— Ты что, в самом деле все котлеты съел? Там же на всю семью!
— Я о котлетах не думал. Твой аппарат врёт.
— Значит, твои мозги за тебя думали.
— Ну давай ещё.
— Я буду повторять, что слышу: одиннадцать, двенадцать, тринадцать. Пускай попробует догадаться, если я просто считаю… Неужели он в самом деле мысли читает, вот бы на уроках использовать! Мила Руткевич задачу решила, а я пишу…
— Стой! Хватит! Теперь я! — Фима отнимает аппарат.
Вечер. Юлька делает уроки. Алиса стоит у окна.
— Никакого прогресса, — говорит она. — Никогда не думала, что попаду в такую жуткую ситуацию.
— Считай, что ты на экскурсии в двадцатом веке. Может, расскажешь в своём классе о нас.
— Честно говоря, — добавляет Юлька, — я предпочитаю, чтобы ты теперь своего Колю подольше не нашла.
— Ты что говоришь!
— А ты для нашего класса буквально находка. У вас все такие?
— Во–первых, у нас все разные. А во–вторых, ты всё забываешь, что мы — это и есть вы. Может, я твоя внучка.
— Это было бы здорово!
— Знаешь, Юлька, я сегодня ни на шаг не ближе к разгадке. Все три ведут себя как будто ничего не случилось. А вдруг тот Коля обманул моего козла?
— И он вовсе не Коля.
— …И вовсе не из двадцать шестой школы?
Раздаётся звонок в дверь.
— Если чужой, — быстро говорит Юлька бабушке, — то мы здесь не живём.
— Какой такой чужой? — удивлена бабушка. Она идёт к двери. Девочки слушают. Слышно, как открывается дверь, потом бабушкин голос:
— Тебе кого?
— Я из школы, — раздаётся тонкий девичий голосок. — Мне учительница велела к Юле с Алисой пойти, за помощью.
— За какой помощью?
— Они мне будут помогать к экзамену готовиться, — говорит девочка.
— К экзамену? К какому же экзамену?
— К какому, к какому — к самому главному, вот! По ботанике!
— А ты в каком классе, девочка?
— Не скажу.
— В твоём возрасте надо в куклы играть, а не экзамены сдавать, — сказала бабушка.
— Женщина, — голос девочки был знаком. Алиса поняла: что это Крыс. — Где Алиса? Она здесь? Позови.
— Алисы здесь нет, — говорит бабушка. — Но я могу позвать своего сына. Он чемпион Европы по борьбе дзю–до.
— Такой борьбы не знаю, — отвечает девочка.
— Твоё счастье.
— Ну, мымра старая, ты ещё пожалеешь!
Хлопает дверь. Возвращается бабушка.
— В жизни меня никто не называл мымрой!
Вечер. Комната, в которой обитают пираты, разительно изменилась. В ней свалены и расставлены предметы «антиквариата», награбленные Крысом, появился диван, застеленный ковром. Одна стена закрыта занавеской.
— Что ты всё жуёшь! — сердится Крыс.
— Стосковался по натуральной пище, — говорит Весельчак. — Что у нас на борту? Таблетки, пилюли, в лучшем случае консервы. Ты кефир местный пробовал? Будь моя воля, взял бы с собой ящик.
— Ящик, ящик! Приземлённый ты человек. Непонятно даже, как ты пиратом стал! Сидеть бы тебе на тихой планете, разводить склиссов.
— Я бы рад, — говорит Весельчак У. — Но люблю помучить, потерзать, попытать! Он подходит к Крысу: берёт его под локоть, поднимает в воздух. — Ох, помучил бы я тебя!
— Я тебя! — Крыс выхватывает бластер.
— Ладно, я пошутил, — говорит Весельчак. — Пора делом заняться. — Он отпускает Крыса…
— То–то, — говорит Крыс, держа бластер. — Что мы имеем на текущий момент? — Он подходит к стене и дулом бластера отодвигает занавеску. За ней обнаруживается большая карта Москвы. Пираты останавливаются перед картой. — Итак, — говорит Крыс, как разведчик в шпионском фильме, — объект «А»покинула пункт «Б».
