За шумом мотора никто ничего не расслышит, этого можно не опасаться.
Сделав дело, Димка подойдет к шоферу и попросит на минуточку остановиться. Конечно, тот может заартачиться, но тогда Димка задушевно скажет ему, не хочешь же ты, командир, чтобы я в натуре изгадил весь твой салон? Остановится, никуда не денется! Изругает в мать, но остановится.
Ну что ж, изруганный пассажир сойдет, а обратно не войдет. Типа обидится... Канет в ночь и вернется в Линду. Остановит попутку, это на трассе не проблема.
Короче, вернется он в Линду и... снова поедет в Маленькую. Уже на следующем автобусе. Но вид у него будет совершенно другой. Вместо каскетки – вязаная шапочка, которая сейчас лежит в сумке. Щетины и следа не найдешь даже самым пристальным взглядом (Димка взял с собой в дорогу парочку станков одноразовых и гель для бритья, ну и зеркальце, конечно). А главное, он вывернет наизнанку свою замечательную куртку...
Вся ее ценность состояла в том, что она была двусторонняя. И можно было с равным успехом таскать ее лицевой стороной вверх – скромной, защитного цвета (как сейчас), или светлой, клетчатой, веселенькой – изнаночной.
Конечно, в это время уже начнется суматоха вокруг трупа. Но даже если кто-то запомнит Димку и опишет его, всяко будут искать одного человека, а приедет в Маленькую совсем другой, к тому же приедет на час или даже два позже. Вообще нет никакого риска, ну совершенно никакого! Приехав, Димка отыщет Костю и поговорит с ним. Они прорепетируют завтрашнюю встречу с Альфредом Ахатовичем, который появится к двенадцати часам, как условлено, и денежки привезет, – прорепетируют и приготовят реквизит. Времени вполне достаточно. Все должно получиться. Должно!
Альфред Ахатович сказал ему вчера по телефону: «Я человек мобильный. Я вкладываю деньги в самые неожиданные предприятия и не боюсь рисковать. Именно так я стал богатым. Если ты меня кинешь, это меня не разорит. Другое дело, что ты навесишь себе на шею такие проблемы, что пожалеешь, что родился на свет. Я тебя найду где угодно, из-под земли вырою!» Ну и всякую такую лабуду, какую лохи буровят, когда хотят кого-то до смерти припугнуть. Но только Альфред не курсе, что один раз Димку пужанули так, что больше его уже ничем не проймешь. Места для новых страхов почти не осталось!
А вообще-то приятно было услышать, что потеря деньжат Раечкиного папашу не разорит. Приятно и радостно! Значит, хватит на приданое Райке, когда она найдет себе нового, более надежного жениха. Только в том фокус, что парень может оказаться чрезмерно разборчивый, от него тридцатью тысчонками евражек не отделаешься!
Ладно, Раечкина судьба Димку больше не волнует, он и так сделал для нее все, что мог, даже целовался несколько раз, а уж какой цирк устроил с помощью Левки и Борика, этих великих актеров погорелого театра!..
Итак, получив деньги, Димка отдаст долг Гному (пятнашку), заплатит за работу Косте (тысчонку), а потом...
А потом у него останется всего-навсего четырнадцать тысяч. Не шибко разгуляешься! Нет, лучше не быть дураком и сразу со всей суммой (ну, расплатившись с Костей, само собой, это святое!) чесануть подальше от Нижнего! Скажем, рвануть в Москву. Столица, жизнь бьет ключом, там парень с мозгами и с деньгами легко найдет применение первому и узнает, как приумножить второе.
Стоп, Диман. Сейчас ты делишь шкуру неубитого медведя.
Ближе к делу.
Вернее, к телу!
Чтобы держаться как можно ближе к телу писательницы Дмитриевой, которая удалялась по перрону, он помчался со всех ног и вскочил в один вагон с ней. Пусть будет на глазах, а то потом ищи ее в темноте на привокзальной площади Линды!
