Михалыч сходил в домик, принес еще одну бутылку. Они выпили, закусили колбасой.
– А я тебе это к тому рассказываю, чтобы ты не оставлял места для злобы в своей душе… – отвечая на слова гостя, сказал бывший философ. – Не бери с меня пример. Так сложилось. Все потерял, вот и пробивает иногда.
– И я все потерял… – с горечью отозвался Поздняков. В который уже раз у него защемило сердце. Сергей закрыл глаза, стиснул зубы. – Все потерял…
Он резко встал, устыдился собственной слабости, прорвавшейся наружу.
– Пора мне, Михалыч! – сказал он бодро. – Спасибо за угощение, за приют. Пойду я…
– А то оставайся, – предложил хозяин дома. – Отдохнешь сегодня, переночуешь. А там и в путь двинешься.
– Не, – отрицательно помотал головой беглец. – Извини. Не смогу я тут спать, воняет сильно. Не привык, дышать тяжело…
– Ну иди. Не знаю, куда тебе нужно. Решил – так иди, и пусть удача с тобой будет.
– Из города мне выбраться надо, – признался Сергей. – Исчезнуть на время. На дорогах заслоны, милиция всех проверяет. Вот потому сюда и свернул, хотел контрольный пост обогнуть, через поле пройти. Не знал, что тут свалка, так и попал к тебе. Только не подумай, Михалыч, что я бандит какой. Гоняют меня почем зря. Слово даю!
– Верю, – махнул рукой хозяин домика. – Всякое видел. Дальше по дорожке пройдешь, свалка там заканчивается. За ней – поле. Направо дорожка уходит. Тебе прямо через луга не надо, свернешь, пойдешь по тропинке. Она приметная. Там, за лесочком, станция шиномонтажа.
Поздняков рассмеялся.
– В лесу шины монтируют?!
– Зря смеешься, – чуть обиделся Михалыч. – Ты ж сюда с магистрали попал, а по ней большегрузы на Питер ходят, на Финляндию. Им обслуживание, ремонт требуются. Вот и сделали неподалеку от дороги большую стоянку для автопоездов. На нее съезд с трассы Москва – Петербург имеется, в аккурат чуть дальше, чем поворот на свалку. А там, где большегрузы ночуют, – там и сервис. Кафе, шиномонтаж. Ты просто сзади выйдешь, через лес и поле. Я много раз к ним в гости наведывался, за покрышками.
– Так ты у них «кирпичи» для домика набрал? – вдруг понял Сергей, постучав ладонью по стене чудо-хижины.
– У них, – довольно кивнул обитатель свалки. – У кого ж еще? Там этой старой резины – горы! Коттеджный поселок построить можно!
– Понял! – улыбнулся Сергей, пожал руку хозяину. – Спасибо тебе, Михалыч! Удачи! Живи тут… спокойно. Чтоб, значит, теперь никто не трогал, не обижал. Бог даст – свидимся. Навещу тебя, может, вместе чего придумаем про квартиру твою…
– Спокойно жить все равно не получится, – не согласился Михалыч. – Такие свалки, как эта, – не вечные. Они ж «дикие», без лицензии. Заполнится карьер – хозяева бизнеса в другом месте новый котлован выкопают. Так что поживу еще несколько лет, а потом в путь двинусь… Искать свою дорогу…
– А часы куда денешь? – поинтересовался Сергей, вспомнив про разноголосую тикающую стену.
– Посмотрел? – довольно улыбнулся хозяин. – Гордость моя, хорошая коллекция. Куда дену? Не знаю еще. Придумаю…
– Ладно, бывай, Михалыч! – заторопился Поздняков. – Давай уж теперь окончательно простимся, а то никак не уйду от тебя.
– Счастливо! – поднял руку на прощание Михалыч. – Заходи, если что.
Поздняков с улыбкой махнул рукой в ответ и двинулся в направлении, которое указал хозяин странного домика. Бывший профессор философии петербургского вуза, ныне обитающий на московской свалке.
