– Как евро? – прищурился Альфред Ахатович. – Вроде бы тридцать тысяч долларов сначала звучали? Раечка говорила...
– Ну да, сначала речь о баксах шла, – кивнул Димка, – а теперь, я боюсь, он запросит в еврах, потому что доллар же падает...
– Как это?! – взвилась Света из своего кресла. – Раз сначала уговорились в долларах, значит, в долларах, а то ему скоро фунты стерлингов понадобятся!..
– Ну мы же еще не уговорились окончательно, – пролепетал Димка, отпрянув. – Может, я его убеждю, то есть убежду... убежу... убедю... уговорю, короче, но...
Света снова опустилась в кресло.
– Поступим так, – веско сказал Альфред Ахатович. – Я с этим человеком хочу увидеться сам. Доллары, евро – вопрос существенный. Но не принципиальный. Мне нужно будет посмотреть, какое там количество товара, а также узнать рыночную конъюнктуру и цены. На это мне нужен день, ведь собирать информацию придется самому, никаким помощникам это не поручишь, дело-то пока еще темное. Вот давай так договоримся: послезавтра ты устраиваешь мне с этим человеком встречу, и если мне все подходит, если я увижу, что это не мошенник какой-нибудь, я деньги выкладываю сразу, наличными. Товар – деньги, понятно? Пусть он не боится, я его не кину. Договорились?
– Договорились, – пробормотал Дима, отходя к окну и бросая туда косой взгляд.
Вид у него был растерянный.
– Что-то не так? – спросил Альфред Ахатович, внимательно вглядываясь в его лицо. – Какие-то проблемы с этим человеком?
В его голосе отчетливо прозвучала нотка настороженности.
– Да нет, какие проблемы с ним могут быть? – пожал плечами Димка. – С ним-то все будет нормально, вот встретитесь – и сами увидите. Я за ребят беспокоюсь, понимаете? Их бы надо как-то заставить замолчать, рты им заткнуть...
Почему-то при его словах Альфред Ахатович, Раечка и Света, не сговариваясь, посмотрели на сумку, куда незадолго до этого был брошен пистолет.
– Нет, – категорично сказал отец Раечки. – Это не решение проблемы. Как думаешь, какая сумма заставит их молчать?
– Сумма? – Дима смутился. – Вообще-то я не о деньгах, ведь они мои друзья...
– Дружба дружбой, а табачок врозь, – сурово ответил Альфред Ахатович. – Решай быстро. – И он достал из кармана портмоне.
– Наверное, вы правы, – задумчиво кивнул Дима. – Все-таки бил я их крепко, а вы – еще крепче. Нужна какая-то компенсация. Долларов сто, я думаю, нормально будет. В смысле, каждому, – уточнил он.
– Каждому?! – снова взвилась Света. – За что?! За пару тумаков? Сто рублей вполне хватит! На двоих!
– Не слюшай жэнщыну, малчык, – проговорил Альфред Ахатович с акцентом, который, знала Раечка, проявлялся у него только в минуты самого крайнего раздражения, и достал две сотенные долларовые бумажки и две по пятьдесят. – Возьми триста и беги скорей, догони ребят. И скажи, что если начнут языком трепать где не надо, то в следующий раз, когда мы встретимся, пистолет уже будет заряжен.
– Ладно, – кивнул Димка, – так и скажу.
Он сунул деньги в карман, застенчиво чмокнул Раечку в щеку, торопливо простился и убежал.
– Ну что? – зловеще спросил Альфред Ахатович жену. – Мы договаривались, что в деловые переговоры ты не лезешь? Или не договаривались?
– Зачем ты меня тогда сюда брал? – возмущенно закричала Света. – Чтобы я нянькой при твоей дочери была? Ну, я тебе уже говорила, что воспитанием трудных подростков заниматься не намерена!
В другое время Раечка ужасно обиделась бы на эти слова, но сейчас она даже не слышала, что там лопочут отец и мачеха. И без них было о чем подумать!
