Алексей прочитал три строчки текста и не поверил своим глазам: «Поздравляем Вампира с аккуратной работой. Ваш новый объект – Спрут. Не сомневаемся в вашем профессионализме. Удачи!»
Волошин открыл счет Филатова и не поверил глазам: только что пришло новое поступление – девяносто тысяч! Как это возможно, чтобы трус Ванька, не умеющий стрелять, стал убийцей?
В полдень к коттеджу подъехал автомобиль. Алексей в окно увидел выходящего из «БМВ» Филатова. Иван не стал загонять машину в гараж или задерживаться во дворе, а направился к дому. Волошин встретил его на крыльце, здороваться не стал, да и приятель его молча проследовал мимо с хмурым лицом. Иван вошел в дом, поставил на пол спортивную сумку, снял дубленку и только после этого открыл рот:
– У нас поесть найдется? А то я за последнее время оголодал малость.
Он и в самом деле осунулся, к тому же был небрит, но, как ни странно, спокоен. Алексей не спрашивал ни о чем, хотя с трудом сдерживал злость, а не любопытство. Но Иван только казался равнодушным; сев за стол, он вдруг закрыл лицо руками и произнес совсем тихо:
– Я боюсь.
Это не было новостью: Филатов трясся от страха уже две недели. Но сейчас, видимо, настал момент, когда уже не осталось сил ни на истерики, ни на борьбу со страхом. В такие минуты люди без сопротивления принимают свою судьбу, какой бы несправедливой она ни казалась.
– Нам не уцелеть, – прошептал он. – Мы погибнем, я знаю.
Это взбесило Волошина, хотя еще совсем недавно и он старался не думать о завтрашнем дне, считая, что ничего от них самих не зависит. Но сейчас надо думать не только за себя, но и за друга.
– Что-то случилось? – спросил Алексей, скрывая, что ему кое-что известно.
– Ничего, – посмотрел в сторону Филатов. – Я никого не убивал. Был в Москве, хотел договориться, но парень оказался благороднее нас – покончил с собой. Повесился. Пожалуй, это лучший выход…
– Прекрати, – перебил его Волошин. – Мы сейчас с тобой как две лягушки из китайской сказки, которые упали в кувшин с молоком. «Конец», – подумала одна и утонула. А вторая била лапами, чтобы удержаться на поверхности. Так долго боролась за свою жизнь, что взбила масло, оттолкнулась и выпрыгнула.
– Сказка начнется, если мы уцелеем.
На этой оптимистической ноте разговор не закончился. Волошин в очередной раз напомнил другу об идее воспринимать все происходящее как компьютерную игру, сидеть дома, забыть про оружие и руководить действиями врагов, стравливая их.
– Главное – не высовываться, ждать, когда все перестреляют друг друга.
– Я понял, – согласился Филатов, – выходит, что божественная заповедь запрещает убивать, но способствовать убийству не возбраняется.
Алексей, конечно, так не думал, но не стал отрицать или спорить – он промолчал, потому что настоящего ответа не знал вовсе.
Может быть, знал его дед-священник. Но деда давно уже нет на свете, а слова его Волошин помнил плохо. Он и самого деда не помнил, а когда напрягал память, то возникала смутная картинка: он, трехлетний, сидит на коленях мощного старика с длинной седой бородой. Борода жесткая, и пахнет от нее травами. Отцу стоило огромных усилий поступить в военное училище, поповских детей принимать не хотели. А в училище его заставил идти именно дед. Алексею, уже как семейное предание, рассказывали, что когда во время Отечественной войны Сталин освободил из заключения всех священнослужителей и вновь открыл храмы, то дед, оказавшись на свободе, пошел записываться в добровольцы, чтобы отправиться на фронт. Его не взяли. Военком, оглянувшись на закрытую дверь своего кабинета, сказал шепотом: «Вас, батюшка, не для того освободили. Ступайте в храм и молите Бога о нашей победе. Я и сам готов перед иконами лоб расшибить, но услышит ли меня Бог».
– Господь всемогущ и всеведущ: шепот грешника Он услышит так же, как крик праведника, – прозвучал ответ.
Дед получил приход в небольшом городке, где сам восстанавливал разрушенную церквушку. Люди пошли туда, потому что тогда только в вере можно было найти силу и утешение. Но все равно много позже говорил своему сыну: он всю жизнь жалеет, что не был на фронте.
Рассказывать об этом Филатову не было смысла. Не говорить же ему, что сейчас нет войны, и если требуется защищать Родину, то только от таких, как они сами, – алчных и равнодушных. А поймет ли это Иван – еще неизвестно. Скорее всего, нет. Слова утешения – плохая защита от страха.
На самом деле Волошин и сам не знал, что предпринять – разговоры о стратегии и тактике он вел только для утешения друга и собственного успокоения.
Теперь Иван сидит за столом и ест, поглощая пищу с таким азартом, словно впервые за трое суток. Может, и в самом деле голод сильнее страха?
Зимний день пролетел быстро, а вечером пришли новые сообщения о выбывших игроках. Стало ясно, что участников игры осталось чуть более четырнадцати тысяч.
– Скоро дойдет очередь и до меня, – пошутил Волошин, вспомнив, что его номер 9999.
Филатов вздрогнул, потому что уже не понимал шуток. Впрочем, им обоим было не до веселья.
– Надо что-то предпринять, – произнес Иван и повторил как заклинанье: – Надо что-то предпринять!
– Начнем с того, что управление игрой осуществляется через Интернет, – сказал Алексей. – Следовательно, где-то есть закрытый и хорошо защищенный сервер. Если сервер взломать, можно получить допуск ко всей информации: к персональным данным игроков, переписке, счетам…
– К жеребьевке, – подсказал Филатов. – Раньше надо было блох ловить, а не чесаться сейчас! Как вообще ты собираешься взламывать сервер? Ты не хакер, я не хакер.
– Найдем.
– Как? Среди моих знакомых хакеров нет. Все, как назло, приличные люди.
Филатов произнес это и задумался.
– Может, объявление дадим?
Алексей покачал головой:
– Не надо, в моей полудохлой компании трудится весьма талантливый в этом плане паренек… Помнишь песенку про Вологду? Это он ее в моем компьютере вместо оповещения установил.
– Ну и что? – усомнился Иван. – Сервер – не песенка. Думаешь, так легко его взять?
– Попытка не пытка. К тому же Измаил тоже считался неприступным. Что, мы с тобой вдвоем глупее одного Суворова?
– Нет, конечно, – согласился Иван. – Суворов вообще ни фига не понимал в компьютерах.
Филатов развеселился.
– Раньше надо было думать! С самого начало взломать их поганый сервер! Сделать так, чтобы они сами все друг друга перестреляли! Застрелились, утопились и сдохли! Завтра с самого утра вызываем твоего хакера, и я поставлю… то есть мы поставим перед ним задачу… Сейчас вечер закончится… Погоди, я в компьютер загляну на секундочку…
Филатов поспешил в кабинет. Вечер еще дышал и умирать не собирался. Время надо было как-то провести. Волошин растопил камин, подвинул к огню два кресла. В одно опустился сам и стал смотреть на огонь. «Интересно, – подумал он, – а чем сейчас занимается Надя? Вероятно, на каких-нибудь соревнованиях? Днем бежала дистанцию: зачетную или тренировочную. Сейчас в гостинице или на какой-нибудь базе отдыхает, смотрит телевизор…»
Волошин достал из кармана телефон и набрал номер Нади. Телефон не отвечал.
– Иван! – крикнул Волошин. – Отлипни от монитора! Иди к камину греться!
– Я не замерз, – откликнулся Филатов.
– Давай по рюмочке коньячка хряпнем.
