Смутная улыбка не исчезла, но Лариса не шутила, она действительно поставила на кон – или все, или ничего.
Каучук пожал плечами, глядя на нее. Действительно, а почему бы им не устроить сегодня брачную ночь? Тем более никто не осудит его, если он распишется с Ларисой без оркестров.
Половина четвертого пополудни, голова трещит, тело ватное, в костях легкая ломота. И вся душа как будто наизнанку вывернута.
Хорошо они вчера с Ларисой повеселились. Сначала свадебный пир на двоих закатили, затем курнули в сауне, потом вдруг под рукой оказался кокаин. Пожар то вспыхивал, то немного стихал, он не угасал почти всю ночь. И как только мотор выдержал?
Но ведь выдержал, значит, и дальше будет работать без сбоев. Значит, жизнь у них с Ларисой будет долгой и счастливой.
Ларисы в постели не было, но Виталия Михайловича это не встревожило. Или по дому хлопочет, или у бассейна загорает.
Он спустился вниз, спросил, где Лариса. Оказалось, что она отправилась в город, в салон, сказала, заглянуть надо.
Каучук опустился в глубокое кресло, выпил бокал холодного пива, закрыл глаза, наблюдая за реакцией организма на опохмел. Велел подать второй бокал, как тут появился Савва. Оказывается, ему звонил Егорыч, спрашивал, сможет ли он принять его. Первым побуждением было послать выскочку подальше, но разум возобладал над эмоциями. Егорыч должен был понять, что Каучук рад видеть его в любое время дня и ночи.
Виталий Михайлович успел и опохмелиться, и перекусить, когда подъехал Егорыч. Они встретились в летней беседке, куда перенесли мягкие кресла, подали горячий кофе и холодную минералку.
– Что-то вид у тебя, Виталий Михайлович, не комильфо, – усмехнулся Егорыч, усаживаясь в кресло.
– Молодая жена.
– Законная жена?
– А это имеет значение? – нахмурился Каучук.
– Если честно, то нет. Лично я камень в тебя точно не брошу.
– Камень? В меня?
– Поздравляю тебя с законным браком! – без особой теплоты, но и не осуждающе сказал Егорыч.
– Ты в курсе?
– А если Лариса мне сама сказала?
– Сама? – похолодел Каучук.
– А ты не знал, что у меня с ней отношения были?
– Отношения… – упавшим голосом повторил Каучук. Да, он это знал и проверку Ларисе устроил. Неужели лоханулся? Если так, то Егорыч должен знать, кто его заказал. – Знаю, Лариса сама сказала…
– Зачем сказала?
– Чтобы я ее не убил… Ну, если вдруг ты ее под меня подставил…
– А зачем убивать? – хлестко усмехнулся Егорыч. – Мы с тобой что, враги?
Он молодой, напористый, к тому же не с похмелья, и голова у него работала лучше, а Виталий Михайлович соображал туговато. Он сам чувствовал, что проигрывает Егорычу в остроте восприятия. И надо же было так надраться…
А может, Лариса нарочно спровоцировала его на такую пьянку, чтобы он проснулся за полдень. Пока он спал, она смоталась к Егорычу, похвасталась свежей печатью в паспорте…
– Да нет, не враги… – растерянно пробормотал Виталий Михайлович.
– Но трения были. И Лариса это знала… Откуда она это знала?
– Ну, ты же знаешь, в каких сферах она вращалась…
– А может, менты ей подсказали? – с каверзным прищуром смотрел на него Егорыч.
– Менты?!
– Да, которые ей «крышу» в этих сферах ставили.
– «Крышу»?
– А ты не знал, что она под ментовской «крышей» работала?
Каучук скривился, как будто его кто-то дернул за волосы на затылке. Да, было у него желание пробить всю подноготную Ларисы, но как-то не дошли до этого руки. Сам он заняться не мог, а отправлять кого-то в поход по местам ее «боевой» славы он не решился.
