Тощий вихлястый парень с короткой стрижкой вошел в кафе и решительно направился к столику, за которым сидел Николай. Он нарочно отвернулся к окну, давая понять, что разговор ему неинтересен.
— Привет, — раздалось над ухом.
— Мы разве знакомы? — резко обернулся он.
— А мне показалось, ты меня искал.
Краснов пригляделся, потому что этот голос был ему знаком. Гляди ты, и подстричься успел! Еще вчера волосы у парня торчали в разные стороны!
— Зачем ты это сделал? — спросил Краснов.
— Что именно?
— Все. Зачем приехал, зачем сюда пришел?
— Сесть можно?
— Садись, — кивнул Коля, поморщившись. Придется поговорить. — Кофе хочешь?
— Пожалуй.
Краснов махнул рукой симпатичной девушке в кружевной наколке:
— Еще чашку кофе. Двойной.
Буфетчица, выполнив заказ, зависла у столика:
— Еще что-нибудь?
— Нет, спасибо. Пока все.
Она нехотя ушла. Краснов тут же набросился на парня:
— Итак, как ты узнал, что я уезжаю из Москвы? И что именно на поезде?
— Тебя предал кто-то из твоих друзей, — усмехнулся его бывший двойник. Сейчас они были мало похожи.
— Кто именно?
— Догадайся!
Он мысленно прикинул: кто знал? Олег звонил перед отъездом, пришлось сказать ему о поездке в родной город, еще тот парень из «эНЛО», барабанщик. Серега, кажется. Еще кто? Эдик вполне мог прознать про отъезд. Да и Леня тоже. Они с Олегом общаются, это точно. Да, еще есть рыжий Мишка! И Ирэн. Круг все расширялся. Николай слегка растерялся. Еще Шантель, Фонарин знал. И Ева.
— Как думаешь, кому из них больше всего выгодна твоя смерть? — тихо спросил парень.
— Я не бабка-гадалка, — морщится знаменитый певец. — Зачем ты сел вместо меня на поезд?
— Хотел убежать, — парень пожал плечами.
— От кого?
— А от кого ты сам вот уже вторые сутки бегаешь?
— Кто тебе сказал, что Фонарин подыскивает квартиру в центре поблизости от ресторана «Эридан»?
— Подумаешь, секрет! И почему это ты на меня наезжаешь? Кому сказал, куда пошел… Разве я обязан отвечать на твои вопросы?
— Откуда ты знаешь про Марселя? — Коля словно не слышал, что сказал его собеседник. А тот мгновенно сделал невинное лицо:
— А кто такой Марсель?
— Человек, с которым я встречался в «Эридане» в понедельник в семь часов вечера. Не говори, что ты не знаешь! Ты давно за мной следишь!
— А, этот! Который Сашу грохнул!
Солист «Игры воображения» испуганно оглянулся. Вокруг люди! И у этих людей чуткий слух!
— Да тише ты!
— Который Сашу грохнул, — с усмешкой повторил его собеседник.
— Откуда ты про это знаешь? — шепотом спросил Краснов.
— Подумаешь, секрет!
— Ты знаешь мой домашний телефон, мобильный, мое расписание, куда я собираюсь и с кем, все подробности. Кто снабжает тебя этой информацией?
— Один из твоих друзей. Ты же умный. Догадайся!
— Друзей или подруг?
— Ха-ха! Какой хитрый! Теперь я должен тебя как следует помучить.
«Он же сумасшедший!» Коля попытался взять себя в руки.
— Ты зачем пришел сюда, в кафе? Решил помириться. Так?
— А с чего ты взял, что я к тебе пришел?
— А к кому? — удивился Коля.
— К Смирнову.
— Зачем тебе нужен Васька?
— А ты вспомни, какой сегодня день.
— Какой? — насторожился Краснов.
— Последний звонок. Двадцать пятое мая.