Сергей без труда обнаружил нужную тропинку, свернул на нее. Пошел через поле в сторону небольшого лесочка. Дышалось тут легче, не так, как среди мусорных куч, но на душе все равно было тошно, от того, что рассказал новый знакомый. Хотелось выпить еще. Выпить, забыться, ни о чем не думать.
Войдя в лесок, Поздняков вновь вспомнил детство. Тот самый лагерь под Смоленском, Гидру.
Там протекал широкий ручей, и где-то вдали, в сотне шагов от ограды был виден мост. Почему-то он манил, притягивал всех. Недоступностью? Очень хотелось добраться до него, но ни один из мальчишек – после истории с зайцем, порванным на куски «тиграми», – не рисковал уходить так далеко от ворот лагеря.
А они с Сашкой рискнули. Пошли. За ними увязалось еще несколько приятелей, но на половине дороги они струсили, вернулись обратно. Стоило одному «сломаться», другие помчались следом, по закону стада… Только он да Сашка добрались до заветного мостика, плечо к плечу. Как оказалось, там не было ничего интересного. Несколько бревнышек через ручей. Берега, заросшие мхом и черничными кустиками. И никаких тигров. Но ни Позя, ни Рудя после этого подвига героями не стали.
В героях ходил тот, кто струсил, повернулся спиной к мосту и первым побежал обратно в лагерь. Тот мальчишка «сдал» более смелых товарищей. И Серегу, и Сашку жестоко наказали, так что героев из них не получилось. В ореоле славы остался трус, предавший более упрямых и отчаянных. Такое нередко случается в жизни. Труса похвалили и отметили за правильное поведение…
Сергей шел через лесок – навстречу «тиграм», и настоящим, и придуманным. Ему чудилось: Сашка Рудаков идет рядом. И казалось, так спокойнее – чувствуя надежное плечо друга. А потом Сергей стряхивал наваждение и с горечью понимал: теперь некому идти рядом. Он остался один, совсем один. Не было ни друга, ни любящей женщины.
Никого, кто в шутку, памятуя о давно ушедших временах, называл его «Позя». «Пусть в твоем сердце не останется места для злобы и ненависти», – наставлял его бомж Михалыч. Но Поздняков знал: в его сердце накопилось слишком много ненависти. И ее не вычеркнуть по приказу, не выдавить из себя за минуту или за день… Даже если б очень захотелось.
Случайности. Нередко бывает так, что какие-то незначительные на первый взгляд события приводят к странным последствиям. Рок и провидение сталкивают людей. Соединяют их или, наоборот, заставляют навсегда расстаться. Будто невидимый регулировщик манипулирует стрелками на железнодорожных путях, направляя поезда, изменяя их маршруты.
Случайность столкнула на трассе Москва – Санкт-Петербург серый «Лексус» и черную «Волгу», превратив их в кучу искореженного металла. Случайность привела к тому, что на месте аварии оказался Сергей Поздняков, проезжавший по этой дороге в такое время суток раз в год, а то и реже. Случайность бросила на переднее сиденье машины Позднякова дневник мертвого Владлена Завацкого, а сам Сергей превратился в носителя дара, которым против собственной воли обладал Инженер.
Случайность или рок?
О том, что на свалке неподалеку от трассы Москва – Санкт-Петербург появлялся странный чужак, Ярес узнал случайно. Стечение обстоятельств. Просто эту кучу мусора контролировала небольшая «коммерческая фирма», имевшая совместный с Яресом «бизнес» в другой области.
Охранник, дежуривший у шлагбаума при въезде на «золотую помойку», докладывая «бригадиру» обстановку, обмолвился о том, что днем через их объект проходил какой-то мужик. Ладно бы, мужик и мужик. Но тот утверждал, что шел в дачный поселок Морозково, расположенный где-то позади, в нескольких километрах за карьером.