– А была «крыша»… И есть… Мой старый знакомый ее делал. Подполковник Оголев. С ним работает майор Касатонов. Они меня вдвоем вязали, Касатонов тогда старлеем был. А Лариса с мамой тогда жила, у нее под юбкой ходила, пока беда не приключилась. Изнасиловали ее. Братва в машину затащила, и… Одним словом, сломали девчонку. Как думаешь, она злость на братву затаила?
– Кто это сделал? – заколотился Каучук.
Егорыч удивленно повел бровью, с подозрением глядя на него.
– Я смотрю, помешался ты на Ларисе, Виталий Михайлович, не видишь, что у нее за спиной. Я понимаю, любовь – святое чувство… Ты вот вчера замуж ее взял, а позавчера она встречалась с Касатоновым у него на квартире. О чем они там говорили, я не знаю, но встреча была.
– Врешь! – не смог сдержаться Каучук.
А ведь уезжала позавчера Лариса – домой, маму повидать, но куда ее на самом деле занесло… И сегодня она где?
Каучук схватился за телефон, но Егор осадил его:
– Не гони коней, Виталий Михайлович. Загонишь сейчас кобылу – потом не поднимешь. Тут аккуратно нужно, тихой сапой… Где сейчас Лариса?
– Ну, в салон уехала…
– На той же квартире она. С Касатоновым.
– Доказать можешь? – вскочил с места Каучук.
Он готов был ехать за Ларисой прямо сейчас. Но Егорыч и не думал подниматься со своего места, он сидел, как будто врос в кресло, и тяжело смотрел на него.
– Доказывать менты будут. Когда за жабры тебя возьмут… Я так понимаю, Лариса неспроста замуж за тебя выскочила.
– Замуж, – в раздумье кивнул Виталий Михайлович. – Неспроста… С бухты-барахты все вышло, лежали, загорали, о Канарах заговорили, а она – замуж давай.
Каучук чувствовал себя волком, которого из теплой уютной норы вытолкали на лютый мороз, в глубокий снег. Охотники по его следу идут, бежать надо, а куда?.. Ему не раз приходилось бывать в такой ситуации, и не всегда удавалось выпутываться из сложного положения, но у него был опыт, и он знал, как вести себя. Главное, не паниковать. И нюх заострить надо, и чуйку включить…
– Я не знаю, о чем вы говорили, но знаю, что накануне Лариса общалась с Касатоновым. О чем они там шептались, можно догадаться. Брачный договор вы не заключали?
– Брачный договор? – нервно переспросил Качук. – Брачный договор – нет.
– Если вдруг Лариса останется вдовой, этот дом достанется ей.
– Ну, она все понимает… Сказала, что понимает… – заерзал в кресле Каучук. – Если со мной что-то случится, у нее все отберут, она это знает… Ну, она думает, что отберут. Если случится… Слушай, не нагнетай тоску! – спохватился он.
– Так никто ничего, просто вопросы появляются. Что с тобой может случиться. Вдруг тебя «примут», а потом при попытке к бегству… А за что «принять» могут?.. Что у тебя за душой такого, о чем Лариса может знать?
Каучук до крови прикусил губу. Он не посвящал Ларису в свои насчет Егорыча планы, но при этом она о многом догадывалась. И еще она могла поставить на прослушку его телефон, возможно, менты контролировали его переговоры. Вдруг они вышли на киллера, который стрелял в Егора? И что, если тайное вдруг станет явным?..
Он вдруг увидел ответы на свой вопрос. Их было несколько, и они лихо перепрыгивали через забор, бегом, с оружием на изготовку продвигались к нему, к его дому, сливаясь в единое целое. И вот настал момент, когда «собровцы» ворвались в беседку и уложили его лицом вниз. Вместе с ним лег и Егорыч, с недоумением, но вместе с тем и обличающе глядя на него. Что, если Каучука вязали за организацию заказного убийства? Вдруг они вовсе не друзья, а враги по факту?..