— Ну и что? У нас не круглая дата, да и не отмечают это бывшие одноклассники. Вечер встречи в начале февраля, а сейчас май, — пожал плечами Николай. — И потом: он мой одноклассник, а не твой. Ты другую школу заканчивал.
— Я хочу, чтобы ты умер именно сегодня.
— Что за чушь?! — Коля аж в лице изменился. — Почему вдруг умер?! Почему сегодня?!
— Сегодня двадцать пятое мая, — упрямо сказал парень. — Она выбросилась из окна в этот день.
— Фиса? Неправда! Это было в апреле!
— А другую девушку помнишь? То, что случилось двадцать пятого мая. Ее брат с утра всегда идет в этот день на кладбище. Традиция. Потому его в кафе сейчас нет.
— Какой брат? — Он все еще никак не мог понять, о чем идет речь.
— Смирнов. Василий Смирнов. Ей было шестнадцать лет. Помнишь?
— Леночке? Но это же… Полный бред! Я даже не хочу об этом вспоминать! Да при чем здесь я?!
Его собеседник монотонно, на одной ноте, забубнил:
— Вы поссорились. Квартира Смирновых была на девятом, последнем этаже. В нашем городке не так много высотных домов, в основном пятиэтажки. А Смирновы жили в той, что в центре, возле универмага, тогда еще совсем новенькой. В тот день прозвенел последний звонок. А вечером была дискотека в школе, по вашему «Альтаиру» все с ума сходили. Ты пел тогда песню «Битлз» «Yesterday». Паршиво пел, между прочим, потому что у тебя голоса нет. Ты просто везунчик. Кому-то должно было повезти, и так случилось, что Шантель наткнулся именно на тебя.
— Ты-то откуда все это знаешь?
Краснов разозлился: «Паршиво пел»! Тоже мне, знаток!
— Меня Леночка пригласила. Она думала, что ты будешь ревновать, — гнул свое парень.
— Слушай, это же детство! Какой-то школьный роман! Ты еще детский сад вспомни!
— Это первая любовь. Для тебя ерунда, а для меня все. Ты все-таки пошел ее провожать. Ты даже не знаешь, что со мной тогда было! Ты мне жизнь сломал, между прочим.
— Но ведь… Все было в порядке, — он слегка растерялся. — Да, мы поссорились. Я выпил немного. За последний звонок. Но это же все несерьезно! Я понятия не имею, почему она выпрыгнула из окна…
— Это я ее столкнул.
— Что?! — Краснову показалось, что он ослышался.
— Что слышал. Я всегда жил в твоей тени. Тебя весь город знал, еще когда тебе было шестнадцать, а меня никто. Ты весь район объездил со своим «Альтаиром», а меня даже в музыкальную школу не взяли. У меня, мол, слуха нет! А у тебя есть? Просто ты везунчик, в отличие от меня. И Леночка встречалась со мной только из-за того, что я тоже Коля Краснов и твой ровесник. Ее это забавляло. Вроде как замена. Она со мной, как с тобой. Ну, я и разозлился. В тот вечер родители Лены и Васьки Смирновых в гости ушли, чтобы молодежи не мешать. Как же! Выпускники, начало новой жизни! Даже выпить разрешили. Вы гуляли, а я под дверью стоял. Я всю жизнь стою под твоей дверью, разве ты не заметил? Стою и жду, когда мое время придет. Тогда я дождался, как мне показалось. Ты перебрал, с Леночкой разругался, а после ссоры выбежал из квартиры, Васька следом понесся, дверь не захлопнулась. Я зашел в квартиру — она плачет. Я подумал: пора! А она как закричит: «Уйди, я все равно его люблю!» Ну, я и не сдержался…
— Тихо ты, люди вокруг, — Краснов испуганно обернулся.
— Я тащил ее к окну… Она так кричала… Я даже не думал в тот момент, что может вернуться ее брат. Она кричала, а я тащил…
— Замолчи!
