«Инмэны убивали в основном молодых женщин, Уэббер и его сообщники взорвали детскую школу, Бойл, Хэйли и Гарретт убили семью… где тоже были женщины и дети… Гилмор был повешен, потому что результатом его действий стало то, что девушка оказалась в сумасшедшем доме… – Амалия аж подпрыгнула на месте, настолько важной ей показалась ее догадка. – Мистер Возмездие выбирал тех, чьими жертвами когда-то стали женщины и дети… те, кто не может заступиться за себя… А доктор Дэйви? А Ксения? Нет, тут что-то не то… Наркотики способны погубить любую жизнь… а Перси Олдингтон – со стороны тому, кто не знает всех обстоятельств, могло показаться, что это убийство из-за наследства… Доктор Дэйви… Откуда убийца мог знать про тайный ход?»
Не утерпев, она позвонила сержанту Бренарду.
– Мистер Бренард, у меня к вам вопрос. Кто владел особняком доктора Дэйви до него?
Мэтью долго листал бумаги и наконец ответил:
– До доктора Дэйви дом принадлежал некоему мистеру Карпентеру. Почтенный джентльмен, сейчас живет в Шотландии. Ухаживает за ним его сестра…
– Ухаживает?
– Да, у него был удар, он частично парализован. Вас интересует, кто был хозяином до него?
– Разумеется.
– Отец мистера Карпентера, а до него особняк более полувека принадлежал семье Деннорантов.
Амалия напрягла память. Деннорант… Деннорант…
– Постойте, так Роджер Деннорант, знакомый Сеймура… он тоже из этой семьи?
– Да, мэм. Но нет никаких оснований подозревать его – в день, когда произошло убийство в Ливерпуле, он был в ресторане. Сидел за одним столом с мистером Сеймуром, вашей дочерью и мисс Крюгер.
– Честно говоря, я не помню деталей. Что, он был в ресторане именно тогда, когда в Ливерпуле мистер Возмездие разделался с террористами?
– Нет, в ресторане мистер Деннорант и мисс Крюгер оказались примерно часа через полтора после взрыва в Ливерпуле. – Должно быть, молчание Амалии не понравилось Бренарду, потому что он быстро прибавил: – Прошу вас, не думайте, что мы не проверяли бывших владельцев особняка, это было сделано уже давным-давно. Роджер Деннорант никак не мог убить кого-то в Ливерпуле и через полтора часа быть в Лондоне. За это время он не добрался бы даже до Бирмингема.
– Поездом – возможно, а на машине?
– Ну, если бы она могла развивать скорость двести миль в час, тогда да, – улыбнулся Бренард. – Но, как вам должно быть известно, современные машины с такой скоростью не ездят… и я уж не говорю о том, что на первом перекрестке мистера Денноранта остановили бы за превышение скорости.
Амалия поблагодарила Бренарда и повесила трубку, но какая-то мысль не давала баронессе Корф покоя. Роджер Деннорант жил в особняке, в котором был убит доктор Дэйви. Мог ли Роджер каким-то образом найти тайный ход? Почему бы и нет?
Далее, Роджер был членом Мушкетерского клуба – того самого, в котором работал Тимоти Гарретт. Мог ли Гарретт, к примеру, проговориться ему о преступлении во время войны? Почему бы и нет?
Что она, в сущности, знала о Роджере Денноранте? Типичный вроде бы англичанин, друг Ричарда. Но что на самом деле все они знают о нем?
И тут Амалия вспомнила кое-что, что, по совести, она должна была вспомнить прежде всего. Роджер знал о том, что Ксения убила человека. Ему рассказала об этом Клэр Трэйвис, передав версию, удобную для родственниц Перси.
Вскоре после того, как Роджер узнал об этом, Ксения получила письмо. Может ли это быть совпадением? Особняк доктора Дэйви, Мушкетерский клуб, рассказ Клэр… Что-то слишком много совпадений, в самом деле!
