Некая смехотворность ситуации заключается в том, что оппозиционная общественность ничем не рискует — но напротив, получает бесплатную возможность уважать себя всё больше, думать о себе всё лучше, всё честней смотреть в глаза зарубежным коллегам, читателям и слушателям, всё острее надеяться на международное признание, на чистую совесть, на место в раю.
Гастроли им точно не отменят ни в разных странах СНГ (как театру Сергея Безрукова в Грузии), ни в Европе, ни в США, ни на Украине тем более — а могут и лишний раз позвать в гости. Зрителей, читателей и слушателей они не потеряют — причём даже в России. В том числе и потому, что русский зритель, читатель и слушатель на удивление толерантен — ему вообще всё равно, каких именно взглядов придерживается Акунин, Гребенщиков или Лия Ахеджакова. Хорошо делают свою работу — и ладно.
Куда сильней рискуют как раз сторонники «крымского аншлюса» — хотя лишнего страха нагонять не станем и сразу оговоримся, что их риск тоже не смертельный.
Тем не менее, моральные травмы, которые они несут, — куда более серьёзны. Все желающие могут отследить, какой обструкции подвергся, к примеру, замечательный русский поэт и филолог Дмитрий Бак — как его в один день за одну подпись под одним письмом разом объявили нерукопожатным самые неожиданные люди — и с какой силой своей моральной правоты они Бака отчитывали (ни разу не спросив себя «Кто я вообще такое?»).
А какие категорические определения звучали по поводу режиссёра Павла Лунгина и режиссёра Карена Шахназарова! О…
Мой знакомый журналист (и хороший журналист! — но либеральных взглядов) немедленно определил, что самим отношением к крымским событиям наконец проведена чёткая линия между «советской культурой» и просто культурой.
Так кромешный антисоветчик и великий актёр Олег Табаков, матёрый антикоммунист и великий поэт Юрий Кублановский, всемирно известный джазмен Игорь Бутман и всемирно известный пианист Денис Мацуев — вообще никоим образом не причастные к числу большевиков, разом угодили в «советскую культуру».
И что, вам — на вашем рукопожатном берегу — не скучно будет? В лоне настоящей культуры? Конечно, мы понимаем, что с вами Шевчук, Макаревич и Лев Рубинштейн — но всё-таки: не скучно?
Меня мучают догадки, что, к примеру, ряд крупнейших, того же уровня, что Шевчук с Макаревичем, рок-музыкантов придерживаются несколько иных, чем они, взглядов по украинской проблеме — но молчат. Причина молчания элементарна: они же знают — если угораздит высказаться, их тут же начнут жрать поедом — причём не на Украине, а здесь, здесь, у себя дома.
«Продался! — будут кричать из каждой форточки, со страниц самых глянцевых журналов и самых независимых сайтов, а также в рупоры самых популярных радиостанций. — Продался! Ату его!»
В России давно мало кого покупает государство (ему проще содержать трёх телеведущих вместо трёх Союзов композиторов и трёх Союзов писателей) — но все по-прежнему ужасно боятся быть заподозренными в продажности.
Это касается и актёров, и художников, и литераторов всех мастей.
Образованные люди прекрасно отдают себе отчёт, какую позицию заняли бы сегодня другие представители «советской культуры» в лице таких разных персонажей, как Солженицын или Бродский; идём дальше — как Михаил Булгаков или Леонид Леонов, идём ещё дальше — как Достоевский или Константин Леонтьев, Гоголь или Пушкин; о Грибоедове или Державине вообще молчим — эти вообще были на службе у тиранов.
Во всех перечисленных случаях вопрос выбора вообще не стоял бы и минуты.
Иное дело теперь. На классиков оглядка — моветон. На российскую государственность и способы её создания — тоже. Из нашей истории прогрессивная общественность хорошо помнит только Гитлера. Видимо, именно так звали создателя и собирателя российской империи.
«Времена меняются», — скажете вы.
Да нет, ничего не меняется. В XVIII веке считали, что, слава богу, на дворе не XVII, в XIX благодарили за то, что не в XVIII живут, в XX все понимали, как далеко ушли от XIX. Но делали из века в век одно и то же. И дальше будет ровно то же самое.
Карту миру ещё сто раз перерисуют — и участвовать в этом будут не только проклятые российские империалисты, но и «мировые демократии». Собственно, они и не прекращали этим заниматься ни на минуту.
Если что и меняется, так это самовольное причисление к национальной российской элите тех людей, которые… ну, скажем так: за всю элиту и тем более за всю нацию отвечать не могут. Только за часть. И только по праву таланта, но никак не по праву необычайного мужества.
Кто ведёт себя смело сегодня — так это представители украинской интеллигенции. Когда лидер группы «Океан Эльзи» заявляет о своей позиции на Майдане — он отдаёт себе отчёт, что его могут услышать в России, и уверенно ставит на кон свой успех и свои концерты здесь, и местными слушателями не дорожит: ему собственная Родина важней.
А чем таким рискует Максим Леонидов и некоторые другие вышеупомянутые российские звёзды, твёрдо ставшие на путь борьбы с отечественным милитаризмом? Они просто принимают сторону добра, света, общечеловеческих ценностей и прочего сгущённого молока.
Собственно говоря, так всегда и было. Никакой пресловутой борьбы с советской властью наши рок-идолы никогда не вели — понемногу играли и пели себе и нам на радость. Столь же мирно перешли через ужас и хаос девяностых: «…зато теперь любой за границу может выезжать свободно», — часто говорил тогда БГ. Особенно не бузили и в «нулевые» — а чего бузить, когда можно просто петь — петь-то не мешают.
Самое главное, что и дальше всё останется как прежде. 1937-й не настанет — и никто о нынешней позиции им не напомнит.
А пройдёт месяц, другой, третий — и «Океан Эльзи» всё равно приедут в Россию выступать: местные чиновники забудут, как именно называлась группа этих украинских хлопцев, а русским людям традиционно всё едино — они одновременно и за Крым, и за «Океан…».
Если и можно сегодня проявить какое-то серьёзное, на отрыв башки и перелом нервов мужество — так это одним образом: взять и в Киеве какому-нибудь известному персонажу (российскому или украинскому, не важно) во всеуслышание прокричать: а я против.
— Да мы все против, — ответили бы ему.
— Нет, я против другого, — ответил бы он, и все в удивлении затихли бы. — Я против сил добра и света, прогрессивных ценностей, европейского выбора, либерального порядка и всего вашего сгущённого молока. Если вы за демократию — дайте всем демократии, если вы против чужеродного вмешательства — надо было слать к лешему и москалей, и Меркель, и Нуланд, а не кого-то одного, если против коррупции — не стоило менять коррупцию на коррупцию, если вы за войну — идите и воюйте, если за мир — не зовите НАТО. А если вы за всё перечисленное одновременно — тогда идите к чёрту.
Тут тоже бы 1937 год не случился.
Но это точно был бы настоящий рок-н-ролл.
* * *Когда украинский певец и лидер группы «Океан Эльзи» Вакарчук ездит по украинским вузам и рассказывает про «одно государство — единый народ», он имеет в виду следующее: вот вы, студенты Харькова и студенты Донецка, — единый с нами, украинцами, народ.
Проще говоря, выдаёт желаемое им за действительное.
Характерно, что русским, живущим на Украине, пытаются доказать, что они украинцы, гораздо чаще, чем, к примеру, крымским татарам. В конечном итоге, это задача выполнимая — за последние пару десятилетий многие русские действительно расстались со своей идентичностью (иные из них стали ярыми украинскими националистами; так бывает).
Но не удовлетворившись темпами украинизации русскоязычного населения, почуяв силу и потеряв терпение, украинцы слишком пережали с этим делом во время Майдана и сразу после. Потом попытались отыграть назад, но намерения оказались прозрачны: перепрыгнуть заданное расстояние в один прыжок.
Так широко прыгать сложно ещё и потому, что никаких сверхоснований для национальной идентичности на Украине пока не имеется: ну, двадцать три года суверенитета, ну, красивый язык, ну, общая география. Дальше уже начинаются вопросы: украинский героический иконостас, состоящий сами знаете из кого, русскоязычной публикой воспринимается не ахти как, что до остальной истории — она, по понятным причинам, всё время ступает след в след за историей России — вторая Отечественная, Первая мировая, оборона Севастополя, первая Отечественная, и так далее.
Неленивые люди уже не раз заметили, что один из майданных лозунгов «Украина — не Россия» более всего заставляет усомниться в устоявшейся украинской самостийности: нельзя же строить собственную идентичность на отталкивании от чего-то.
«Дякую тобi, Боже, що я не москаль!» — Да на здоровье.
Сложно представить себе русского человека, который скажет: «Спасибо, Господи, что я не украинец!» (или кто угодно).
