— Вы там в порядке? — обернувшись через плечо спросил он.
— Нормально, — бас Львиносвета гулом отразился от сводов туннелей.
— Голубка?
— Я прямо позади тебя, — ответила кошечка.
Львиносвет прикусил кончик хвоста Воробья.
— Ты знаешь, куда идешь?
— Нет. — Но кот чувствовал уверенность в своих лапах, поэтому он продолжил путь. Любопытство гнало его вперед. Он чувствовал, как Львиносвет пробует воздух на вкус и облизывается. Разум воителя заполоняли сцепившиеся в бою когти и кровь.
— На сей раз здесь нет воителей племени Ветра, — сказал Воробей.
— Вы слышите это? — волны страха исходили от шкуры Голубки.
Кот насторожил уши. Где-то впереди журчала вода, и ее звуки отражались от каменных сводов, стен и потолков туннеля.
— Я знаю, где мы! — воскликнул Львиносвет.
Воробей догнал его. Призрачный свет играл на широких плечах золотистого воина, тот стоял в месте, где туннель открывал проход в широкую пещеру. Лунный свет просачивался через отверстие в своде, освещал высокие каменные глыбы, отражался в спокойном течении воды, разделяя песчаный берег надвое.
Голубка вышла из туннеля в безуспешных попытках проморгаться. Она остановилась у края потока и коснулась его передней лапой. Черная вода омывала ее когти.
— Вы пришли.
Кошка отпрыгнула от раздавшегося над самой ее головой голоса. Воробей устремил взгляд на выступ, торчащий из стены пещеры. Лунный свет выхватил из мрака лишь отдельные части кошачьей фигуры, будто подчеркивая этим ее гротескность. Кожа у кота была голой и сморщенной, выпученные глаза — выцветшего белесого цвета.
— Что это? — сдавленно пискнула Голубка.
Воробей хлестнул хвостом.
— Это — Утес, — он пристально смотрел на одного из древних котов. Почему после столь длительного молчания он вдруг призывает их сейчас? Гнев вспыхнул в груди кота. В прошлое появление Утеса тот приказал ему дать Огнехвосту утонуть. Прижав уши, Воробей недовольно сверлил Утеса взглядом.
— Ты велел мне бросить Огнехвоста в озере. Хочешь, чтобы все племена считали меня убийцей?
Утес спокойно выдержал его пристальный взгляд, будто видел, как Воробей ощетинился.
— Разве это теперь имеет значение? — прошипел он. — Я не позволил бы тебе умереть в попытках изменить чью-то чужую судьбу! — уродливый кот вздернул губы, продолжая следить за всеми тремя.
— Почему вы пытаетесь сойти с того пути, что мы для вас избрали? — в его мяуканье отчетливо слышался гнев.
У Воробья затряслись лапы. Что имел в виду Утес?
— Кто это? — прошептал Львиносвет.
Голубка в священном ужасе пялилась на Утеса.
— Он из Звездного племени?
Утес зарычал.
— Я не из Звездного племени! Это место стало моим домом задолго до того, как кто-либо впервые подумал о своих Звездных предках.
Лысый кот вытянулся на выступе скалы и поворачивал голову из стороны в сторону, как готовая к нападению змея.
— Воробей и я знаем друг друга очень много лун, — бросил Утес.
— Он может нас видеть? — взгляд Голубки был прикован к выпученным белым глазищам Утеса.
Утес выпрямился, зловеще виляя хвостом.
— Никогда не думал, что твои друзья будут такими мышеголовыми. Я вызываю вас к себе во сне, а они задают глупые вопросы, как котята в первый день выхода из детской.
Воробей вышел вперед.
— Ты вызвал нас?
Утес мигнул.
— Ты думал, что ты — единственный кот, в чьих силах проникать в чужие сны? — старый кот оскалился в глумливой улыбке.
— Идиоты! — внезапно вскочив на лапы, Утес сплюнул.
Львиносвет выпрямился в ответ, распушил хвост и впился когтями в холодный камень.
— Просто слушай его, — шепотом предупредил Воробей.
— Это все — ваша вина! — провыл Утес. — Вы — Великая Троица. Если бы вы не появились на свет, Сумрачный Лес не возвысился бы!
Воробей напрягся.
— Мы никого не упрашивали нас рожать!
— Но родились же! — выплюнул Утес. — Вы исполнили пророчество, увиденное еще на заре времен и дали власть тем врагам, что уже давно должны были исчезнуть из воспоминаний всех котов! — кот крутился на узком выступе как загнанная в угол крыса, его сморщенная шкура подергивалась от напряжения и злости.
— Теперь из-за вашего существования все племена вынуждены лицом к лицу встретить темные времена! — Утес внезапно замер, наклонившись над выступом. — Вы, племенные коты, храните воспоминания слишком долго! Вы помните погибших воинов и злитесь на бывших врагов, из уст в уста передаете истории сражений, которые давно должны быть забыты и выкинуты, как подгнившая дичь! Не тащить же весь мусор в лагерь!
Воробей сглотнул негодование, ведь Утес учил их презрению к наследию всего племени!
— Племена навлекли это сражение на себя, — прорычал Утес.
— Вы слишком долго помните и ненавидите тех котов, которых пора отпустить, ведь душа их настолько черна, жестока и неестественна, что уже давно должна исчезнуть. Вы сохраняете их живыми в своих воспоминаниях и позволяете им бродить и искать сообщников на окраинах земель Звездного племени, где ни одна звезда не смеет сиять!
— Прямо как ты? — Голубка ощетинилась и вышла вперед.
— Даже ты сам предпочел бы исчезнуть?
Воробей попытался преградить кошке путь, но она ловко протиснулась мимо него и, впившись когтями в пол пещеры, немигающее смотрела на Утеса.
Утес присел.
— Да, даже я, — тихо прохрипел он.
Воробей почувствовал прилив негодования. Какое право имел Утес обвинять их?
— Мы думали, что поступаем правильно, чтя своих предков.
— Это уже прочно закрепилось в традициях племен, — плечи Утеса упали. — То, что вы должны помнить тех, кого потеряли.
— Это делает нас сильнее! — Львиносвет вздернул подбородок.
— И теперь воспоминания становятся вашим уязвимым местом, — Утес покачал головой.
— Мы всегда знали, что этот момент настанет. Без тьмы нет и света, но теперь темнота, таившаяся меж звезд восстанет, чтобы свергнуть свет навсегда, — он вытянул свою морду вперед и округлил глаза.
— Вы были нашей единственной надеждой, Трое, к которым присоединится Четвертый!
Воробей хлестнул хвостом.
— Мы до сих пор остаемся ею!
— Правда? — Утес смотрел на них сверху вниз, его глаза сияли в темноте. — Тогда почему вы сдались еще до начала битвы?
Голубка вздрогнула и отошла от потока воды, чтобы присоединиться к остальным. Львиносвет уткнулся взглядом в пол. Прежде чем Воробей успел догадаться, о чем думают его соплеменники, чувство вины укололо его.
— Клан Бесконечной Охоты сказал мне, что наших усилий не достаточно! — бросил он Утесу. Воробей не терял веру без причины!
— Они сказали, что мы одни ничего не сможем, что нам нужен Четвертый кот!
— А вы его нашли? — прошипел Утес.
Воробей отступил.
— Мы не знаем, где искать…
Утес прервал его.
— Вы обсуждаете и задаете друг другу вопросы. Но сейчас не время для этого! Найдите Четвертого! Выберите свою судьбу! Это — последняя надежда для всех племен!
Лунный свет неожиданно заполонил всю пещеру, как будто кто-то разогнал все облака над ней. Воробей заметил глаза, сияющие из темноты под выступом Утеса. Там сидели и наблюдали за ними какие-то коты. Воробей приблизился к подземной реке и принюхался. Они не были членами Звездного племени! Запах бесконечного неба, ветра и выжженной земли плотно пристал к их шкурам, будто они пришли из более древних времен. Были ли они соплеменниками Утеса? Воробей застыл, выделив один знакомый запах из всех других, его сердце екнуло.
«Половинка Луны!»
Теперь он мог отчетливо видеть ее палевую белую шерстку среди других. Потом он обратил внимание на другую тень, которая была гораздо больше остальных. Барсучиха вышла из тени.
Голубка прижалась к Воробью, ее глаза удивленно сверкали.
— Это Полночь? — прошептала она. — Это про нее рассказывали истории в Детской?
Воробей кивнул.
Львиносвет толкнул его плечом.
— Кто остальные?
Воробей не мог оторвать взгляд от Половинки Луны.
— Это коты из Древних племен, — приглядевшись, он узнал Сломанную Тень и Совиное Перышко среди менее знакомых котов.
— Некоторые из них — основатели Клана Падающей Воды.
— Мы долго ждали, — низкий голос Полночь раздался с того берега. Старая барсучиха взглянула своими черными блестящими глазами на Голубку.
— Узнай, кому можно доверять. Сердце всегда чувствует правду, — она повернула тяжелую полосатую голову в сторону Львиносвета. — Не нужно закрывать глаза и ждать, пока кто-то укажет тебе дорогу. Выбирай свою собственную и держись намеченного пути.
Воробей наклонился вперед, ожидая услышать слова Полночи, которые помогут ему.
— Ты! — кот вздрогнул, когда взгляд барсучихи пронзил его. — Когда все вокруг закрыли глаза, мы даровали дар особого зрения слепому коту. Ты видишь больше других, это верно. Но загляни внутрь себя. Узри свою собственную силу.