Подошла к окну и вскоре увидела, как Димка выскочил из подъезда и стремглав помчался через двор. Словно почувствовав ее взгляд, обернулся, помахал, хотя, конечно, вряд ли мог так сразу найти окно, за которым стояла она, и свернул за угол.
Первый раз в жизни Раечка смотрела ему вслед без тоски: вдруг он исчезнет навсегда? вдруг не вернется? вдруг они больше никогда не увидятся?
Знала: не исчезнет, вернется, увидятся. Тридцать тысяч долларов, тем паче евро – это только начало! Теперь Димка привязан к ней самой прочной веревочкой в мире: надеждами на будущее. И никуда он теперь не денется!
И еще Раечка знала одно: сейчас, как только она отделается от отца и Светы, бегом побежит в магазин «Интим» на улице Минина и купит флакончик духов с феромонами. А если там их не найдется, нужно будет по Интернету заказать в каком-нибудь виртуальном секс-шопе. Теперь она будет пользоваться только такими духами, сколько бы они ни стоили. А потом наладится их собственное производство, и... и отныне проблем с женской привлекательностью у Раечки уже не будет!
Так что посторонитесь, длинноногие писательницы! Прочь с дороги!
* * *– Алена! – выкрикнула Жанна. – По-моему, они вас хотят! Все сразу!
– А по-моему, – прокричала в ответ Алена, – они хотят именно вас!
«Они» – это были пятеро обворожительных девиц исключительного по красоте телесного сложения, открытого нескромному взору процентов на девяносто семь. Позы, которые принимали эти невероятные, ослепительные, юные, тугие бело-розово-смуглые барышни, могли бы свести с ума святого! Однако этой массированной бомбардировке взглядами, улыбками, сверканием глаз и раскованными движениями были подвергнуты всего-навсего две женщины, забившиеся в большие мягкие кресла, словно надеясь спастись в их глубине от такого почти невыносимого изобилия красоты и обольщения.
Алене и Жанне приходилось во весь голос кричать о позорной тайне – о том, что именно их, словно вульгарных лесбиянок, искушают эти жемчужины красоты, потому что стыдливо шептать об этом было невозможно: музыка – чувственная, тоже искусительная, почти извращенная по своей томительности – гремела на пределе мощности. Для Алены, которая вообще была девушка чувствительная, тонкая, нежная и трепетная, а потому громких звуков не выносила, это оказалось сущим мучением, мешало ей сосредоточиться на зрелище, которое и впрямь выглядело красивым, великолепно организованным, совершенно лишенным пошлости. Ну что ж, можно понять, почему эротический театр ночного клуба «Тот свет» славился как заведение почти интеллектуальное... хотя, конечно, забавы плотские тут тоже имели место быть. Об этом недвусмысленно свидетельствовало меню, которое Алена прочла с захватывающим интересом:
«Консумация – 3 мелодии – 150.
Консумация-топлесс – 300.
Консумация-полное обнажение – 900...»
Экзотическое слово «консумация» в первую минуту немало напрягло невежественную писательницу Дмитриеву, которая была сильна по части секс-практики, но теоретическая подготовка у нее хромала очень сильно. Однако вскоре она сообразила, что напрягается зря, ведь она просто-напросто перепутала консумацию (общение с клиентом в баре) с куннилингусом (желающие могут посмотреть значение этого слова в энциклопедии), а на самом деле это две большие разницы, – и, малость поуспокоившись, продолжала изучать меню:
«Раздеть девушку (полное обнажение) – 800.
Раздеть гостя – 700.
Эротический массаж (отдельная комната) – 1 мелодия – 1000.
Поцеловать девушку в грудь – по договоренности.
Поцеловать гостя – по договоренности.
Полный стриптиз у столика – 1 мелодия – 800.
Полный стриптиз на сцене – 600.
Лесбис на сцене (полное обнажение) – 1200.
Секс-коктейль – 800.