Сел в сторонке, но так, чтобы хорошо ее видеть, и раскрыл книжку. Надо просмотреть на всякий случай, а то вдруг придется о чем-то говорить в «пазике», выжидая удобной минуты.
С первой же страницы он понял, что Моська снова оказалась права: чухня редкая. Да такое кто угодно написать может, даже лучше. Ну, с другой стороны, женский детектив, чего тут особого ожидать? Речь шла о какой-то бабенке, которая шляется по Парижу, влюбляясь то в одного, то в другого мужика. Оба оказались наемными убийцами. Весь роман дамочка спасала одного от другого, нагородив кучу никому не нужных глупостей.
Иногда Димку аж мутить начинало от всей этой чепухи, он поднимал голову и недоверчиво вглядывался в авторшу, которая сидела в нескольких метрах от него, держа на коленях сумочку с ананасом, и сосредоточенно смотрела в окно, за которым все быстрее сгущалась тьма и заметала метель.
Может, она надеялась там высмотреть замысел будущего романа? Честное слово, Димка услугу людям окажет, избавив их от новых произведений этой писательницы. А может быть, когда-нибудь... О, классная мысль! Когда-нибудь, на старости лет, он сам напишет детектив о том, как совершил убийство, которое так и осталось нераскрытым. И уж эта книжка будет получше той, которую он сейчас держит в руках! – Станция Киселиха, следующая Линда!
Народ начал подтягиваться к дверям – этот перегон был не слишком длинный. Писательница не трогалась с места. А может быть, подобраться к ней в суматохе выхода? Нет, народу не столь много, чтобы потом удалось уйти незамеченным. Этот вариант развития событий Димка не продумал, ну и ладно, будем работать по первому плану.
За окнами замелькали станционные огни, писательница встала – и как-то так вдруг получилось, что она оказалась оттерта от Димки, причем все пассажиры волокли какие-то мешки, сумки, рюкзаки, тележки, загромоздили ими проход, Димка никак не мог выбраться... Писательница уже шла по перрону, а он все еще торчал в середине вагона. А вдруг до отхода автобуса остались какие-то минуты? Вдруг писательница уедет, а он останется? Конечно, он может ее найти и в Маленькой, но задача непомерно усложнится!
Димка вскочил на сиденье и, перепрыгивания с одного на другое, в минуту оказался у дверей. Ввинтился в толпу, выскочил на перрон – ага, вон она!
Теперь он держал дистанцию, которую сократил только у самого «пазика». И почти поверил, что все сложится именно по его плану, как вдруг несколько мужиков с сумками обогнали его, оттеснили, так что, когда он ворвался в «пазик», место рядом с писательницей уже оказалось занято каким-то угрюмым квадратным дядькой в воинственной бороде.
Писательница смотрела в окно, а на ее коленях, конечно, лежала сумочка с ананасом.
Растерянный Димка плюхнулся на сиденье чуть поодаль от писательницы, это сиденье единственное оставалось пока свободным, или, если желательно, устраивайся в первом ряду, откуда писательницу и не разглядишь. Сзади тоже имелось одно место около какой-то бабы в толстенной некрасивой дубленке, облезлой, некогда песцовой шапке и с огромной сумкой, больше ее самой. Но рядом с этой жутью Димка сидеть не захотел.
Вообще все здесь были с какими-то уродскими сумищами. Что можно волочь в таких огромных баулах?! Да, ничего не скажешь, народ подобрался в этом автобусе – один к одному, деревенщина сплошная, а кто ж еще будет жить в деревне, кроме деревенщины? Димка ненавидел таких – захлопотанных, зашоренных, зашуганных жизнью. У него родители совершенно такие же, даром что жили не в деревне, а в Жердинске... да разве это город, одно название!