Бригадир слышал о таком поселке впервые. Более того, он понимал: если где-то неподалеку наметили строительство дачного поселка, нарезали под него приличный кусок земли – свалочный бизнес в этом районе необходимо сворачивать. Пока контролирующие органы не забили тревогу по поводу огромных куч гниющего мусора, пока к делу не подключились скандалисты-журналисты, а МВД не вышло на след тех, кто соорудил карьер, поставил шлагбаум и стриг деревянные с въезжавших на свалку мусоровозов. Котлован можно выкопать и в другом месте, не проблема. Главное, вовремя разобраться, что происходит…
И «младшие партнеры» обратились к Яресу с просьбой: провентилировать через депутата Колотилова вопрос о строительстве поселка Морозково. Есть такой проект вблизи их свалки или нет? Начальник службы безопасности «Ноева ковчега», по горло занятый другими проблемами, хотел было послать все к черту, проигнорировать такую ерунду. Да напрягся, услышав, откуда именно стало известно про загадочный поселок.
– Где это было? – резко спросил он у докладчиков, разворачивая огромную карту Москвы.
На нее были нанесены и ближайшие пригороды. Яресу показали точку, где располагалась несанкционированная свалка. Он радостно засмеялся. Вдруг почувствовал, что удача – впервые за последние несколько дней – на его стороне.
От внимания Яреса не ускользнуло: дорога на свалку начиналась неподалеку от КПП на выезде из Москвы. Значит, план Колотилова сработал! Поздняков не решился преодолевать барьеры на машине, на попутке, надумал обойти защиту по большому кругу. Так и вышел на свалку.
Если только это действительно был Сергей Поздняков, которого безуспешно искали в городе уже вторые сутки.
Проверить! Срочно, незамедлительно проверить! Доложив Колотилову о ситуации, Ярес отправился в указанный район, прихватив с собой нескольких сотрудников «службы безопасности».
Проверить! Срочно, незамедлительно проверить! Доложив Колотилову о ситуации, Ярес отправился в указанный район, прихватив с собой нескольких сотрудников «службы безопасности».
Уже смеркалось, когда два джипа, рыча моторами и подпрыгивая на горках, добралась до знакомого Позднякову шлагбаума. Нес вахту все тот же бритоголовый здоровяк.
Узрев собственного «бригадира», вылезшего из джипа, дежурный чуть расслабился, понял, что в незнакомых машинах – не конкуренты и мочить его не собираются. Въехав в суть вопроса, он сразу опознал Позднякова по фотографии. Сообщил: да, на картинке – тот самый мужик, который в первой половине дня проходил здесь, искал деревню Морозково. Или поселок, фиг его знает… Искал.
В первой половине дня. Ярес, осознав, какая гигантская фора у беглеца, заорал на своих людей. Еще оставалась надежда догнать Позднякова, ведь тот шел пешком, без еды и отдыха…
Шлагбаум дрогнул, пополз вверх. Машины сорвались с места, помчались мимо гниющих куч, из которых лениво поднимался дымок, мимо расчищенных под новое дерьмо площадок. Домик из резиновых покрышек был слишком хорошо заметен в лучах закатного солнца.
Солнце медлило напрасно. Не исключено, что в темноте машины проскочили бы мимо. А так – Ярес приказал тормознуть, отлично понимая, что хозяин нелепого сооружения мог видеть беглеца. Даже знать: куда тот направился?
Случайность или рок? В очередной раз нечто нажало на рычаг, сдвинув стрелки на путях, столкнув два поезда.
Сергей, отдохнувший и перекусивший у Михалыча, шел через редкий лесок, никуда не торопясь. На душе было муторно. Вспоминалась история про кота – почему-то она не выходила из головы, и все тут. Слышался голос бывшего профессора философии: «В твоей душе не должно быть места для злобы и ненависти».
Поздняков видел перед глазами мертвую Алену. В сердце возвращалась боль. И снова на полу квартиры, в луже крови дергался Сашка Рудаков. С руками, примотанными скотчем к ногам, с полиэтиленовым мешком на голове, с жутко изуродованной спиной. Разве можно простить это? Разве можно забыть, выкинуть из сердца?