Танец на столе – 1 мелодия – 600».
– Недешево, – пробормотала Алена. – Интересно, цены тут в долларах указаны или в евро?
Жанна посмотрела на нее круглыми глазами:
– Алена! Вы что?! В рублях, конечно! Вы, видимо, забыли, что мы в Нижнем Новгороде находимся, а не в Париже. И даже не в Москве!
Ну, если в рублях, то дело другое. Разорение землякам не грозит, пожалуй, да и не ходят в «Тот свет» неимущие пенсионеры... И Алена с новым интересом стала читать эротическое меню:
«Обслуживание стрип-официанткой – 1000.
Танец со стрип-официанткой – 1 мелодия – 300.
Погостить в гримерной – 10 минут – 500.
Освободить девушку от программы – 5000.
Освободить девушку на ночь – 5000+5000.
Приват-танец в отдельной комнате (без интима) – 1 мелодия – 900.
Любые ваши фантазии – по договоренности».
Ну и так далее. Особенно умилили Алену два пункта меню:
«Прочесть стихотворение обнаженной – 800.
Спеть песенку обнаженной – 1200».
А что такое, интересно, «любые ваши фантазии»?..
Программа эта действовала только до часу ночи и считалась весьма скромной, а после часу наставал период, когда «каждая девушка может в полную мощь блеснуть своим сокровенным», как выразился очень милый директор этого милого театра, Григорий Юрьевский, – высокий, весьма обаятельный мужчина лет сорока пяти с замашками интеллигентного развратника. Именно благодаря ему приятельницы (или подружки, кому как угодно) и попали нынче вечером в «Тот свет».
Случилось это так: Жанна позвонила Алене и сообщила ей очередной бюллетень о состоянии здоровья идола ее сердца. Узнав, что кровоизлияние в одном из черных солнц по-прежнему имеет место быть, а рана на обожаемой голове все еще кровоточит, Алена залилась такими горькими слезами, что Жанна с отвращением воскликнула:
А что такое, интересно, «любые ваши фантазии»?..
Программа эта действовала только до часу ночи и считалась весьма скромной, а после часу наставал период, когда «каждая девушка может в полную мощь блеснуть своим сокровенным», как выразился очень милый директор этого милого театра, Григорий Юрьевский, – высокий, весьма обаятельный мужчина лет сорока пяти с замашками интеллигентного развратника. Именно благодаря ему приятельницы (или подружки, кому как угодно) и попали нынче вечером в «Тот свет».
Случилось это так: Жанна позвонила Алене и сообщила ей очередной бюллетень о состоянии здоровья идола ее сердца. Узнав, что кровоизлияние в одном из черных солнц по-прежнему имеет место быть, а рана на обожаемой голове все еще кровоточит, Алена залилась такими горькими слезами, что Жанна с отвращением воскликнула:
– Прекратите немедленно! Как вам не стыдно! Да разве можно так себя изводить? От слез отекают глаза и появляются морщины! Вы что, хотите постареть?
– Нет, – испуганно выпалила Алена, для которой призрак надвигающейся (хоть еще и не надвинувшейся!) старости был пострашнее, чем призрак коммунизма для Европы, и немедленно перестала рыдать.
– Тогда возьмите себя в руки, и давайте немножко развлечемся, – предложила Жанна. – Помните, я жаловалась, что не попала на просмотр программы в «Тот свет»? Ну так меня Юрьевский попросил прийти сегодня. Он заинтересован, чтобы я его девочек приглашала выступать в «Барбарисе». Пойдемте со мной, а? И мне будет веселей, и вы развеетесь.
– Как вы можете, Жанна? – простонала рыдающая влюбленная. – Игорь там... а я...
– А вы будете тут, – утешила ее Жанна. – Поскольку все равно не можете оказаться там. И помочь ему не можете. Помогите лучше мне! Одна голова хорошо, а две лучше. Будем вместе девушек отбирать для нашей программы.