Ужас, целый час тащиться до Маленькой в этой квашеной массе, каждую минуту дергаясь из-за того, что дело поворачивается совсем не так, как должно было повернуться.
Димку аж затрясло от этой нескладухи. Черт, ну почему он был уверен, что все сложится так, как он напланировал? И никакого запасного варианта не предусмотрел. Наверное, надо было в электричке, в толпе на выходе шпокнуть ее. И был бы уже сам себе велосипед...
Так, погоди, не дергайся, Диман. Не все потеряно. Может быть, еще и выпадет удобный случай в пути. А главное – она же едет в Маленькую. Глушь, деревня, темные улицы... Она пойдет туда, куда ей надо, ты – следом. Еще и лучше, в Маленькой-то! Не понадобится туда-сюда мотаться, переодеваться, маскироваться... Сделал дело – и свободен.
Бесхозный труп останется лежать в сугробе, присыпанный снежком.
А вдруг она пойдет не одна, вдруг ее кто-то встречать явится? К кому-то же она едет в Маленькую, да?
Значит, будет два бесхозных трупа.
Да хоть три!
Димка вдруг ощутил неодолимое желание вскочить и начать стрелять в писательницу, а заодно и в тех, кто попытается ему помешать, остановить, задержать его.
Интересно, чем она так насолила Гному, эта дамочка? Вряд ли он заботится о том, чтобы никто не заложил милиции Димку Лямина! У Гнома какой-то свой интерес в этой смерти.
Вообще-то хорошо было бы Гнома пришить, а не эту писательницу. А еще лучше – их обоих. Чтоб никто больше не пугал Димку, не угрожал его безопасности, его свободе.
Между тем все сиденья в «пазике» оказались заняты, появилась кондукторша, собрала деньги, раздала билеты и выскочила из автобуса, который тотчас тронулся.
Прошло некоторое время. Выехали из Линды.
Что делать, что делать?!
Вдруг впереди началось какое-то движение, и мужик, сидевший рядом с писательницей, выбрался в проход.
Димка приподнялся. Может, он раздумал ехать и сейчас выйдет? И Димке удастся прошмыгнуть на его местечко – типа, он просто помирает, как хочет с писательницей познакомиться!
Нет, не успел. Мужик подошел к следующему ряду сидений и сказал какому-то дядьке в серой куртке, сидевшему с краю:
– Слышь, братан, пересядь на мое место, а? Мне с друганом надо пообщаться. А ты с хорошенькой девушкой посиди.
Это он про писательницу – хорошенькая девушка. Слепошарый! Ну да, в автобусе полутемно. Какая она девушка?! Какая она хорошенькая? Во деревня, полный отстой!
Серая куртка кивнула и послушно пересела.
Невезуха, вот невезуха! Ну почему друган бородатого сидит не рядом с Димкой! И что теперь делать, люди добрые?
* * *Алена подождала, пока ее новый сосед поудобнее устроится, посмотрела на него и негромко сказала:
– Здравствуйте, Иван Антонович. Или можно без отчества?
Предполагалось, он сейчас вытаращит глаза и начнет заикаться. А он и бровью не повел:
– Да, конечно, можно без отчества, но как вы меня узнали?
Вот это реакция... Впору самой глаза таращить! Нет, нельзя упускать инициативу!
– Сначала расскажите, как вы меня разыскали и узнали. Впрочем, догадаться не столь трудно. В газете рядом с романом была помещена моя фотография, конечно. А когда вы приехали в Нижний, то позвонили в писательскую организацию, представились поклонником моего творчества, они дали вам адрес и сказали настоящую фамилию. Или вы простучали компьютерную программу «09», как сделали заказчики романа, который и заставил вас сюда приехать? Или все-таки выясняли мой адрес через адресное бюро?
– Первый вариант, – ответил Саблин. – И немного третий, потому что имя настоящее мне в писательской организации сказать-то сказали, но адреса не дали. Через компьютер было бы проще, но у меня тут, в Нижнем, компьютера нет. Другое дело – во Владивостоке, где я живу.