За дело взялся Каракуль, он же нанял снайпера, который стрелял в Егорыча. Каучук и в глаза не видел непосредственного исполнителя, даже не знал, как его зовут и как он выглядел. И не узнал бы, если бы не менты. Подполковник Оголев предъявил ему фотографию Каракуля, а вслед за ним выложил и снимок снайпера. А фото свежие, чисто тюремные – в профиль и анфас. Видно, менты и одного «приняли», и другого.
– И очную ставку с этими гражданами мы вам, Виталий Михайлович, устроим, – с трудом сдерживая ликование, вроде как невозмутимо проговорил мент.
– Не понимаю, о чем речь.
– Не понимаешь? – вытягиваясь во весь рост, грохотнул Оголев. – Так я тебе сейчас объясню! Ты. Заказал. Законного. Вора. Как думаешь, что тебе за это будет?
– Это еще доказать надо!
– А это что? – Подполковник ткнул двумя пальцами одной руки в обе фотографии. – Для твоих дружков более чем!..
– Каракуль бочку на меня катит.
– Гнилые отмазки оставь гнилым петухам, с которыми тебе париться в одной хате… – скривился Оголев. – Мы тебя убить не дадим, как только тебя «опустят», мы тебя из камеры выдернем – и в «петушатник»! На весь срок! На все двадцать лет!..
– Что будет, то будет. – Виталий Михайлович взял себя в руки, пытаясь сдержать в узде животный страх перед расправой.
Силантий и без того держит его под подозрением, а тут еще покушение на Егорыча. И с Каракулем воры поговорят, а он подтвердит вину Каучука. Это конец…
Он должен был вести себя достойно, но сначала у него дернулась щека, затем – плечо, и пальцы рук вдруг задрожали. Оголев это заметил, пренебрежительно усмехнулся:
– Да, плохи твои дела, Мезенцев, тебе не позавидуешь.
– И что теперь? Может, договоримся?
– И снова тебе не повезло… Егорычев к тебе не вовремя подъехал, он знает, за что тебя взяли.
– Не знает, догадывается.
– Что ты в него стрелял, догадывается. А теперь точно знать будет, шила в мешке не утаишь… Братва тебя приговорит, зачем ты нам такой нужен? Да и как такое убийство на тормозах спустишь? Заказуха – раз, законные воры – два. – Оголев ткнул себя пальцем в грудь и покрутил им, как будто шилом делал дырочку в кителе – для ордена. – Попал ты, Мезенцев, закончился твой путь. И тюрьма для тебя больше – не дом родной… Но отдельную камеру мы тебе можем организовать. Ну, во избежание всяких там обострений… Тебе нужна одиночка?
– И что я должен сделать?
Каучук уронил голову на грудь. Все правильно сказал Оголев, закончился его земной путь. Не видеть ему больше свободы со всеми теми благами, которые он там имел. Впереди – только неволя, только борьба за выживание. Борьба, в которой нет правил.
Глава 19
Роскошный дом с бассейном и сауной, какой-никакой бизнес в черте города – не так уж и плохо устроилась Лариса в этой жизни. Мужа замели, а ей и горя нет. У бассейна загорала, когда Егор подъехал к дому.
Она прекрасно понимала, от кого зависит ее спокойная жизнь, поэтому нос перед ним не задирала. И вышла к нему в запахнутом купальном халате, поздоровалась, извинилась за свой вид – если бы знала, надела бы деловой костюм или что-то в этом роде.
– А ты всегда должна меня ждать, – сухо сказал он.
– А если я только о тебе и думаю? – кокетливо повела она бровью.
– Ну да, Каучук выйдет нескоро, теперь можно и обо мне подумать.
– Ты не понял. Я и с ним думала о тебе…
– Отомстить мне хотела?