Свидетель видел немолодого джентльмена в черном плаще. Но Роджер привык преображаться, изображая персонажей Дюма. Что ему стоило подобрать себе образ, не внушающий никаких подозрений?
Ну и не стоит забывать, что Грета Крюгер, которая чуть не убила Ксению, хотя намеревалась убить совсем другого человека, была подружкой Роджера.
– Нет, – сказала Амалия вслух, – это уже чересчур!
Найт считал, что мистер Возмездие был военным. Интересно, чем Роджер Деннорант занимался во время войны?
Амалия позвонила в палату Ксении, но к телефону подошел Ричард Сеймур. Впрочем, он и так пропадал в больнице часами, забросив даже свой любимый клуб.
– Мистер Сеймур, – начала Амалия, – моя знакомая собирается устроить обед для летчиков, и она думает, что ваш друг Роджер – тоже летчик. Я сказала ей, что не знаю, кем он был во время войны. Вы, наверное, служили вместе?
– Роджер? О, нет! Он служил в штабе.
– В самом деле? Графиня будет разочарована, но, я думаю, не сильно. – Поскольку никакой графини в помине не было, само собой, она не могла сильно разочароваться. – Спасибо, Ричард. – Амалия подумала и добавила: – Знаете что, у меня сегодня много дел, так что я, наверное, не приеду. Если вы сумеете как-то развлечь Ксению…
Ричард заверил ее, что ради Ксении он готов на все, и вообще, она может быть совершенно спокойна.
– Ничего я не спокойна, – проворчала Амалия себе под нос после того, как трубка вернулась обратно на рычаг.
Итак, Роджер Деннорант служил в штабе. Означало ли это, что он не умеет стрелять, допустим, из снайперской винтовки? Но даже если он умеет стрелять, каким образом он оказался в Лондоне через полтора часа после того, как прикончил террористов в Ливерпуле?
Конечно, если бы современный автомобиль мог покрывать двести миль в час…
– Черт побери! – вырвалось у Амалии.
И внезапно она поняла все. Почти все факты, которые были ей известны, получили вполне убедительное объяснение, и мистер Возмездие наконец-то обрел свое настоящее лицо. Оставалось только проверить кое-какие детали, и именно ими Амалия была намерена заняться сейчас.
Глава 32 Конец игры
– Мистер Сеймур, вам письмо, – сказала медсестра, заглядывая в палату. – Доставил посыльный, просил передать лично вам в руки. Я сказала ему, что посторонних сюда не пускают, и он согласился отдать письмо мне.
Ричард, сидевший у постели Ксении, взял конверт, мельком бросил взгляд на напечатанное на нем имя адресата и углубился в чтение. Впрочем, письмо оказалось совсем коротким – всего две строки.
– Дела? – спросила Ксения.
– Это из клуба, – вздохнул Ричард, сложив письмо и засунув его вместе с конвертом в карман. – Оказалось, что срочно надо подписать кое-какие бумаги. – Он поцеловал девушке руку и поднялся. – Я скоро вернусь, хорошо?
Но когда он вышел из палаты, спустился вниз и сел в «Роллс-Ройс», на его молодое лицо легла тень заботы. Какое-то время Ричард потирал подбородок, о чем-то размышляя, но под конец буркнул: «Ну, что ж», – завел мотор и вывел машину на дорогу.
…Сидя в ангаре за маленьким столом, Амалия терпеливо ждала. Около ее левого локтя стоял старенький «ремингтон», а возле правой руки лежал револьвер. В дальнем конце ангара хлопнула дверь. Амалия подняла голову.
Ричард приблизился, покосился на пишущую машинку, на револьвер, увидел выражение лица баронессы, которое даже самый наивный человек на свете остерегся бы назвать дружелюбным, и встал, скрестив руки на груди.
– Значит, вы получили мое письмо? – уронила Амалия, зорко наблюдая за своим собеседником.
– «Вам нравится сочинять письма, а что вы скажете на это письмо?» – процитировал Ричард. – Напечатано на пишущей машинке с неправильной буквой «е». Конечно, я сразу же понял, что имеется в виду, и поспешил сюда.