– Жанна, но я в девушках как-то не очень разбираюсь, – застенчиво призналась Алена. – Я лучше в юношах понимаю...
– О да! – протянула Жанна. – Это мне хорошо известно. Но ничего страшного. Девушек, так и быть, я беру на себя, а юноши там тоже будут. Парочку стриптизеров Юрьевский обещал продемонстрировать. Насколько я помню, юные стриптизеры – это как раз ваш жанр?
Алена мужественно проглотила тонкий намек на толстые обстоятельства своей многотрудной биографии, однако идти в эротический театр отказалась.
– Ну, как хотите, – сказала обиженная Жанна. – Дело ваше! Но уж тогда я часы ваши Гошке не передам.
– Как?! – воскликнула Алена. – А вы их разве еще не передали?!
– Не было возможности, – невозмутимо сообщила Жанна. – Собиралась сегодня, но теперь не стану. А вот если дадите слово пойти со мной...
Алена в сердцах стукнула кулаком по стене.
До сих пор не передала часы! Алена-то думала, что Игорь уже получил их, прочел магические слова «Навсегда. А.», понял, что подруга по-прежнему его обожает, и даже, может быть, почувствовал себя от знака ее любви хоть на капельку лучше, а может быть, даже немножко затосковал о ней... И вот вам – здрасте! Ничего этого нет!
– Жанна, вы... вы...
– Да, – хихикнула Жанна, которую немало забавляли сердечные содрогания писательницы, лишившейся всякого разума из-за ее, Жанниного, ученика и воспитанника. – Да, я такая. Но слово против слова: вы сегодня идете со мной, а часы через час будут у Гошки! Нарочно попрошу любимого мужа съездить и отвезти новую игрушку вашей любимой игрушке. Что-то меня сегодня на каламбуры тянет...
– Ну хорошо, – нехотя согласилась Алена. – Когда и где встречаемся?
Они сговорились увидеться ровно в девять на углу Ковалихи и Варварки, неподалеку от входа в «Тот свет». Алена положила трубку – и только тут до нее дошло, куда именно она пойдет нынче вечером.
Ночной клуб «Тот свет»! Не она ли сама мечтала туда попасть? А только что отбивалась руками и ногами от такой удачи. К счастью, не отбилась. Она, раззява, успела запамятовать, что именно в клубе «Тот свет» работает теперь загадочный человек Константин Катков – еще один персонаж из заказного романа. Вдруг это и в самом деле тот самый Костя, приятель Саблина? К примеру, после перемены внешности он не уехал в зарубежье, ни в дальнее, ни в ближнее, а остался в родных пенатах неузнаваемым. Раз уж персонажи заказного романа просто-таки валом повалили в жизнь Алены, будет только закономерно, если и Костя окажется тем же самым изготовителем фальшивых документов, от которого Алена, быть может, кое-что разузнает о его загадочном друге. Так что звонок Жанны можно считать просто-таки подарком судьбы, учитывая, что разобраться в создавшейся ситуации Алене хочется как можно скорей. Воистину верно: покорного судьбы влекут, строптивого – волокут.
В голове у писательницы была полная каша. Гнатюк – Алина – Саблин – Гном – жертвы – палачи – мстители – хорошие – плохие...
Кто есть кто?! Предположим, именно Гнатюк в своем «БМВ» караулил в ту ночь около «Барбариса». Тогда логично предположить, что и его сообщница Алина тоже находилась где-то поблизости. Секундочку! А уж не она ли драпала оттуда в «Ауди»? И не ею ли была оставлена та цепочка узких, миниатюрных следов возле черного хода в «Барбарис», которые так напрягли ревнивую писательницу? Описывается ли в заказном романе ножка Алины?