– Нет, Михалыч! – вслух сказал Поздняков. – Есть вещи, которые нельзя прощать. Извини… Мне с детства твердили: надо отвечать ударом на удар. Много лет подряд талдычили эту аксиому. Собственно, ничему другому и не учили, разве что выживать в любых условиях. И потом… Понимаешь, Михалыч. Случайность привела к тому, что мы с Владленом Завацким стали братьями по крови. Инженера нет в живых, значит, мне заканчивать его дело. Пусть не так, как хотел Владлен, но все равно – мне!
Михалыч не соврал: за лесочком – чуть подальше, справа – виднелась площадка, на которой неподвижно стояли здоровенные фуры. Сбоку, за асфальтовым лоскутком, Сергей разглядел огромную кучу отработавших свой век автомобильных покрышек. Таких же, как те, из которых Михалыч построил свою хижину.
Поздняков не стал в открытую выходить на стоянку. Из кустов понаблюдав за лениво слонявшимися туда-сюда водителями и не обнаружив никакой опасности, беглец подобрался ближе. Было заметно: пока машины проходят демонтаж изношенной резины, водилы никуда не торопятся. Сидят в кафе, валяются в кабинах. Некоторые – видимо, из тех, что следовали не до Питера, а дальше, – даже после замены колес не рвались на автобан. Отъехав чуть в сторону, в глубину асфальтового плаца, они глушили моторы.
«Ночевать собираются, – догадался Сергей. – Отдохнуть, а потом, с утра, жарить по трассе».
Он еще раз внимательно оглядел площадку. Там по-прежнему было тихо, спокойно. Люди спали на ходу, опасности не было. «Отличное место для ночлега, – решил Сергей. – Останусь-ка я с ними».
Мысль показалась великолепной. Дышать здесь было гораздо приятнее, нежели на свалке. Конечно, воздух на стоянке большегрузов далек от идеального лесного, но это не противный, тошнотворный запах гнили около домика Михалыча.
Поздняков, стараясь не показываться из высокой травы, подобрался к станции шиномонтажа почти вплотную. Устроился на куртке – торопиться ему было некуда. Он решил рискнуть забраться внутрь какой-нибудь фуры – лишь после того, как солнце окончательно спрячется за горизонт. Сергей видел, что те водители, которые следовали порожняком, не закрывали автопоезда на ночь, оставляли задний борт открытым. А в кузове можно отлично выспаться, лежа на ровном теплом полу, нагревшемся за день.
Час или два Сергей проторчал в кустах, сидя на автомобильной покрышке. Он кусал травинку, наблюдая, как молодой паренек – настоящий снайпер – расправляется с гайками на колесах большегрузов. Воистину, прав был мудрец, утверждавший, что можно до бесконечности наблюдать, как работают другие…
Сначала проблемный большегруз ставили на мощный домкрат, приподнимали нужное колесо. Затем к делу приступал паренек, виртуозно работавший электрическим гайковертом. В первый момент Сергей не понял, что за чудную штуковину подтащили к фуре, на которой готовились менять колесо: здоровенный электромотор на колесах, который мог вращать вставленную в ротор трубу. Хобот у аппарата был довольно длинным: метра полтора, как оценил Сергей. Оказалось, на конце ее – ключ для захвата гайки.
Паренек, управлявшийся с хитрым устройством, работал виртуозно. Он стоял позади и держал аппарат за ручки, чуть приподнимая или опуская их – по ситуации. Получалось так, что сервис-мастер находился в двух метрах от колеса, с которого скручивал гайки. При этом паренек ухитрялся попадать кончиком трубы в нужное место с одной попытки: откатывал гайковерт, чуть прицеливался, рассчитанным движением толкал тележку вперед, и ключ захватывал гайку.
Сервис-мастер почти не ошибался, ухитряясь попадать в нужное место с первого раза, несмотря на то, что аппарат весил немало. Это было заметно, когда рабочий передвигал его с места на место: приходилось напрягать мышцы спины и рук. Толчок вперед – басовитый звук электромотора. Шаг назад – гайка откручена. Чуть подработал ручками, перевел жало к другой цели: толчок, гудение мотора, шаг назад.
Сергея это восхитило. Раньше, до века электрических машин, на то, чтоб открутить прикипевшие гайки здоровенной фуры, чтоб освободить даже одно колесо, уходило немало времени. Час, наверное. Теперь рабочий, в одиночку, делал это за пять минут.
Старую покрышку откатывали в сторону, отправляли на кладбище отработанной резины, в кучу отслуживших век сородичей. На освободившуюся ось насаживали новое колесо, после чего в дело вновь вступал сервис-мастер с гайковертом… Если бы такую работу заставили выполнять Сергея, он сошел бы с ума через час. Просто не смог бы целый день откручивать и закручивать гайки, зная, что завтра с утра будет делать то же самое. И послезавтра. И через месяц.
Когда стемнело, Сергей вылез на асфальтовую площадку, прислушиваясь к тому, что происходит в кабинах. Ему нужна была машина с открытым бортом, в которой водители готовились лечь спать. Такие, которые планировали рано с утра отправиться в дорогу.
Поздняков осторожно крался между черными громадами фур, выбирая «дом» для ночлега. У нескольких машин были открыты задние двери, а из кабин не доносилось никаких звуков. Это насторожило беглеца. Одолев ровную площадку почти до конца, Сергей услышал смех. У кромки плаца горел костер. Водилы сидели кружком на старых покрышках. Судя по всему, спать они пока не собирались, травили байки, потому в кабинах и было тихо. Беглец подобрался поближе, присел на асфальт возле колеса, привалился к нему спиной. Бесшумно вздохнул.
Пока народ не расползется по кабинам, придется слушать треп. Ждать…
– Остряк ты, Сеня! – услышал Поздняков. – Ну, язык у тебя подвешен!
– А вот еще прикольная история, – жизнерадостно говорил мужичок, ковырявшийся палкой в костре. Видимо, это и был тот самый остряк Сеня. – Вы ж меня знаете, за словом в карман не полезу, кого хошь уболтаю. Недавно гуляли в кабаке с одним старым приятелем. Борькой звать. Он раньше тоже баранку крутил, мы с ним к финикам вместе гоняли. А потом ушел в другую контору, там выслужился, бригадиром стал. Теперь за рулем не сидит, гаражом управляет. Вроде как начальник по всем автопоездам. Наряды раздает…
Ну вот, значит, сидели мы с Борькой. А он – как выбился в начальство – бабу себе завел новую. Цацу, из тех, из менеджерских. Вроде как она в бухгалтерии работает, даже не знаю. Короче, бумажки перекладывает. Мне сразу не понравилась – вся такая на пальцах. Молодая, в башке пусто – ветер один свистит, от уха до уха – а уже с претензиями. Меня за человека вообще не признала. Еще бы, какой-то водила рядом с ее Борькой – не ровня. Выпила и завела базар про деньги. Мол, вот этот столько зарабатывает и на такой тачке ездит. А этот еще круче, ну просто реальный супер, столько-то зарабатывает, а машина у него…
Мы с Борькой тоже выпили. Вообще, собирались-то посидеть культурно, отдохнуть душой и телом, а она как начала трещать. Только про баксы! Достала… Я ей говорю: подруга хорошая, может, хватит про деньги, шмотки и тачки? Давай про что-нибудь другое! А она в ответ: Сеня, ты лох деревенский. Деньги – это все! Твой уровень, положение. Ну, погнала такую пургу, что мы с Борькой друг на друга посмотрели и еще выпили. И черт меня дернул за язык нотации ей читать. Деньги, говорю, не все решают. Есть, мол, другое. Человеческие отношения. Слыхала про такое?