Амалия вздохнула и откинулась на спинку стула.
– Должна признаться, – доверительно сообщила она, – первым моим желанием было убить вас без долгих разговоров.
– Должен признаться, – в тон ей ответил Ричард, – я не имею чести разделить ваше желание. Хотя, возможно, кому-то вроде мистера Гилмора было бы приятно, что вы принимаете его судьбу близко к сердцу и не прочь за него отомстить.
– Довольно реплик в духе Дюма, – сухо промолвила Амалия. – Я не разделяю взгляды большевиков, но если бы вы даже перебили всех магнатов Британии, мне это было бы безразлично. А вот то, что вы расстроили мою дочь, – нет.
Ричард помрачнел.
– Мне действительно очень жаль, поверьте. Я допустил страшную ошибку. Я услышал историю Перси от Кейт, его кузины, и то, что она рассказала, меня глубоко возмутило. Убить ради денег человека, который и так готов все тебе отдать… Я решил, что ваша дочь – исчадие ада. Я забыл, что никогда нельзя полагаться без проверки на слова того, кто имеет хоть какой-то интерес в случившемся…
– Вас извиняет только одно – то, как вы вели себя после того, как эта ненормальная выстрелила в мою дочь, – проворчала Амалия. – Сэр Артур Несбитт сказал, что если бы вы не сумели зажать рану на шее Ксении, она бы истекла кровью и все было бы кончено. А ведь вы могли просто ничего не делать… или притворно рыдать, что в той ситуации никак бы ей не помогло… или зажать рану недостаточно крепко… Никто бы ничего не понял, верно? И никто бы ни о чем не догадался…
Ричард побледнел, как смерть.
– У меня даже мыслей таких не было. Когда она упала после выстрела, хлынула кровь и я понял, куда попала пуля… я понял еще одну вещь. Мне стало все равно, что там случилось с Перси в Ницце, или не случилось, убила она его или нет… Все это уже не имело значения. Когда я послал ей некролог, я был уверен, что она придет ко мне и расскажет правду. Но в тот день все получилось совсем не так…
– Садитесь, мистер Сеймур, – сжалилась над ним Амалия. – Стул как раз позади вас… Честно говоря, я всегда находила немного утомительными сцены объяснений в старых книгах, когда персонажи долго стоят друг против друга и пространно излагают авторские монологи.
Ричард растерянно оглянулся, взял стул, придвинул его поближе и сел. Амалия, повернув голову, посмотрела на самолет, стоявший в ангаре.
– Это на нем вы возвращались из Ливерпуля, когда убили террористов? Ксения говорила, что, когда вы появились в тот день в ресторане, у вас был запыхавшийся вид, но вы отговорились тем, что долго выбирали цветы…
– Скажите, как вы поняли, что это я? – не выдержал молодой человек.
– Когда я осознала момент, который упустила полиция. Они были уверены, что убийца мог либо ехать поездом, либо воспользоваться машиной. Они не учли, что это мог быть и самолет. Как только я поняла это, все сразу же стало на свои места. Вы с детства знакомы с Роджером и наверняка бывали у него в доме. Не знаю, как именно вы нашли тот самый ход…
– Совершенно случайно, играя в прятки.
– …но вы его нашли. Тимоти Гарретт работал в вашем клубе и мог выболтать вам то, что случилось во время войны. Стрелять вы, само собой, умеете, как всякий военный, о ядах можно прочитать в половине современных детективных романов. Честно говоря, о самолете я догадалась не сразу и сначала грешила на Роджера. Только вот он во время войны служил в штабе. Это выдает чрезвычайно благоразумного молодого человека, который стремится отдать долг родине, абсолютно ничем не рискуя. – В голосе Амалии зазвенели саркастические нотки. – А вот вы, Ричард, совсем другое дело. Вы вполне могли прикончить террористов, вернуться в Лондон на самолете и как ни в чем не бывало заявиться в ресторан, чтобы ваши друзья и все, кто находился там в это время, обеспечили вам алиби. Ну и, наконец, вы сами говорили, что ваши предки – охотники. Вы их превзошли. Они охотились на дичь, а вы выдумали новый вид охоты – охоту на человека.