– Я была во Владивостоке, симпатичный город, хотя мне Хабаровск больше понравился, – светским тоном сказала Алена. – А хабаровская газета как к вам попала? Хотя, я слышала, это популярное на Дальнем Востоке издание.
– Очень популярное. Можете себе представить, как я удивился, прочитав эту чушь якобы о моей жизни. Да и многие мои знакомые и друзья, увидев мое имя в заглавии, со смеху помирали: ага, наконец-то мы узнали, кто ты есть на самом деле! Жуткий маньяк, кровавый...
– Ну, не думаю, что они так уж сильно удивлялись, ваши друзья, – пожала плечами Алена. – Им ведь известно, что вы работаете в Институте биологии моря, значит, и в самом деле никакой не пластический хирург.
Саблин на некоторое время все-таки потерял дар речи.
«Вот так-то, – злорадно подумала Алена. – Знай наших. И это еще цветики-цветочки, поверь ты мне».
– Так и просится на язык вопрос, – наконец заговорил Саблин.
– Какой? Откуда я это узнала?
– Ну, наверное, от Гнома, – хмыкнул Саблин. – Значит, моя первоначальная догадка о том, что вы не просто наемная литобработчица, а принадлежите к их шайке, – была верна.
– Отнюдь, – качнула головой Алена. – Элементарная логика подсказывает, что вы ошибаетесь.
– Это почему же?
– Да потому, что роман печатался в Хабаровске, а не во Владивостоке, и не просто в какой-то там газете, а в той, которая распространяется во всех городах Дальнего Востока. Мои заказчики не знали, где конкретно вы находитесь, они закидывали удочки наудачу, надеясь, что хоть где-то клюнет. Если они не знали, где вы живете, тем паче не могли предположить, где именно работаете. Значит, я узнала об этом не от них. Логично?
– Логично, – согласился Саблин. – Ладно, пусть не от Гнома. Тогда от кого, каким образом?
– Наука имеет много гитик, – уклончиво улыбнулась Алена.
– Не хотите отвечать, ясно, – кивнул Саблин. – Ваше дело. А все же, как вы меня узнали? Как догадались, что я – это я?
– Я вас видела вчера у «Барбариса» – поздним вечером, в начале одиннадцатого. Наблюдала, как вы шарахались у черного хода и даже на второй этаж пытались залезть. Конечно, там было темно, но вас хорошо разглядел один человек – продавец в магазинчике, где вы купили ананасный сок. Он описал мне ваше лицо, а я вспомнила, что видела именно вас днем на улице Медицинской. А до этого – в маршрутке номер четыре. Вы за мной следили, да? Но очень уж неуклюже, раз я вас заметила.
– Извините, опыта нет, – развел руками Саблин. – У вас его побольше... Профессия накладывает некоторый отпечаток, да?
Алена скромно улыбнулась.
– Позволительно ли мне будет осведомиться, что вы делали около черного хода «Барбариса»? – произнес Саблин.
Алена восхищенно улыбнулась: какой оборот! Какая изысканность!
– Вас подкарауливала, конечно. Вы просто обязаны были там появиться!
– Почему? Почему вы решили, что мне взбредет в голову пойти развлекаться в ресторан? Да еще именно в «Барбарис»?
– Потому что к этому ресторану проявляли совершенно патологический интерес Гном и Гнатюк, – сказала Алена и отметила, как сверкнули глаза ее собеседника.
– Ого... Вот даже как! Вам и это известно! А я-то думал, вы просто не обратили внимания, когда во вчерашнем телефонном разговоре я слово «Гном» употреблял с глаголами женского рода. Как же вы догадались, кто есть кто?
– Как – пока не скажу, а когда догадалась – открою. После того как вылезла из известного вам сугроба на Медицинской и отправилась домой.