— Чего? — Весельчак не понял.
— Говорю тебе, Алиса сбежала из больницы.
— Ну так бы и говорил.
— Нет, не быть тебе полководцем, — говорит Крыс. Он вытаскивает флажок, воткнутый у больницы. — Наблюдение над объектом «Б», то есть больницей, мы прекращаем. Перекидываем силы к объекту «Д».
— Чего?
— Ну, чем мы сегодня занимались?
— Наблюдали за домом, ну, за тем, где Алиса, наверно, скрывается.
— Гений! — Крыс втыкает флажок в то место, где находится дом Грибковой.
— Может, возьмём дом штурмом? — говорит Весельчак.
— Вот не люблю я этих поспешных решений, — говорит Крыс. — Ну кто тебе позволит штурмовать дом в центре города? Нет, на мокрые дела я не пойду. Риск должен быть минимальным. Не забудь, что у нас добыча! — он показывает на «антиквариат».
— Работаем тихо. Завтра продолжаем наблюдение за объектом «Д». Особое внимание обратить на объект «Ш».
— Да ты говори нормальным языком. «Д», «Ш» — я институтов не кончал.
— Дурак. «Ш» — зто школа, где учится Грибкова.
Крыс втыкает флажок в школу.
Утро. Коля собирается в школу. Выдвигает из–под стола ящик, хочет взять миелофон. Но тут в комнату входит его мать.
— Ты что? — удивлена она. — Тебе через минуту выходить, а ты решил старые железки разобрать?
— Понимаешь… мне надо в школу два гвоздя захватить.
— Зачем?
— По физике велели.
Он достаёт два гвоздя и старается при этом завалить миелофон другими вещами.
— Коля, — говорит мама, садясь на стул и глядя на ящик. — Мне надо с тобой поговорить.
— Может, после школы, а?
— Ничего, нам с тобой вместе выходить. Одевайся.
— Ты иди, я тебя догоню.
— Коля. Ты стал совершенно невыносим, с тобой что–то происходит. Может, ты влюбился? Скажи мне, я твой лучший друг.
— Мама, я не влюблялся. Я опаздываю в школу!
— Я тебе не мешаю, собирайся, собирайся. С другой стороны, — задумчиво продолжает мама, — у тебя могут быть неприятности в школе. Я понимаю.
Утро. Коля и Фима идут по бульвару. Фима спрашивает:
— Ну как, взял миелофон?
Коля отрицательно качает головой.
— Испугался?
— Нет, — отвечает Коля. — Объективные обстоятельства. Мать выясняла, что со мной происходит.
— Ну и что?
— Она убеждена, что я влюбился.
— А ты что, влюбился?
— Выход один, — говорит Коля. — Сегодня поговорю с Грибковой.
— А где гарантия, что Грибкова — это Грибкова? Ты ей всё расскажешь, а потом бац — и ты в плену.
Фима оборачивается и видит, что Коля пропал.
— Ты где?
— Не смотри на меня, — раздаётся шёпот из–под скамейки. — Как будто ты один. Или я погиб.
— Понял, — говорит Фима, достаёт из портфеля книгу, прикрываясь ею, спрашивает:
— Где она?
— Не она, а он. Видишь, толстяк идёт?
Мы видим, как навстречу идёт Весельчак. Он идёт как–то странно, всё крутит головой, [глядя] по сторонам. Поравнявшись с Фимой, толстяк остановился и поглядел на него.
— Без десяти восемь, — говорит толстяку Фима, поглядев на часы.
— Ага, — толстяк хотел было идти дальше, но тут из–под скамейки раздался громкий чих. Фима прикрывает нос ладонью и ещё раз чихает, спасая друга.
— Простите.
Толстяк идёт дальше. Потом оглядывается. Но Коля всё так же прячется под скамейкой. Когда толстяк отходит подальше, Коля шепчет из–под скамейки:
— Видел?