Сложно представить себе русского человека, который скажет: «Спасибо, Господи, что я не украинец!» (или кто угодно).
«Я русский, какой восторг!» — уже сказал в своё время Александр Суворов; добавлять кого-то в пару не было ни малейшей необходимости.
Масла в огонь, сама того не понимая, подливает российская прогрессивная общественность, сто сорок раз уже повторившая в последнее время: «Настоящие русские сегодня — это украинцы!»
Прогрессивная общественность хотела так уязвить русских (рабский народ, всё с ним ясно), но на самом деле ещё раз подставила украинцев. Если украинцы — это настоящие русские, что тогда объясняет Вакарчук на Юго-Востоке Украины? Что Украину населяет один народ — «настоящие русские»? И в чём тогда вообще проблема: давайте сольёмся в братских объятиях, и настоящие русские научат ненастоящих, как быть настоящими русскими.
Всё это, конечно, ирония. Суть же в том, что какой бы ни была судьба Крыма, Украине ещё придётся всерьёз поработать над тем, чтоб сохранить этническое равновесие.
Все рассказы о том, что украинский народ сегодня сплочён как никогда против российской агрессии, — не более чем разговоры. Одни сплотились, другие затаились, третьи радуются в открытую, четвёртые — а их всегда большинство — думают: любая государственность сойдёт, лишь бы бомбы не падали.
* * *Послушал, наконец, эту украинскую песню про «никогда мы не будем братьями».
Композиция пафосная и сделана в жанре новогодних групповых песен эпохи позднего Советского Союза. То есть, как выражаются мои оппоненты, «совок» в чистом виде. Но про это они так не скажут, конечно.
Характерно, что если бы такую песню спели русские и из России (нет, вы можете себе представить? чтоб отсюда со светлыми лицами пели про соседей, что они рабы на привязи?) — это было бы признаком ужасного шовинизма, ужасающего.
Картинку мы тоже бы могли найти достойную: ну, там, с одной стороны марши престарелых нацистов, а с другой — сотни полторы хороших русских лиц; нашли бы сотни полторы-то бы.
Но «из России с любовью» такое нельзя делать. А про русских можно, конечно. Это такой признак их душевной свободы и прочей цивилизованности.
И по лицам видно, как они себя уважают. Прекрасные лица.
Я, правда, не досмотрел до конца.
Зато хожу теперь, напеваю: «Никогда мы не будем братьями… Ну а газ? Что же, будем брать его…»
* * *В свете крымских событий (если точнее: добровольного развода Крыма с Украиной) я предложил своим (кажется, уже бывшим) украинским товарищам и знакомым элементарный ключ для осмысления случившегося, простую фразу: «Вы, москали, конечно, уроды, но мы сами, похоже, кое-чего не доглядели в хозяйстве».
Ряд украинских товарищей и знакомых продолжили мою фразу в том смысле, что: «…да, мы сами разобрались с Януковичем, да не доглядели за поганым соседом».
За всем остальным, значит, доглядели.
Что ж, это позиция.
Помню, был в Киеве, ещё лет пять назад, сидели мы там в компании украинских литераторов, я что-то заикнулся о статусе русского языка в стране, молодая киевская поэтесса мне тут же с готовым раздражением ответила, что об этом нечего говорить, в школах надо преподавать на украинском в обязательном порядке, русский только мешает. Характерно, что сама она писала стихи на русском.
Или в другой раз, года три назад, был в Киеве, и встречал там меня киевский нацбол, и я во второй раз, по недоразумению (свои же!), пошутил о том, что новейший украинский (то есть, те слова, что появились в языке за последние десять — пятнадцать лет, их много) мне напоминает иногда нарочно перевранный русский. Он тут же раздражённо ответил, что это русский — перевранный украинский, и мы, русские, у них взяли в языке очень многое. («Когда?» — хотелось мне спросить, но я не стал, мало ли что услышишь в ответ.)
Больше я такие темы не поднимал ни в Киеве, ни в Москве — понял, что ситуация тяжёлая и обещающая в скором будущем неприятные эксцессы.
Ощущение, что 20 миллионов русских живут в гостях у 24 миллионов украинцев и должны исправиться, — было базовым в украинском государстве и социуме, давайте это признаем.