– Что ты!.. – Лариса обиженно глянула на него. – Я с ним закрутила, чтобы к тебе поближе быть.
– И с Беляком договорилась, чтобы он тебя со мной свел?
– Да, хотела быть с тобой.
– Касатонов тебя об этом попросил?
Лариса дернулась, выгнулась дугой – как будто ей кипяток на спину плеснули. Сошла с лица, побледнела…
– Ты Виталия Михайловича сдала?
– Я?! Я никого не сдавала! – сумбурно мотнула она головой.
– Сдала ты его, и не надо отпираться, глупо это… Замуж за него зачем вышла?
– Ну, вышла…
– За день до этого ты с Касатоновым встречалась.
Ника снова отличилась, и на этот раз она выехала на своей такой же непутевой подруге. Ольга вспомнила про ментовскую «крышу» над Ларисой, Егор поставил задачу и получил результат. Теперь ему не нужно было искать ответы у Ларисы, он мог просто задавать вопросы и наблюдать за ее реакцией.
– Кто такое сказал?
– Есть адрес, есть фотографии. Я не собираюсь тебе ничего доказывать. Все уже решено.
– Что решено?
– Ты сдала ментам законного вора, и ты должна быть за это наказана, – с ледяным спокойствием проговорил Егор.
– Но Каучук хотел убить тебя!
– Ты вышла за него замуж, ты собиралась владеть его собственностью.
– Но я никого не сдавала!
– Давно ты работаешь на Касатонова?
– Не знаю такого!
Егор кивнул, разочарованно глянув на Ларису, повернулся к ней спиной и направился к воротам. Дело рассмотрено, приговор вынесен, кассация отклонена, исполнение отложено на потом – и как только, так сразу…
– Постой!
Он остановился, но поворачиваться к ней не стал.
– Да, это я сдала Мезенцева! И тебя бы сдала, если бы ты от меня не отказался! Если бы ты знал, как я вас всех ненавижу! Вы мне жизнь сломали!
Егор кивнул и продолжил путь. Да, он знал ее историю и даже готов был войти в положение. Но Лариса сдала ментам законного вора, и совсем не важно, что Каучук сходил со сцены навсегда и Егор оставался единственным «смотрящим» на весь город. Лариса в чем-то помогла ему, но все-таки она должна быть наказана. Все уже решено, задача поставлена… Закон суров, но он – закон. Даже если это воровской закон.
«Собровцы» работали четко, слаженно – как на учениях, Егору вдруг даже стало жаль их. И настрой у мужиков боевой, и желание биться насмерть реальное, и делают они все как по книжке – высыпали из машины, одни вломились в подъезд, другие окружили дом. Только в квартире никого нет, дырку от бублика они возьмут, а не Егора, носами от обиды будут потом хлюпать.
Раньше надо было головой думать, когда Егора на затее у Каучука брали – брать в наручники, везти к Оголеву, а они его тогда отпустили. Не было у них приказа Егора брать, потому и не стали они тогда связываться с ним. А сейчас вдруг хватились…
– Поехали!
Егор опустил бинокль и, когда машина тронулась, откинулся в кресле.
– Ничего, у меня поживем.
Ника наотрез отказалась ехать в Москву. Медицинского образования у нее не было, но тем не менее она всерьез вошла в роль сестры милосердия. Егор же не совсем долечился, он как бы еще нуждался во врачебной помощи, а Ника обязалась доставлять его в больницу на процедуры. И не отвертишься.
– Они и твой адрес знают.
– А в Москве?
– А киллера они где «приняли»?
Что уж тут говорить, Оголев блестяще провернул операцию, и Ларисе даже не нужно было давать показания против Каучука. А зачем, когда и киллер у него в лапах, и посредник, и тот раскололся, и другой…
– И что теперь делать?
– Уже делаю, – невесело улыбнулся Егор.
Не хотелось ему нюхать парашу, но придется. Вины за ним нет, самое большее, в изоляторе он пробудет двое суток. Братва его «подогреет», все будет путем.