— Раньше не видел.
— Он самый, — сказал Коля. — Весельчак У — один из самых опасных пиратов нашей Галактики.
— Ты не ошибся, старик?
— Я его везде узнаю.
— И тоже за тобой гоняется?
— Тут должен быть ещё один, худенький. Не знаю, как его зовут.
— Вроде не видать. Да, Коля, плохи твои дела. Боюсь, что тебе этого не пережить. Так что ползи к выходу по кустам, а я пойду по дорожке, буду отвлекать на себя внимание.
В классе. Урок математики.
Молоденькая математичка, восторженная, недавно из института, убеждённая, что все ученики должны обожать математику, стоит у доски, оглядывая класс.
Сидит, задумавшись, Алиса. Юлька наблюдает за ней. Тянет руку Мила Руткевич, поглядывая в сторону Алисы. Фима пишет записку:
«У МЕНЯ ЕСТЬ ПЛАН».
Передаёт Коле. Коля рассеянно смотрит в окно; Фима толкает его, суёт записку, что–то шепчет Коле.
— Герасимов, — говорит Нелли Макаровна, — лучше подумай, в чём ошибка Лены Домбазовой.
— Я думаю, — говорит Коля.
— Икс равен одному и двум десятым, — громко и уверенно говорит Мила Руткевич.
Алиса смотрит на доску, на математичку и как–то рассеянно, вполголоса говорит:
— Икс равен единице.
— Опять! — Юлька возмущена.
— Селезнёва неправа, — говорит Нелля, глядя на доску.
— Это не в волейбол играть, — говорит Садовский.
— Икс равен единице, — говорит Алиса уверенно. — Я могу доказать. Разрешите?
— Ну что ж, иди к доске.
Половина доски свободна. Алиса тут же начинает быстро писать на доске формулы, непонятные для окружающих значки интегралов. Нелли вместе со всеми глядит на доску и начинает увлекаться доказательством, забыв о классе. Она кивает головой и вдруг кричит:
— Нет!
Бросается к доске, выхватывает мел у Алисы и тут же начинает писать другие знаки высшей математики.
— А тут вы неправы, — говорит Алиса, отнимает мел и бросается в атаку.
— А если так? — спрашивает Нелли.
— Нет, только не так!
Со стороны это похоже на теннисную партию — они как будто перебрасываются мячом.
Звонит звонок, но никто нс замечает его. Не понимая, в чём дело, класс всё же участвует в этом бое, ощущая его накал.
— А вот так! — говорит Нелли. — Ну уж нет!
Чья–то голова показывается в дверях.
— Звонок же был, вы чего?
Обе головы отмахиваются. Но спохватывается Нелли.
— Ой, — говорит она, — я домашнее задание забыла дать! Мы потом с тобой поговорим, садись!
Алиса садится на место.
Нелли диктует домашнее задание.
Когда Алиса проходит мимо Руткевич, та говорит:
— И зачем это некоторым так надо показывать свою образованность, есть же простое решение, можно проверить в учебнике.
Коля вздрогнул, глядя в окно. Мы видим, как по улице прошёл человек с зонтом. Остановился. Камера наехала. Человек выглянул осторожно из–под зонта, и стало ясно — Весельчак. К зонту подошла широкополая шляпа. Это Крыс.
Коля, узнав пиратов, прижимается к парте, что–то шепчет Фиме. Фима пытается высунуться в окно.
Камера резко наезжает на пиратов. Стоп–кадр.
И изображение сворачивается в тоненькую трубочку, которая оказывается… палочкой фокусника. Он разламывает палочку надвое, сыплется конфетти.
IV серия «МЫ РЯДОМ, АЛИСА»
Цветной пёстрый дождь из конфетти начинает подниматься вверх, исчезает в трубочке фокусника. Трубочка вновь цела, разворачивается, превращается в изображение пиратов. Весельчак У, в шляпе — Крыс. Под зонтом слышим их разговор.
— Уроки кончились, — говорит Весельчак. — Многие ушли.