Но Ричард только упрямо покачал головой.
– Все мимо. И все не про меня. – Он страдальчески поморщился, растирая висок. – Точнее, почти все. Насчет ресторана вы правы, но вот Гарретт ничего мне не говорил. Он проболтался Гилкристу, а уже тот рассказал мне. Я сначала решил, что это какой-то пьяный бред, но, когда навел справки, все оказалось еще хуже.
– Последний адрес Гарретта, чтобы послать письмо, вы тоже узнали от Гилкриста?
– Да. Но насчет Роджера вы совсем не правы. Он не трус. А я – не охотник.
Амалия пристально посмотрела на него.
– Потому что у вас плохо получился граф Монте-Кристо?
– При чем тут это? – вскинул брови Ричард.
– Знаете, когда актеру не удается роль? Когда он принимает ее слишком близко к сердцу. У Дюма есть две великие книги: одна – трилогия о мушкетерах, другая – «Граф Монте-Кристо». История мести… точнее, история возмездия. Нет?
Ричард придвинул стул поближе, поставил локоть на стол, подпер висок рукой и с легкой иронией покосился на свою собеседницу.
– Честно говоря, – сказал он, – я бы предпочел сейчас допрос третьей степени[24].
– Уж не у инспектора ли Хантера? – хмыкнула Амалия. – Его бы хватил удар, поверьте. Он и так арестовал Уильяма Бедфорда, чьими книгами когда-то зачитывался, а если бы ему еще пришлось задержать вас…
– Да-да, не утруждайте себя, я помню. Я герой войны, я сбил Черного Барона и так далее. – Ноздри Ричарда дернулись. – И когда я говорил чистую правду, что мне просто повезло, повезло, понимаете, на старом самолете и с заклинившим пулеметом против первого аса Европы, мне никто не хотел верить. Все кричали, что я совершил подвиг.
– И тем не менее, – заметила Амалия, – вы все же сбили его.
– Сомневаюсь, что это помогло бы вам воскресить вашего знакомого, которого он убил, – колюче ответил Ричард. Глаза его собеседницы сверкнули.
– Мистер Сеймур, я вижу, что мне придется кое-что вам объяснить. Если я сижу тут и разговариваю с вами, а не сдала вас полиции, то исключительно потому, что вы нравитесь моей дочери. Но если я сочту, что вы опасны, непредсказуемы и так далее, я сразу же изменю свое решение. Это понятно? Вы не понравились мне с самого начала. Едва вы увидели мою дочь, вы назвали ее миледи, как персонажа из романа Дюма. Только вот любой читатель помнит, что миледи – блондинка, и уж такой влюбленный в роман читатель, как вы, наверняка должны были это знать. А у моей дочери волосы темные. Почему же она ассоциировалась у вас с этим персонажем? Уж не потому ли, что вы думали, что Ксения тоже убийца? Одно это должно было сразу же меня насторожить, хотя окончательно все стало ясно только сейчас. Не обольщайтесь, сэр: я не доверяла вам раньше, я почти стала доверять вам, когда вы спасли Ксению, но теперь – теперь я доверяю вам менее, чем когда-либо. И вам придется все мне рассказать и быть до конца откровенным, если, разумеется, вы хотите увидеть ее снова.
Договаривая последние слова, Амалия сердито дернула рукой и задела пишущую машинку, которая протестующе звякнула.
– Значит, вы хотите знать правду?
– Да.
– Это будет очень скучная история, – вздохнул Ричард. – В ней нет ни героев войны, ни охотников, ни… – Он поморщился. – Начнем с того, что сэр Артур сотворил настоящее чудо, собирая меня после падения, но кое-что не удалось даже ему. Когда мой самолет обстреливали, несколько пуль попали и в меня. Впоследствии сэр Артур сумел вытащить почти все, кроме одной. Достать ее невозможно, но хуже всего не это, а то, что она движется. Когда эта пуля дойдет до сердца, – заключил Ричард, – я умру.
– Значит, у вас есть сердце?
– Есть. И вы знаете, кому оно принадлежит.
Да, такого поворота событий Амалия никак не могла предусмотреть. Приговоренный к смерти, который приговаривал к смерти других…
– И сколько вам осталось?
– Не знаю. Может быть, неделя, месяц, год… Или несколько лет, если повезет.
– Скажите, Ричард, когда вам стало плохо в моей гостиной…
– Да, такое со мной бывает, хоть и нечасто. В общем и целом мне удается держать себя в руках. Иногда из-за сильных приступов боли или из-за бессонницы приходится колоть морфий… Я знаю, вы видели следы уколов и решили, что я наркоман, но это вовсе не так.
– Но тем не менее вы как-то пересекались с доктором Дэйви на этой почве?
– Нет. Все, что мне необходимо, всегда выписывал сэр Артур. Доктора Дэйви я возненавидел потом, когда умерла Нелли.
– Нелли Райт? Вы… вы очень ее любили?
– Тогда я думал, что да. Она была на несколько лет старше и… и была очень добра ко мне, когда я лежал в госпитале и не знал, буду ли когда-нибудь ходить. В жизни мне не очень-то везло с женщинами, – добавил Ричард. – Я говорил вам, что мать обращала на меня меньше внимания, чем на своих собачек?
– И поэтому вы так легко сбежали из дома на войну?
– Ну вот, вы начинаете понимать… Нелли появилась в моей жизни в переломный момент. Не думаю, что я был ей сильно нужен. У нее был роман с Гилмором, если, конечно, можно назвать романом такие отношения…
– Какие?
– Он ее истязал. Не только ее, конечно, но и остальных своих любовниц. Бил и всячески издевался. Я почти вытащил ее из этого ада, но тут в наши отношения влезла Клэр, которая решила во что бы то ни стало женить меня на себе. Нелли снова ушла к Гилмору, а когда я сумел избавиться от Клэр, было уже поздно. Нелли подсела на наркотики. Она и умерла от передозировки, а вовсе не от больного сердца. Просто дело замяли, потому что у доктора Дэйви были большие связи.
– То есть… то есть вы убили Дэйви и Гилмора по личным причинам?
– О-о, не все так просто… Я, знаете ли, в то время больше думал о своей смерти, чем о чужой. И меня выводило из себя, что я умру, а всякие мерзавцы будут жить. Вдобавок до меня дошли истории о том, сколько судеб сломали торговец наркотиками и этот самодовольный тип. И я начал фантазировать: а не устроить ли так, чтобы утащить их с собой? К тому времени у меня уже был Мушкетерский клуб, и я провалил игру по мотивам Монте-Кристо, потому что этот роман… он оказался слишком созвучен моему тогдашнему настроению. Месть, возмездие и все такое прочее. Но до поры до времени все оставалось на уровне фантазий. Правда, как только я узнал, что доктор поселился в бывшем особняке Деннорантов, то сразу же понял, как можно будет использовать тайный ход, о котором я знал.
– И что же подтолкнуло вас перейти от фантазий к действиям?
– Случайность. Однажды, то ли в январе, то ли в начале февраля, я завернул в книжный магазин и увидел там Уильяма Бедфорда, который сидел в каком-то закутке и подписывал свои романы. Народу пришло немного, прямо скажем… Я к его книгам был равнодушен и хотел перейти в другую часть магазина, но тут столкнулся с каким-то типом, который только что получил свой автограф. Я извинился, он пробормотал несколько слов, и тут меня как током ударило. Я понял, что передо мной стоит ламбетский убийца Инмэн. Ламбетским убийцей его прозвали за то, что большинство своих жертв он подкарауливал в лондонском Ламбете. Нелли когда-то водила меня на его процесс, она очень интересовалась этим делом, и поэтому я сразу его узнал.