— Нет, ты слушай! Это ведь ты во всем виноват! Я дотащил ее до окна, повалил грудью на подоконник. Было около одиннадцати вечера, тепло, тихо. Окно распахнуто… Вы курили, поэтому решили проветрить комнату до возвращения Смирновых. Почему-то, лежа на подоконнике, она вдруг перестала кричать.
— Ты ненормальный!
— …Словно захлебнулась… У нее был такой странный взгляд… Мертвый… Мне показалось, что она умерла, еще даже не перевалившись через подоконник. Так странно. Я только слегка ее подтолкнул. И она полетела вниз, как тряпичная кукла. А я выбежал из квартиры и пошел домой. Внизу столкнулся с Васькой, но он на меня внимания не обратил. Меня никто не замечал. Будто я не человек, а тень. Твоя тень. Знаешь, как это унизительно? Ее брат сказал потом, что вы поссорились. А Леночка была такая впечатлительная. И все эти записки.
— Какие записки? — вздрогнул он.
— «Я люблю Колю Краснова!», «Я не буду без него жить!», «Если он уйдет, я умру!» Их нашли. Следователь все внимательно изучил. И ее дневник. Глупая девчонка, она еще и в дневник писала! Про меня — ни слова. Как будто меня и не было.
— Ты маньяк… — Краснов почувствовал, как по спине льется холодный пот.
— Что, страшно? — криво усмехнулся его собеседник. — А во мне тогда словно что-то сломалось. Мать лечила меня, долго лечила… Но разве можно вылечить — от тебя? И вот чем все закончилось.
— Господи, я столько лет думал, что убил человека! — Коля взялся руками за голову. — Что Леночка покончила с собой из-за меня! И потом, когда умерла Фиса…
— Тебе просто не везет. Во всем везет, кроме смерти. Всегда находится человек, который тебя использует. Тебя вот уже дважды подставили.
— Ты знаешь, кто это сделал?
— Конечно! Ведь мы с ним в некотором роде родственные души. Только у меня в голове все перемешалось, а он — человек здравомыслящий. Я во всем его слушаюсь. Он говорит: «Уезжай. Продай срочно квартиру Фонарину и уезжай из Москвы».
— Он хотел, чтобы меня убили? Так?
— Он хотел, чтобы меня убили? Так?
— Я не знаю, чего он хочет. Просто я делаю так, как он скажет.
— Кто это? Олег? Не верю! Скорее тот, другой… Серега? Леня? Нет, не может быть! Эдик?
— Ты подставился. Тебя заставили это сделать. Причем своего убийцу нанял ты сам. Как его там? Марсель? Имя какое-то странное. Как только Николай Краснов сядет в свою машину — ему крышка.
— Ты, кажется, коллекционируешь мои машины? «Ауди» не хочешь купить?
— Теперь уже нет. Я больше не хочу быть похожим на тебя, это значит умереть. А зачем, если я могу жить вместо тебя? Это он сказал, чтобы я изменил внешность. То есть перестал быть похожим на солиста «Игры воображения». Я какое-то время должен был тебя дергать, выводить из равновесия, а потом просто исчезнуть. Меня тоже использовали.
— Скажи, кто это?
— Саша. Мне рассказал Саша.
— Погоди. Что рассказал?
— Правду.
— Про Еву, что ли?
— Нет. При чем здесь она?
— Про Фису?
— Вот он идет.
— Кто? — Краснов испуганно обернулся.
— Смирнов.
— Погоди… Мы не договорили!
— Потом. Тихо, молчи.
— Коля! Краснов! Вот так сюрприз!
К нему, широко улыбаясь, шел Василий. Что-то не похож он был на человека, только что посетившего кладбище, где оплакивал сестру. Или простил его?
После тех роковых событий Коля три месяца отсиживался в деревне у бабушки. Поступать никуда не стал, а осенью попал под призыв и отправился в армию. Когда вернулся, о событиях двухлетней давности все уже и думать забыли. Потом, окончив техникум, Краснов уехал в Москву, а Васька Смирнов остался в родном городе и стал преуспевающим бизнесменом. В общем, у обоих жизнь удалась. Какие могут быть обиды?