— А наблюдаемые где? Упустили? — грозно спрашивает Крыс.
— Не выходили.
— Если прохлопал, убью! — Крыс грозен.
— Попробуй. Сам где шастал? — ехидно спрашивает Весельчак.
Камера панорамирует вниз.
— Антиквариат брал, — говорит Крыс. — Богатая здесь культура. Жалко уезжать.
— Он расстёгивает плащ, показывает из–под него край иконы.
— Пятнадцатый век, — говорит он. — На Сириусе бешеные кредиты заработаем.
— Подделка, — говорит Весельчак. — Будем штурмовать?
— Опять за своё? Я же говорил — без шума, — шипит Крыс.
— А то уйдёт? — осенило Весельчака.
— А ты не упускай, нам она сама по себе нужна как приманка. По ней того парня найдём, так что наблюдай.
— Легче взять и допросить. Помучаем, а? — потирает руки Весельчак.
— Нужно будет, помучаем. А сейчас лезь! — приказывает Крыс.
— Куда лезть? — оглядывается Весельчак.
— Сверху наблюдать будем. — Крыс показал на большое раскидистое дерево напротив школьного здания.
Сцена происходит в коридоре по пути к физкультурному залу.
— Тимошкин, — говорит маленький Боря, — жалкий трус. Он на всю школу вопил, что приделает гроссмейстера, а теперь где он?
— А Эдик скажет: опять этот шестой «Б»!
— Ладно уж, я сяду за Тимошкина, — говорит Фима Королёв. — Ты мне, Сулима, покажи какой–нибудь гамбит.
— А Эдик скажет, — вмешивается Альбина, — опять этот Королёв!
— Но ведь среди нас есть один малолетний гений, — говорит Фима. — Неужели Селезнёва не сыграет в шахматы?
— Нет, — говорит Алиса, — не сыграю. И вообще, мне Королёв с его шуточками надоел.
— Алиса, не обижайся, — говорит Катя Михайлова. — Мы все хорошо к тебе относимся. И если ты хоть чуть–чуть играешь в шахматы, ты должна думать о чести нашего класса.
— А чего ей думать, — говорит Фима. — У неё свой класс.
— Но где? — наивно удивлена Альбина.
— На Марсе, — говорит Фима. — Разве вы не знаете, что Алиса с Марса.
— Я не с Марса. — Алиса пристально смотрит на Фиму.
— Ты же не помнишь, кто ты и откуда? — Фима не унимается.
— Как не помнишь? — удивлена Альбина. — И маму не помнишь?
По коридору бежит первоклассник.
— Вы чего! — кричит он. — Уже начинается!
— Алиса, — говорит Коля Сулима. — Не обращай на него внимания, — я знаю, что ты не с Марса.
Алиса внимательно смотрит на Сулиму.
— Хорошо, — говорит она. — Ты тоже играешь?
Коля Сулима кивает.
Гроссмейстер, курчавый и подвижный, похож на весёлого разбойника. Он оборачивается к толпе шестиклассников. Те сразу робеют, затихают.
— Где Тимошкин? — спрашивает Эдуард.
— У нас будет играть Алиса, — говорит Сулима.
— Она и это умеет? — удивлён Эдик. — А я её планирую на лёгкую атлетику.
— Не стесняйся, девочка, — сказал гроссмейстер.
— Если что, я тебе помогу, — говорит Сулима.
— Спасибо, — отвечает Алиса.
Гроссмейстер быстро идёт вдоль столов, одинаково двигая вперёд королевскую пешку. Некоторые ребята отвечают сразу, другие принимаются думать. Поэтому, когда гроссмейстер прошёл ещё раз, он сделал ходов вдвое меньше.
Пираты уже сидят на дереве. Прильнули к своим биноклям.
Панорама по актовому залу, толпе болельщиков, шахматным доскам. Всё с точки зрения наблюдающих.
В бинокль видно, как гроссмейстер делает ход.
Доска крупным планом. Лицо юного соперника.
— Неплохо, — говорит Крыс.
— Ты чего? — удивлён Весельчак.
