бросилась в ванную. На ходу срывая одежду. Тщательно вымылась, вернула волосам первоначальный цвет, расчесалась и облачилась в джинсы и футболку. Разрезала платье и драгоценных соболей, разложила в пакеты и сунула в сумку. Надела очки, в которых обычно читала, и покинула квартиру. Охрана Серого должна была потратить какое-то время на моих спутников, но сейчас они скорее всего рыщут по городу, и мне в целях безопасности следует поскорее на дачу вернуться.
Я выбирала дворы потемней и жалась к стенам. На помойке выбросила пакеты с лоскутами одежды в разные контейнеры. Спустилась в овраг, где протекала речушка, грязная и невероятно зловонная, извлекла из сумки пистолет, держа его полой куртки, и зашвырнула в реку. Все это казалось мне невероятно умным. Конечно, ежели мной займутся соответствующие органы, грош цена всем этим хитростям, но что-то мне подсказывало, что до органов не дойдет. По крайней мере несколько дней я могу быть спокойна, а через эти самые несколько дней, надеюсь, я буду далеко отсюда.
Вздохнув с некоторым облегчением, я заспешила по тропинке прочь от оврага. На остановке увидела шальной автобус с открытой дверью. Дюжий дядька, стоя на последней ступеньке, размахивал веником.
— Извините, вы куда поедете? — жалобно проблеяла я.
— В парк, — хмуро бросил он.
— Можно мне с вами? Мне по пути, а сейчас ни на чем не уедешь.
Он швырнул веник и посмотрел на меня.
— Чего тебя черти носят в такой час? — спросил добродушно.
— Домой приехала, а родителей нет. И ключ не оставили, — вспомнив давно забытые времена, соврала я. — Надо к бабуле добираться.
— Шляетесь по ночам, а потом родители виноваты. Садись уж! — Я с готовностью забралась в автобус. — Тебе вообще-то куда? — спросил дядька. Я сказала. — Ладно, отвезу. Мне через полтора часа за рабочими, успею.
— Вы не думайте, у меня деньги есть, я заплачу, — заверила я.
Мы очень мило поболтали по дороге, а на прощание я ему рукой помахала. Из города я выбралась, но оказалась довольно далеко от дачи: следы заметала. Дождавшись, когда автобус исчезнет в темноте, вышла на дорогу. Мне нужен был какой-нибудь дальнобойщик, перекати-поле, сегодня он здесь, а завтра его сам черт не сыщет. Вопрос, захочет ли он остановиться.
Захотел, и даже очень скоро.
— Эй, красивая, далеко собралась?
Внедрившись в уютную теплоту новенького супер — «МАЗа», я сплела очередную байку, а через двадцать минут уже подходила к даче. На душе было тревожно. Если Алексей вернулся, что буду врать, ума не приложу. Врать не пришлось: в доме никого не было. Я торопливо разделась, повалилась на кровать и закрыла глаза. Вот сейчас Алешке появиться самое время. В доме пусто и страшно, а я… Стоп. Я спасла любимого человека от опасной глупости.
…В дверь настойчиво стучали, точнее, бухали ногами. Я вскочила и заметалась по комнате, машинально взглянула на часы: 6 утра. Сердце стучало в горле, тело стало противно липким от испарины. Парни Серого, Эдички? Не открывать, сидеть тихо, вдруг им стучать надоест и они исчезнут? Как иногда хочется потешить себя мечтами. Я кралась к входной двери, силясь при думать что-нибудь достойное моего гения. И тут до меня дошло, что неведомый кто-то уже давно зовет меня по имени.
— Динка! — зычно орал мужской голос. — Слышь? Открой! Да не бойся ты, это я, Колька, помнишь меня? Мы по телефону разговаривали, я тебе обещал по шее дать. Помнишь?
— Братан, что ли? — отозвалась я.
— Ну!.. Открывай!
— А Лешка где?
— Как где, у крестного! А меня за тобой послали. Да открывай ты, мать твою за ногу, стою как придурок…
Я открыла дверь и выглянула. Братан оказался парнем лет двадцати пяти, прямо-таки невероятно красивым. Даже легкая придурь в глазах не портила мужественных черт. Надо же… Чего б ему не сесть в мою машину в тот памятный день? Неужели его по городу погонять некому? Да, с нашим-то счастьем… Безупречные черты озарила белозубая улыбка. При виде такой красоты я даже растерялась. Колька остался доволен произведенным эффектом, улыбнулся еще шире, подмигнул мне и сказал: