— Э… понятно, — Три Пальца осекся, вспомнив, что за все эти годы так и не выработал подобающего Темному Властелину ужасающего хохота. — Что с Островами? Есть ли подвижки?
— Работаем, повелитель, — дипломатично отозвался Лукас.
— Я вижу, все идет как надо, — на мгновение Ольвхоретана посетило искушение произнести пламенную речь, полную злобных обещаний и зловещих обертонов, но маг поспешно отогнал его — не хватало еще самому, подобно эльфам, стать поклонником всяких анахронизмов. — Всем спасибо, все свободны, можете возвращаться к делам. О дате следующего совещания вы будете извещены.
По бледному лицу вампира скользнула тень разочарования.
Глава 11 Тол-Астор
Ночь прошла спокойно, гости из иных слоев реальности, да и сами эти слои не тревожили Егора и его сподвижников, разве что очень лютовали самые банальные комары.
В дорогу отправились рано, еще до рассвета, поскольку спать все равно было невозможно, как и просто находиться на одном месте — жужжащая голодная свора атаковала назойливо и непрерывно, и даже Бешеный Соня, известный любитель похрапеть, не мог выдерживать ее натиска.
Лес сменился усеянной валунами пустошью, а когда вокруг снова оказалась чащоба, Ганди-Ла встрепенулся и заявил:
— Все, закончилось.
— Что именно? — спросил Егор.
— Магический выхлоп, — рахива заулыбался во всю зубастую пасть. — До этого момента у меня все время кружилась голова и в глазах двоилось, а это первые признаки того, что реальность слегка просвечивает. Вот так. Сейчас же все в порядке, и я чувствую себя точно заново вылупившимся из яйца.
Аладдин, сегодня вновь занявший место на крупе рыжегривого пони, испустил облегченный вздох.
— Это хорошо, — внес вклад в беседу Махот.
Ближе к вечеру стали попадаться следы того, что в этих местах бывают разумные существа — вырубки, ободранная кора на деревьях, заброшенная, почти заросшая дорога в сторону гор. А на ночлег путники остановились там, где обнаружили навес, под ним — старое кострище, а рядом — запас дров.
— Охотничья стоянка, — определил Бешеный Соня.
— А кто живет в этих местах? — по делу Егор должен был знать ответ на этот вопрос из сна-ликбеза, но только он в данный момент довольно плохо представлял, где «эти места» находятся.
— По всем признакам — гоблины из северо-западных, больше некому. До Тол-Астора осталось не так много, завтра будем там, — Ганди-Ла зевнул. — А сегодня, кстати, твоя очередь сторожить ночью.
— Моя? — удивился Егор.
Перспектива бодрствовать у костра, таращась во тьму, не выглядела приятной, и в первую очередь потому, что он хотел спать. Но и отказаться, затеять спор в русле «а давайте посчитаемся, кто в последние дни сколько дежурил», казалось совершенно неприличным.
Герои так себя не ведут.
— Но даже если это и не так, ты ведь не откажешься охранять сон уставших товарищей по оружию? — патетически вопросил Аладдин, похоже, прочитавший мысли подопечного.
— Ладно, я посторожу, — сказал Егор, понимая, что деваться некуда: назвался героем — полезай в неприятности.
Но когда все уснули и над миром распростерлась темная безлунная ночь, он мстительно разбудил советчика, устроившегося в этот раз непредусмотрительно низко, почти на уровне земли.
— Эй… чего там такое? Ты обалдел, дубина? — забормотал Аладдин, осоловело и свирепо моргая.
— Мне просто нужно у тебя проконсультироваться, — с невинным видом сказал Егор.
— А, ну да… Работа — это святое, — советчик прокашлялся и натянул на физиономию официальное выражение. — Спрашивай, а я помогу тебе всем, что в моих, надо сказать, немалых силах.
— Вот смотри, сколько мы уже тут, а в меня еще ни одна девица не влюбилась. Ведь по всем канонам положено, чтобы местные красавицы теряли от меня голову и путь мой был усеян не только отрубленными головами врагов, а еще и сброшенными женскими трус… в смысле, шарфами.
При упоминании отрубленных голов позвякивающий храп, что доносился оттуда, где лежал Яхирон, на мгновение прервался, и Егор вжал голову в плечи — не хватало еще, чтобы меч застукал хозяина за разговором с невидимкой. Но обошлось — волшебный клинок покряхтел маленько, повозился в ножнах и захрапел вновь, а они продолжили беседу.
— В принципе, это верно… — признал Аладдин. — Но смотри, во-первых, мы путешествовали до сих пор местами дикими, где влюбляться в тебя просто некому. В Ставире провели всего один день, там на шашни времени не было. И ведь ты не хотел бы, чтобы в тебя втюрилась самка оборотня или какая-нибудь грязная огриха из горной пещеры?
Егор помотал головой.
— А во-вторых, — продолжил советчик, — вполне вероятно, что слава твоя уже гремит по всем уголкам Нифигляндии и прекрасные девушки сбрасывают тру… шарфы, едва услышав твое имя.
— Да ну, это как? — Егор скептически хмыкнул. — Ведь у вас нет Интернета и пиара?
— Эх ты, дитя техногенной цивилизации, — Аладдин покровительственно заулыбался. — Тут есть даже специальная богиня, что отвечает за эпидемии и слухи, и зовут ее Шустрея. Так что я уверен, что о герое по имени Егор Отважный нынче болтают рахива на южном континенте, маги в Ста Башнях и мохнатые овеары в своей холодной тундре. А теперь дай поспать, будь другом.
На такую просьбу возразить было нечего, и Егор вернулся к костру.
Примерно до трех ночи он выдержал, а затем разбудил Яхирона и попросил того постоять на страже.
— Ладно, так и быть, — милостиво согласился меч. — Твое я верное оружие или где?
Поднял он хозяина вовремя, так что тот сумел и немного поспать, и сохранить геройское лицо перед сподвижниками. На завтрак доели остатки закупленных еще в Ставире продуктов, и маленький отряд продолжил путь на запад, сначала по лесу, а затем и по настоящей дороге.
Вскоре им попалась людская деревушка из полудюжины домов, и чуть ли не все ее обитатели сбежались посмотреть на странников. Особый интерес вызвал чешуйчатый рахива, уважение скользило во взглядах, направленных на Бешеного Соню и его дубинку, а на Егора никто и не глядел.
В том числе и парочка довольно симпатичных девиц.
— А ты говорил — по всему миру болтают, — прошипел Егор так, чтобы услышал только Аладдин.
— Ничего, погоди, то ли еще будет, — оптимистично отозвался советчик.
На обед остановились в самой настоящей корчме, и тут пригодились деньги, позаимствованные в Некрополе Петрона. Хозяин заведения, узколицый гоблин, все время вился около гостей, а когда те поели, поинтересовался, откуда они приехали.
— Путь наш лежит издалека, — степенно и неконкретно, как и положено, ответил Ганди-Ла.
— А правда… что храм Пожирателя сгинул? — в алых глазах гоблина загорелось любопытство.
— Правда.
— А правда, что раскидал его по бревнышкам некий могучий герой, которому суждено порушить могущество мага окаянного, что Три Пальца называется и на наши земли пасть разевает?
При этом хозяин корчмы глянул на Бешеного Соню, продолжавшего методично грызть бараньи ребрышки. Махот, занятый жевательно-гастрономическими переживаниями, этого взгляда не заметил, а вот ноздри Егора раздулись от ярости, а руки сами сжались в кулаки.
— Э… хм, — Ганди-Ла откашлялся. — Даже не знаю, что тебе сказать… Я не…
— Останови его! — вмешался Аладдин. — Не стоит кричать о себе на каждом перекрестке! Среди гоблинов могут быть агенты врага — и подкупленные, и идеологические.
Егор, все нутро которого вопило: «Это я! Я — герой! А они просто со мной!», со скрежетом душевным наступил на горло собственной песне, а когда заговорил, голос у него оказался сдавленным и хриплым:
— Нет, нам про это ничего не известно.
— Да ну? — усомнился хозяин корчмы, но поймал безмятежный взгляд покончившего с ребрышками Бешеного Сони и торопливо сменил тон. — Ах да, конечно, я понимаю. Надеюсь, что вам понравилась наша кухня? При случае заходите, мы всегда рады гостям, особенно с хорошим аппетитом…
Егор поднялся, не глядя на гоблина, и зашагал к двери.
Его душил гнев и одолевало желание выругаться, но он знал, что герои не сквернословят, и только поэтому молчал.
Тол-Астор показался ближе к вечеру — над горизонтом встали белые башни, затем открылась городская стена того же цвета и поднимающиеся над ней шпили немногочисленных храмов.
— Очень старый город, — сказал Ганди-Ла. — Эй, Яхирон, ведь вы с твоим прежним хозяином бывали тут?
— Еще как, — самодовольно ответил меч. — Пытались взять штурмом эту крепостицу, она тогда была пожиже. Но бешеные гоблины собрались такой толпой и сражались настолько яростно, что сладить с ними не удалось. Пришлось нам отступать, а вскоре моего владельца и пришибли, собственный сынок отравил, тут и гробница пригодилась…
— А почему он тебя не забрал? — спросил Егор. — Сынок-то?
— Ты что, идиот? — избытком тактичности Яхирон не страдал. — Если бы он взял меня в руки, мигом без головы остался.
Тол-Астор приблизился, и стало ясно, что и сегодня у его ворот собралась немаленькая толпа, вот только на войско она походила меньше всего. Сновали дети, зеленые и обычные, человеческие, ходили торговцы с лотками и громадными кувшинами. Над скопищем вились яркие транспаранты, а на одной из башен висел громадный плакат.
— «Добро пожаловать», — прочитал Аладдин, избавив Егора от необходимости гадать, что там написано.
— Что это тут такое? — удивился Ганди-Ла. — Князя какого встречают, что ли? Непохоже. Его скорее яблочными огрызками и тухлыми яйцами закидают — гоблины своих правителей очень «любят»…
На троих всадников, что восседали на пони горской породы, никто не обратил внимания. Они поехали по свободной дороге, слушая доносящиеся с обочин реплики: «Огненный! Огненный клинок!..», «Сам видел, зуб даю…», «Почем сосиски в тесте? Ты что, с ума сошел?», «Налей-ка пивка, а то сколько еще стоять?», «Сам ты козел, и шутки у тебя козлиные…».
Тут стояли гоблины в летах, солидные, с животиками, наряженные в яркие кафтаны и короткие штанишки, одетая победнее молодежь, люди, похоже торговцы или ремесленники. Женщины хихикали, шептались, постреливая глазками, и вид у них был торжественный.
Позади толпы, у ворот, обнаружились трое облаченных в кольчуги и шлемы стражников-гоблинов, зевавших в тени башни.
— О, путники, — сказал один из них, вспомнив о служебных обязанностях. — Пошлину давайте.
— Сколько? — спросил Егор.
— Три серебряных талера, — стражник, похожий на Джабу, алчно заухмылялся.
— Талеров нет, есть вот это, — и Ганди-Ла предъявил гоблинам три золотых монеты, отчеканенных в те древние времена, когда Некрополь Петрона только начинали застраивать. — Что, пойдет?
Монеты были золотые, и каждая — размером с блюдце, так что сказать «нет» у стражников не повернулся язык.
— О… о… ага, — судорожно кивнул самый здоровый. — В виде исключения.
Рахива ссыпал монеты в подставленную ладонь и поинтересовался:
— А что у вас тут происходит? Праздник какой? Так вроде Середину Лета уже отметили, а до Последнего Снопа еще долго.
— Так это мы героя встречаем, — пояснил страж ворот, в результате получения денег резко подобревший. — Слухи ходят, что явился он, дабы избавить наш мир от Темного Властелина. Что вступил в бой со слугами его, дикими охотниками, и одержал победу.
Егор замер, не зная, что делать — то ли ругаться, то ли нескромно кричать: «Вот он я!», то ли приосаниться в надежде на то, что его все-таки узнают. А может быть, выхватить меч и вонзить его себе прямо в сердце, чтобы не мучиться, переживая этот гнусный опаляющий стыд?
— Опс, — сказал Аладдин, болтавшийся где-то сверху.
— А как он выглядит, этот герой? — спросил Ганди-Ла, стараясь не смотреть на Егора.
— Ну… ха, — стражник, напоминавший Джабу, на миг задумался, а потом указал на Бешеного Соню. — Вот как этот парень, только еще здоровее и поумнее на вид. Еще он на белом коне ездит, а у седла его висит огненный клинок, длинный, как оглобля! Чтобы всяких чудищ разрубать на куски.
Яхирон завозился у бедра, и Егор отстраненно подумал, что сейчас меч самостоятельно нашинкует болтливого гоблина в люля-кебаб, затем сотворит то же самое с его соратниками, и все сразу поймут, кто герой.
— Пива мы наварили, — продолжал рассказывать стражник, не обращая внимания, что один из слушателей, темноволосый плюгавый юноша, то краснеет, то бледнеет, — пирогов напекли… Транспаранты изготовили, сами главы цехов их к воротам принесли, и жен с собой взяли, и детей…
— «Ты — наша надежа!», «Слава героям борьбы со злом!», — начал Аладдин читать надписи на транспарантах. — «Ударим героизмом по черномагичниченью!», «Нет — Трем Пальцам!», «Мир, труд, свобода!», «Геройство — в массы!».
— Хватит… — прошептал Егор, — а не то…
Услышавший его советчик осекся.
— Все красивые девки в баню сходили, — никак не умолкал стражник. — Лучшие наряды надели, но не слишком много… Это на случай, если герою вдруг чего захочется, — он подмигнул, — чтобы чистыми быть и не снимать долго. Так что когда он до нас доберется, будет шибко доволен.
— Не то слово, не то слово, — сказал Егор, тиская рукоять Яхирона и испытывая желание выдернуть его из ножен.
Но меч в этот раз заартачился, решил, что не время сейчас для подвигов, чем-то уцепился за свою кольчужную сетку и вылезать не пожелал. А Ганди-Ла, как и положено магу, первым осознавший все аспекты ситуации, не только толкнул своего пони пятками в бока, а еще и хлопнул по заднице скакуна оцепеневшего Егора.
Конь послушно затрусил вслед за сородичами, а Аладдин принялся утешать Грачева:
— Ну, всякое бывает. Не узнали… Люди — создания глупые и невнимательные, и гоблины ничуть не лучше. Они отягощены шаблонами восприятия и стереотипами мышления.
Но для Егора все это было что чашечка воды против лесного пожара.
— На белом коне, значит? Здоровенный амбал, весь увитый мышцами, только поумнее? — бормотал он, не слушая советчика и не глядя по сторонам. — С огненным мечом?
— А чем я не огненный? — высказался Яхирон, у которого если и имелись представления о душевных травмах, то наверняка весьма специфические. — Знаешь, я могу, это, сверкать, а могу и не сверкать.
Оставшиеся у ворот стражники переглянулись, и челюсть того, что был похож на Джабу, начала медленно отвисать.
— Но я им покажу… — продолжал яростно шептать Егор. — Они у меня попляшут…
Что именно он покажет и кому, он не знал, душу полнила обида, всеобъемлющая и горькая, как в детстве. Хотелось одновременно заехать кому-нибудь в морду и провалиться сквозь землю, чтобы никогда не видеть эту чертову Нифигляндию с ее глупыми обитателями.
А еще хотелось…
— Выпить? Как насчет пива? — поинтересовался Ганди-Ла, демонстрируя, что психологии в Небесной Пирамиде тоже учат.
— А? Что? — Егор вынырнул из горького моря самобичевания. — Это надо. И много!
— А вот и кабак, — заявил Бешеный Соня, указывая на вывеску, смысл которой понял бы даже полнейший дебил: заполненный пенной жидкостью тазик и два мужика на карачках возле него.
— «Веселая бадья», — прочел рахива. — Самое то.
Аладдин принялся вещать о высоком уровне морально-нравственной подготовки и о том, что герою не к лицу топить разочарование в алкоголе и все такое. Но внимания на его речи никто не обратил, в том числе и Егор, готовый в этот момент утопить и советчика вместе с его воспитательными беседами.
СУКА это понял и быстро заткнулся.
«Веселая бадья» оказалась полутемным залом, пол тут покрывала солома, а столы и стулья наводили на мысль о монументальной архитектуре, драться ими смог бы разве что Бешеный Соня. Навстречу гостям вышел хозяин, толстый лысый гоблин в фартуке, который некогда, много лет назад был белым, а теперь колебался в выборе между практичным серым и щегольским коричневым цветами.
— Пива, — сказал Бешеный Соня.
— Много, — добавил Ганди-Ла, покосившись на Егора.
— И покрепче, — буркнул герой, полный решимости вступить в бой с самым страшным чудищем всех времен и народов.
С зеленым змием.
— Понял, — ответил хозяин, исчез, а затем вернулся с тремя деревянными кружками и громадным кувшином. — Особое шогготское, сварено на основе древнего, утерянного миллионы лет назад рецепта.
— Годится, — одобрил Махот, и они заняли столик в дальнем от входа углу.
После первой кружки Егор понял, что этот рецепт утеряли не зря — в голове зашумело, в членах образовалась приятная гибкость. После второй мир подернулся легкой розоватой дымкой, а слова сами полились с языка, точно вода из продырявленной бочки:
— Герой? Что бы они понимали… В натуре! Встречать собрались… Ур-роды… А ведь к логову Тьмы никто со мной не пойдет…
Ганди-Ла сочувственно кивал, Махот разливал пиво, воткнутый в столешницу Яхирон ворчал насчет того, что будь у него рот, он бы всем показал, что такое пьянство. Хозяин поглядывал на гостей с легким любопытством — рахива тут были в диковинку, а уж говорящие мечи даже в фэнтезийных мирах встречаются нечасто.
— Ур-роды… но я им покажу! — вещал Егор, пьяно размахивая руками. — Я их всех убью, чтобы знали, кто я! Будут знать, как меня не узнавать! Эй, кто это тут жужжит? Заткнись, сволочь!
Непочтительная муха, которой были по барабану все на свете истерики, кружилась над столом.
— Ах, ты так! Ну держись! — воскликнул Егор, обнаружив, что гнусное насекомое и не подумало выполнить приказ.
Он схватился за рукоять Яхирона, раздался свист разрезаемого воздуха, и хозяин «Веселой бадьи» выпучил глаза. Меч ударил с такой скоростью, что на миг размазался в воздухе, и на столешницу упал разрубленный надвое мушиный труп.