— Молодец, что зашел! Как вчера репетировалось? — Васька подмигнул. Потом заметил и другого Колю: — Что, родственничка встретил?
— А какое между нами родство? — удивился солист «Игры воображения».
— По слухам, ваши деды были двоюродными братьями. Моя бабка как начнет родословные перебирать от десятого колена! Кто кому кем приходится. Глухая стала наполовину. «Это каких же Красновых сынок? Ась?» Вчера весь вечер зудела.
— Я, пожалуй, пойду, — знаменитый певец встал, но в него тут же вцепился Смирнов.
— Куда ты, Колька? Давай выпьем за встречу! — Он махнул рукой официантке. — Ты помнишь «Альтаир?»
«Ну, началось!» — поморщился Краснов. Сейчас польется поток воспоминаний! Столичная знаменитость отвернулась к окну, чтобы Василий не увидел выражения его лица. И вдруг Краснов спохватился:
— А где?..
— Родственник? Вон он, в дверях! Да сиди ты! — Василий положил могучую руку ему на плечо. — На кой он тебе сдался? Вечером увидитесь!
— Вечером?
— Так все же в Дом культуры придут! Концерт обещают.
— Чей?
— Твой. Ну, сначала, как положено, местная самодеятельность нас обрадует. Мэр толканет речугу, потом тебя объявят почетным гражданином. Будешь на автобусе бесплатно ездить. Ха-ха!
— Вася, мне надо идти. Мама ждет.
— А по сто граммов за встречу? — обиделся тот.
— Не могу.
— Ты болеешь, что ли?
— Вроде того.
— Слушай, а что врачи там, в Москве? Что говорят-то?
— Да ничего не говорят.
— Хочешь, к бабке отведу? — выразил живейшее участие Смирнов. — Не помогает медицина, так заговорами возьмем!
— Завтра. Все это подождет.
— Как это? Выпить подождет? Ну, ты, Колька, даешь!
Краснов встал. Надо каким-то образом дотянуть до вечера. Хоть бы скорее приехал Лева Шантель! Нельзя сейчас оставаться одному. «Я хочу, чтобы ты умер в этот день». Похоже, у парня крыша совсем поехала. Приехал в родной город — и нахлынули воспоминания. Решил вдруг свести счеты. Того и жди от него каверзы.
— Хоть по пивку. А, Колька? — не унимался Смирнов.
— Обязательно. Только вечером.
— Что, пиво можно? Ну, тогда еще не безнадега! Главное в этом деле — начать.
Николай выскочил из кафе, как пробка из бутылки, едва отцепив от себя Смирнова. Уф! Отвязался наконец! Сколько времени ушло на все эти разговоры? Почти три часа! Уже за полдень перевалило! Они выехали утром. Утром — это во сколько? В шесть, в семь, в девять? Надо бы позвонить.
— Говорите, — услышал он в трубке голос Шантеля.
— Лева, вы где?
— Э-э-э… Шереметьево-2.
— Что?! В аэропорту?! Вы в аэропорту?!
— Не ори так. Только что проехали указатель: «Шереметьево-2». Я сообразил, что до ближайшей деревеньки под названием Шереметьево — два километра, — рассмеялся Шантель.
— Еще так далеко! То есть я хотел сказать, что да, есть такой указатель. Но вам еще ехать и ехать!
— Ну, подзадержались слегка. Что, соскучился?
— Хуже.
— Держись, Коля. Еву хочешь услышать?
— Нет, не стоит.
— Почему?
— Не хочу ее расстраивать. Скажи, что у меня все хорошо.
— Ладно, скажу. — Шантель дал отбой.
«Обойдется. Как-нибудь обойдется». Краснов кинулся ловить такси.
— Ну, как там жизнь в Москве? — спросил водила.
— Нормально.