— Ты! — кот вздрогнул, когда взгляд барсучихи пронзил его. — Когда все вокруг закрыли глаза, мы даровали дар особого зрения слепому коту. Ты видишь больше других, это верно. Но загляни внутрь себя. Узри свою собственную силу.
Что это было? «Узри свою собственную силу». Разочарование нахлынуло на Воробья.
— Перестань говорить загадками. Расскажи лучше, как сохранить племена! Скажи хотя бы, кто этот Четвертый кот!
— Мы знаем ваши слабости. Хотите, чтобы мы сделали вас еще слабее? — прорычал Утес с уступа. Он дернул лапами, и вниз полетели пыль и камни. Два бежевых осколка — как сломанные кости — упали на пол. — Вы старались недостаточно усердно, — отрезал кот.
Воробей уже не слышал его. Его внимание было приковано к двум кусочкам дерева, упавшим с уступа. Он метнулся вперед и перепрыгнул через поток. Ловко лавируя между Древними котами, Воробей подошел к обломкам.
«Моя палка!»
Его сердце забилось чаще, когда он увидел две небольших половинки древней палки. В свете луны, отраженном от водной глади, он все еще мог разглядеть многочисленные зарубки, отсчитывающие жизни котов и кошек, пропавших в туннелях бесчисленное множество лун назад.
— Все эти храбрые воители! — прошипел Утес Воробью. — Они все нашли в себе силы противостоять темноте и найти путь к свету!
Воробей посмотрел на одну из зарубок, половину креста.
— Кто-то не смог, — пробурчал он. Воробей почувствовал, как позади него вздрогнула Сломанная Тень. Эта зарубка отмечала смерть ее сына, Листопада.
Еще больше песка осыпалось вниз, когда Утес выглянул вниз с уступа.
— Но они пытались!
Сломанная Тень придвинулась ближе.
— Многие коты ждут тебя, — прошептала она.
— Еще до рассвета племен! — добавил Утес.
Воробей взглянул наверх и встретился взглядом с Половинкой Луны.
— Разве ты можешь отказать нам? — взмолилась она, и Воробей увидел бесконечную печаль, плещущуюся в ее глазах. Воробей почувствовал ощетинившуюся шерсть вокруг себя. Он попятился, услышав грозное рычание, раздававшееся из глоток всех Древних котов. Отчаянный крик облетел пещеру:
— КАК ТЫ МОЖЕШЬ ОТКАЗАТЬ НАМ?!
Воробей перепрыгнул через воду и сел рядом с Львиносветом. Древние коты окружили их, их шкуры ощетинились, глаза горели.
— Ты заставишь нас умереть снова? — взвизгнул Утес со своего уступа.
Вода омыла лапы Воробья. Он отшатнулся, но в итоге только зашел глубже. Неужели пещеру затапливает? Посмотрев вниз, он запаниковал. Река смыла свои берега и теперь заливала пол пещеры. Но вода в ней больше не была черной. Она окрасилась в красное.
«Кровь!» Он текла по лапам Воробья, впитывалась в его шерсть. Он проглотил крик ужаса. «Это все моя вина!»
Воробей моргнул и вновь оказался слепым. Он проснулся. Его мех кололи шипы страха, сердце билось так неистово, будто готово было выпрыгнуть из груди.
«Найди Четвертого!» — голос Утеса отдавался в его ушах. — «Найди Четвертого!»
Глава 12
Львиносвет, скорее!
Золотистый воитель сонно мотнул головой, проснувшись от громкого шёпота Воробья. Львиносвет сел на своей подстилке и зябко поёжился. Сон всё ещё не выходил из его головы, он ясно видел пещеры, скалистые стены и призрачных древних котов. Кот потянулся в попытке размять затекшие лапы. Отряхнувшись, он завертел головой, пытаясь найти Воробья.
— Львиносвет? — целитель заглянул в воинскую палатку. Казалось, он взбодрился сразу после пробуждения. — Нам нужно обсудить этот сон.
Львиносвет осторожно вышел из палатки, стараясь не разбудить соплеменников. Их ровное дыхание то и дело манило его обратно к тёплой и мягкой подстилке.
— Голубка уже проснулась? — откликнулся золотистый воитель, кивая на пещеру оруженосцев. Как раз в это время серая воительница сама подошла к ним, моргая мутными со сна глазами.
— Идём, — Воробей уверенно направился к колючему туннелю, Голубка и Львиносвет поспешили за ним.
Целитель остановился возле куста ежевики. Львиносвет сел рядом с братом и оглянулся на Голубку. Взгляд кошки прояснился, и выглядела она гораздо бодрее.
— Мы и вправду видели один и тот же сон… — с некой опаской произнесла она.
— Ты и раньше встречал этих котов? — подозрительно прищурился Львиносвет.
— Да, — вздохнул Воробей — Но это уже не имеет значения.