— Сицилианская защита, — говорит Крыс.
Гроссмейстер снова делает ход.
— Таак, — говорит Крыс.
Юный партнёр делает встречный ход.
— Идиот! — кричит Крыс. — Самоубийца! Сейчас я слезу, сейчас я тебе покажу, как коней жертвовать!
Весельчак машет рукой, достаёт из кармана яблоко, жуёт.
Бинокль перемещается к другой доске.
Снова рука гроссмейстера.
Пятиклассник зажмуривается.
— Вам мат, — говорит гроссмейстер.
Отчаянныи лай раздаётся из–под дерева. Там суетится собачонка.
— Убери! — говорит Крыс.
Весельчак У кидает яблоком в собачонку, она заливается ещё громче.
— Что я тебе сказал! — настаивает Крыс. — Засветит.
Весельчак У сползает по стволу вниз и превращается в большого пса. Гонится за собачонкой.
— Вот и отлично, — говорит Крыс.
Пятиклассник, глаза полны слёз, встаёт и говорит:
— Сдаюсь.
Сулима глядит на его доску.
— Детский мат, — говорит он. И тут же хватается за голову — думает.
Алиса скучает. Она уже сделала ход. Потом, глядя перед собой, тихо говорит:
— Конём на Ф–6.
— Ого, — тихо говорит Боря — они стоят сзади. — Вот это финт! Ему тогда придётся ладью убирать.
— Не подсказывай! — разозлился Коля Сулима. — Теперь я так не пойду.
Тут подходит и гроссмейстер.
— Ну и как, молодой человек? — спрашивает он.
— Сейчас, одну минуточку.
— Он хотел конём на Ф–6 пойти, — говорит Боря. — Но сомневается.
Гроссмейстер чуть наклоняет голову. Думает.
— Разумный ход, — говорит он. — Вижу интересные осложнения.
— Видит! — шепчет Боря.
— И слепому ясно! — шепчет Фима.
Коле ничего не остаётся, как, метнув в сторону Алисы уничтожающий взгляд, двинуть коня.
Гроссмейстер ещё думает, но ладью не убирает, а отступает королём.
Толпа зрителей нависает над Колей, вот–вот опрокинут стол.
Эдуард взволнован:
— Не нажимайте! — говорит он. — Стол опрокинете.
Все так заняты перипетиями на Колиной доске, что не замечают, как гроссмейстер останавливается у доски Алисы и тихо говорит:
— Нет уж, этой жертвы я не приму.
Двигает вперёд пешку. Отходит к следующему столу, потом возвращается взглядом к доске Алисы, качает головой.
А шум подсказок, споров и волнений кипит за Колиной спиной.
Вообще–то, досок уже куда меньше, чем прежде. Осталось человек пять, и потому гроссмейстер уже подольше задерживается у столов противников, даже сам начинает с ними обсуждать партии, подсказывать. Слышно, как он говорит семикласснику–акселерату, который играл в волейбол:
— Нет, не советую. Смотри, что я тогда с тобой сделаю… — И быстро переставляет фигуры на доске.
Алиса отвечает на ход пешкой и смотрит на Колю, которого одолели советчики.
— Ферзём! — кричали одни.
— Слоном! — другие.
Коля в растерянности смотрит на Алису.
Та показывает губами:
— Пешкой на Аш–6.
Коля, как будто против своей воли, послушно двигает пешку.
Гроссмейстер видит этот ход и радуется:
— Молодец! Этого хода я боялся. Ну просто молодец!
— Николай Сулима, шестой класс «Б» — гордо говорит Эдуард.
Но гроссмейстер лукаво улыбается и говорит:
— Шах!
— Ой! — по толпе болельщиков прокатывается вопль.
— Я же говорил! — громче всех неистовствует Фима. — Я же предупреждал!
Опять всё внимание на Колю, а гроссмейстер возвращается к Алисе и говорит, поглядев на доску:
— Да, я увлёкся.
Юлька, единственная болельщица, наклоняется к Алисе и спрашивает: