Бесшумная смерть навалилась на чинидов разом, мощно и отовсюду. Они не успели сориентироваться, откуда в них стреляют, кто и чем. Они падали у изрешеченных бронемашин тоже изрешеченными, разлетались кровавыми ошметками в разные стороны, пытались укрыться… Но за машинами спасения не было – пули прошивали их, как бумагу, а внутрь здания вбежать никто не успел. Даже наоборот, как только по стенам здания и бортам машин цокнули первые пули и зачавкали липкие кровавые ошметки плоти, на помощь гибнущим товарищам бросились солдаты разведбазы. Их постигла та же участь. Прямо на крыльце и в дверном проеме.
За мельтешением тел, фонтанами и фейерверками крови и дымом от замкнувшей проводки первого броневика как-то потерялись главные цели – Конта и Бородач. В здание они не забегали, среди убитых их тел тоже не наблюдалось. Получалось, что они либо спрятались внутри машин, либо нырнули в какое-то убежище. За время неподвижного ожидания диверсанты обнаружили два таких убежища. Люк вроде канализационного, чуть левее крыльца, и низкая дверь в подвал – справа от того же крыльца. Над люком сейчас стояла горящая бронемашина, и открыт он или нет, увидеть было невозможно. Если открыт, значит…
– Огонь по емкостям… отход… – шепнул смрадный ветерок. Теперь в гамме его «ароматов» появилась гарь.
По емкостям? С удовольствием! Им наверняка хватит одной пули…
Взрыв энергии в «газгольдерах» был настолько силен, что диверсанты трижды пожалели о выборе позиции. Надо было залечь дальше от разведцентра. Метров на пятьсот. Даже если Конта и Бородач сумели спуститься в подвал, сейчас их должно было просто похоронить под обломками обрушившегося здания. А если и не похоронило, то им предстояло сгореть заживо или задохнуться. На выбор, но только между этими вариантами…
А теперь отход. Быстрый, пока никто ничего не понял, но скрытный. Лачуги… Сбросить маскировку… Свернуть в узкий переулок… В конце его ждет внешне обычный чинидский летун. Вот только до него надо еще добежать. НЗ-комплект… Лежит в подворотне как ни в чем не бывало. Какие-то нелюбопытные пацаны у этих чинидов. Наши бы давно нашли и распотрошили загадочный мешочек с какими-то странными железными кубиками. Тщательно экранированная металлическая коробочка… Размером с ноготь. Достали, нажали… Теперь уже не важно, излучает отряд какие-то электромагнитные волны или нет. Теперь главное – визуальная маскировка. Подключаем коробочку к разъему обычного теплоизолирующего комбинезона и… Вуаля! Маскограмма «хамелеон». Ищите теперь, господа чиниды! А пока вы ищете, мы уйдем…
В летун приходится укладываться штабелями. В нем только шесть сидений, а диверсионная группа состоит из целого взвода. Но так даже лучше. Большой летун вызвал бы больше любопытства. Теперь к космодрому!
Корабль стоит у самой кромки поля. С одной стороны, как бы вне подозрений – сел на космодроме. Ну да, немного на отшибе, но ведь вписался в площадь? Чего же еще надо? С другой – такой ответ примет только пехотный патруль. Техники космодромной службы сразу же поинтересуются, а кто давал «добро» на такую посадку? Башня, отвечающая за приземление в этом секторе, давно уже в ремонте… Но как раз потому, что она в ремонте, никто и не подозревает, что на этом участке бескрайнего космодрома сел корабль. Почти никто. Следящие спутники в курсе, но корабль «свой», и автоматика молчит.
Заранее проделанные дыры в заграждении, последний рывок, аппарель. Поднимается и втягивается ее длинный металлический язык, смыкаются наружные створки люка. Запирается диафрагма шлюза. Короткая перекличка. Все на месте… Старт…
* * *– Странно… – Преображенский перевел взгляд на Воротова. – Суеты много, но почему-то мне кажется, что она не в нашу честь.
– И вас это оскорбляет? – хмыкнул за спиной Сергея Горох.
– Ты уже отмылся? – Князь с усмешкой взглянул на канонира. – Король помойки…
– А что, пахнет? – Тот тревожно принюхался, поднес к носу сложенные в щепотку пальцы одной руки, затем другой. – Я с крем-шампунем мылся. На этикетке написано – гарантия двести процентов.
– Иди еще помойся. С обычным солдатским мылом, – посоветовал Преображенский.
– И не спеши, – добавил Воротов. – Тщательно.
– Злые вы, – обиделся Горох, покидая мостик крейсера.
– Да, кораблей много, но все они идут параллельным курсом, – согласился полковник, вернувшись к изображению в экране.
Почти все приборы на мостике были земными. Так же, впрочем, как вооружение и термоядерный силовой агрегат корабля. Фактически от чинидского крейсера остался лишь наружный корпус и некоторые приборы. Вроде маячковой системы распознавания «свой-чужой» и навигационного блока.
– Вот именно. Мы рванули разведцентр вместе со вторым человеком государства, а нас никто не ловит. Разве не странно?
– Я и не спорю. Хотя ловят нас или нет – вопрос спорный. Прямой погони не видно, но это не показатель. Они могут перехватить нас у Рубежа.
– Рубеж растянулся на световые годы. Это у кольца нас можно было перехватить, а теперь-то…
– Осталось недолго, – Игорь кивнул на таймер отсчета времени до выхода из прыжка. – Там и увидим. – Воротов коснулся сенсора интеркома. – Впередсмотрящий, что молчишь?
– Выходим из прыжка, господин полковник! – отозвался оператор связи. – Фиксирую момент активации портала… А, черт!
– Картинку! – мгновенно отреагировал на его возглас Сергей.
Обзорный экран вспыхнул россыпью далеких звезд и… преграждающей путь бескрайней сетью… Она была соткана небрежно, из крупных золотистых нитей. Ячейки сети выглядели крупными даже с такого расстояния – крейсер вышел почти в световой минуте от Рубежа. Но внутри сети словно бы прорастали новые щупальца-нити. Просветы ячеек сужались на глазах.
– Что это? – вырвалось у полковника.
– Рубеж, – на удивление спокойно ответил Сергей. – Видишь, как светится?
– Да, золотом. Как тот бублик…
– Это и есть тот бублик, только теперь он трансформировался в сеть.
– Еще пять-десять минут, и мы не проскочим!
– Успеем, – возразил Сергей. – Главное – не задеть какую-нибудь из паутинок.
– Паутинок? – Воротов прищурился. – А где паук?
– Вопрос на пять баллов, – откликнулся Преображенский. – Только пока я ответить не готов.
– Вы это имели в виду, когда говорили, что Катастрофа и Цепная реакция – не главное?
– Боюсь, что и это еще не все. – Сергей грустно улыбнулся. – Но теперь дело пойдет быстрее.
– Дело? Какое дело?
– Знал бы я…
– Понятно. – Полковник поджал губы и нахмурился.
– Ходовая, предельное ускорение. Навигатор, уклонение от чужеродной субстанции. Расчет траектории с учетом прогноза ее роста.
– Расчет произведен, – проскрипел кибермозг. – При константе роста прогнозирую успешный проход в окно площадью от ста до ста двадцати квадратных километров.
– Вот видишь? – Князь ободряюще улыбнулся Воротову. – Проскочим.
– Принял предупреждение от флагмана группы патрульных крейсеров, – бесстрастно сообщил кибер. Команды отключиться ему не дали, и он продолжал «общаться» не с оператором, а непосредственно с мостиком. – Ответил стандартным сигналом подтверждения приема. Принял приказ изменить курс. Принял сигнал «опасность». Принял предупреждение о перехвате. Принял сигнал атаки. Восемь целей в секторе двадцать три. Относительная скорость целей ниже нашей на двадцать процентов.
– Вот и славно. – Преображенский потер руки. – Некогда нам сейчас сражаться. Ходу, крейсер, ходу!
– Скорость максимальна. Дальнейшее ее увеличение без внепространственного прыжка приведет к искажению технических характеристик механизмов и сбоям в электронных системах.
Преображенский с удивлением обнаружил, что кибермозг не просто управляющий блок сложной машины, но еще и довольно сообразительный служака. Диалог с ним был хоть и формальным, но вполне живым. Сергей задумался.
– Крейсер, составь модель дальнейшего развития субстанции Рубежа, – вдруг приказал он машине.
– Наглядная модель загружается в блок голопроекции… Загрузка завершена. Транслировать голограмму?
– Валяй!
– Валяю.
Преображенский рассмеялся. Воротов тоже улыбнулся. Последняя реплика кибера была явно не программной. Скорее всего это одно из словечек его вспомогательного словаря. Кто пополнял этот словарь, угадать несложно. Оператор связи нервно поерзал в кресле.
Прозрачная модель сетчатого Рубежа развернулась от палубы до потолка, разделив мостик пополам. Когда все золотистые нити вплелись на свои места, Рубеж стал не сетью, а сплошной завесой. Некоторое время он висел, не претерпевая новых трансформаций. Затем в его теле протаяли дыры. Вспыхнувшие рядом строчки поясняли: «места напряженной деформации». Что это значило, понять было трудно, однако пояснений к пояснениям не поступило. Места деформации, а проще – дыры ширились медленно, но верно. Вскоре они порвали Рубеж на множество звездчатых фрагментов, и эти фрагменты пришли в движение. Словно гигантские кляксы, они медленно двинулись в ту и другую сторону от плоскости Рубежа. Прежде чем золотистые кляксы погасли на границе зоны голопроекции, к ним зажглась новая пояснительная надпись. «Рост скорости в прогрессии до световой. Дальнейшее ускорение вероятно».
– Наглядная модель загружается в блок голопроекции… Загрузка завершена. Транслировать голограмму?
– Валяй!
– Валяю.
Преображенский рассмеялся. Воротов тоже улыбнулся. Последняя реплика кибера была явно не программной. Скорее всего это одно из словечек его вспомогательного словаря. Кто пополнял этот словарь, угадать несложно. Оператор связи нервно поерзал в кресле.
Прозрачная модель сетчатого Рубежа развернулась от палубы до потолка, разделив мостик пополам. Когда все золотистые нити вплелись на свои места, Рубеж стал не сетью, а сплошной завесой. Некоторое время он висел, не претерпевая новых трансформаций. Затем в его теле протаяли дыры. Вспыхнувшие рядом строчки поясняли: «места напряженной деформации». Что это значило, понять было трудно, однако пояснений к пояснениям не поступило. Места деформации, а проще – дыры ширились медленно, но верно. Вскоре они порвали Рубеж на множество звездчатых фрагментов, и эти фрагменты пришли в движение. Словно гигантские кляксы, они медленно двинулись в ту и другую сторону от плоскости Рубежа. Прежде чем золотистые кляксы погасли на границе зоны голопроекции, к ним зажглась новая пояснительная надпись. «Рост скорости в прогрессии до световой. Дальнейшее ускорение вероятно».
– Во как! – удивился Воротов. – Ускорение свыше скорости света в обычном пространстве вероятно! А как же теория относительности? Она вроде бы таких моментов не предусматривает? Крейсер, что с логическим блоком?
– Логический блок подключен. Характеристики субстанции нелинейны. Ее ускорение теоретически может быть бесконечным.
– Уже ничего не понимаю, – признался Игорь. – Ты сам это придумал?
– Я это рассчитал, – признался кибер.
– Эйнштейн, однако, – рассмеялся полковник. – У тебя основной блок стандартный?
– Основной блок совместный. Процессор-навигатор «Великий Чин», процессор задач «Орион-9», независимый структурный логик – «Техноквант».
– Бр-р-р, – Воротов фыркнул и помотал головой. – Сергей Павлович, что в него напихано?
– Все. – Князь рассмеялся и хлопнул полковника по плечу. – Все, что сумела собрать наша техническая разведка. Его строили, пока я носился по Галактике. Больше полугода. Зато теперь он может просчитать не только логические задачки от чинидов и технократов, но и более масштабные задания. Как вот это, например. На основе знаний трех цивилизаций. Единственное, что для меня самого было новостью, – его независимый речевой сопроцессор.
– Вы только Гороху не говорите, и все будет в порядке. – Игорь усмехнулся. – А то он быстро этот блок перепрограммирует… на матюги и подначки. Однако как понимать эту модель? Рубеж порвется и брызнет в обе стороны новыми «плюхами»? Такие кляксы будут почище взрывающихся звезд…
– О том и речь, – согласился Преображенский. – Главные неприятности впереди. Крейсер, это вся модель?
– Нет.
На месте порвавшегося в клочья Рубежа блеснула золотая паутинка, затем еще одна, две, три… Паутинки тянулись, перекрещивались, сплетались…
– Достаточно, – когда новая сеть обрела определенные очертания, сказал князь. – Твоя версия происхождения этой формы Рубежа?
– Версий нет. Сбор данных не закончен.
– У меня есть, – подался вперед Игорь. – Что, если этот Рубеж открылся куда-то еще? Был от чинидов к нам, а теперь от нас к каким-нибудь тварям. В новое пространство отворился. А они его оттуда обстреливают. Незаметно так. Для нас, во всяком случае, незаметно. Вот он и рвется.
– Дельная мысль, – одобрил Сергей. – Только абстрактная. И не проверить ее никак.
– Почему это – никак? – Воротов указал на застывшую голограмму с зарождающимся рубежом номер три. – Пока нити не «созрели», можно нырнуть и все разведать. Теоретически.
– Вот именно. Пока это не актуально. Рубеж даже не начал рваться.
– Фиксирую лучевую атаку, – снова ожил кибер. – Силовое поле активировано. Попаданий нет.
– А где они есть? – пробормотал Воротов, многозначительно глядя на князя.
– Энергия выстрелов ушла в сторону субстанции? – быстро сориентировался Преображенский. – Крейсер, тебе вопрос!
– Да. Скорость смыкания сети увеличилась. Минута до плоскости перехода. Площадь свободной зоны девяносто два квадратных километра.
– Какой у нас поперечник? – тихо спросил Воротов у Сергея.
– Метров сто. – Князь пожал плечами. – Теперь уже не важно. Либо пан…
– Либо один пропан… от нас останется… с метаном.
– Скорее – чистая нелинейная энергия, – возразил князь, кивая на экран.
Сверкающая сеть заняла его полностью. Вблизи ее нити казались струями ослепительного текучего огня.
– Площадь прохода тридцать пять квадратных километров, – любезно сообщил кибермозг. – Десять секунд до плоскости Рубежа.
– Ушли, – выдохнул Игорь.
– Еще нет. – Сергей поднял вверх указательный палец и словно бы задержал на кончике языка некое слово. – А-а…
– Рубеж пройден.
– …Вот теперь ушли!
С нижнего, ходового, мостика раздались негромкие возгласы и хлопки. Князь облегченно вздохнул и приказал:
– Крейсер, гиперсвязь с Землей. Генштаб. Генерала Барышева.
– Связи нет.
– Как это? – Сергей удивленно взглянул на Воротова. Словно это он отказал ему в установлении гиперсвязи. – Повтори запрос на секретной частоте.
– Связи нет, – все так же бесстрастно ответил кибер.
– Черт возьми! У тебя сломался гиперпередатчик?!
– Нет. Все частоты Земли блокированы в месте приема-ответа.
– Земля блокирована? – Сергей вскочил и нервно прошелся по мостику. – Вызывай другие планеты. Каллисто…
– Связь с Солнечной системой блокирована.
– Дьявол! Проверь связь с другими системами!
– Есть связь с системой Терции. Остальные системы блокированы.
– Давай Терцию!
– Связь с системой блокирована.
– Только что же была!
– Пропала.
– Значит, там что-то происходит, – сделал вывод Воротов. – Причем везде.
– Крейсер, в Солнечную! – сверкнув глазами, приказал Преображенский. – Самый полный! Портал выхода «Ганимед-4»!
– В целях безопасности рекомендую расчетную точку выхода из прыжка – шесть часов четырнадцать минут, вектор «Марс – Плутон».
– Шесть световых часов от Солнца?! Это же дальше ледяного пояса!
– В целях безопасности.
Сергей немного подумал и кивнул.
– Рекомендация принята.
– Начинаю прыжок…
ГЛАВА 5 Февраль 2324 г. ОВК
Клубящаяся золотым дымом стена. Она простирается во все стороны до бесконечности. Разумеется, так лишь кажется. На самом деле это не стена, а гигантская сфера. Диаметром в двенадцать световых часов. Так сказал кибермозг. Но с расстояния в четырнадцать минут она кажется стеной. Никакой кривизны с такой дистанции не заметно. Она похожа на Рубеж, но все же немного другая. Ее золото отсвечивает красным, а по поверхности пробегают голубые искры. Это отсюда кажется, что искры. На самом деле каждый такой разряд выдает на-гора мощность пары тритиевых энергоблоков. А еще то там, то здесь, как круги по воде, разбегаются переливающиеся концентрические волны. Они неторопливо перебирают все оттенки спектра и растворяются в золоте. В центре кругов на некоторое время остаются точки. Черные, сквозные. Кибер утверждает, что это следы метеоритов и прочих частиц, прорывающих ткань сферы. Ее золотой «дым» не заполняет внутреннее пространство системы полностью, он, так же как Рубеж, только окутывает ее тонкой оболочкой. Оболочка вокруг всей Солнечной… Кошмарный сон…
Очередной прорыв, и снова концентрические круги. Что это было? Ледяной обломок, каких в избытке за орбитой Плутона? Малая планета или комета, летящая вокруг Солнца по вытянутой орбите? Зонд или бакен? Предполагать можно что угодно. Точного ответа не будет. Что бы то ни было, оно уничтожено сферой. Разрыв – это на самом деле след небольшого взрыва. Даже не взрыва, а локальной аннигиляции… Пробоины затягиваются медленно, словно нехотя. При определенной доле везения, если оказаться поблизости от такой дыры, можно проскочить вовнутрь сферы. Только как угадать, где произойдет очередной прорыв? Сделать его самим? Выстрелить болванкой или запустить телезонд? Но где гарантия, что образовавшейся дыры хватит, чтобы протиснулся крейсер?
Субстанция сферы медленно течет, вращаясь почти в той же плоскости, что и большинство тел системы. Как могла она образоваться? Из чего? Зачем? Вопросы без ответов. На них не ответить даже людям с особо обостренным восприятием. Даже условно «прозревшим», фигурально вставшим на ноги и пустившимся в гипотетический путь…
Преображенский сложил руки на груди. Вот он стал тем, кто идет. И что это ему дало, кроме репутации деспота? Кроме безумного, космического одиночества? Он по-прежнему не понимает сути происходящего с его миром, он все так же слаб своим человеческим телом и недалек умом. Где понимание? Где глобальное, всеобъемлющее видение разворачивающихся на арене Млечного Пути событий?