— Поверить не могу, что эти коты так долго ждали этого момента! — в голосе Голубки слышались тревога и неуверенность.
— С самого рассвета племён, — добавил Львиносвет, погладив свою бывшую ученицу хвостом по спине.
— Нам нужно думать о сегодняшнем дне, — отрезал Воробей, нервно выпуская когти. — К этому нас привела воля наших предков.
— И Сумрачный лес, — мрачно напомнил Львиносвет.
— Без нашей веры и воспоминаний о его жителях его бы не существовало, — фыркнул целитель, вспоминая слова Утёса. — Но они есть. Мы обязаны найти четвёртого кота как можно скорее.
— Я разговаривала с Искристой, — отозвалась Голубка. — Это точно не она.
— А как насчёт Мотылинки? Может ли она быть частью пророчества? — Львиносвет посмотрел на брата.
— Ничто не указывает на то, что это может быть она, — покачал головой целитель.
— Значит, четвёртой кошкой должна быть Остролистая! — Львиносвет выглядел абсолютно уверенным. Его сестра с самого начала была частью этого пророчества. Она вернулась как раз вовремя и очень помогла родному племени в битве с воинами Ветра.
— Мне кажется, что мы ищем ответ не в том месте, — нахмурилась Голубка.
— И что же ты предлагаешь? — фыркнул Воробей.
— Ничего, — вздохнула Голубка, потупившись. — Это вполне может быть кот из другого племени.
— А давайте попросим Огнезвёзда объявить о наших поисках на следующем Совете, — проворчал в ответ целитель. — Четвёртый кот поднимет хвост и радостно побежит к нам!
— А ведь наверняка этот кот у нас под носом… — задумчиво произнесла серая воительница.
— Да, и это Остролистая! — повторил свою версию Львиносвет, прибодрившись.
— А если это не она? — наклонила голову Голубка. — Нам нужно найти кота, которому с детства уготовлен особый путь, как и нам. Он должен быть как-то связан с нами!
— Кот с силой Звёзд в лапах, — кивнув, уточнил Воробей.
— Как вы смотрите на Ветерка? — поинтересовалась Голубка. — Он ведь ваш сводный брат и наверняка такой же особенный, как и мы.
— Кот из пророчества должен быть родственником Огнезвёзда, — покачал головой целитель.
— И что с того? То было первое пророчество. Кто сказал, что четвёртый кот должен быть связан с Огнезвёздом? — начала спорить Голубка, ухватившись за новое предположение.
— Мы можем торчать тут и спорить до самого заката, — отрезал Львиносвет, махнув хвостом. — Как хотите, а я буду действовать, — не дожидаясь ответа, золотистый воитель побежал в сторону лагеря. Львиносвет твёрдо решил поговорить с Остролистой и убедиться в своих догадках.
Верхушки деревьев окрашивались солнечным светом. Падающие с них тени прятали палатки лагеря, позволяя выспаться ещё спящим котам. Возле каменной скалы сидел Ежевика и старательно умывался, стараясь смыть остатки сна. Долголап, зевая, разминал лапы возле воинской палатки. На другой стороне поляны беспокойная Тростинка высунулась из детской и задумчиво окинула взглядом утреннюю поляну. Неподалёку Лисохвост и Прыгунец отрабатывали приёмы, дожидаясь соплеменников. Пеплогривка направлялась к Ежевике. Львиносвет, повинуясь вине и чувствам, побежал за ней.
— У тебя всё хорошо? — с некоторым безразличием поинтересовалась воительница, не поворачиваясь к собеседнику. Львиносвет недоумённо посмотрел на неё.
— Всё отлично, в чём вопрос?
— Ты вертелся всю ночь. Приснилось что-то плохое?
— Обычный сон… — пробормотал кот, настороженно поглядывая на Пеплогривку. Воительница промолчала, и Львиносвет решил продолжить: — Я тогда поступил очень глупо, — кот вспомнил стычку на границе, он давно уже понял для себя, что ему не следовало так рисковать. Слишком много сейчас зависело от них троих. — Больше такого не повторится, — произнёс кот, ощущая себя нашкодившим оруженосцем.
Львиносвет чувствовал исходящее от Пеплогривки напряжение и опаску. Кошка прекрасно понимала, о чём говорил её соплеменник.
«Я больше не могу отвлекаться на тебя, Пеплогривка. Это слишком опасно для всех нас».
Кошка остановилась и, наконец, посмотрела на воителя. Её глаза загадочно блестели, во взгляде читалось некое облегчение.
— Вот и хорошо, — в голосе кошки слышалась невозмутимость, но Львиносвет ощущал её тревогу и печаль. Сердце воителя заныло.
«Ты и не представляешь, как мне жаль».
— Жизнь племени превыше всего, — будто ободряя, произнесла Пеплогривка.