Все рассуждения на тему «никто никому не мешал и не мешает говорить на русском» лично мне ничего не объясняют — во-первых, понемногу мешали и мешают и, где могут, язык выдавливают, а во-вторых — что, собственно, за подход? Как может одна половина страны «мешать» или «не мешать» — другой? Почему другая половина страны не хвастается тем, что она «никому не мешает говорить на украинском»?
Украинцы осознали себя полноправными хозяевами страны — но русские во многих областях этой страны живут от веку; они не в гостях, они — дома. Права на землю и на язык у них ровно те же самые.
Последовательная работа по украинизации русского населения теперь даёт свои плоды. Русскоязычные люди всё активнее не хотят с головой перемещаться в поле украинского языка, украинской, в самом широком смысле, мифологии и украинской истории. Русская история им предпочтительней, внутри неё им теплей и роднее.
Если бы Украина даже не позавчера, а хотя бы вчера остановила эту работу и пошла бы навстречу русской половине своей страны, у неё оставались бы великолепные шансы на построение спокойной и упорядоченной государственности, вне зависимости от назойливого соседа в лице РФ. Признать русский вторым государственным, дать автономию отдельным регионам Юго-Востока, остановить (не взирая на риторику агрессивного соседа) антироссийскую пропаганду, сделать эти шаги последовательно и твёрдо.
Но никто этого делать не хочет. Все шаги — ровно в обратном направлении.
Кто-то может объяснить, зачем Киев лишать статуса города-героя — чем вдруг озаботились недавно украинские законодатели? Это ровно то же самое, что валить памятники Кутузову, солдату-освободителю, Ленину. Это подрыв идентичности русскоязычного населения, осмысленный и жёсткий. Украина славна тем, что экономически и политически умеет сидеть сразу на двух стульях (и правильно), но здесь — предпочитает сидеть на одном. В данном случае украинцы оказались на редкость упрямым народом. Что-то от польского характера тут просматривается, какие-то наследственные чёрточки видны.
Вот, к примеру, послушайте, что заявляет украинский чиновник в эти смутные дни, когда Донецк, Луганск, Одесса и далее по списку испытывают сильный невроз, во многом в силу вышеприведённой ситуации.
И чиновник не простой, а целый директор департамента информационной политики МИД Украины Евгений Перебийнис — то есть этот человек не просто делится частным мнением, как какой-то депутат, а обозначает государственную повестку дня.
«Русские, живущие в Украине, являются диаспорой, а не коренным народом Украины, который имеет право на самоопределение, — утверждает он. — В Украине проживает четыре коренных народа, этногенез которых связан с территорией Украины — это украинцы, крымские татары, караимы, крымчаки. Последние три происходят с территории Крыма, а остальные являются диаспорой народов, имеющих свои этнические родины за пределами Украины».
Нужно ли это оспаривать? Нет. Тут все доводы бессмысленны, хотя их — сотни. Перед нами — краеугольный камень новейшей украинской политики. Более того — это фактически их религиозная вера.
Заявления, подобные тому, что сделал Перебийнис, делаются там в ежедневном режиме.
Но почти половина страны эту религиозную веру не разделяет — вообще вне зависимости от того, нравился им Майдан или нет, хотят они в ЕС или в Таможенный союз.
Значит, и краеугольный камень украинской политики эти несогласные люди будут последовательно выбивать.
Здание украинской государственности нестойко. Всем это понятно. И всякий несогласный будет делать в этой ситуации то, что считает нужным.
Новая украинская власть начнёт строить новую Украину, где русские точно поймут, что они — в гостях, а дерусификация — обязательна и неизбежна. Русскоязычное население Украины будет противиться этому, пока в силах. Российское либеральное сообщество парадоксальным образом продолжит поддерживать украинскую государственность и её деяния, невзирая на откровенно ксенофобскую политику.
Разница между общественным восприятием этой ситуации останется прежней.
В России большинство останется уверенным, что зона конфликта находится в голове украинских пассионариев, обозначивших своё полное и неотъемлемое право на страну, которым делиться они не желают.
А на Украине будут, как и всегда, убеждены, что их собственная политика тут ни при чём, а это просто москали лезут не в своё дело и всё портят.
Позиция их ясна: «Вы, москали, уроды, без вас у нас был бы полный порядок».
* * *Прогрессивную общественность, говорят нам, нельзя обижать, потому что она «в меньшинстве». Украину тоже нельзя — потому что она «маленькая» (самая большая страна в Европе) и «младшая» (на Украине за такие слова могут ударить в лицо, потому что, согласно новейшим изысканиям их историков, они старше нас на тысячу лет как минимум).