Иван прилетел мгновенно и принес начатую бутылку «Хеннесси». Сам наполнил рюмки и плюхнулся в кресло.
– За что пить будем? – спросил он и тут же предложил: – Давай за здоровье твоего хакера. За его профессиональные знания.
Они выпили, а потом сидели какое-то время молча, не зная, что делать дальше.
Потом Иван спросил:
– Помнишь, на нас налоговая с проверкой наехала? Чего-то нарыли. Я предложил дать им взятку, и ты поехал решать вопрос.
– Помню, – ответил Волошин.
– Ну и?
– Решил.
– А сколько дал? Я просто забыл уже.
– Нисколько. Там начальником приятная дама была. Я пригласил ее в ресторан, потом…
– Ну и?
– Я же сказал, что закрыл вопрос. Чего сейчас вспоминать?
– Помнишь, как ты решил заняться продюсированием рекламных роликов?
– Не помню.
– Как? – удивился доверчивый Филатов. – Еще моя Настя… то есть твоя рекламировала шампунь, крем и эти, как их…
– Прокладки. Помню, конечно.
– А помнишь…
Так они и разговаривали, если это можно было назвать разговором, перебрасывались короткими фразами. В какой-то момент Алексей почувствовал, что беседа напоминает отчет о прошедшей жизни. Прошедшей. Уже от одного слова мороз пробежал по спине.
– У тебя с твоей Надей все нормально? – спросил вдруг Филатов.
– В каком смысле? – не понял Алексей.
– Сам знаешь. У меня с моей как-то все не так получается. Вроде спим мы с ней, в смысле, любовью занимаемся, а потом она заявляет, будто со мной только для здоровья. А какого ей здоровья надо: девятнадцать лет девке. Я задыхаюсь, как загнанный конь, а она готова тут же пятнадцать километров бежать с четырьмя огневыми рубежами. Я ее спрашиваю: «Я тебе хоть немного нравлюсь?» А она знаешь что отвечает? Знаешь?
– У тебя с твоей Надей все нормально? – спросил вдруг Филатов.
– В каком смысле? – не понял Алексей.
– Сам знаешь. У меня с моей как-то все не так получается. Вроде спим мы с ней, в смысле, любовью занимаемся, а потом она заявляет, будто со мной только для здоровья. А какого ей здоровья надо: девятнадцать лет девке. Я задыхаюсь, как загнанный конь, а она готова тут же пятнадцать километров бежать с четырьмя огневыми рубежами. Я ее спрашиваю: «Я тебе хоть немного нравлюсь?» А она знаешь что отвечает? Знаешь?
– Откуда? Меня же там не было.
– Что не нравлюсь. Как думаешь, врет?
– Врет, конечно.
– Она говорит, что ей нравятся такие мужчины, как Альберт Ринатович. И она бы хотела именно такого мужа… Только помоложе, разумеется. Врет?
Волошин пожал плечами.
Друг все не мог успокоиться:
– Она говорит, что он добрый. А я что, злой? Все находят во мне какие-то недостатки. Одна говорит, что я лампочку вкрутить не могу. Ну, не могу. А до свадьбы она что, не знала об этом? Другая требовала каких-то экспериментов в постели. Теперь, наверное, Шалва Цицхоладзе опыты над ней ставит. Третья вообще дура попалась – вспоминать не хочется. Спит до обеда, потом красится до вечера и скандалы закатывает, почему я ей ласковые слова не говорю. А какие слова, если я элементарно жрать хочу?
– Сам выбирал.
– Дураком был, – признался Филатов.
Он помолчал, а потом удивился:
– А тебя, Лешка, за что тебя бабы любят?
– Кто? – поразился Волошин. – Мне тридцать четыре скоро. Ни семьи, ни детей.
– Сам виноват, – обрадовался Иван. – Кто тебе мешает на Наде жениться? Станешь мужем прославленной спортсменки: не зря жизнь прошла.
– Я умирать не собираюсь, – разозлился Алексей.
– Я тоже, – тихо произнес Филатов.
И вздохнул глубоко.
Глава 10
Автомобиль проехал мимо магазина, миновал окраину поселка, выехал на трассу – теперь можно было прибавить скорость, но Иван схватил друга за руку:
– Смотри, какая!
На обочине голосовала девушка в коротенькой рыжей шубке.
Алексей даже не притормозил.
– Жаль девушку, – вздохнул Филатов, – никто здесь не остановится. А сейчас не лето – замерзнет. Еще одна смерть на нашей совести. А она, сразу видно, скромная и интеллигентная.
– Знаешь, чем интеллигентная женщина отличается от обычной? – спросил Волошин, не сбавляя скорости, и тут же ответил сам: – У обычной шубка из козла, а у интеллигентной точно такая же, но из козлика.
– А у этой из рыжей лисички, – неожиданно пропищал Филатов.
Алексей хотел было рассмеяться, но вместо этого остановился и, развернувшись, поехал обратно. Девушка по-прежнему стояла с поднятой рукой.
– Вам куда? – поинтересовался через опущенное стекло Иван, хотя можно было и не спрашивать: дорога ведет в город, и до него десять километров.
– До любой станции метро, – попросила девушка.
– А мы можем и не только… – игриво начал было Иван, но, взглянув на друга, закончил: – Холодно сегодня.
Попутчица устроилась на заднем сиденье. Волошин в зеркало бросил взгляд на девушку. Пожалуй, он поторопился определить ее возраст. Молодой женщине, севшей в его машину, около тридцати. Возможно, немногим больше. Поймав на себе взгляд Алексея, она отвернулась к окну. Профиль тонкий, косметики, как показалось Волошину, на лице немного.
Конечную станцию метро Волошин проскочил. Втроем доехали до Невского. За это время Иван успел узнать, что их спутница в Токсове снимает домик для того, чтобы кататься на лыжах. У нее есть автомобиль, но почему-то именно сегодня машина не завелась, а ей совершенно необходимо появиться в городе.
Филатов беседовал с дамой, развернувшись всем корпусом. Его уже не интересовала дорога, погода, город, в который они возвращались, весь мир с его проблемами и опасностями. «Легкий человек, – думал Волошин, – утром прощался с жизнью, отказывался куда-либо ехать и оставаться один не хотел, а сейчас позабыл обо всем на свете, улыбается и говорит комплименты незнакомой женщине».
Иван и в самом деле был суетлив не в меру. Даже потом, когда попутчица вышла, он не мог успокоиться:
– Какая! Сразу видно: столичная штучка. Это вам не с ружьем по снегу на лыжах бегать…
Волошина волновало другое: зачем его приятель дал случайной знакомой номер своего мобильного телефона и даже описал подробно, как найти коттедж, в котором они живут? Девушка исчезла, оставив стойкий запах духов и легкое тревожное ощущение, что встреча эта не последняя. Иван вздыхал, ерзал в кресле и повторял:
– Какой денек сегодня, а! Замечательная погодка!
Алексей молчал. А что говорить? Обычный день; погода как погода, только дорога плохая – гололедица.
Подчиненный Волошина, новоявленный специалист по компьютерному шпионажу, ждал в кафетерии. Пришел, как видно, заранее – еще бы, хозяин вызвал для конфиденциальной беседы – и пил уже третью чашку кофе.
Друзья подошли к нему, и компьютерщик вскочил:
– Может быть, кофейку?
Предложил и сам поморщился.
– Нет, – покачал головой Алексей, – поговорим и разойдемся.
– Здесь прослушки случайно нет? – шепотом поинтересовался Филатов, косясь на стены, намекая тем самым на особую секретность предстоящей беседы.
Зря, конечно, спросил: молодой человек, еще не узнав, что от него хотят, теперь заранее был готов отказаться. А потому долго не понимал, зачем его вызвали для обычного вообще-то поручения. Работа не представлялась сложной, но чувствовался какой-то подвох.
– Сколько заплатите? – поинтересовался парень.
– Двадцать, – быстро произнес Филатов и тут же запнулся. Взглянув на Алексея, сказал: – Тысяч.
– Рублей, – уточнил Волошин. – Надо взломать один сервер и получить доступ ко всем имеющимся данным, незаметно для владельцев, разумеется. Потом контролировать потоки поступающей информации. Работа максимум на полгода. После окончания премия по результатам.
– Да, – подтвердил Иван.
– Двадцать тысяч рублей в месяц, в придачу к основной зарплате, – задумчиво повторил компьютерщик. – Неплохо. У меня жена скоро родит. А вдруг не справлюсь?
– Тогда твой ребенок никогда не увидит папу, – мрачно пошутил Филатов.
Но поймав взгляд Волошина, сделал попытку улыбнуться:
– Шучу, конечно.
Самые лучшие шутки получаются у тех, кто ничего не боится, но даже очень смелые люди не всегда понимают юмор. А что говорить о человеке, которого дома ждет беременная жена? Специалист по взлому компьютерных программ нервно почесал подбородок.
– Вы говорите, что придется жить за городом, – сказал он. – А можно, я дома поработаю, а то у меня супруга…
– Нет, – перебил его Волошин, понимая, что тот сейчас откажется. – Только за городом и под нашим присмотром. Мы бы согласились взять и жену, но работа может затянуться, а хорошей больницы поблизости нет.
– Я не знаю, – промямлил специалист.
– Тридцать тысяч, – произнес Иван.
Но подчиненный Волошина лишь побледнел, взглянул на босса и тут же отвел глаза.
– Сорок! – поспешил набросить цену Филатов.
– Нет, – прошептал собеседник, – но могу порекомендовать настоящего профессионала, которому и в подметки не гожусь. За сорок тысяч она может согласиться.
– Она?! – возмутился Иван. – У нас не женское дело.
– Мы с ней учились вместе, равных ей я не знаю.
– Вот и я не знаю, стоит ли довериться женщине, – покачал головой Филатов, вздохнул и покосился на друга: – Симпатичная хоть?
Волошин молчал: похоже, затея провалилась – надо было ехать одному, и вообще в следующий раз, начиная любое дело, придется оглядываться – не стоит ли рядом Иван: трусливый многоженец запугает кого угодно. В следующий раз… Подумав об этом, Алексей почувствовал, что ему снова становится не по себе: другого раза может и не быть – теперь каждый неверный шаг, каждая неудача, любой промах стоит жизни.
– Когда можно будет с ней увидеться? – спросил Волошин.
– Да ты что? – схватил его за руку Иван. – Посвящать бабу в наши дела?
– Нам нужен специалист, а лучше, судя по всему, быстро найти не сможем, – отмахнулся Алексей и посмотрел на своего работника: – Так ведь?
Тот кивнул и сказал:
– Я с ней сегодня же переговорю и сообщу вам.
На этом беседу закончили. Когда выходили из кафетерия, в кармане Филатова затренькал мобильный телефон.
– Да, да, – ответил Ванька. – Конечно, сможем. Через сорок минут встретим вас.
Положил аппаратик в карман и, виновато улыбаясь, развел руки:
– Это Эмма.
Эммой звали молодую женщину, которую они подобрали на трассе.
Она попросила встретить ее на конечной станции метро. В принципе нетрудно, тем более что дела свои друзья уже закончили и собирались возвращаться.
– Ты бы поостерегся раздавать номера своих телефонов налево-направо, – посоветовал Волошин другу.
– Неужели ты думаешь, что такая девушка может оказаться убийцей? – огрызнулся Иван. – Сам кого попало готов пригласить в наш дом…