– Понятно... в том смысле, что совершенно непонятно. А кстати, что вы делали в том сугробе?
Алена потрогала загоревшиеся щеки:
– Ну... в основном звонила по мобильному телефону. Зачем и почему – пусть это пока останется моей маленькой девичьей тайной. А вы... а вы там никого не заметили?
– Честно говоря, – светлые, холодноватые глаза Саблина откровенно смеялись, – вы целиком и полностью поглотили мое внимание. А кого я должен был заметить?
Алена глянула испытующе: «Врет? Но зачем ему сейчас врать? Или говорит правду? Не заметил? Не узнал? А ведь все может быть, если и в самом деле она так патологически изменилась...»
– Но мы отвлеклись, – требовательно проговорил Саблин. – Что вы знаете про «Барбарис»?
– Ну, – пожала плечами Алена, – это ресторан моих друзей, в котором начались всякие непонятные дела именно в то время, когда мне был заказан известный вам роман. Около «Барбариса» и в нем в разное время появлялись Гнатюк и его сообщница. Подозреваю, что Гном – именно она, хотя не уверена.
– Неужели вы можете быть в чем-то не уверены? – ухмыльнулся Саблин.
– Вы мне льстите, – холодно покосилась на него Алена. – Очень многие мои выводы зиждутся лишь на предположениях, иногда – слишком смелых. Например, я предполагаю, что сейчас, когда мы с вами беседуем, в доме, где я живу, сначала несколько раз отключалось электричество, а потом, когда охранная сигнализация перестала на это реагировать, в мою квартиру вошел некто... нет, не вульгарный вор, как вы могли подумать, хотя он и пришел кое-что забрать.
– Забавно, – пробормотал Саблин. – И вы так спокойно говорите о грядущем похищении вашего имущества?
– Да почему ж спокойно? – вздохнула Алена. – Какое уж тут спокойствие, когда знаешь, что в твою квартиру может проникнуть неизвестный... вернее, известный злоумышленник?! Но я, как бы это поточнее сказать... я некоторым образом подстелила соломку.
Именно в эту минуту (так часто бывает в романах, а еще чаще – в жизни!) она сообразила, что еле различимое жужжание, которое вот уже несколько мгновений как доносится из кармана ее дубленки, издает вибратор мобильника.
– Алло? – воскликнула Алена, выхватывая телефон и поднося его к уху.
Однако телефон молчал.
Она удивленно посмотрела на экран. Получено новое сообщение, вот что за штука, оказывается! Видимо, уже давно, это не первое напоминание.
И что за сообщение? for +79203050827 has been delivered on 2004-12-09 at 15:50:16...
Ха-ха! Да ведь это номер мобильного телефона Игоря! Message has been delivered! Сервисная служба информирует, что сообщение доставлено, что Игорь услышал любовную серенаду, которая была пропета вчера в приснопамятном сугробе! Ишь ты, значит, буквально час-полтора назад мама принесла ему в клювике новый телефон и Игорь разблокировал SIM-карту. И немедленно получил сообщение от своей влюбленной писательницы!
И что он подумал? C'est trеs mignon, как говорят французы? Или: ну, опять она!.. Обрадовался? Ответит? Или нет?
Алена сидела, сжимая в руке телефон и не в силах собраться с мыслями.
– Я звонка не слышал, – проговорил Саблин, с интересом наблюдавший за ней. – Удивился, что это вы вдруг подпрыгнули и начали за карман хвататься. Подумал, не украли ли у вас на вокзале кошелек.
– К счастью, никто ничего не украл, – слабо улыбнулась Алена. – Просто я как выключила вчера звук, так и забыла включить. А вибратор у меня слишком тихий. Нужно звук прибавить. – Она уткнулась в мобильник, нажимая нужные кнопки. – Вот так пусть будет. Максимум максиморум! Мало ли какие еще могут быть известия! И вообще, пусть лучше здесь висит.