Алена включила компьютер, просмотрела весь текст романа, но, кроме восторженных вздохов насчет глазок – волос – губок – носика – фигурки, ничего не обнаружила. Правда, сказано было, что фигурка эта очень миниатюрна, а глазки зелененькие. Бог с ними, с глазками, но при миниатюрной фигурке естественно предположить и ножку крошечную (аномальные исключения вроде ужасной Раечки не в счет). Так что очень возможно, что именно Алина оказалась в тот вечер в «Барбарисе» и что это именно она стреляла в грабителя, а значит, спасла жизнь и Алене, и Игорю.
Алена вдруг ощутила, что загадочная личность жестокосердного и мстительного Ивана Антоновича Саблина, с которой она и так-то сроднилась за время работы над заказным романчиком, становится ей еще ближе и дороже. Пожалуй, он правильно поступил, что лишил Алину ее несравненной красоты. Алена Дмитриева и так истерзана приступами жесточайшей ревности ко всем особам женского пола, которые моложе и красивее ее (а таких вокруг Игоря вьется немыслимое количество!), так не хватало еще появиться здесь Алине! Выстоять против этой обольстительницы у несчастной писательницы Дмитриевой не было бы ни единого шанса. Так что грех, конечно, радоваться несчастьям другого человека, особенно если этот человек спас тебе жизнь...
Ну и ладно, грех так грех, бог простит, и вообще, не согрешишь – не покаешься.
И вот еще какой интересный вопрос. Грабитель пришел в «Барбарис» грабить, так? А зачем туда притащилась Алина, которую подстраховывал Гнатюк? Ради чего она пришла?! Что их всех так потянуло в «Барбарис», будто им там медом намазано?! Однозначно, что Алина не была в одной связке с грабителем, потому что в этом случае... в этом случае писательница Дмитриева сейчас не собиралась бы в ночной клуб «Тот свет», а именно что пребывала бы на том свете!
Этот нехитрый каламбур (знать, не только Жанну на них потянуло!) напомнил Алене бесценного Равиля. Не наведаться ли снова к парнишке, не спросить ли его: вдруг своим узким восточным глазом-алмазом он умудрился приметить какую-то миниатюрную уродину, которая крутилась поблизости от «Барбариса»?
И вдруг Алена вспомнила... в тот вечер, когда к ней заявились заказчики – «Саблин» (предположительно Гнатюк) и некое существо с сиплым голосом (предположительно Алина), возмущенная писательница ляпнула что-то вроде: «Если бы я не поговорила с Жанной, то решила бы, что и ремонт в «Барбарисе» вы подстроили». После этих слов воцарилось какое-то странное молчание...
А вдруг это правда? Вдруг и впрямь Гнатюк и Алина, для удовлетворения каких-то своих темных целей, неведомым образом организовали в «Барбарисе» и протечку канализации, и нашествие крыс?
Бред, строго говоря. Еще с канализацией, наверное, что-то можно устроить, но с крысами сложнее. В клетках их привезли, что ли? Или имела место быть история гаммельнского крысолова, только наоборот?
Представив себе Гнатюка – Кощея с блок-флейтой в руках (ведь именно так специалисты называли дудочку пресловутого флейтиста, который зачаровал своей игрой и увел неведомо куда всех детей из города Гаммельна, жители которого оказались настолько скупы, что не заплатили крысолову, уничтожившему в их городе зловещих грызунов), Алена невольно усмехнулась. Не верю, не верю!..
Смех смехом, однако надо будет подробней расспросить Жанну об этом ремонте. Вот сегодня же вечером, в эротическом театре, как только выдастся свободная минутка...
Однако ни единой свободной минутки за вечер так и не выдалось. И даже про Костю Каткова Алене вспомнить было практически недосуг.
Случилось так, что нынче в эротическом театре «Того света» не появилось ни единого существа мужского пола, да и вообще – ни единого посетителя. Оказалось, что все постоянные клиенты ночного клуба собрались сегодня в залах казино, где шла большая игра – ежемесячный розыгрыш «БМВ» (опять «БМВ»! Просто деваться от них некуда!), поэтому Жанне и Алене пришлось принять на себя весь эротический удар актрис, оставшихся без зрителей.