Фаэтон[19]
Время тянулось медленно. Краснов нарочно искал себе дела, чтобы убить день. Знаменитый певец наведался в единственную в городе гостиницу, где Лева Шантель забронировал два люкса и еще несколько самых комфортных двухместных номеров. Ожидался наплыв гостей, поэтому Лева подсуетился.
Гостиница находилась в купеческом особняке дореволюционной постройки. Каждый год ее пытались реставрировать, для чего выделяли средства из скудного городского бюджета, опоясывали лесами, шпаклевали, штукатурили, подкрашивали оконные рамы. Но буквально через месяц новая краска отлетала, словно яичная скорлупа, и старое здание вылуплялось из нее во всей своей первозданной красе — тяжеловесное, неуклюжее, но прочно вцепившееся кирпичным фундаментом в жирную землю, легко размываемую дождями. Этакий призрак прошлого.
— На мое имя точно заказан номер? — поинтересовался Николай у дежурного администратора. — Какой?
Женщина лет сорока, очень миловидная, но перегруженная золотыми украшениями, словно пиратская галера награбленным, от удивления открыла рот:
— Ой! Вы…
— Да, да, да. Николай Краснов. Причем настоящий.
— Ой! Мамочки!
Он начал терять терпение:
— Так вам звонил мой продюсер?
Она начала лихорадочно перебирать массивные золотые цепи на молочно-белой шее.
— Звонил Лев Антонович Шантель, и…
— Это и есть мой продюсер. Ключи от номера, пожалуйста.
Администраторша метнулась к стойке. Ключи, звеня, упали на пол.
— Не надо так нервничать, — поморщился он. — Надеюсь, Шантель заказал номер люкс для меня и моей жены?
— Разве… Пожалуйста. Ваш номер люкс в левом крыле второго этажа. — Администраторша протянула ему ключи.
В ее красноречивом взгляде он увидел кучу вопросов: «Почему в гостиницу?», «Как это жена?», «А что люди скажут?»
— Когда приедет Ева… Вы знаете ведущую «Музыкального прогноза»? — Администратор несколько раз энергично кивнула. — Скажите ей, что я взял ключи от номера и очень ее жду.
Она еще раз энергично кивнула.
Поднявшись в свой номер, он снова позвонил Шантелю:
— Лева, вы где?
— Подъезжаем. Да что тебе так не терпится-то?
— Я в гостинице. Взял ключи от люкса. Ты должен мне помочь.
— Потерпи еще немного. Еву хочешь услышать?
— Я что, не знаю номера ее телефона? — разозлился он. — Тебя я хочу услышать, а ее увидеть, разве не понятно?
— Кто вас, гениев, поймет, — буркнул Шантель и дал отбой.
«Но почему она-то мне не звонит? Опять игра в молчанку?» — раздраженно подумал Коля. На часах было без двадцати пять. Вечером начнется первая часть запланированных Шантелем мероприятий. Надо успеть переодеться, осмотреть место действия и узнать, что за программа. Насколько придется напрягаться общением, а насколько пением.
Он завалился на двуспальную кровать и стал ждать. И незаметно для себя заснул. Когда он открыл глаза, перед ним стояла улыбающаяся Ева.
— Как ты вошла? — удивился он.
Она рассмеялась. «Разве для дочери олигарха есть что-то невозможное?» — прочитал он в Евином взгляде.
А она уже щекотала его щеки огромными ресницами, скользила своими губами по лицу, отыскивая его губы: «Скучала».
— Зачем ты все это придумала?
— Я?!
По ее нетерпеливым жестам он понял: сначала секс. Теперь, когда между ними нет никаких тайн, когда он знает все, можно быть собой. Все, что она делает, уже не будет неправильно истолковано. И он сдался.
После стремительного сеанса любви, похожего по вкусовым ощущениям на бокал шампанского, Коля, у которого слегка гудела голова, вернулся к интересующей его теме:
— Ты похожа на амфору. — Он провел ладонями по ее загорелому телу, погладил стройную талию и пышные бедра. — Очень красивая. Но скажи мне все же: зачем?