Машина остановилось возле управления УБОП, Егор направился к проходной. Лучше он сам явится к Оголеву, чем его доставят к нему в наручниках, ткнув перед этим носом в землю.
Оголев слегка прибалдел, увидев его. Он-то ждал, когда Егора привезут к нему оскорбленным и униженным, а он пришел к нему весь такой из себя приятный и довольный жизнью.
– Ну, проходи, раз пришел…
Он провел Егора в свой кабинет, показал на стул рядом со знакомой скобой, вмурованной в стену, и достал из ящика стола наручники. Достал и молча положил на стол.
– И зачем пришел? – спросил он, изучающе глядя на Егора.
– Доказать свою невиновность.
– А я тебя в чем-то подозреваю?
– Если я ни в чем не виновен, дверь за свой счет вставишь, – не обращая внимания на вопрос, продолжил Егор.
– Дверь?
– Твои спецы мой дом штурмуют.
– Теперь понятно… Ты должен понимать, что покоя у тебя здесь не будет.
– А ты должен понимать, что ничего противозаконного я не совершил.
– Ну, это как сказать… Ты к Ларисе вчера приходил, – немного смущенно сказал Оголев.
Егор смотрел на него с каменным лицом, но усмехнулся про себя, учуяв слабость собеседника. Лариса жива, с ней ничего пока не случилось, и предъявить Егору нечего, но случиться может, причем в любой момент. Более того, Оголеву приходилось засвечивать перед ним своего человека, а это само по себе ставило мента в неловкое и кое в чем даже зависимое положение.
– Угрожал ей.
– Не угрожал, а предупреждал.
– Если хоть одна волосинка с ее головы упадет… – Оголев сжал кулак перед самым его носом.
Но Егор расценил это как признак бессилия и с невозмутимым видом кивнул:
– Упадет… Ее можно понять, но простить – нет.
– Она сдала человека, который мог тебя убить.
– Я бы мог ее простить, но ее не простит наш закон. Она приговорена.
– Тогда и ты!..
– Давай без угроз! – поморщился Егор. – Не надо меня провоцировать. А у Ларисы есть фора. Искать ее начнут только завтра. У нее еще есть время.
– Она никуда не уедет!
– Здесь она обречена, и от меня уже ничего не зависит. – Егор смотрел на Оголева с сожалением, но при этом беспощадно.
– Ну, это мы еще посмотрим…
– А если наша возьмет? Хочешь рискнуть – пытай свою судьбу, а девчонку зачем подставлять? Она и так настрадалась…
– У нее здесь дом, бизнес. Она могла бы это продать… – начал подполковник, но сам же себя и оборвал.
И Егор ничего не сказал. Он пристально и выжидательно смотрел на мента. Слишком сложный перед ним ставился вопрос, чтобы решить его так просто, без выгоды для себя. Он мог войти в положение Ларисы, даже закрыть на нее глаза, но позволить ей уйти с деньгами, которые могли бы стать частью «общака», – это слишком. Но если ему сделают предложение, от которого он не сможет отказаться…
– Ты должен понять, что я лично в ответе за Ларису! И я пойду на все, чтобы вывести ее из-под удара! Надо будет, надену сейчас на тебя наручники и повезу в область, а по пути ты попытаешься сбежать… Ты меня понимаешь? – Оголев буравил его взглядом, но Егор этого как будто и не замечал.
– Ты меня понимаешь? – повторил подполковник.
– Я все сказал. Завтра начнется охота, кто не спрятался… Продолжать?
– Может, я продолжу? Я с тобой хочу по-хорошему, а ты кочевряжишься тут передо мной! Пойми, Лариса находится под моим личным покровительством, и я на все пойду, чтобы с ней ничего не случилось!
– Пусть уезжает.
– Чтобы уехать, ей нужны деньги. Она должна хорошо устроиться на новом месте.